Найти новых себя

      — Кажется, я в последний раз ходила по секонд-хендам, когда мой Аполлон еще только начинал работать на синьора Леонидаса, — Лидьяне все еще была поражена тем, куда завели ее Телминья и Дебора. После такого непривычного шопинга они втроем сидели в кондитерской, угощаясь очень вкусными пирожными и чаем. — Не думала, что это может быть таким увлекательным.       — Донна Лидьяне, сейчас секонд-хенды полностью отличаются от тех, какие были раньше, — заметила Дебора, которая только что набрала в подобном магазине несколько пакетов с одеждой. — Там даже можно найти вещи от известных дизайнеров.       — Да, мама, Дебора права, — поддержала подругу Телминья. — Вообще, если порыться на прилавках секонд-хендов, можно найти много интересного. Я тоже взяла там джинсы с вышивкой и длинное платье с этническим принтом. Я получила первую собственную зарплату, так что хочется потратить немного денег на что-нибудь недорогое и интересное.       — Хорошо, убедили, — улыбнулась Лидьяне. — Девочки, я горжусь вами обеими, что вы пытаетесь зарабатывать сами.       Действительно, за два месяца, прошедших с момента вечеринки у Сесеу и Нанду, обе девушки смогли устроиться на работу, хотя Телминье это было нужно меньше, чем Деборе. Долгие поиски себя привели Телму, не знающую, куда бы она хотела поступить, в фирму, которая занималась организацией праздников. Фирмой руководила давняя знакомая Лидьяне, и ей понравилась общительная и приятная девушка. За месяц Телминье удалось помочь сотрудникам фирмы организовать свадьбу и день рождения ребенка, и недавно она получила первую зарплату. А Дебора бралась за любую работу, будь то помощь в организации выставок или создание иллюстраций.       — Спасибо, мама, — поблагодарила Телма и, немного подумав, все-таки решила подвести Лидьяне к нежелательному в их доме разговору. Девушку очень тревожило то, что родители даже не пытаются понять Сесеу. «В конце концов, он работает, не употребляет алкоголь и наркотики, не меняет девушек как перчатки и не ходит по улицам в черной коже. Практически идеальный сын, не считая одного нюанса, который, наоборот, сделал его более чутким к людям», — мысленно сокрушалась Телма. — А знаешь, следует гордиться не только нами, а еще одним человеком из нашей компании. Он теперь не просто помощник, а адвокат…       — Ты про Сесеу? — Лидьяне замерла, поднося ко рту ложку с десертом. — Честно говоря, я хочу помириться с ним и попробовать принять его и Нанду, но Тавиньо против. Он говорит, что до него доносятся всякие неприятные слухи о Сесеу и очень злится из-за этого.       — Это же не важно, кого любит Сесеу, — протянула Телминья. — Главное, что он по-настоящему счастлив. И Нанду даже не тянется к наркотикам, он учится на психолога. Они очень положительно влияют друг на друга.       — Как это, «неважно»? — все-таки Лидьяне не могла понять пристрастий сына и взорвалась моментально. — Он же такой красивый, весь в отца. Настоящий Аполлончик! Я так хотела, чтобы он нашел красивую девушку ему под стать.       — Чтобы она ревновала его к Нанду? — уточнила Телма с невинной улыбкой, и они с Деборой засмеялись. На их удивление, Лидьяне тоже улыбнулась, но все-таки осталась при своем мнении:       — Если его вдруг перестали интересовать модели и дочери друзей отца, мог бы обратить внимание на нашу Дебору. Дебора, я уже говорила, но тебе очень идет этот цвет волос и новый стиль. Ты такая яркая!       — Спасибо, — Дебора смутилась. — Мне и правда нравился Сесеу, но все-таки мы не пара. А вот друг из него прекрасный.       — С вами невозможно спорить, — сдалась Лидьяне. — Наверное, я попробую прийти к мальчикам в гости на разведку. Представлю, что они просто друзья.       — Для первого раза подойдет, мама, — одобрила Телминья и посмотрела на наручные часы. — Что-то Маркус опаздывает, уже больше, чем на полчаса. С утра у него ремонт в квартире недалеко отсюда, а позже мы хотели прогуляться.       — Маркус очень хороший парень, им тоже хочется гордиться. Работает, помогает тете, очень любит мою дочь, — Лидьяне восхитилась Маркусом в очередной раз, вот только она не знала, что скрывает этот парень.       А Дебора все эти два месяца наблюдала, как брат тщетно сражается с желанием сорваться. Он по-прежнему продолжал курить марихуану вопреки увещеваниям самой Деборы и обещанию, данному Нанду. «Я люблю Телминью и хочу быть с ней, мне нравится моя работа, но меня в последнее время тянет на кокаин. Только Телминья и удерживает меня», — жаловался Маркус несколько дней назад, однако Дебора видела, что это только слова. Он научился употреблять так, чтобы приходить к девушке, друзьям и на работу в спокойном состоянии и без красных глаз, а еще категорически не хотел обращаться в реабилитационный центр. «Не хочу расстраивать тетю Даниэллу, лучше брошу сам. Возможно, мы поженимся с Телминьей, и это окончательно отвернет меня от наркотиков». Дебора хотела рассказать подруге про срыв Маркуса, но боялась ее реакции и в глубине души надеялась, что брату хватит моральных сил. Да и Маркус постоянно уверял сестру, что сам скажет обо всем Телминье и бросит ее, если ему станет совсем плохо без наркотиков.       — Дебора! Дебора, что-то ты задумалась немного, — девушка и правда не заметила, что Телминья тормошит ее. — Маркус позвонил только что, сказал, что уже подъезжает. Пока не ушла, хочу показать вам одно украшение, которое купила недавно. Оно из желтого золота, сделано в прошлом веке, но выглядит очень современно.       — Извини, я задумалась об учебе и работе, — спохватилась Дебора. — Да, мне интересно, что ты нашла в очередной раз.       — Сейчас, я так и не доставала его, хотя купила уже давно, — Телминья зарылась в сумку в поисках авторского кулона, который очень понравился ей с первого взгляда. Квадратный кулон был украшен эмалью и фианитами в фиолетовых тонах и, несмотря на то, что был сделан по моде 1980-х годов, выглядел действительно современно. Телминье хотелось подобрать к нему подходящую цепочку или шнурок, чтобы сделать интересный чокер. Вот только в сумке этого чудесного украшения не оказалось. Телминья перерыла все карманы, проверила, нет ли дыры в подкладочном материале и, убедившись, что он цел, начала выкладывать из сумки кошелек, косметичку и расческу. Она покраснела и готова была расплакаться, щупая каждую мелкую вещь внутри сумки.       — Нет, я же не могла его выронить, — голос Телмы дрожал, пока она опустошала сумку, переворачивала ее вверх дном и так и не замечала кулон среди выпавших на стол вещей.       — Дочка, может ты ходила на блошиный рынок с другой сумкой? — предположила Лидьяне. — Или оставила его дома?       — Нет, точно нет, — Телминья вывернула подкладочную ткань и еще раз пересмотрела все вещи, заглянула в косметичку и кошелек, но вещицы нигде не было. — И я в последнее время везде ношу эту сумку, она очень удобная и подходит ко всему.       — Привет, девчонки! Добрый день, синьора Лидьяне! — вдруг раздался за ее спиной жизнерадостный голос Маркуса, и Дебора догадалась, что Телминья больше не увидит кулон. — Что у вас случилось?       — Привет, — откликнулась Телма. — Кулон пропал. Помнишь, я тебе его показывала?       — Может, ты оставила его дома? — уточнил Маркус, и девушка мысленно выругалась. Почему все считают ее рассеянной?       — Нет, я не могла, — сказала она, стараясь быть спокойной. — Ладно, посмотрю все-таки дома и в другой сумке, если не найду, значит, потеряла еще на блошином рынке. Жалко, конечно, кулон, он был удивительным. Вроде золото, но оно так сочеталось с недорогой инкрустацией, с этой эмалью и фианитами.       — Я куплю тебе много украшений, и каждое будет намного лучше этого, — Маркус улыбнулся, наклоняясь к Телминье и целуя ее. — Пойдем? — спросил он, и Телма уже собралась прощаться с матерью и подругой и идти, как Дебора перехватила инициативу:       — Маркус, давай отойдем ненадолго? — и потащила брата за локоть подальше от столов.       — Да, я правда взял у Телминьи этот кулон, — Маркус понял, зачем сестра вызвала его на откровенный разговор. — Но мне нужно было отдать долг парню из ремонтной бригады. Как-то он дал мне триста реалов, и мне не хватало их до зарплаты…       — Маркус! — прикрикнула на него Дебора, но тут же спохватилась и продолжила строгим, но не слишком громким голосом. — Если уж берешься врать, то придумай более правдоподобную историю. Ты мог бы попросить в долг у мамы или Телминьи, даже у меня…       — Хорошо, признаюсь, мне нужно было отдать дилеру за дозу, — зло выплюнул Маркус. — А безделушка случайно подвернулась. В ломбарде ее оценили в триста реалов. И да, марихуана уже не радует меня.       — Почему так? — спросила Дебора звенящим от отчаяния голосом. Она сразу поняла: Маркус сделал то, что хотел, и это был не отказ от наркотиков и не предложение руки и сердца Телме. Это было его возвращение к белому порошку.       — Да я уже просто не могу! — теперь на крик сорвался и Маркус. — Да, сначала Телминья давала мне надежду на лучшее будущее, но потом начала требовать много внимания и моего присутствия среди богачей. Не говоря об этом прямо, но постоянно намекая. А мне душно с ними, я не хочу жить у Вальверде, какими бы лояльными людьми они ни были. Мне постоянно кажется, что они и их друзья смотрят на меня, как на грязь под ногами. А знаешь, кто еще подлил масла в огонь? Наш прекрасный Нанду, который готов доконать проповедями всякого, кто выпьет чуть больше положенного. Что ж, он молодец, вот только не может войти в мое положение.       Деборе хотелось сказать многое. Что Тавиньо и Лидьяне любят и поддерживают Маркуса, что Телминья могла бы помочь ему справиться с наркотиками, что Нанду понимает его, как никто другой, просто погорячился в тот раз. Однако в сознании тут же всплыли картины из недавнего прошлого. Вот накачанный Маркус поднимает руку на нее, пятнадцатилетнюю хрупкую девчонку, а Даниэлла валяется в его ногах и просит переключить злость на нее. А вот мать и дочь запираются изнутри и баррикадируют вход комодом, ведь в их квартиру ломится Маркус с таким же потерянным другом-наркоманом. На некоторое время Дебора застыла, пытаясь что-то сказать, но Маркус опередил ее:       — Что, сестренка, молчишь? Думаешь, как уберечь подружку и ее мать от меня? Знаешь, не нужно, я уйду сам. Соври что-нибудь Телминье, уверен, ты придумаешь «более правдоподобную историю», — последние слова были сказаны с сарказмом, и Маркус ушел, не дав Деборе произнести и слова.       Едва проглотив наворачивающиеся слезы, Дебора вернулась за столик, решив в ближайшее время поговорить с Телминьей. Лидьяне не знает про болезнь Маркуса, поэтому не стоит пока обескураживать ее. А вот Телминья должна знать, и пусть решает сама, что ей делать с этими отношениями.       — Маркус сказал, что неважно себя чувствует, — проговорила Дебора, и на секунду ей показалось, что Телма вздохнула с облегчением. — У него голова заболела от краски. Сказал, чтобы ты не расстраивалась и позвонила ему завтра.       — Хорошо, позвоню ему завтра, — ответила Телминья. Ей не хотелось верить в худшее, но слабый голос интуиции подсказывал, что с Маркусом творится что-то неладное.

