Жизнь - дерьмо!

      "Жизнь – чертова предательница!" Так думала Шепард в последние минуты своей жизни. Посмеивающаяся над тобой сука, вот чем была жизнь! По крайней мере, ее точно.       Джейн, с трудом шевеля раненной рукой, смахнула прилипшие к лицу мокрые, неприглядные пряди. Огненно-рыжий цвет ее волос теперь походил на дерьмо, как и она сама. И с безумным оскалом продолжая делать шаг за шагом, женщина все больше сравнивала свой внешний вид сейчас с тем, что видели на экранах датападов и рекламных терминалов ее придурочные фанаты. Покореженные остатки обугленной брони, слипшиеся волосы, сальные от пота и измазанные в крови всех мастей, уродливые ожоги впридачу к ее распрекраснейшей, разъезжающейся в стороны морде, да в совокупе с горящими красным глазами, вот это наверно было то еще зрелище! Еще немного, и она смогла бы отпугивать орду жнецовских уродцев одним лишь своим видом. Браво, Шепард! Теперь ты выглядишь хуже Вакариана, у которого полморды разворочено.       Хотелось смачно плюнуть. Героиня Галактики, спасительница Цитадели, победившая Сарена, коллекционеров и еще с сотню зомбированных церберовцев – каких только прозвищ ей не давали. Но сейчас, плетясь по чужой Цитадели, с отвращением наблюдая снующих своими гадкими лапками хранителей, ворошащих груды трупов, капитан ощущала себя не лучше. Казалось, тут-то среди всего дерьма, зловония и луж крови ей самое место.       Когда все это началось? Когда ее жизнь перестала иметь хоть какой-то смысл? А когда в ней вообще был смысл? Пожалуй, сложно ответить так сразу. Потому что, покопавшись изрядно в запыленном прошлом сознания, все еще можно было отыскать моменты единения с собой, моменты, когда жизнь была другой. Но, откапывая те самые воспоминания, можно набить здоровую шишку, пробираясь через груду хлама, и заработать синдром непрекращающейся чихотки от клубов пыли, под которыми посеяно ее прошлое. Ненужное теперь, забытое, словно чужое. Не ее. Детство. Родители. Друзья. Родная колония. Отныне то были лишь слова. Отзвуки, шелестящие в ушах, подобно перелистывающимся страницам доисторических альбомов со старыми, потертыми фотографиями, на которых и, не знаешь точно, изображен твой голый пухлый зад или какого-нибудь очередного дальнего родственника. Шепард ненавидела фотографии. Она никогда не слыла фотогеничностью. Особенно теперь.       Джейн закашлялась, сплюнув кровью на и без того залитый алой липкой жидкостью пол космической станции. Не хватало только эпично проехаться по луже крови, взметнувшись вверх тормашками, а потом, позорно плюхнувшись на пятую точку, ощутить весь прилив вселенского стыда, раскорячившись перед каким-нибудь Жнецом. Ну а что? Персоне подобного масштаба и курьезы не меньше. Да и пусть эти скрежещущие уродливые кальмары хоть раз лицезреют задницу, которая составляет всю ее недолгую жизнь. Задница Рекса смотрелась бы тут намного эффектнее, но выбирать не приходится.       Шепард кашляет снова и снова, с трудом останавливая позыв выплюнуть собственные внутренности. "Как в старые добрые времена", - слышится в голове так отчетливо с призвуком субгармоник, и женщина, ухмыляясь, выпрямляется, держась за кровоточащий бок.       Мендуар… Да, в общем-то, все дерьмо началось именно с этого. Когда родители, друзья и родная колония превратились лишь в труху, которой она посыпала собственные уши, чтобы только очередной раз не слышать о долге и прочей чепухе. Какой к черту долг, когда на колонию, захваченную ублюдками-батарианцами, не послали никого? Где был долг?! Где был Альянс?! Хоть кто-то кто смог бы все это предотвратить?!       