Похоронный марш

      После его исчезновения ничего не осталось, кроме пугающей боли в душе. Кастиэль пропал так же внезапно, как и появился в том самом амбаре, пронзённый демонским кинжалом. Дин помнил его вымученную счастливую улыбку на лице, пока по щеке текла скупая слеза. Пустота не дала сказать ни слова, поглощая его в себя, даже не капая чёрную густую жидкость на пол. Его как будто и не существовало. Вроде был один ангел, падший ради своей семьи, восставший против жёсткой диктатуры заветов, а в другой момент его нет. И никогда больше не будет.       Сохранившиеся воспоминания роем кружились в голове, перед глазами, застеленными пеленой слёз, мелькали цветные картинки. Как Кастиэль неуклюже обнимал их в ответ, склонял голову на бок, непонимающе хмуря брови. Как он вытаскивал их из самой большой задницы, рискуя всем. Во имя его, Дина Винчестера. Его ярко голубые глаза, словно столь желанное отчаянной порой море, излучали вселенскую усталость. Он прожил миллиарды лет, наконец решившись стать по-настоящему счастливым. Цена велика, но это того стоило.       Дин откинул голову на холодную стену, закрывая руками лицо, борясь с рвущимися наружу всхлипами. Телефон не переставал трезвонить, раздражая всю его сущность. Но сил ответить на звонок не осталось. Сил не осталось ни на что. Хотелось рухнуть на мягкую кровать, уткнуться лицом в подушку и заорать, что есть мочи. Он бы так и сделал, если бы смог добраться до столь далёкой комнаты. Сделал, не будь он Винчестером.

***

      Рай потух на мгновения, погружая светлые помещения в кромешную темноту. Пол мелко трясло, где-то за дверьми трещало что-то незнакомое, тревожащее своей неизвестностью. Сегодня их стало меньше. Опять. Болезненная утрата столь хорошего лидера и просто ангела, сделавшего так много для Небес. Показавшего, что можно жить и по своим правилам, быть не только хладнокровными бойцами, послушными собаками Господа.       — Кастиэль… — Наоми замолчала, обводя тяжёлым взглядом оставшихся немногочисленных братьев и сестёр, — Сегодня погиб Кастиэль. Он был особенным братом для всех нас, и мы благодарны ему за многое.       Она отвернулась в сторону, не в силах продолжить говорить. Стыд и сожаление раздирали её изнутри, не уступая в силе ноющей боли. Она пытала его, когда была безэмоциональной прислужницей кому-то Всевышнему, бросившему их на волю Судьбы. Но когда он сумел раскрыть ей глаза на мир, на то, насколько важны люди… Её озарило. И сейчас, стоя перед всеми теми, кто помнит её деяния, она попросту не могла раскрыть рот и сказать то, что давило на неё со всех сторон.       Ингрид осторожно вышла вперёд, в утешение кладя руку на напряжённое плечо сестры. Её тёмные волосы спутались в беспорядке — появление на Небесах было тяжёлым.       — Раньше мы знали Кастиэля, как наблюдателя за гарнизоном, — она встретилась взглядом с Индра, грустно улыбаясь своим мыслям, — Мы знали его как брата, выполняющего приказы беспрекословно. Некоторые помнят его совсем юным, только появившимся на свет.       Её слова переняла Анаэль, убирая свои рыжие кудри за спину, твёрдой походкой выходя вперёд. Впервые в истории о навеки падшем говорят так, как сейчас: продолжая говорить свои мысли после другого, не скрывая пробивающиеся сквозь стены эмоции.       — Но то, каким мы знали его раньше, было давно. Сейчас всё изменилось. Он изменил нас и наши порядки, сделал всё к лучшему, — запнувшись, Анаэль нахмурилась, мучительно долгие секунды смотря перед собой, — Да, у нас было много проблем, появившихся благодаря Кастиэлю. Но то, какие мы сейчас, понимающие, чего хотим — это правильно.       Наоми успела совладать с собой, с благодарностью смотря на сестёр, поправляя свой серый пиджак.       — Мы слишком слабы, нас мало, и вы это знаете, — ангел замерла, словно не решаясь говорить то, что было у неё на уме. Но Кастиэль научил делать так, как считаешь правильным, если это благо, и она решилась, — И сегодня исключительный случай, не такой, как всегда. Нам нужна душа, заряженная энергией, болью и горем.       Глаза Анаэль загорелись осознанием вместе с неверием, каблук тихо стукнул по мраморному полу после маленького шажка назад. Ингрид непонимающе посмотрела на неё, сцепляя руки перед собой. Стоило сестре передать ей свою догадку, как Наоми ощутила два прожигающих взгляда своей спиной. Помни, чему научил тебя Кастиэль своими действиями. Не отступай перед осуждением других.

