Кофейня 'Dear.youth'

      Каждый год в конце января он приезжал в отчий дом. Этот год был не исключением.       С самого утра он ехал в электричке в Кёнгидо. Выйдя из вагона, он очутился на платформе, припорошенной снегом. Родительский дом был в небольшом селении; после того, как отец вышел на пенсию, они с матерью решили переехать поближе к природе и обустроились в небольшом домике в нескольких километрах от гор. Зима всегда здесь была весьма суровой, в отличие от города, но Миншик всегда приезжал на мамин день рождения.       Миншик дождался старенького небольшого автобуса, оплатил проезд и сел у окна. За окном был ясный солнечный день, снег искрился от солнечных бликов. Было, на удивление, не так уж и холодно, всего минус десять. Проехав на автобусе около получаса, он вышел и пошел вдоль небольшой проселочной дороги в сторону домов, видневшихся где-то впереди. Под сапогами колоритно хрустел снег. Вокруг было достаточно тихо, только птицы время от времени прыгали с ветки на ветку, стряхивая с них снег.       Миншик подошел к дому, открыл калитку и прошел к входной двери. Он обстучал ноги и зашел внутрь. Дома никого не было. Он снял верхнюю одежду и обувь, после чего зашел внутрь. Дом был небольшой и очень скромный. Пахло домом. Вокруг было чисто, но немного пыльно. Он поставил вещи на стол и направился в чулан. Покопавшись там с десять минут, он достал нужные вещи и пошел переодеваться в некогда свою комнату.       Он совсем не жил в этом доме, потому что родители переехали сюда как раз после того, как он поступил в Сеул, но выделили ему маленькую комнату и перевезли его вещи. Он обустроил тут все под свой вкус и ночевал в ней каждый раз, когда приезжал. Он снял с себя всю основную одежду и натянул теплый комбинезон, домашний свитер и куртку. Надел сапоги и натянул теплую шапку.       Было позднее утро. Он вышел из дома и плотно закрыл входную дверь снаружи. К нему подошла ластиться пушистая пятнистая кошка.       — Привет, моя хорошая, — он сел на корточки и начал гладить хозяйку двора, издавая милые звуки. — Старик тебя хорошо кормит? Вон какое брюшко наела, смотрю. Или нам ждать пополнение в семье? М?       Он еще немного уделил ей внимание и пошел за территорию участка. Он аккуратно закрыл калитку и пошел по протоптанной заснеженной тропе, она вела в чащу деревьев. В поселении было достаточно тихо, только на паре участков громко расчищали снег лопатой.       Он зашел в гущу деревьев, тропинка становилась все уже. Спустя минут двадцать он вышел к заснеженному полю, метрах в пятидесяти стояла небольшая палатка, а рядом сидел мужчина с удочкой. Это было весьма крупное заснеженное озеро. Тропинка уходила вдоль берега, Миншик продолжил свой путь по сугробам, делая большие шаги. Он дошел до мужчины.       — Привет, пап.       — Шики! Привет, — негромко, но радостно ответил мужчина, вставший с раскладного кресла и обнял сына.       — Как сегодня поклев?       — Ой, да вроде бы и ничего даже. Сходи в палатку за еще одним креслом и присаживайся. Голодный?       — Не откажусь перекусить.       — Ну тогда тащи сюда еще и печь.       Миншик нырнул в палатку. Отец любил рыбачить по нескольку дней, в том числе зимой, поэтому устанавливал палатку прямо на озере и брал с собой внутрь все необходимое. Миншик нашел сложенное кресло, небольшой мангал и мешок углей; захватив все необходимое, он вышел наружу. Он аккуратно очистил небольшой клочок льда рядом с лункой от снега и расставил кресло, между креслами он разместил мангал и засыпал в него угли.       — Точно, розжиг забыл, — он сказал себе под нос и пошел обратно в палатку.       Вернувшись, он залил немного горючей жидкости на угли и поджег. Вокруг стало ощутимо теплее, он снял теплые перчатки и грел руки у огня.       — Как там дела в столице?       — Да, как обычно, все работают, жизнь рекой. Вот у вас тут так хорошо. Тихо, спокойно и размеренно. Никакого шума, никакой суеты.       — Всегда рад тебя тут видеть, заезжай в гости почаще, а то совсем затянул тебя это Сеул, дай бог раз в полгода вижу.       Угли прогорели и начали отдавать равномерное тепло.       — Что у нас сегодня на обед, па?       Отец достал из ведра две уже выпотрошенных форели и положил на решетку мангала.       — Ты к ней вечером пойдешь?       — Схожу, как вернемся, нужно поздравить все же.       — Достань пару бутылок соджу из палатки.       Шик опять нырнул в палатку и вернулся с зелеными стеклянными бутылками. Одну он протянул отцу, одну оставил себе. Они их открыли и сделали по глотку. Горло пробрало от холода и спирта. Между ними повисла тишина.       Уже четвертый год подряд этот день проходил примерно в таком формате. Можно даже сказать, что это стало своеобразной традицией.       Миншик был одним ребенком в семье. Его отец работал на небольшом заводе, а мать была учительницей младших классов. У них была достаточно милая дружная семья. В их доме всегда царила приятная атмосфера. Родители уже давно перестали питать друг к другу яркие чувства, но между ними сохранились уважение и крепкая привязанность. Они не были очень общительными людьми, но все же постоянно проводили время вместе. Мать что-то делала по дому или просто шила, вязала какой-нибудь новый свитер, отец обязательно сидел рядом и что-то читал. За ужином в семье постоянно велись интересные дискуссии на разные темы. Шик был окружен любовью, теплом и заботой. Его очень редко ругали, да он и редко проказничал или вредничал.       