Именно тогда, в момент как ее трясущаяся от страха, отчаяния и боли нога вступила на борт патрульного корабля Альянса, закончилось ее детство, и началось дерьмо. Солдаты Альянса не особо уделяли ей внимания в тот момент, дежурные "Как ты? В порядке?" не в счет. Их, таких вот потерянных было еще с пару десятков, тех, что смогли подобрать, "спасти". Черта с два! Лучше бы она подохла там в огне, под выстрелами четырехглазых инопланетных ублюдков. Но в тот момент никто не спросил о ее желании. Честно сказать, вряд ли кто-то из солдат вообще заботился о благополучии пострадавших колонистов, судьбы которых были сломаны в тот день.       Да, она сломалась. И ответ на вопрос о ее состоянии был с того самого момента одинаковым до набитой оскомины – "никак". Капитан ощущала себя никак. Никак, никем да и не за чем. Пока она не проявила себя, правда крайне жестоко на Торфане, никому до нее и дела-то особо не было, разве что Андерсону. И даже когда ее знала чуть ли не половина Альянса, ни у кого не возникало желания спрашивать о ее состоянии, так же, как и тогда на Мендуаре. Всем попросту было плевать. Пока один придурочный костлявый турианец вдруг со всей серьезностью своей комической морды не задал вдруг до дикости странный вопрос: "Вы в порядке, капитан?" После того, как она хладнокровно застрелила девчушку с гребанного Мендуара на просьбу "успокоить", "поймать" и "помочь". Помочь? Спасти? Что, блядь, там спасать?! В такие моменты Шепард видела слишком отчетливо, насколько хрупки человеческие жизни. Как просто разрушить их неустойчивый мир. Ее жизнь была дерьмом во всех его воплощениях, не хотелось прибавлять еще дерьмовых людей, подобных ей, в этой бесконечной темной Галактике.       Джейн, брезгливо поморщившись, выудила у одного из трупов пистолет и проверила наличие патронов. Вот же везуха! Долбанная жизнь, сука, смеялась над ней. И Шепард утробно хохотала в ответ, обнажая измазанные в собственной крови зубы, – одна чертова пуля! Блядское везение, чтоб его… И двигалась дальше. Дальше. Дальше. Как делала всегда с того самого дня на Мендуаре.       Почему Джейн не застрелилась в первые же месяцы после случившегося? Да она и сама до сих пор не знала. Будто ее не хило так приложили чем-то тяжелым, и вот она по инерции летела в сторону, небрежно отброшенная одним из четырехглазых гавнюков. Вот только тот самый полет никак не заканчивался. Соскребая кожу в мясо, в ошметки, набивая себе шишку за шишкой, ломая кости, она все летела сраной фанерой над Парижем и никак не могла остановиться, получая увесистые пинки для продолжения своего отменного "порхания".       События в ее дерьмовой жизни даже попахивали гнилью. И этот смрад, что сейчас стоял в носу пощипывающей безысходностью, был показателем всех идиотских попыток слепить из себя хоть что-то менее вонючее. Принюхавшись, Джейн подметила, что, похоже, попытки не увенчались успехом.       Что было дальше? Кажется, подготовка N7, учеба в Академии для биотиков, Торфан. Время пролетало незаметно. А Шепард все больше желала сдохнуть. Но, мать ее, инерция продолжала выталкивать ее из болота, в которое она так тщательно пыталась погрузиться. Дерьмо ведь не тонет?.. На Торфане она ослушалась своего командира, подставила под пули и потеряла почти всю команду, но одержала победу. И снова ничего. Если бы тогда Андерсон спросил как она, ответ был бы неизменен – "никак". Не было ни сожаления, ни чувства вины, ни сострадания. НИ-ЧЕ-ГО. Абсолютно. Вот тогда-то ее скромную персону заметили.       Позже был Сарен, звание СПЕКТРа и "Нормандия". Ее заметили уже более основательно, но ее сломанную, покореженную, как и броню сейчас, душу радовал лишь факт того, что теперь не будет запретов на лишнее сшибание голов очередных ублюдков. Ну и приятный бонус этой "известности" в виде доставучей журналистки, морда которой к концу жизненного пути Шепард норовила превратиться в нечто неизвестное Галактике. Кулак в нос Аль Джилани – это отдушина. В дерьме же тоже должно быть что-то полезное и хорошее – оно очищает организм от ненужной дряни.       