Красный бархат

Чуя не хотел идти. Всей душой хотелось просто развернуться и убежать, оправдывая это тем, что больница сама виновата. Должны были назначить ему уже знакомого врача. Если бы он был младше, он бы точно закатил истерику и в кабинет рыжего пришлось бы волочь силком. А парень бы упирался, кричал и сопротивлялся. Но сейчас он уже не ребёнок, да и сдача крови — не принудительная процедура. Накахара хотел подойти к окошечку администрации и попросить перенести его приём. Был даже готов соврать, что недавно принимал алкоголь и ему ни в коем случае нельзя сдавать кровь сегодня. А также спросить, когда работает Акутагава и можно ли пойти на приём именно к нему. Но там, как назло, была огромная очередь. Хоть это и было грубо, по отношению к другим, Чуя урвал минуту от времени работницы администрации. Только он начал объяснять ситуацию, пока что не начиная врать, очередь начала возмущаться и порицать наглость парня. Женщина в окошке воскликнула: "Что за детский сад!?". И Накахара, пристыженный и раздавленный, поплелся в указанный кабинет. Он был хорошо воспитан и без необходимости никогда бы не полез без очереди "только спросить". Но сейчас была та самая экстренная ситуация, когда нужно было пойти на крайние меры, однако, людям в очереди не понять его чувств. Они просто не хотят его услышать. Несмотря на то, что парень пришёл к указанному кабинету, он ещё не был уверен, что будет сдавать кровь. Иначе потом ещё три месяца придётся восстанавливаться. А ведь вместо этого он уже может начать активно общаться с Акутагавой. Да, у Чуи большие планы на это время. Ещё неизвестно, как долго придётся общаться с Рюноскэ, чтобы они наконец могли начать встречаться, так что, чем раньше тем лучше. А пошёл к Дазаю лишь для того, чтобы извиниться перед врачом и попросить небольшую консультацию, когда лучше прийти. В кабинет очереди не было, что радовало и настораживало. Накахара постучался и вошёл. Кабинет был примерно такой же. Даже более живой, как будто. Какие-то плакаты с продуктами правильного питания, растения, замудренные цитаты на тему здоровья и медицины. Не такой белый и холодный, как у Акутагавы, с одной стороны. Но с другой, это смотрелось как-то неловко, загромождено, давяще. А ещё, несмотря на уютный вид, Накахаре внутри сразу поплохело. Дышать было тяжело, как будто вокруг витал табачный дым, отнюдь, это было не так. В глазах потемнело, а по телу пробежала дрожь, выступил пот. Тяжёлая, пьянящая болью атмосфера заставила парня пошатнуться. Чуя сжал кулаки и поднял на врача взгляд. Высокий мужчина в белом халате, улыбаясь, приближался в нему. И тоже молодой. Человеческая фигура шла ему навстречу, а чёрные сгущающиеся пятна в глазах  придавали врачу жуткий вид. Чуя отступил назад, опираясь о стену. Из-за столь резкого недомогания стало страшно, всегда ведь Чуя был здоров как бык. И от присутствия здесь Дазая было очень-очень не по себе. Как будто он мог быть действительно опасен. И перед глазами побежали кадры фильмов с врачами-маньяками. — С вами все в порядке? Растерялись? Прошу, присядьте... — прозвучал весёлый голос над его головой. Шатен стоял совсем рядом. Тем не менее, ни грамма беспокойства он не проявлял. Только усмехался. Головная боль резко прекратилась и чёрный туман перед глазами исчез. Голос врача как будто разогнал страшных прикроватных монстров, являясь более ужасающим представителем этой расы. Чуя как зачарованный вслушивался в слова сказанные ему и не мог ничего ответить. Смысл как будто терялся. Стоило разуму зацепиться за одно слово, как все другие забывались или никоим образом не составлялись в единое предложение. Кажется, потом Дазай ещё что-то говорил, но Чуя просто не понял. Холодные ладони схватили его за