***

      Чистые и ухоженные улицы постепенно сменялись узкими грязными переулками с разбитым асфальтом и исписанными граффити стенами домов и каких-то построек, похожих на гаражи. Автомобиль, взятый Мэл у ее деда, медленно подбирался к фавеле Акари. Пусть она находилась среди благополучных районов города, ее разруха давила на психику, создавая самое гнетущее впечатление.       — Кажется, это здесь, — обратилась Мэл к крепкому охраннику семьи Ферразов. Сегодня дед согласился предоставить ей одного из охранников их дома, а также автомобиль и водителя. Синьор Леонидас с тяжелым сердцем отпускал Мэл под ответственность вооруженных и мощных мужчин, знающих приемы самообороны и способных дать отпор головорезам из фавел. Однако в глубине души он гордился внучкой, которая совершила очередную попытку найти подругу и попробовать наставить ту на путь истинный. С собой Мэл взяла и Нанду, который, хоть и надеялся встретить Режининью, заметно нервничал. Мэл даже пришлось попросить его не постукивать ногой по полу автомобиля, иначе это раздражало.       — Синьора, если что-то пойдет не так, звоните, кричите. Мы будем начеку. Мы переживаем за вас, как синьор Леонидас или ваш муж, — голос охранника звучал взволнованно, что совсем не вязалось с его комплекцией и угрожающим видом.       — Не беспокойся, Карлос, мы ненадолго. Нанду, пойдем, не будем терять времени. Не бойся, ты куда сильнее, чем думаешь, — Мэл выглядела самой собранной и холодной из всей этой компании.       В последние полтора года ей удалось совершить две попытки поиска Режининьи, не считая безуспешных обращений в полицию. В первый раз свекровь Мэл, донна Жура, была уверена, что видела Режининью недалеко от ее бара в Сан-Криштоване. Еще бы, женщина помнила, как несколько лет назад рыжеволосая девушка и кудрявый парень ограбили ее бар, и после Режина была вынуждена мыть посуду в качестве наказания. Мэл поехала туда вместе с Нанду, но по дороге случилась авария, ставшая причиной огромного затора, и их такси простояло на трассе почти два часа. К тому времени никакой Режининьи они не смогли найти, пусть и обыскали весь квартал. Сегодня же Мэл не была уверена в том, что найдет бывшую подругу. Дело в том, что о местонахождении Режининьи ей сказал знакомый парень, теперь пытавшийся завязать и находящийся в реабилитационном центре. «До меня дошли слухи, что она на птичьих правах живет в одной из квартир в фавеле Акари. Однако, в этой квартире обитает много наркоманов, посетители меняются постоянно», — говорил он, протягивая бумажку с адресом Мэл, которая приезжала в качестве волонтера в клинику и встретила старого знакомого. Однако попробовать стоило, ведь Мэл чувствовала вину перед Режиной.       — Пойдем, — Нанду положил руку на плечо Мэл, и они зашли в полутемное помещение. Честно сказать, теперь он не боялся столкнуться с Режининьей: в конце концов, он работает над собой, ходит к психотерапевту и любит только Сесеу. Квартира, на которую парень-наркоман указал Мэл, находилась на первом этаже, а дверь в нее оказалась незапертой изнутри, когда Нанду толкнул ее. Сквозь полутемный коридор они прошли в комнату с некогда симпатичными, но теперь выцветшими и засаленными обоями, грязным полом, старой мебелью и разбросанными всюду шприцами. Всюду — на полу, на продавленном диване и креслах — сидели и лежали похожие на зомби молодые и довольно взрослые люди, и Нанду живо представил, что он мог бы стать одним из них. Его затошнило, и он закрыл рот ладонью, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. Стало немного легче.       — Может, тут есть еще комната? — спросила Мэл, дрожа от волнения и переизбытка эмоций. В ее глазах стояли слезы, и Нанду взял ее за локоть и повел дальше, где действительно находилась еще одна комната, такая же жуткая и грязная. Зайдя в нее, друзья осознали, что находятся очень близко к истине.       На матрасе в углу комнаты спала девушка со спутанными рыжими волосами. Неужели это их пропавшая подруга? Мэл и Нанду подошли к ней одновременно, и Мэл потрясла ее за плечо.       — Режининья, очнись, — тихо позвала она. Нанду в это время смотрел на дверь, чтобы дать отпор тому, кто зайдет сюда. И в комнату, на их счастье, зашла тощая девушка, грязная и с исколотыми руками.       — Кто вы такие? Неужели вы к Марсии? — хриплым голосом спросила она. — Не надейтесь, что она проснется в ближайшее время, она недавно укололась и легла спать.       — Марсия? — спросила Мэл. — Мы думали, это наша подруга Режининья. Что с ней? Может, ей нужна помощь?       Тем временем спящая заворочалась, и ребята увидели, что у нее более круглое лицо, чем у Режининьи, и выглядит она намного старше. Значит, либо она ушла из фавелы Акари, либо кто-то перепутал эту Марсию с Режининьей и распустил ложные слухи. Нанду подумал, что все было зря, и им не стоит больше искать пропавшую подругу. В большом городе сделать это будет крайне сложным, хотя они с Мэл даже обращались в полицию, и это было безуспешным. За тяжелыми мыслями Нанду не заметил, как впал в ступор, чего давно с ним не случалось. Он смотрел в одну точку, не слыша и не видя ничего, ощущая шум в ушах и видя туманную пелену перед глазами. А тем временем Мэл также поняла, что не стоит верить слухам.       — Как вы сказали, Режининья? Здесь такой нет и не было, — захохотала вошедшая наркоманка. — Не глупите, Марсии помощь не нужна, она просто любит поспать. А вы кто такие? За дозой пришли? У нас хорошая дурь, хотите, позову кого-то из ребят?       — Мэл, пойдем, — Нанду внезапно выпал из ступора, схватил подругу за локоть и потащил к выходу. Еще не хватало ему наркоторговцев! А вот заявить в полицию стоит, решил он. До дома Нанду ехали молча. В голове Нанду ворочались самые разные мысли и чувства: горечь и боязнь за Режининью, злость на то, что она не способна измениться, досадные воспоминания о проведенных в наркотической коме днях и осознание того, что он мог оказаться на месте несчастной Марсии. Обняв Мэл на прощание, Нанду зашел в квартиру с тяжелым сердцем, но, не успел он разуться, как в коридор ворвался разъяренный Сесеу.       — Нанду, ты где был?! — закричал он, стукнув кулаком в стену. — Мобильный оставил дома, а сам убежал, даже не позвонив мне. Мы хотели приготовить что-нибудь вместе и поужинать вдвоем! И не пытайся мне солгать, что ходил в магазин, у тебя нет пакета с продуктами.       — Сесеу, я и не думал тебе врать, — Нанду мысленно укорял себя за то, что забыл о еще одной их традиции. Мэл вытащила его спонтанно, и он даже не взял мобильный. Хотя, с другой стороны, если бы Нанду сказал, куда идет, Сесеу разгневался бы еще больше. — Я сейчас все объясню.       — Давай, я слушаю, — они прошли в гостиную, и Сесеу опустился на спинку дивана, скрестив руки на груди. Взгляд его будто пронизывал Нанду насквозь.       — Я услышал, что где-то видели Режининью, и решил попробовать достучаться до нее, — Нанду решил умолчать о Мэл, чтобы не подставлять под удар и ее. — И я ездил в Акари…       — В Акари! — передразнил Сесеу с ядовитой злостью в голосе. — Ты совсем недавно слез с антидепрессантов и перестал видеть кошмары, но вдруг решил, будто ужаленный, рвануть в фавелы за той девицей. Удивительно, Нанду! Забыть об ужине со мной ради непонятной авантюры. А если бы тебя там убили?!       — Прекрати нести чушь! — Нанду тоже начал злиться и решил все-таки сказать правду. — Я ездил туда с Мэл и охранниками ее деда, с нами бы ничего не случилось.       — Еще скажи, что Мэл тебя туда позвала, — Сесеу продолжал сверлить Нанду глазами, а его голос, казалось, способен выдержать даже бразильскую жару — настолько он был ледяным. В эти минуты он был похож на Тавиньо, когда тот отчитывал его за роман с Нанду.       — Нет, мы вместе решили туда поехать, — Нанду глянул на Сесеу с вызовом.       — А если Режининья до сих пор любит тебя? — в голову Сесеу вдруг пришла неожиданная мысль. Все-таки порой в нем начинала играть иррациональная и захлестывающая с головой ревность — в такие моменты он становился похож на мать с ее вечными звонками отцу. В голове промелькнули сцены, как Нанду встречает Режининью, обнимает ее при встрече, они целуются. Воображение разыгралось, и он уже не смог остановиться. — Вы же столько лет были вместе, мало ли, вдруг решите вспомнить старое.       — Ты несешь полный бред! Это уже совсем не похоже на беспокойство за меня, ты так не думаешь? — Нанду даже поперхнулся от такого заявления. Конечно, порой Сесеу ревновал его к девушкам и парням, но это проходило в какой-то игровой форме. Они шутили, что в такие моменты очень похожи на старших Вальверде. Но такое недоверие подкосило Нанду и вместо того, чтобы попытаться переубедить Сесеу в обратном, он решил дальше отстаивать себя. — В такие моменты мне не хочется верить тебе, Сесеу. Дай тебе волю, ты бы посадил меня под замок.       — Прекрати! Я действительно беспокоюсь за тебя, и это твоя благодарность?! — Сесеу вскочил с места, сжав кулаки.       — Спасибо, дорогой, но я уже давно в порядке, и не все должны быть такими бесчувственными, как ты! — Нанду выделил голосом слово «дорогой» и отзеркалил положение Сесеу. Некоторые мгновения они сверлили друг друга глазами, не зная, что сказать, но Сесеу очнулся первым:       — Знаешь, я сегодня хочу поспать в старой комнате Кларисси. Утром можешь не напрягаться с завтраком, поем в кафе. Счастливо оставаться, — не дожидаясь ответа, он зашел в свободную комнату, хлопнув дверью.       Несмотря на то, что стены в квартире в районе Тижука полностью отражали висящее в воздухе напряжение, оба парня долго не могли заснуть в одиночестве. Ни один не желал признать себя неправым. Сесеу был уверен, что он не контролирует возлюбленного, а всего лишь желает ему добра. Ему не нравилось, что в жизни Нанду снова появилась Режининья. Мало ли, вдруг их чувства не угасли! Нанду же считал, что он не способен сорваться, а Сесеу с его контролем и ревностью только раздражал его. Однако оба думали о том, что в их отношениях зреют перемены, и нужно преодолеть этот сложный период вместе. Но каждый понимал, что злость, упрямство и гордость могут оказаться сильнее, и примирение грядет нескоро. Слишком много яда они вылили друг на друга, и необходимо время, которое окажется лучшим противоядием.

***

      На следующий день Сесеу пришел на работу полностью разбитым, злым и голодным, с темными кругами под глазами и без всякого настроя на работу. Взяв в кафетерии две кружки крепкого кофе и пару сэндвичей, он зашел в кабинет, где его поприветствовал Роберто Алвес — тридцатиоднолетний мужчина в очках, довольно уверенно берущийся за любое дело и не боящийся провалов. Алкоголь и наркотики унесли жизни его отца и двух старших братьев, а мать его умерла при родах. Осознав, что происходит в его семье, двенадцатилетний Роберто попросился к бабушке и деду со стороны матери и благодаря им смог вырваться из фавел, выучиться в школе и в университете и получить профессию адвоката.       — Привет, Сесеу. Что-то случилось? То самое дело так влияет на тебя? — спросил Роберто, уже не понаслышке знавший о морально тяжелом деле, доставшемся Сесеу.       — Привет, Роберто, — откликнулся Сесеу. — Ничего такого, просто не спал всю ночь. Сейчас поем и мне станет легче.       — Понял, не трогаю. Очень тяжелое дело, даже не знаю, почему эта женщина решила обратиться к нам, — сочувственно протянул Роберто, поправляя очки.       — Я откажусь от него, — решительно произнес Сесеу, делая большой глоток кофе. — Не нужны мне такие дилеммы, тем более подсудимая признана вменяемой, а муж ее и вовсе не о чем не знал. Остается только послеродовая депрессия, — Сесеу дернулся, вспомнив, как продумывал линию защиты вместе с Нанду. С его Нанду, который так и не сказал ему ни слова с утра.       — Я тоже не буду его брать, пусть ищет другого адвоката, — согласно кивнул Роберто.       — Это прозвучало довольно цинично, не находишь? — ухмыльнулся Сесеу, чтобы отвлечься от мыслей о возлюбленном.       — Не всем же быть романтиками, как ты, — парировал ему Роберто.       — Всем привет! — поздоровалась с коллегами Даниэлла, пришедшая в кабинет, который делила с Сесеу и Роберто. — Сесеу, как продвигается дело Катрины Баррос?       — Привет. Мы как раз о нем говорили, — ответил Сесеу. — Я собираюсь отказаться от него, слишком много нервов и сил оно у меня отбирает, и я не сомневаюсь в вине этой женщины.       