Найти новых себя

      Сегодня у Нанду был выходной на работе, и он, чтобы не проваливаться в тягостные мысли, с самого утра сидел за книгами. Его жизнь, казалось, входила в комфортную колею: работа приносила приятное спокойствие, вечера с друзьями и родными отвлекали от невзгод, а собрания больше не раздражали. Нанду с удивлением осознавал, что ему нравится рано вставать, готовить для Сесеу и завтракать вдвоем. А сегодня вечером его ждало очередное собрание, на которое Нанду собирался пойти с Сесеу. Неожиданно раздалась раздражающая трель дверного звонка, и Нанду поспешил к двери. На его вопрос о том, кто это, ему ответили:       — Откройте, это полиция.       Нанду похолодел, но открыл дверь, даже не предполагая, что могло произойти. Перед ним стояли двое полицейских, по возрасту даже младше него. Наверняка стажеры, подумал Нанду.       — Вы синьор Маурисио Вальверде? — спросил один из них. — Вам знакома Режина да Коста? Нам дали этот адрес в наркологическом диспансере на Кандида-де-Оливейра. Мы предполагаем, что она может прятаться здесь.       — Нет, но я знаком с Режининьей, — ответил Нанду. В голове его не было ни одной внятной мысли, только голоса, кричащие о том, что Режининья умерла или вляпалась в неприятности. — И я давно ее не видел, но знаю, что Сесеу поместил ее в этот диспансер.       — В любом случае, мы обязаны осмотреть квартиру, вот ордер на обыск, — показал соответствующую бумагу один полицейский.       — Да Коста сбежала из больницы, мы разыскиваем ее, — добавил второй.       Нанду только кивнул, давая крепкому полицейскому возможность пройти дальше в комнаты. Скрывать ему было нечего. В сердце Нанду бушевали самые противоречивые чувства: с одной стороны, ему было жаль бывшую подругу, хотелось, чтобы ее нашли и вернули в клинику. Возможно, ее могли бы перевести в другое место, ведь не все государственные учреждения так уж плохи. С другой стороны, Нанду понимал, что Режининья не хочет лечиться, и пытаться ей помочь — напрасное занятие.       — У нас есть несколько вопросов к вам, — вырвал его из омута размышлений второй полицейский, более щуплый, чем первый. — Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз встречались с Режиной да Коста? И также назовите свое имя, это необходимо для протокола.       — Фернанду Гимараеш. В последний раз мы виделись примерно год назад, тогда мы еще вместе употребляли, но я попался полиции и решил завязать. Я прошел лечение, но с тех пор не видел ее, — ответил Нанду.       Полицейский записал что-то в блокноте, и в это время Нанду услышал звон ключей и голос Сесеу:       — Нанду, привет! Заседание пришлось прервать, потерпевшему стало плохо… Ой, а что здесь происходит?       — Вы синьор Вальверде, как я понимаю? — начал тот же самый полицейский, и Сесеу кивнул в знак согласия. — Мы по поводу Режины да Коста, кем вы ей приходитесь и как давно вы встречались в последний раз?       Сесеу окинул взглядом обеспокоенного Нанду и хмурого молодого полицейского напротив, прислушался к стуку шкафов в комнатах, запоздало и с каким-то безразличием подумал, не могут ли полицейские заподозрить неладное про них двоих. Однако смог собраться с мыслями и ответить на вопрос:       — Я встречал ее в последний раз два месяца назад. И она никем мне не приходится, я просто отправил ее в клинику, чтобы не сбивала моего друга с верного пути. Я случайно встретил Режининью у этой квартиры, она принадлежит ему, — Сесеу указал на Нанду.       — Кто-то из вас знает, где она может скрываться? — спросил полицейский, записав показания в блокнот.       — Мы жили в Росинье, где пересекаются дороги Кватро и Дионейя, — ответил Нанду, силясь вспомнить, где хотя бы примерно находилось их последнее временное пристанище. Пусть Режининья будет его ненавидеть, главное, чтобы ее нашли и спасли. — Точный адрес не назову, но близко к горам. И еще у Режининьи есть родители, живут раздельно. Про отца не знаю, а мать живет в Санта-Терезе, — напрягшись, Нанду вспомнил точный адрес и сообщил его. — Правда, она не общалась с родителями на тот момент, когда я в последний раз ее видел, и вряд ли ситуация улучшилась.       — А тот дом, куда мы с ней заезжали за паспортом? Это ее временное жилье, находится в Эстасио, я даже записал адрес, — вспомнил Сесеу. Он начал рыться в портмоне, пока не нашел нужный клочок бумаги и протянул его полицейскому.       — Туда уже ездили, и ее там не было. Да Коста указала его при поступлении в диспансер.       — Ничего подозрительного не нашел. А тебе стало что-то известно? — спросил у напарника второй полицейский. Очевидно, он закончил обыск, на что Нанду выдохнул с облегчением.       — Синьор Гимараеш говорит, что она может быть в Росинье, но не уверен, — ответил щуплый стажер. — Возможно, придется вызвать туда специальный наряд. В общем, спасибо за информацию, мы пойдем.       — Что будет с Режининьей? — внезапно выпалил Нанду.       — Отвезем в участок. Если при ней окажутся наркотики или мы поймаем ее на месте преступления, то нужно будет инициировать судебное разбирательство. В противном случае придется ее подержать в тюрьме несколько суток, а потом отпустить, — равнодушно произнес полицейский, который проводил допрос. — У нас нет полномочий на принудительную госпитализацию. Но если она вдруг захочет вернуться к лечению, думаем, она сможет его получить.       Как только полицейские покинули квартиру, Сесеу подошел к слегка потерянному Нанду, сел рядом и обнял его. Уже привычный для обоих ежедневный ритуал, сейчас он оказался как нельзя кстати, потому что в душе Нанду кипели противоречивые чувства. Если бы его год назад не поймала полиция, он тоже оказался бы в бегах? Или умер бы где-то в притоне? А возможно, сейчас ему следовало бы поехать с полицейскими и попробовать указать им примерное место, где они жили. «Еще другом называешься? Может, рванешь к ней прямо сейчас? Ее же ни в коем случае нельзя бросать», — вдруг зазвенел где-то в глубинах его души презрительный тонкий голосок, похожий на тот, что Нанду слышал в последний раз во время ломки, в тот вечер, когда сбежал к Сесеу. И этот пронзительный внутренний голос заставил Нанду задрожать и крепко, лихорадочно прижаться к возлюбленному. Однако слова оказались быстрее, чем рациональные мысли:       — Сесеу, поехали в Росинью за полицейскими? Я хочу хотя бы убедиться, что Режининья жива, что ее заберут оттуда. Она же зависимая! Ты представляешь, если бы такое случилось со мной?       — Нет, мы туда не поедем, — ласковым, но твердым голосом возразил Сесеу. — У тебя только все налаживается, и я боюсь, что ты опять вспомнишь что-то ненужное…       — Ничего не случится, ты же будешь со мной. Мы просто посмотрим из окна машины, — Нанду попытался возразить, хоть и понимал, что Сесеу прав.       — А еще я прекрасно представляю, что с тобой могло бы произойти нечто ужасное. И не потому, что я в тебя не верю. Ты знаешь, сколько историй от наркоманов я слышал? Поэтому мы лучше поедем на твое собрание, можем даже поднять тему про соупотребителей и спасение, — сказал Сесеу.       — Мне и так стыдно за то, что я не пытался найти ее, — Нанду не останавливался, силясь заглушить внутренний голос, который назойливым москитом напоминал ему о Режининье и их прошлых отношениях.       — Она же сама сбежала, — привел последний аргумент Сесеу. — Наверняка поняла, что ей не нужно лечение, улица оказалась ей важнее, чем будущее. Почему тебе так важно ее спасти?       — Хорошо, я согласен с тобой, — сдался Нанду. Эти слова он произнес излишне громко, но голосок затих. Сесеу посмотрел на него с благодарностью и обнял крепче. Нет, он ни в коем случае не отпустит Нанду в фавелы и постарается проследить, чтобы тот не ездил туда. Ему, с таким трудом преодолевающему разрушительные последствия, нельзя даже приближаться к местам и людям из прошлой жизни.