запястья и несильно потянули вперёд. Чуя из последних сил смог сфокусировать взгляд. Он уже полулежал в специальном кресле, а Дазай стоял рядом. В руках врача были медкарта и допуск донора. Накахара понял, что сейчас может случиться нечто непоправимое. Ещё неизвестно, что именно, но всем телом рыжий чувствовал необходимость бежать прочь. И чем быстрее, тем лучше. Здесь все было страшным и подавляющим. Чуе почудился сладкий запах шоколада и вишни... Такой, как в кабинете Акутагавы. Оковы слабости и боли как будто рухнули, и парень сумел оттолкнуть врача и отскочить на пару шагов. Перед глазами вновь стоял Рюноске и улыбался так дружелюбно. Приятный успокаивающий голос и запах десерта отвлекли Накахару от печальных мыслей и помогли собраться. Туман пропал и улыбка Дазая тоже. В глазах врача сверкнула плотоядная злоба. Накахара не хотел даже разбираться с тем, почему этот Дазай так разозлился. Он едва не был усажен на это кресло и не был обескровлен против его воли. Чуя хотел у Осаму спросить, как ему найти Акутагаву и записаться к нему на приём, но сейчас стало понятно, что разговаривать с врачом нельзя. От одного его голоса у рыжего начинается мигрень. Дазаю как будто подвластен гипноз. Донор развернулся и побежал из кабинета, закрывая уши, не желая ничего слышать. Он выскочил из кабинета, оставив у Дазая свою медкарту и допуск и пулей покинул здание больницы. Недомоганий уже не наблюдалось, только сердце никак не могло успокоиться. Билось быстро-быстро и отдавалось глухими ударами в висках. Сейчас никак нельзя было оставаться в одиночестве. Он отказался гулять с друзьями сегодня, потому что думал, что сдаст Рюноскэ-сану кровь и ему будет нужен покой. Но сложилось иначе и Чуя пошёл на спортивную площадку к своим друзьям. Ширасэ, Юан, Акира и Сего всегда там ошиваются. Их называют отбитой компанией и пропащими ребятами. Они давно забили на учёбу и только и занимаются тем, что шастают по улицам, пьют пиво, энергетики и веселятся. Но Чуя любил их не за этот "вольный" образ жизни, а за их сильную дружбу. Они друг за друга любого порвут и будут защищать своих друзей. Во всяком случае, раньше это было так. 3 года назад у них даже был свой собственный клан — Агнцы. Среди них был Чуя и ещё полно всяких ребят. Однако, долго он не прожил. После одного инцидента мать Накахары запретила сыну общаться с ними. Впрочем, Чуе было наплевать, ведь себе друзей он выбирал сам. Как и ожидалось, ребята оказались там. Правда, были немного пьяными и слишком весёлыми, но Чуя все равно хотел остаться с ними, потому что одиночество сейчас было бы невыносимо. Они протаскались по дешёвым кабакам и грязным улицам до ночи. Постепенно они расходились и примерно в полночь их осталось трое. Ширасэ, Юан и Чуя. Все изрядно пьяные. — Ладно, Чуя, отлично погуляли. Присоединяйся к нам ещё потом, дружище... — похлопав по плечу Накахару, пробормотал сероволосый, приобнимая Юан и собираясь покинуть друга. — А? Вы куда пойдете? — Чуя даже немного протрезвел от неожиданности и возмущения. Его оставят одного. — Ко мне домой... — А меня не позовешь? — немного нервно спросил рыжий. С лёгкой обидой, как ребёнок, которого не зовут в гости. — Ну, ты ведь не маленький... Должен понимать, чем мы займёмся с Юан там... — Ширасэ немного поджал губы и нахмурился, давая понять, что присутствие Накахары там ни к чему. Рыжий опустил голову, покивав и шепнув: "Пока...". Навязываться дальше просто неприлично. Его друзьям не до него. И он остался один на улице далеко от дома. Поздней ночью. Вся Йокогама горела огнями в тёмное время суток, но это не дарило чувства безопасности. Всем своим существом Чуя ощущал надвигающуюся беду... Накахара бы хотел вызвать такси, но все деньги он потратил на выпивку