А потом как-то все уж очень закрутилось, заталкивая несопротивляющуюся обстоятельствам Шепард еще дальше в непроглядную задницу. Жнецы – пьяный бред ханаров или очередной вонючий сюрприз, неожиданно свалившийся на голову. Команда – сборная солянка, спасение чертовой Цитадели и долгожданная смерть ее собственной потрепанной тушки в открытом космосе. Боже, как же долго она ждала этого! Сдохнуть ко всем чертям! Но блядская судьба наградила ее этим "вторым шансом"! И первое, что хотелось сделать, как только она очнулась на операционном столе на базе Цербера, это воткнуть штырь дробовика в глазенки этой "Мисс Совершенство".       Жить? Хотела ли она жить? Нет. Шепард была поистине счастлива в тот момент, когда ее тело в конвульсиях задыхалось в непроглядной тьме бескрайнего космоса. Безысходность. И вот ее "полет" длиной в вечность будто ознаменовался смачным столкновением с бортом "Нормандии", взрывом и концом. Но нет! Это было лишь начало. Прокуренный, отвратный ублюдок со светящимися глазами через вездесущие ручонки своей шлюшной генно-модифицированной собачонки решил за Шепард. Конечно, кому, блядь, в этой жизни нужно ее мнение?! Поэтому лови увесистый пинок и пиздуй дальше бороздить космос!       Джейн прижала плотнее коммуникатор связи, разбирая между помехами голос Андерсона. Осталось немного. На этот раз ей позволят умереть. Ибо в эти мгновения здесь нет того, кто смог бы ее остановить. Отговорить… И Джейн была благодарна лишь удачному моменту.       И вновь, продолжая "лететь по инерции", капитан набирала команду, вызывалась на самоубийственную миссию, предвкушая даже с неким волнением то, насколько можно изощриться на этот раз, чтобы сдохнуть так безвозвратно, никем уже не возрожденной более. Все шло к этому. В какие-то моменты ее психика просто не выдерживала, складываясь еще сильнее, ломаясь, крошась. И было лишь одно спасение: бар, дешевое пойло и придурочный турианец, напивающийся по правую руку от нее. Такой же уродливый, как и она сама. Такой же пустой и категоричный. Такой же подточенный до основания. В какой-то момент ее окончательно заклинило, и она не заметила, как оказалась под тем самым уродливым турианцем, рыча в унисон ему. Сплетаясь языками, передавая горечь разрастающейся внутри пустоты. И их бреши судеб, их кровоточащие сквозные раны вынужденно бьющихся сердец, заводясь, соединяясь, создавали засасывающую черную дыру, поглощающую все больше их собственного дерьма.       А потом все продолжалось, как по кругу. И Джейн с усмешкой сравнивала себя с мелким гаденышем – хомяком. Она, подобно ему, вечно бежала куда-то в крутящемся колесе до тошноты, до головокружения, до боли в конечностях. Капитан вновь выживала, и это уже не удивляло. Без зазрения совести уничтожала всю батарианскую систему, крича в голос весь свой нецензурный запас и еще немного полученного от Джек, понося ублюдков за всплывший неожиданно в голове Мендуар. И позже, почти не прикрывалась перед Хакетом угрозой Жнецов. Четырехглазые твари заслужили это. Даже слишком просто отделались: взорвались и не мучались. Была бы ее воля… Их крики слышала бы вся Галактика. Шепард твердила адмиралу о тюрьме и гордом желании нести наказание, зная, до того самого наказания она не доживет.       А позже, через несколько дней, вылетая на Землю, Джейн закрыли на перевозящем ее корабле в отдельной каюте и приставили охрану. Не потому что считали, что она опасная преступница или что-то типа того. А потому что блядская жизнь достала капитана окончательно, и единственное, что ей хотелось, это снести кому-нибудь башку. Самоубийственная миссия оказалась всего лишь хреновой попыткой откинуться Героиней. Как же сука было обидно возвращаться! Шепард, конечно, никому в этом не призналась, просто заперлась в баре, напилась до беспамятства и не вылезала оттуда до тех пор, пока идиот с мандибулами не "подкрутил" систему блокировки и в обход СУЗИ не ворвался на левую смотровую палубу. А потом насильно дотащил слабо сопротивляющуюся женщину до медотсека, чтобы ей после базы коллекционеров обработали раны. Позже Чаквас лишь мотала головой, вспоминая, как досталось бедному турианцу, когда он помогал снять с капитана броню, похожую на дуршлаг.       