***

      — Сегодня я узнал, что моя подруга, с которой мы вместе употребляли, сбежала из наркодиспансера, — начал Нанду, не заметив, как Мэл посмотрела на него с любопытством. Она явно догадалась, о ком идет речь. — И я задумался, мог ли попасть в такую же ситуацию. Отвечу сам на вопрос: конечно, мог. В какой-то момент моя зависимость достигла того, что я просто не трезвел днями. В один из последних трезвых дней перед арестом я пришел к Сесеу, который сейчас сидит рядом со мной, и он предложил мне помощь. А я сбежал. Тогда я не был готов просить помощи, но сейчас хочу предложить ее той подруге. Вы мне скажете: не нужно пытаться, ведь наркоман сам должен попросить, даже потребовать этой помощи. И, возможно, я соглашусь. Я вижу в этой девушке себя, если бы я действительно не захотел завязать год назад, — Нанду сделал паузу, попытавшись понять, не хочет ли кто-то взять слово и, убедившись, что все заинтересованно слушают, продолжил.       — Сегодня перед собранием Сесеу сказал мне важную вещь. Передам ее примерную суть: не стремись никому помогать, пока сам нестабилен. Я поначалу воспринял в штыки эту фразу, но сейчас думаю, что он был прав. Информация о том, что эта девушка сбежала из диспансера, выбила меня из равновесия, я чуть было не впал в ступор. И такой неуравновешенный Нанду действительно может кого-то спасти? — нервный смешок вырвался из его горла. — Если бы я поехал, со мной могло бы случиться то же, что с Глорией — приехала в Маре проведать родственников, очнулась через три дня в притоне, — Нанду кивнул на женщину, которая сегодня уже рассказала об этом случае. — Пока что, я считаю, могу помогать только вам, рассказывая о своем опыте. Спасибо, что выслушали.       После речи Нанду было решено объявить небольшой перерыв, во время которого к парням подошла Мэл.       — Что за история с Режининьей? — спросила она в нетерпении, и Сесеу рассказал ей все. Про то, как отвез ее в диспансер, про недавний побег и визит полиции.       — Мне обещали позвонить, когда разрешат посещения, но не успели, — заключил он, а Нанду кивнул.       — Мне стыдно перед Режининьей, но я не думаю, что смогла бы спасти ее, — призналась Мэл. — И, думаю, вы поступили правильно, сделали все возможное.       — Я говорил Нанду то же самое, — сказал Сесеу. — Я бы на вашем месте не стал бы искать Режининью. Что, если она сбежала не самостоятельно, а ей помогли? И сейчас она находится под охраной картеля? Или вообще находится не в Рио?       Друзья не заметили, как к ним подошел Лобату. Крестный Мэл тоже посещал собрания, но не так часто, как она сама. Однако, как говорила Кларисси, Лобату не притрагивался к алкоголю, даже выбросил свою любимую фляжку, а о наркотиках вообще старался не вспоминать. Все-таки возраст брал свое, и пережить очередной сердечный приступ ему не хотелось. Он тепло поприветствовал друзей и сказал:       — Услышал случайно ваш разговор, и знаете, у меня есть мнение об этом. Если хотите, могу поделиться.       — Расскажи, пожалуйста, — попросил Сесеу, и Нанду с Мэл заинтересованно взглянули на мужчину.       — Вам нужно попробовать отбросить стыд за то, что не пытались спасти эту девушку, — начал Лобату. — Особенно тебе, Нанду. Я понимаю, ты по-своему любил ее, но ты не смог бы встречаться с ней сейчас. Тебе было бы неприятно, ведь ты уже становишься другим человеком. Ты сможешь помочь ей только в том случае, если она попросит. И почему бы тебе не начать работу с наркоманами, которые уже встали на путь исправления? Кларисси же говорила, что ты готовишься к поступлению на психолога и хочешь открыть клинику.       — Нанду, это правда? — откликнулась Мэл. — Меня тоже посещают такие идеи, но я хочу набраться опыта, накопить денег, работая на деда. Наконец, хотела бы окрепнуть еще больше. И тебе это важно, поверь.       — Да, я бы хотел открыть клинику, — тихо произнес Нанду. — Пока я был в рехабе, мне казалось, что мне море по колено и я со всем справлюсь. Но выйдя, осознал, что мне предстоит долгая работа над собой.       — Видишь, какая у тебя поддержка, — вклинился в разговор Сесеу, тепло улыбаясь. — Главное, не спеши и обрати внимание на свое здоровье и состояние.       Нанду окинул взглядом всех троих и поблагодарил их за подбадривающие слова. Однако он понимал, что больше всего его убедила улыбка Сесеу.