Когда отец вышел на пенсию, они решили продать квартиру в городе и переехать за город. Их отношения как будто вновь расцвели, они постоянно вместе что-то делали. Участок благоухал прелестными цветами, а на грядках каждое лето было много урожая. У них был общий быт, который напомнил о близости и связал их чувства опять. Четыре года назад у мамы Миншика случился сердечный приступ. Скорая не успела приехать.       Это случилось летом, Миншик был на каникулах, все его друзья разъехались кто на стажировку, кто на отдых. Он с утра до вечера был занят отработкой разных айдоловских навыков. Когда он об этом узнал, то не мог поверить и приехал первой же электричкой. Они с отцом похоронили ее здесь недалеко, на территории храма в горах. Отец и до этого был не очень многословным, но после стал совсем тихим. В основном занимался только огородом, рыбалкой и чтением книг. Он не завел себе друзей в поселке и держался особнячком. Миншику было очень тяжело от этого, и он все реже и реже приезжал его навещать. Пустота дома и отрешенная атмосфера сильно угнетали его.       — Свежая рыба самая вкусная, — Шик вовсю уплетал, держа горячую тушку в руках.       — Еще бы! Этими руками выловленная! Форели в озере пруд пруди.       Они посидели еще несколько часов. Шик рассказал последние события в стране и мире, отец споил ему еще пару бутылок ледяного соджу. Они собрали вещи и медленно направились к дому. Начался снегопад. Большие хлопья снега медленно падали с неба.       — Сходишь ее поздравить?       — Да вот думал ближе к вечеру.       — Лучше сейчас иди, а то еще заметет все, так в храме ночевать останешься.       Миншик не стал возражать, взял с собой небольшой рюкзак и вышел в сторону горы. К храму шла полноценная двухколейная дорога, но из-за отсутствия транспорта, она была покрыта толстым слоем снега. Спустя почти час Шик дошел до храма. Он в первую очередь зашел внутрь, чтобы согреться и соблюсти основные ритуалы. Затем он поклонился и вышел наружу. По расчищенной дорожке он пошел в сторону местного кладбища. Дойдя до нужной плиты, он поклонился.       — Здравствуй, мама, давно не виделись.       Миншик аккуратно расчистил от снега место вокруг могилы. Рядом стоял небольшой крытый каменный подсвечник, он убрал оттуда примерзший расплавленный воск и поставил новую свечу, после чего зажег.       — За окном темнеет, да и на улице холодно, так что не мерзни.       Шик сел на колени.       — Как ты поживаешь? Мы не виделись, наверное, полгода? Отец совсем не разговаривает. Но, судя по всему, не дает тебе скучать и частенько заглядывает, да? Я недавно наконец-то побывал в Японии, которую ты так любишь. Ненадолго, по работе, но мне там очень понравилось. Очень хочу поехать еще и побывать в разных местах, увидеть цветение твоей любимой сакуры. У меня на работе все хорошо: как и ты, окружен любовью маленьких детишек, это дает мне много сил и энергии. Понимаю, почему ты так сильно любила свою работу, хотя она и была очень утомительной. Я посвящаю свою жизнь музыке, как ты и наставляла, но все же не ощущаю себя на своем месте. Знаешь, когда я был в Японии, со мной произошло невероятное событие, я выступил с настоящей группой. Это было так захватывающе, что я не перестаю об этом думать до сих пор, хотя прошло почти полгода. Я не знаю, смогу ли я однажды попробовать этим заняться. Я принес с собой флейту… это, конечно, не рояль, который так тебе нравился, и я не смогу тебе спеть, но я хочу в честь твоего дня рождения сыграть тебе соло из твоей любимой оперы, ты ведь не против?       Миншик достал из рюкзака флейту, снял перчатки и начал играть грустную мелодию, закрыв глаза.       Пальцы становились все краснее и краснее на холоде. Миншик продолжал играть, стоя на коленях поближе к матери. Начало стремительно темнеть. Миншик хотел отыграть всю композицию, которую планировал. По его лицу начали течь слезы. Он через силу продолжал вдыхать холодный воздух и сжимать окоченевшие пальцы. Закончив игру, он обессилено склонился.       Спустя пару минут он убрал флейту назад и засунул руки в теплые карманы.       — Я даже не знаю, как тебе об этом сообщить, мам. Ты, наверное, помнишь Хару? Так вот… у нее есть младший брат. Мы очень давно с ним дружим и поддерживаем друг друга. Он невероятно хороший человек, думаю, он бы тебе с отцом очень понравился. Он скромный, обходительный, ужасно милый и стеснительный. С ним можно поговорить о чем угодно, и он чудесный слушатель. Ты бы видела, как красиво он рисует. Он чудесный, я даже не знаю, какие подобрать слова, чтобы его описать.       По застывшим ручейкам слез на щеках снова полились горячие струи.       — И, кажется, я его люблю. Я никогда не ощущал таких сильных чувств внутри. Это так непривычно. Интересно, ты ощущала то же самое с отцом? Мне хочется подарить ему весь мир и защитить от всех невзгод. Я надеюсь, что однажды смогу вас познакомить. Он правда-правда тебе понравится.       Миншик протер руками глаза.       — Ладно, негоже плакать перед тобой в твой же день рождения, извини. Я надеюсь, тебе там хорошо и ты тоже счастлива.       Миншик поклонился в пол и встал с колен. У него затекли ноги. На улице окончательно потемнело, только свеча одиноко светила ярким оранжевым пламенем. Он отряхнулся, зашел еще раз в храм, выпил горячего чая, чтобы согреться, провел еще один ритуал и направился домой под тусклым светом луны. Отец уже спал, поэтому Шик тихо пробрался в свою комнату, снял с себя теплые вещи и засел читать какую-то из найденных в доме книг при свете лампы.