***

      Двери бункера неприветливо распахнулись перед гостями, не пропуская их дальше порога. Сэм сжал пистолет в чуть дрожащей руке, хмуро поднимая взгляд на непроницаемые лица пришедших. Неприятное удивление сменилось недоумением, ярко горящие лампы создали отблеск появившегося клинка. Сейчас ему точно нельзя умирать, Дин просто не вытянет весь этот груз на себе одном.       — Наоми, Ингрид, — он прищурил свои чуть покрасневшие глаза, крепче сжимая ангельский клинок, — Что вам нужно?       Наоми выступила вперёд, не проходя дальше, даже не смотря на предупреждающе выставленное оружие.       — Здравствуй, Сэм, — она кивнула в знак приветствия, не сводя с него взгляда, — Нам нужно поговорить с Дином. У нас нет оружия, можешь проверить. Мы пришли, — она замялась, наверняка зная, как это звучит, — С миром.       Сэм недоверчиво прищурился, внимательно осматривая сестёр. В глазах Наоми было что-то такое, что заставило его вспомнить однажды произнесённые Касом слова, после которых он ещё долго размышлял об этом: «Бог ушёл и оставил после себя лишь жалкие правила, которым ангелы должны следовать. Это не так. Наоми не виновата в том, что ей пришлось меня пытать. Отец просто стравливает нас между собой». Это было решающим фактором в споре с самим собой. На его губах появилась грустная улыбка, дверь громко захлопнулась за зашедшими ангелами. Они были без оружия, попросили только провести их к Дину, не выходящему из комнаты второй день.       Он не реагировал на стук в дверь, по ужасающе тихому бункеру уже которые часы не было слышно ни одной весточки от морально убитого Дина. Его комната была заперта на замок, не позволяя младшему брату проникнуть внутрь. Его ничего не интересовало и не могло заставить выйти из комнаты, даже ароматно пахнущий на всё помещение бекон.       — Дин, к тебе пришли поговорить.       — Пускай идут к чёрту, — голос старшего глухо прозвучал за закрытой дверью, а потом вновь тишина.       — Это важно, — Сэм не добился результат, решаясь на крайнюю и нежелательную меру, — Здесь Наоми.       За дверью послышалось едва различимое шуршание, щёлкнул замок, и она открылась, показывая взъерошенного Винчестера. В его кулаке с разбитыми в кровь костяшками был зажат ангельский клинок, глаза с яростью смотрели на непоколебимую Наоми.       — Зачем ты привёл эту суку в бункер? — он посмотрел на Сэма, только после этого замечая неловко стоящую позади Ингрид, — О, ну как я рад вас видеть. Безгранично просто. Даже не знаю, кого из вас убить первой.       Дин скрестил руки на груди, облокачиваясь плечом об дверной косяк. Закрытость. Нежелание видеть кого-то постороннего, принёсшего в прошлые встречи одни проблемы. Его холодные глаза застыли на Наоми, позволяя говорить, но чётко показывая неприязнь. Она сделала его лучшего друга своей безвольной марионеткой, заставила убить его, Дина. Пускай радуется, что ещё жива.       — Мы знаем, что Кастиэль мёртв. И на этот раз — окончательно, — Наоми замолчала, прощупывая почву для рискового разговора, — Поэтому мы предлагаем тебе спеть песню в честь памяти о нём.       Винчестер оцепенел, немигающим взглядом замерев на клинке в своих руках. Кончики пальцев похолодели, перед глазами вновь предстало лицо Кастиэля со слезами в родной синеве. Образ, появляющийся тогда, когда он закрывал глаза, в попытках забыться сном. Он тряхнул головой, прогоняя воспоминания, заставляющие его сердце замирать, прочь. Непонимание того, что за ахинею несёт эта стерва, вынудило поднять взгляд обратно, нахмурить брови.       — Какую песню? Ты вообще о чём?       Ингрид выступила вперёд, кивая Дину и осторожно подходя к нему. Её пальцы светились голубоватым светом, скапливая в себе ангельскую силу, ищущую выход наружу.       — Позвольте, — она посмотрела на Сэма, как бы прося подойди его ближе, — Мне показать вам.       — Я не собираюсь доверять какому-то ангелу.       Дин протестующие фыркнул, делая шаг вглубь своей комнаты. Ни ангелы, ни демоны. Не после всего, что произошло. Не после Кастиэля и даже Кроули, чьи потери отзываются болью в груди. Ни за что.       