Тем временем Андерсон рвался под удар судьбы не меньше ее самой. Может, он тоже уже заебался? Месяц за месяцем прятаться по дырам и завалам на переполненной Жнецами Земле. У любого бы крыша поехала. Но у этого черепушка оказалась прочной, так что съехала не сразу. И вот теперь, направляя дуло пистолета с одной единственной пулей на своего командира, Джейн не могла сдержать глупой улыбки. Серьезно? Дерьмовая жизнь наградила ее пулей, которую она даже использовать в качестве окончания своего пути не сможет. Этого она заслужила за все, блядь, "добрые" дела, которые нахрен никому не сдались во всей гребанной Галактике?! Хотелось сказать "спасибо" судьбе в троекратном размере.       Когда единственная пуля достигла своей в общем-то не неожиданной цели, Шепард вдруг прорвало. Какое к черту одурманивание? Нет, не слышали. В следующую секунду она, преодолев шум в ушах и невидимые сдерживающие оковы, бросилась к прокуренному засранцу, у которого теперь не только глаза светились, но и сам он был, словно завернут в светодиодную ленту по уши. Пуль больше не было, зато была увесистая рукоять пистолета. Джейн с наслаждением превратила морду Призрака в месиво. Правда на это ушли почти все ее оставшиеся силы, поэтому чуть ли не ползком добравшись до панели управления, капитан оперлась дрожащими окровавленными руками и ударила по нужным кнопкам.       Рухнув рядом с хрипящим Андерсоном, Шепард в полуха прослушала его предсмертную исповедь, ответила парой поддерживающих общих фраз и, безразлично переведя взгляд с затихшего мужчины на развернувшийся вид космоса, полыхающего огнем разрушения, застыла на месте. И снова ничего. Опять. Пустота. Ощущалась ли эта долгожданная победа? Нет. Присутствовало ли чувство исполненного долга? Нет. Да и какой долг? Никому она ничего не должна. И даже сейчас она и сама не могла ответить на вопрос: "Нахрена было вообще во все это ввязываться?" И пока ее бессознательное изрешеченное тельце в обугленной броне поднималось куда-то вверх, ей вновь вспоминались моменты, когда очередной "знающий" придурок диктовал ей, что делать.       А когда она вообще решала сама? Когда бросила Андерсона на Земле, не моргнув и глазом? Или когда на Марсе церберовский робот вырубил Аленко, отобрав единственную радость Шепард, оставленную "на потом"? Тогда всю дорогу до Цитадели под щенячьим взглядом Лиары и ее приставучим сожалением капитан могла думать лишь о том, чтобы биотический придурок выжил для того, чтобы ей представился случай прибить его собственноручно. И дерьмовая жизнь впервые преподнесла ей подарок в тот день, когда полыхающая огнем Цитадель, заполненная солдатами Цербера, порадовала ее Кайденом, направляющим на нее оружие. Черт, сказать, что Шепард в тот день была счастлива, это ничего не сказать. Она даже не думала ни секунды. Солдат, настолько зацикленный на своей вражде, ненависти и невидящий очевидных вещей, полагающийся лишь на мальчишеские эмоции, уж точно не нужен на этой войне. Было, конечно, сожаление. Ведь пуля в лоб – слишком простая и быстрая смерть за все мозгоебательство, что Аленко ей устраивал. Но тогда того требовала ситуация.       