для себя и своих друзей. Но он все равно не смог заказать машину, потому что все такси были заняты и откладывали вызовы. Чуя направился к метро, все время оборачиваясь и надеясь поймать такси. Чуя часто осматривался и сейчас никак не мог понять, как он мог не заметить приближение уже знакомого ему человека. Дазай Осаму стоял на другой стороне дороги прямо напротив. На нем был длинный бежевый плащ, а в руке какой-то кейс. Он улыбнулся и начал переходить дорогу. Это было не положенное для перехода место, да и людей рядом с ними не было. Накахару это не на шутку напугало. Иногда запинаясь (алкоголь давал о себе знать), рыжий побежал подальше от дороги, за что он чуть позже начал себя ругать. Дазай ведь только этого и добивался. Лучше бы было стоять у трассы, где часто проезжают машины. В крайнем случае водители могли бы оказать ему помощь. Но пьяный разум почему-то не подал этой мысли сразу. А сейчас он забежал в небольшой жилой квартальчик. Свет нигде не горел, все спали. И Чуя бы рад закричать и позвать на помощь. Ему ещё не угрожали, но все равно это ненормально, когда вас преследуют. Это уголовно наказуемо. Но ком встал в горле, а дыхание было настолько загнанное, что даже прокашляться сил не осталось. В глазах снова начало темнеть, как тогда в кабинете... Значит этот человек снова рядом... Накахара шарахался от всего, что было рядом, от кустов, цепляющихся за одежду, от листьев и сучков под ногами. А людей рядом не было... Парень никак не мог прислушаться — все звуки перебивали громкое дыхание и сердцебиение. Чуе уже захотелось плакать, у него снова заболела голова и в глазах стояла тьма. Он чувствовал чужое присутствие. Резко в глаза ударил тусклый свет фонарей, а на плече сомкнулась чья-то ладонь. Рыжий пискнул и дернулся в сторону, но не смог отступить и на шаг. Чуя повернул голову и увидел того, кого хотел видеть меньше всего. Но это был единственный человек. Только он мог появиться так резко и вызвать у здорового человека приступы головной боли... Рядом с ним стоял Дазай и язвительно улыбался. А его глаза налились киноварью. И зубы какие-то странные... Кожа ледяная и такая подавляющая аура... Чуе успели закрыть рот раньше, чем он смог закричать. — Какая мерзость... От тебя воняет дешёвым пойлом. Куда ты так побежал? Иглы испугался, что ли? — посмеялся Осаму, крепко его держа. Накахара дергался и метался, пытаясь вырваться из чужой крепкой хватки.  Но у него ничего не выходило. А сам Осаму не понятно чего ждал. Вдруг в темноте показался ещё один силуэт. Чёрный плащ с высоким воротником... Когда незнакомец подошёл достаточно близко, Чуя узнал в нем Акутагаву. Сначала парень обрадовался любимому человеку, а потом испугался, что Дазай ему навредит... Чуя укусил шатена за ладонь, которая закрывала его рот. — Акутагава-сан! Бегите! Здесь вамп... — успел прокричать Накахара до того, как его снова заткнули. Выигранного времени хватило на главные слова, но Рюноске все равно не остановился, а Дазай лишь рассмеялся. — Заждался я тебя, Рю-кун... — усмехнулся Осаму, так фамильярно обращаясь к Акутагаве, что Чуе дурно стало. А потом от страшной догадки похолодело в желудке. — Задержался. Прости, — спокойно ответил Акутагава. Но в его глазах уже не было теплоты  и мягкости. Лицо было таким безразличным, что сейчас сложно было поверить, что этот человек улыбался Чуе и флиртовал. Словно другой человек. Хватка на плече ослабла, и Накахара сделал несколько шагов навстречу Рюноскэ, все ещё пытаясь найти в бесстрастном лице прежние эмоции. Но их там не было. И вдруг серые глаза объекта его воздыхания покраснели, светясь как кровавые луны. И в них уже не было ни капли жалости. Тяжёлый удар в сердце и по затылку заставили Чую потерять сознание.