Сэм не разделял его мнения. Он уже подошёл ближе, чуть приседая и прикрывая глаза, когда Ингрид коснулась его виска, задевая длинные волосы. Она выжидающе смотрела на недовольного Дина, поджимая свои губы. Он всё же сдался, бросая взгляд, так и говорящий «Предатель», на своего брата. Сделал аккуратный шаг вперёд, чувствуя под ногами холод пола бункера и контрастно тёплые пальцы ангела. Только он успел закрыть глаза, как воспоминания полились бурной и глубокой рекой.       Они были далеко за пределами доступности для людей, высоко на Небесах, под ярким палящим солнцем. Один из уголков рая, где поле простилается так далеко, что его границы сливаются с голубым небом. На нём ни тучки, способной затмить солнце, пролить дождь на землю. Только девственно чистая голубизна.       Ангелы бесшумно выстроились в ряд, слыша завывание тёплого ветра, видя, как колышется жёлтая пшеница. Это место любил погибший сегодня Бальтазар, чей сосуд смог попасть в их руки. Его тёмные волосы шевелились от ветра, распахнутые глаза смотрели высоко в небо, где неспешно пролетали кричащие птицы. Вороны.       Шум природы был нарушен тихим пением, хором, набирающем свою громкость. Ангелы синхронно открывали свои рты, не сговариваясь, начиная петь песню только для Бальтазара, заслужившего покой и уважение. Неизвестные ранее слова вырывались в воздух и улетали прочь, обходя каждый предмет на пути, завораживая каждого существа, слышащего эту поистине райскую музыку.       Братья и сёстры были увлечены важным делом, не обращая внимания ни на что вокруг. Их глаза были закрыты, пока сосуд Бальтазара оборачивался в нежные голубые линии, поднимаясь всё выше и выше. Их благодать сплеталась в единое целое.       Никто не услышал тихий шелест крыльев, как и бормотание Кастиэля, неловко появившегося позади всех. Он с грустью обвёл взглядом знакомое место, замирая на безжизненном теле с кровью по всей футболке. Он помнил, как Бальтазар притащил его сюда впервые, как поделился чем-то столь сокровенным. Он не должен был здесь появляться.       Кастиэль помнил, как вонзил клинок в его спину. Помнил тихое «Кас» и предсмертный хрип. Он ненавидел себя за это, ненавидел всех ангелов разом. И попросту не мог не прийти попрощаться с другом, которому был обязан своей жизнью. Который всегда был рядом с ним. И поэтому он закрыл глаза, чувствуя хрупкую связь с другими ангелами, позволяя себе отдаться на волю божественной силы…       Винчестеров выбросило из воспоминания неожиданно, окуная в серую реальность, где почти всех видимых секундой ранее ангелов нет. Где Кастиэля, так усердно певшего песню для своего друга, пока его собственные крылья трепетали от сожаления, нет.       Дин отшатнулся назад, не ожидая увидеть лицо Каса практически вживую. Его сердце отбивало бешеный ритм, разжигая горечь утраты вновь, в который раз. Он обвёл бегающим взглядом удивлённого Сэма, выжидающую Наоми и понимающую Ингрид. Как чертовски сильно его раздражали эти ангелы. Но он не мог не быть благодарным за предложение, за возможность увидеть того, по кому его сердце разрывалось. В нём говорили эмоции, пока в Сэме говорила логика.       — Почему вы позволяете человеку спеть, по сути, священную песню? — он недоумённо нахмурился, всё ещё слыша отдалённое пение ангелов в своей голове.       Наоми отвернулась от ушедшего в себя Дина, встречаясь взглядом с анализирующим ситуацию Сэмом. Им двоим приоткрылась завеса, позволяющая увидеть взаимоотношения на Небесах, их порядки. Они и вправду неповторимые люди для мира. И им нужно говорить только правду.       — Не буду врать, — ангел посмотрела на Ингрид, убеждая её делать то же самое, — Отчасти из-за того, что мы слабы. Но другая часть заключается в том, что благодаря вам он изменил нас, — она улыбнулась, проводя рукой по коротким белым волосам, — И мы рады этому.       — Кастиэль был больше привязан к Дину, — Ингрид бросила извиняющийся взгляд на Сэма, пожимая плечами, — Мы подумали, что это будет правильным.       Дин очнулся от своих мыслей, убирая клинок за пояс, захлопывая дверь своей комнаты. Он столкнулся взглядом, полным решимости, с Сэмом, и младший даже не смог бы ничего сказать, если бы захотел возразить.       — Я согласен. Что нужно делать?