И правда, Сесеу замечал, как тяжело ему работать над делом молодой синьоры Баррос, потому что совершенное ею преступление с каждым прочтением материалов к нему приобретало все более тревожные обороты. Ему казалось, что никакой послеродовой депрессии у нее не может быть, а убийство было целиком и полностью умышленным. Из-за несправедливости и безысходности этой истории Сесеу порой злился на подзащитную, на себя, на общество, а Нанду замечал это и изо всех сил пытался поддержать и утешить любимого. Но Сесеу в таких случаях только говорил, что это его дело, и он справится сам.       — Даниэлла, и правда, пожалей Сесеу, — поспешил заступиться за приятеля Роберто. — Видишь, какой он измученный.       — Не знаю, что у тебя произошло, Сесеу, но хорошо, отказывайся от дела. Только сообщишь ей сам об этом.       — Да, да, спасибо, — Сесеу даже смог улыбнуться и хотел сказать что-то еще, но в тот же миг мобильный Даниэллы разразился трелью. Она подняла трубку.       — Да, Телминья, привет еще раз, — поздоровалась она, и Сесеу прислушался. С чего бы Телминье звонить Даниэлле? — Дозвонилась до Деборы, и что? Его там тоже нет, говоришь? Очень странно. В фирму я позвонила, да, он не пришел на работу. Сейчас спрошу у Сесеу, — голос ее с каждым словом становился все более встревоженным, и она обратилась к коллеге. — Сесеу, Маркус не приходил к вам вчера?       — Нет, я не видел его уже давно, — ответил Сесеу, догадываясь, что могло случиться. Они с Нанду не раз обсуждали события двухмесячной давности и даже втроем собирались с Маркусом, но тот убеждал их, что не принимает наркотики, что это было временное помешательство. Нанду пытался уговорить Маркуса обратиться к психотерапевту или попроситься в клинику, но тот его не слушал.       — Телминья, у Сесеу и Нанду его тоже не было, — продолжила Даниэлла телефонный разговор. — Ладно, звони, если что-то станет известно. Пока!       — Маркус не ночевал дома, представляете, — Даниэлла выглядела бледной, и Сесеу протянул ей кружку с остатками своего кофе. Она кивнула в знак благодарности и залпом выпила крепкую сладкую жидкость. — У Телминьи и ее родителей его нет, у Деборы — тоже, на работу он не пришел, хотя уже должен…       — Извини, что встреваю и, возможно, ошибаюсь, но вдруг он сорвался? — осторожно предположил Роберто.       — Нет, только не это! — истерично выкрикнула Даниэлла, и сердце Сесеу болезненно сжалось. «А ведь с Нанду в любой момент может случиться то же самое, если он продолжит ездить по фавелам в поисках сомнительных личностей», — подумал он и не сразу обратил внимание на разрыдавшуюся Даниэллу.       — Даниэлла, не плачь, пожалуйста, — бросился утешать ее Роберто. — подумай сама, ты же много знаешь о наркоманах. Сколько раз Маркус уже развязывался?       — Но я столько надежд возлагала на этот реабилитационный центр «Гармония с собой», — Даниэлла выпила воду и вытерла слезы, пытаясь придать голосу решимость. — Ему так нравилось там, он с таким восторгом рассказывал о занятиях. А еще он встретил Телминью, очень положительную девочку, и как же я была рада за него! А Мэл и Нанду, его новые друзья? Они до сих пор держатся, хотя лежали в том же центре. Нет, конечно, бывает такое, что ремиссия не переходит в полное исцеление, но я не думала, что это произойдет в нашей семье…       Даниэлла постепенно начала успокаиваться и взялась за работу, а Сесеу задумался. Он злился на Нанду из-за его опрометчивости и желания помогать тем, кому это не нужно. Сесеу казалось, что Нанду не ценит его заботу и участие в такие моменты. С другой стороны, Сесеу, с глаз которого постепенно спадала пелена идеализма, предполагал, что для Нанду желание помогать наркоманам — это некая отдушина, которая не дает ему самому упасть на дно. Он решил, что попробует не препятствовать Нанду в его благородных порывах. Ведь Сесеу, несмотря на обиду и задетое самолюбие, искренне верил, что возлюбленный не может сорваться. Однако сложно было мириться с обвинениями в контроле, которые Нанду кинул ему в лицо.