Вам бы подошли голубые лилии

      Столовая же была на данный момент пуста, что было на руку обоим, так как не хотелось, чтобы кто-то вмешивался в их разговор, и в ней также царило умиротворение с приятным запахом чая, кофе и еле уловимым запахом сладостей, что были запрятаны в стеклянном буфете. Эзоп сел за стол, не зная, что делать, хотя это чувство очень угнетало его. А Джозеф довольно-таки по-хозяйски возился с чашками и сладостями, расставляя все на столе.       - Что вы предпочитаете, mon chéri? Чай или кофе? Здесь есть чай «Желтые розы». Не знаю, слышали вы или нет, но согревает он чудесно. Il ne vous fera évidemment pas de mal, parce que vous êtes si froid (Он вам явно не помешает, ведь вы столь холодны), – фотограф подошел, слегка усмехнувшись, чтобы задать пару вопросов.       - Чай, - Эзоп задумался, вспомнив похороны своей матери, ведь в ее гробу были именно они - желтые розы, но он тут же вышел из раздумий, так как на вопросы надо было отвечать. Также его слегка напрягал резкий переход на иностранный язык, который возможно являлся французским с этим завораживающим произношением.       - Чудесно, вам, сколько сахара добавить? Bien que vous soyez si doux, beaucoup plus? (Хотя вы и так сладки, куда больше? ), - Джозеф учтиво спрашивал, все также нежно улыбаясь, тем самым вызывая смущение и неловкость у молчаливого собеседника.       - Без, - коротко ответил Эзоп, нервно сжимая свои руки и пытаясь не смотреть на фотографа, который налил чай и сел напротив.       Джозеф взял чашку и немного отпил, хотя он не нуждался в пище и прочих потребностях, но все же это позволяло чувствовать себя живым. Он не спешил нарушить молчание, что началось после короткого ответа, понимая, что новый выживающий не привык даже к беседам наедине, что уж говорить о больших компаниях. А, возможно, Эзоп просто боялся его из-за матча. Фотограф немного углубился в свои мысли, думая, как изменить мнение о себе. Он чувствовал, как Эзоп периодически мельком бросал взгляд на него – в большой компании ты не чувствуешь чьих либо взглядов, но наедине это чувствовалось, как маленький разряд тока, что проходил по всему телу.       - Можно задать один вопрос? – робко спросил бальзамировщик, разрушив гробовое молчание.       - Ах, конечно. je répondrai à toutes vos questions (Я отвечу на любой ваш вопрос ), - выйдя из раздумий, спокойно ответил Джозеф. Ему стало приятно, что собеседник подавал признаки жизни и что-то спрашивал.       «Опять этот иностранный. Почему охотник постоянно использует другой язык? Интересно, что он говорит», - пробежало в голове Эзопа. Из этой мысли чуть позже появится мысль изучить французский.       - Я с… Я очень много времени посвятил своей профессии и работал с огромным количеством трупов, так что я могу понять, что вы…не живой человек, но в тоже время вы ходите, думаете, разговариваете, то есть совершаете те действия, которые совершают все люди. Это вызывает вопросы, - на удивление, голос бальзамировщика с робкого перешел на спокойный и уверенный тон, что немного говорило об его отношении к работе.       Фотограф ненадолго задумался, а после ответил, улыбнувшись и сощурив глаза:       - Понимаю ваш интерес, но ответить не смогу. Вам лучше спросить Кровавую Мэри об этом, она точно ответит. Но, чтобы не было неприятностей, советую вам сказать ей, что вы от меня. Все же мы с ней в дружеских отношениях.       - Благодарю за ответ, - бальзамировщик кивнул и наконец-то решил выпить чай, который налил Джозеф. Чай и в правду оказался вкусным, а теплота от чая расходилась по телу и согревала душу Эзопа.       Бальзамировщик слегка улыбнулся, хотя под маской этого не было видно, но фотограф это почувствовал душой. Джозефу в голову пришла мысль, и пока собеседник не покинул его, чтобы найти Мэри, он решил спросить.       - Эзоп, - Джозеф посмотрел в серые глаза юноши, в которых сейчас выражалось непонимание и вопрос. – Могу ли я заполучить ваше разрешения на то, чтобы сфотографировать вас? Мне бы хотелось вас просто сфотографировать, без запечатывания души и прочих вещей, - фотограф мило улыбался и бальзамировщик почувствовал, что не сможет отказать.       - Да, конечно, - Эзоп слегка кивнул и нервно встал из-за стола. – Сейчас или…?       Джозеф слегка рассмеялся поспешности Эзопа, что поставило не в выгодное положение бальзамировщика, который немного путался в своих мыслях при общении с кем-то.       - Я ведь получил ваше разрешение, верно? Значит, я могу воспользоваться им в любой момент.       Эзоп сел, и молчание воцарилось вновь. Хотя сейчас оно было скорее из-за того, что бальзамировщик никогда не умел уходить, так что он чувствовал себя неловко. Тут в его голову пришла мысль, которая могла послужить предлогом для ухода.       - Здесь есть библиотека?       - Да, могу вас проводить или сказать, как туда дойти, - Джозеф надеялся на первый вариант, так как расходится с собеседником не хотелось.       - Можете рассказать? – Эзоп решил перед уходом вместе с фотографом навести порядок.       Джозеф рассказал, как дойти до библиотеки – на том они и разошлись.       - Только не заблудите в гостиную охотников или, еще хуже, в спальни, - на прощание сказал фотограф.

***

      Эзоп направился в библиотеку. Или Джозеф что-то перепутал, либо сам бальзамировщик заблудился, но он забрел в гостиную охотников. К счастью, или, к сожалению, там была лишь охотница в ярко-алом платье и с пепельно-белыми волосами, которая с интересом обратила внимание на заплутавшего юношу.       - Кто это тут у нас забрел? Могу ли я узнать, случайно вы сюда попали или пришли намеренно? – с интересом, улыбаясь, спросила она и подошла к Эзопу.