Жизнь кидала Шепард туда-сюда так резко, что оставалось только собирать по полу выбитые зубы, да вправлять в который раз сломанный нос. И вновь Вакариану приходилось тащить ее на плече из бара, раздевать, отбиваясь от ударов бронированных перчаток, а потом сидеть возле кровати, контролируя, чтобы она не откинула ласты на своей двуспальной капитанской кровати. И когда Джейн посреди ночи вскакивала от очередного идиотского кошмара, шрамированную морду этого "героя" надо было видеть. Хотелось послать его куда подальше, схватить за гребень, нагнуть и дать увесистого пинка, чтобы летел прямиком в свою главную батарею и занимался блядской калибровкой до тошноты. Чем калибровать ее мозг, уж лучше пусть калибровал бы главное орудие "Нормандии".       Жизнь неслась впереди самой Джейн, а она будто смотрела на нее в смотровое окно своего корабля, замечая лишь мерцающие отблески полыхавших лет, утопавших в крови, огне и криках. Что была ее жизнь? Да ничего. Погоня. Бой. Пустота. И отсутствие причины ее существования. И вот все свелось к очередному шансу выбить у судьбы билет на тот свет. Долгожданное путешествие. Ебаный курорт. Она ведь заслужила его? Горбатилась столько, давила хасков, как клопов, и дико хохоча носилась от стрелявших в упор Жнецов, попутно показывая средний палец, ощущая как обугливается бронированная задница в паре сантиметров от прожигающего алого луча. Так долго идти к этому… Работа выполнена.       Это ей хочется повторить еще десяток раз, пока полупрозрачный коротышка в толстовке смотрит на нее своими безразличными глазенками. Вот это, блядь, открытие! Да где только такое записать?! Выбор?.. Ей дают выбор?! И за что только такие почести? Пока он распинается о возможностях Горна, Шепард изо всех сил ищет провод, который, сука, отключит доставучую голограмму. Но, видимо, проектировщики Горна не придумали розетки, или сборная солянка из всех, кто не умеет держать элементарно молоток, не способны были придумать хотя бы чертов трансформатор. Ебнуть бы по щитку и взорвать все здесь к чертовой бабушке!       Катализатор продолжает болтать, а Джейн, плетясь за ним, готова взвыть в голос, только чтобы заткнуть его хоть на пару секунд. Три пути и тут подстава! Раз уж Цитадель управляется мелким гавнюком, то мог бы также доставить ее до выбранного пути. Но нет. Зачем? Ползи, сука, сама! Если доползешь – выберешь. Если нет – Жнецы еще долго будут рассказывать этот анекдот следующим поколениям своих уродцев.       И вот капитан ползла, падала, вставала и снова ползла. А за ней тянулась узкая дорожка крови, как в той земной сказке про детей, что возвращались домой по камешкам. Но вот только Джейн не нужны обозначения обратного пути. Она не собиралась возвращаться. Ей, наконец, предоставили выбор. И она выбрала правильный. Тот, к которому все шло. Синтез. Каждая чертова задница, что она пыталась сохранить на протяжении всех лет борьбы, будет спасена. Джейн – ебанный Герой, и по всей Галактике будут скакать синтетико-органические пони. Что может быть лучше?       Что может быть лучше? Возникали ли вообще у нее подобные вопросы до сегодняшнего дня?       Что может быть лучше? Шепард вообще не знает, что такое "лучше". Ее жизнь дерьмо, в ней нет места таким сопливым, приторным словечкам.       Что может быть лучше?.. Еще одна бутылка неизвестного пойла? Возможно. Но это определенно не стоит того, чтобы продолжать жить.       Что может быть лучше?.. Что там еще было раньше в списке? Шепард зло усмехается, прикрывая глаза. Сломать челюсть Аленко? Снова наслаждаться тем, как подыхает церберовская шавка, что восстановила ее обугленную после Алкеры тушку? Возможно, потоптаться бронированным ботинком по разъезжающейся роже Призрака? Не так уж и важно. Сдохнуть наконец - вот наслаждение.       Что может быть лучше?.. Шрамированная морда турианца покореженная, уродливая, разъезжающаяся в стороны в пугающей звериной ухмылке?.. Это не может быть лучше.       