***

song: Radio Company — Drowning

      Только стоя около профессионального микрофона, надевая большие наушники на уши, Дин понимал, что он не умеет петь. Караоке в барах, когда он напивался с Кроули, в счёт не шли. Вроде ничего страшного, его услышат только кучка ангелов, на которых ему наплевать. Но эта песня была для Кастиэля, который хоть его и не услышит, но разочаровывать всё равно не хотелось. Это было важно.       Ему дали возможность выбрать любую песню, снабдили микрофон благодатью, оставили один на один. Они дали ему одиночество и возможность выплеснуть все эмоции в песне, посвящённой Кастиэлю. И остались ждать за дверьми студии. Они поймут, когда Дин будут петь, они услышат его.       Он сделал глоток воды, оставленной на столике неподалёку. Волнение клубилось глубоко внутри, грозясь сломать рёбра и просочиться наружу. Нужно взять себя под контроль.       Дин глубоко вдохнул, прикрывая глаза, вставая на шаг ближе к горящему синим микрофону. Сжал дрожащие руки в кулаки. Он не был готов, никогда не будет готовым к такому. Но либо сейчас, либо никогда. И он решился, все они сегодня решаются на что-то странное, но значимое для их жизни.       Первые слова плавно полились в микрофон, он вытянул нужную ноту, полностью отдаваясь своим чувствам и музыке. Для него больше ничего не имело значения, кроме текста и Кастиэля, чей образ кружился в причудливом танце перед глазами.       Он пел и пел, не зная, что его слышат все. Что люди в их мире, что люди и существа в других мирах замерли в ожидании и непонимании, прислушиваясь к льющимся из ниоткуда и отовсюду словам. Что ангелы на Небесах закрыли глаза, опуская головы вниз и тихо вторя его пению своим. Что заход и восход солнца плыл вслед за музыкой из его уст, погружая одних в спасительную темноту, а других в ожидаемый свет. А если бы и знал… Ему бы не было дела. Для него ничего не существует, кроме Кастиэля в его воспоминаниях, смеющегося над какой-то очередной дурацкой шуткой Дина.       Он пел так, словно это было в последний раз. Так, будто завтра он уже не проснётся. Но торопиться не стоит — у него есть целая вечность до той ночи, когда он сможет спокойно уснуть, фантомно ощущая пальцы Каса в своих волосах.