Что может быть лучше?.. Шутки про калибровку? Очередной раз сломанный турианский нос по ее вине? Нет.       Что может быть лучше?.. Стрельба по бутылкам на вершине Президиума? Заминирование квартиры Андерсона вместе с Вакарианом на вечеринке? Может, танец?.. Чертово позорище! Она ему никогда не простит того раза, когда этот придурок вытащил ее на танцпол!       "Как в старые добрые времена, Шепард?" - всплыло в голове, когда она собралась сделать последний шаг в сияющий ослепительным светом луч.       "Заткнись", - процедила она.       "Ты в порядке?" - послышались субгармоники, и ее кулаки стали сжиматься все сильнее.       "Заткнись", - повторила капитан напряженно, понимая, что сил на следующий шаг больше нет.       "Да ты с ума сошла, Шепард! Мы никуда без тебя не уйдем!" - всплыл перед глазами его образ в обугленной броне под руку с Вегой.       "Пошел ты, Вакариан!" - выплюнула Джейн вслух, как и в тот момент, отмахнувшись рукой. И на мгновение ей также охото обернуться назад, как и в ту секунду. Но она не обернулась. Снова. Она ничего не ощутила. Разве что злость. Разве что усталость. И может удовлетворение… Тем, что он там, а не здесь.       "Я хочу хоть что-то в этой жизни сделать правильно…"       "Правильно?!" Она постоянно пыталась сделать правильно. Либо, чтобы совесть была чиста. Либо чтобы было меньше геморроя. Хотя куда там меньше?.. Да и какая совесть, блядь?!       "Встретимся в баре, Шеп…"       Шепард закричала. Так отчаянно, так громко, как только позволяло ее состояние. И этот крик был похож на вой в непроглядной тьме. Она дернула ногой, силясь шагнуть вперед, в пропасть. Закончить это дерьмо. Но ее словно за шкирку оттаскивали знакомые трехпалые лапы. И на этот раз больше не было сил сопротивляться. Капитан кричала вновь, надрываясь, кашляя кровью, сгибаясь и падая на колени перед чертовым световым столбом. А в голове гулко отдавалось: "Я просто рад видеть старого друга".       Джейн задыхалась, сдерживаясь до последнего, стискивая зубы, дрожащими окровавленными ладонями закрывая уши, вдавливая ладони до боли в барабанных перепонках. Но доставучий звук его голоса был не снаружи. Внутри. Так невозможно глубоко, что не выковырять даже с помощью ножа, если бы он у нее был. Голос осип, засвистел. И Шепард не понимала от крика это или от нехватки воздуха в обгоревшем в ожогах горле.       "Возвращайся живой, Шепард".       "Заткнись".       "Без тебя в Галактике будет чертовски скучно…"       "Заткнись!.. Заткнись!!! Заткнись!!! Заткнись!!!"       Капитан хотела умереть. Ведь хотела же! Хотела. Хотела?       "Вы в порядке, капитан?"       "Нет. Не в порядке. Не в порядке, Вакариан! Я не была в порядке! Никогда!!! Чертово никогда! Я устала. Вымоталась. Выдохлась. Я хочу сдохнуть! Здесь и сейчас! Так почему тогда?!"       Шепард застучала в бессилии кулаками по полу. Еще один сиплый полукрик сорвался с ее губ, превращаясь во всхлип. Беспомощный, болезненный, отчаянный до судороги в сердце. И слезы прокладывали дорожки по измазанным кровью щекам. Джейн запрокинула голову назад, захлебываясь в слезах, сглатывая ком и задыхаясь.       Жизнь – дерьмо? Нет. Жизнь – предательница! Самая настоящая сука! Ибо в тот момент, когда ее мечта сдохнуть сбылась, Джейн поняла, что впервые ей хочется жить. Так отчаянно. Так непреодолимо. Хочется жить. Утопать в этом дерьме, захлебываться собственной кровью, спасать чужие задницы и жить. И пусть каждый ее новый день будет пропитан мерзким ароматом дерьма. Но, кажется, турианцы пахнут намного лучше. Один турианец... Уродливый, со шрамами не только на морде, но и внутри. Вся душа испещрена шрамами, как и у нее. Турианец, что всегда по правую руку от нее. Турианец, что стреляет лучше, чем она. Турианец, который всегда выпьет с ней на пару, а потом дотащит до постели. Турианец, у которого талия тоньше, чем у нее. И глаза… Такие пронзительно голубые… Смотрящие на нее по-особому. Турианец, что не устанет повторять, будто она пахнет чертовски прекрасно.       "А это не может подождать? У меня калибровка в самом разгаре".       Шепард засмеялась. Глухо, сквозь слезы, облизывая соленую жидкость языком.       "Чертова, калибровка, Гаррус! Я так и не сказала тебе, как же ее ненавижу…"       Синтез. Выбор прямо перед ней. И нужно-то всего лишь протянуть руку. Всего лишь доползти какие-то полметра. Но она не могла. Не хотела. И сил больше не было, но она развернулась. Попыталась подняться. Упала. Снова сделала попытку. И снова подкосились ноги, больно ударившись коленями об пол. Там, где внутри должна быть пустота, ее не было. Было много всего. Была злость, была усталость, боль и обида, и отчаяние. Были сотни "если бы" и "почему", но не было пустоты. И жгучее желание жить, позволяющее наконец подняться и, шатаясь, поплестись в обратном направлении. По той самой дорожке из крови. И кривая алая линия - не крошки из сказки, она не исчезла в клювах голодных птиц. Эта тропинка въелась в поверхность пола так сильно, что даже гребанному Катализатору ее не стереть. И вся жизнь ее казалась этой кровяной тропинкой, красной нитью, границей. И по ту сторону было что-то большее, чем то самое вонючее дерьмо.       "Ну же… Признайся, Шеп… Теперь можно..." - прозвучали ее мысли его голосом.       И Джейн признавалась. Признавалась, что устала. Что ей было так больно в тот день на Мендуаре. Что было чертовски жаль ту девчонку с той же колонии. И застрелить ее было сложным, но актом милосердия. Ибо настолько сломанные души не починить, нет нужных деталей или подходящего клея. Джейн признавалась, что Андерсон заменил ей отца, а на Торфане она сдерживалась от слез, когда отправляла на гибель тех ребят. Но так было нужно. Сквозь слезы она шептала о предательстве, об обиде на Кайдена за боль, что тот причинил ей на Горизонте. Ей было жаль Мордина, Тейна и даже немного Миранду. И ей хотелось вновь станцевать танго с уродливым голубоглазым турианцем. Еще сотни признаний ее слабости сейчас. Потому что тогда было нельзя. Она выбрала этот путь сама. Ее первый осознанный выбор. И он оказался неверным. Она провалилась. С треском. Выбрала не ту дорожку, прочитала не тот указатель. Ведь если бы на знаке посреди перепутья виднелась турианская морда с визором – Джейн уверена была на все сто, повернула бы именно туда. Откуда веяло не дерьмом, а почти забытым ароматом тепла, надежности, нужности и заботы. Семьей, друзьями, домом…       Шепард, доковыляв до распуться, нашла вновь тот самый пистолет. И захохотала сквозь слезы. Потому что, мать его, там снова была одна пуля! Казалось, кто-то просто над ней прикалывался. Но Джейн хотелось подыграть тому шутнику. Прохладная металлическая рукоять нагревалась в дрожащей ладони, приятно тянула руку, давила вниз. Ноги почти ничего не ощущали, но она продолжала идти направо. Туда. В ту сторону, где все время позади стоял Гаррус. С той стороны, где его ладонь обжигала ее плечо. Чувство вины душило ее снова, вызывая новый приступ кашля. Но желание жить было непреодолимо велико. Желание увидеть ЕГО снова.       Джейн останавилась, пытаясь отдышаться. Навела дуло пистолета на устройство, подсвечиваемое красным. И мысленно попросила прощения у СУЗИ и гетов. Сейчас ей было, действительно, жаль. Эта боль, вина за их смерть всегда будет с ней. Но надежда, мечта о жизни с НИМ сильнее. Судорожный вдох и выстрел. На этот раз последняя пуля попала туда, куда было нужно. И последнее, что возникло в мыслях перед взрывом: "Ты в порядке, Шеп?" Вымученная улыбка сопровождалась шепотом: "Когда ты спросишь меня в следующий раз, я отвечу, что нет. Не в порядке. Абсолютно. Но ты ведь итак знаешь об этом?.."