***

      Готовя закуски для небольшой домашней вечеринки в компании Телминьи, Дебора осознавала, как ее жизнь медленно, но верно менялась с появлением в ней Маркуса, детей Вальверде, Нанду и Мэл. Они не только дарили ей дорогие принадлежности для рисования, но и своими рассказами вдохновили ее на небольшую серию портретов. Писала их Дебора в довольно непривычном для себя стиле: много ярких беспорядочных мазков составляли лица разных людей, от друзей до известных личностей. И ей самой нравилось то, что у нее получалось. А еще во время девичника Мэл и Телма подарили Деборе кучу своей одежды. Кроме того, Дебора каждый вечер делилась своими секретами и идеями с Маркусом, который поддерживал ее во всем. А Сесеу, в которого девушка была до сих пор влюблена, относился к ней довольно тепло. Во время обеденных перерывов они общались о разных вещах, однако Сесеу все равно держался отстраненно. «Интересно, почему так? — думала Дебора. — Если он встретил девушку, мог бы привести ее к нам в компанию. Я бы расстроилась, но вмешиваться бы не стала». Самым непонятным персонажем из компании оставался Нанду: конечно, он был вежлив, всегда мог разрядить обстановку, но общался с Деборой меньше всех.       Что же касалось донны Даниэллы, она не очень позитивно отнеслась к новой компании дочери. Во-первых, трое из них были наркоманами в ремиссии. Даниэлла, знавшая многое об этой прослойке общества и старавшаяся оградить Дебору от наркотиков, боялась вполне оправдано. Каждый из троих мог сорваться и затянуть в болото зависимости ее дочь. Во-вторых, они потворствовали увлечению Деборы рисованием, из-за чего в ее речи стали мелькать идеи поступить на художественную специальность. Даниэлла, которая вышла из семьи рабочих и получила важную, по ее мнению, профессию, не считала подобные занятия серьезными и не желала такой судьбы для дочери. А вот Телминья в роли подруги Деборы и девушки Маркуса более чем устраивала женщину. Положительная, добрая и скромная девушка, настоящий пример для подражания детей. Как и ее брат. Нет, все-таки нужно выведать у Телмы, почему Сесеу не обращает на нее, Дебору, внимания, и что он вообще о ней говорит.       — Телминья, как у вас с Маркусом, кстати? — отозвалась Дебора, вынырнув из мыслей и нарезая сочный манго. — Он не слишком утомляет тебя походами по городу?       — Вовсе нет, — улыбнулась Телма, помешивая соус для салата. — Недавно он научил меня кататься на скейте, а еще мы поднимались на Корковадо. Знала бы ты, как давно я там не была! Скоро собираюсь познакомить Маркуса с родителями.       — А Сесеу? — Дебора решила рубить с плеча. — Я догадываюсь, что у него есть кто-то. Он не собирается знакомить родителей с ней?       Этим вопросом Дебора застала Телминью врасплох. Рано или поздно ее новая подруга узнает правду, но рассказать ей обо всем значило подставить Сесеу. Но с другой стороны, почему бы Деборе не оставить свою юную влюбленность и перестать страдать по парню, который увлечен другим человеком. На некоторое время Телма замялась, но все же ответила:       — Пусть он сам расскажет тебе, все равно придется…       — Это Нанду, да? — перебила ее Дебора. В ее голову пришел неожиданный, казалось бы, вариант. Однако она уже не раз замечала, как Сесеу и Нанду смотрят порой друг на друга. Как иногда, забывшись, они могут коснуться друг друга и быстро отдернуть руки. Слышала, как Сесеу говорит о «друге» чаще, чем сам Нанду о себе. Телминья в ответ только кивнула, а Дебора все же расстроилась, схватила апельсин и начала резать его с каким-то несвойственным ей остервенением.       — Не переживай, — Телминья заметила перемену настроения подруги. — Ты еще встретишь того, кто полюбит тебя взаимно. Я тоже была влюблена в мужчину, но для него поцеловать меня было все равно, что пофлиртовать с девушкой. Он сделал это не из-за симпатии, я уверена. А Сесеу счастлив с Нанду, что до сих пор удивительно для меня.       — Сложно будет переключиться на другого, я ведь влюбилась в Сесеу с первого взгляда, — грустно вздохнула Дебора и услышала звуки открывающейся двери.       — Пойду, встречу всех, ты пока дорезай фрукты и разливай напитки, — Дебора пошла к двери, чтобы отвлечься, но это ей не удалось. На пороге стояли Маркус, Сесеу и Нанду. Как бы ей все-таки хотелось, чтобы третьего не было с ними! Тогда бы они устроили «двойное свидание», возможно, Дебора смогла бы лучше пообщаться с Сесеу и привлечь его внимание. А вот об отсутствии Мэл девушка пожалела — Телма сказала, что у той снова заболел сын, и она легла в больницу с ним.       — Привет, сестренка! — весело поздоровался с ней Маркус. — Парни заехали за мной на работу, спасибо им за это.       — Привет, — вяло поздоровалась Дебора, обняв, однако, каждого из троих. Они направились в ванную и на кухню, а девушка, закрыв за ними дверь, уставилась в стену. Нет, хватит ей грезить о Сесеу! Если он влюблен в другого человека, то нужно отстраниться до лучших времен. Вдруг у них с Нанду произойдет разлад? Но сейчас она будет веселиться. Решив это, Дебора отправилась к друзьям.       — Посмотрите, что я принес? — похвастался Маркус, стоило всем рассесться на полу, и достал две бутылки вина. — Белое сухое, в магазине дали за то, что помог разгрузить машину с дорогим алкоголем. Кто-то будет, кроме меня?       — Я буду, мне именно такое нравится, — откликнулась Телминья. Она пила алкоголь редко, в основном на приемах с родителями, но сейчас была не против хорошего вина.       — Я знал, что это твое любимое, — Маркус улыбнулся Телминье и поцеловал ее.       — Я тоже выпью, если Нанду согласится побыть за рулем. Пять дней подряд ходил в суд, да еще и дела сложные. Можно слегка расслабиться, но не больше бокала, — Сесеу тоже решился выпить, в конце концов, свою меру он знал.       — И я тоже, хочу попробовать, — выпалила Дебора, все еще проваливающаяся в тяжелые мысли.       Нанду же с удивлением отметил, что его не волнует, пьет ли кто-то алкоголь. Ему даже показалось, что, если бы сейчас здесь сидел Родригу и курил марихуану, это бы не вызвало у Нанду никакого отторжения. «Удивительно, как же меняется мое восприятие, стоит мне говорить вслух о проблемах», — подумал он, имея в виду собрания. Единственное, что укололо Нанду, — поведение Маркуса. «Неужели он не понял, что для наркомана желателен в том числе отказ от алкоголя? Такие лекции велись в реабилитационном центре часто. Хотя, может, это только единственный раз, за компанию с Телминьей и остальными»? — в голове мелькало множество вопросов без ответов. Нужно будет поговорить с Маркусом наедине, решил Нанду.       По одному бокалу на каждого, и разговор потек плавно и беззаботно. Ребята обсуждали произошедшее у них за то время, пока они не виделись, разговаривали о музыке и фильмах, угощались закусками и смеялись. Второй, а затем третий бокал, и Дебора почувствовала, что Нанду уже не так раздражает ее, а чувства к Сесеу уходят на второй план. Так продолжалось до тех пор, пока комната не погрузилась в зыбкую тишину, а из другой комнаты послышался жизнерадостный рингтон.       — Это мой, — Дебора хихикнула и, пошатываясь, направилась в другую комнату. Три бокала слишком явственно повлияли на непривычный к вину организм.       — Если это тетя Даниэлла, старайся говорить более ровно, — напутствовал сестру Маркус, который был более трезвым.       Безусловно, это была донна Даниэлла, которая сегодня находилась за городом, на встрече со старыми друзьями. Дебора подняла трубку и сразу же столкнулась с недовольным тоном матери:       — Дебора, я набираю тебя уже шестой раз, почему не берешь трубку?! Мне важно знать, что с тобой ничего не произошло, — воскликнула Даниэлла, даже не поздоровавшись. — Где ты и с кем находишься?       — Я не слышала телефон, — от количества выпитого Деборе хотелось глупо хихикать, но она старалась быть серьезной. — Я дома, со мной Маркус, Телминья, Сесеу и Нанду. Веселись спокойно, мама.       — А я не могу быть спокойной, — голос Даниэллы был холоден, хотя в душе она вздохнула с облегчением. — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты держала телефон при себе и отчитывалась мне? Мы живем в Эстасио, довольно криминальном районе…       — Мама, все будет в порядке, я уже взрослая, — излишне миролюбивым тоном перебила мать Дебора, хотя внутри нее зрело раздражение.       — Скажу сразу, чтобы подготовить тебя и не забыть самой. Дебора, я поговорила с приятелем, и он сказал, что готов взять тебя на курсы для поступающих на экономический факультет. Он сказал, что поможет, — вдруг сообщила Даниэлла, и Дебору прорвало:       — Зачем? Почему ты не спросила меня, хочу ли я учиться на юридическом? Я хочу отучиться на художника, иллюстрировать книги или оформлять выставки, хочу писать картины. И да, я узнала, что конкурс на поступление в колледж искусств несложный в этом году, я вполне смогу поступить, — она не заметила, что звучит слишком истерично и заикается, но от Даниэллы это не ускользнуло.       — Дебора, вы пьете алкоголь? Вылей немедленно, я запрещаю тебе пить! — закричала она. — Сколько наркоманов начинали с алкоголя, взять того же Нанду. Кто еще из вас пьет?       — Неважно, мама. Мне надоел твой контроль. Почему моих одноклассников родители не трогают, а я должна отчитываться перед тобой? — голос Деборы дрожал, но она старалась держаться твердо и уверенно.       — Может, потому, что у них понимание того, что им действительно нужно, — ледяным тоном ответила Даниэлла.       — Поговорим завтра, мне не хочется тебя слушать, — фраза задела за живое, и Дебора, бросив трубку, разрыдалась. Все, что копилось в ней — усталость от материнского контроля, неразделенная влюбленность, отсутствие опоры под ногами — вырвалось наружу под влиянием вина.       — Дебора, что случилось? — раздался голос Телминьи, и в комнату зашли все друзья. Дебора завыла еще громче от пробудившейся сентиментальности.       — Она перепила, мне кажется, — ответил Маркус.       — Я не могу так больше! Мама замучила меня со своими нотациями, а еще и парень, в которого я влюблена, встречается с другим парнем, — пожаловалась Дебора и тут же закрыла ладонью рот, осознав, что наговорила лишнего.       Маркус вопросительно взглянул на Сесеу, и тот только кивнул. Маркус хмыкнул и повернулся к сестре, которую уже утешала Телминья.       — Дебора, ну не стоит так убиваться, — приговаривала младшая Вальверде, гладя девушку по волосам. — Хочешь, я поговорю с моей мамой, у нее много знакомых в творческой сфере? Мы попытаемся организовать тебе небольшую выставку, возможно, вместе с другими молодыми художниками. У тебя же набралось немало материала?       — Сестренка, вы с тетей обязательно помиритесь, — добавил Маркус. — Она же отходчивая.       Тем временем Нанду, преисполненный трезвым рассудком, бросился на кухню за стаканом воды. На самом деле, вид пьяной девушки напоминал о начале его наркотического пути, и видеть ее не хотелось. Но нужно было вернуться и помочь остальным. Нанду вернулся в комнату и сунул стакан в холодную руку Деборы, которая сейчас выглядела жалко со своими растрепанными волосами, размазанной тушью и покрасневшим носом.       — С-спасибо, ребята, — откликнулась она, вытирая пьяные слезы. — Я х-хочу съехать из этого д-дома, иначе мы с мамой постоянно будем ссориться. Х-хочу пойти на работу и снимать комнату, п-пусть даже в пансионе.       — Дебора, тебе не стоит допускать поспешных решений, — откликнулся Нанду, и все с недоверием посмотрели на него. — Поговорите с донной Даниэллой завтра, возможно, все не так уж плохо, и она поймет, что творчество для тебя важнее учебы для галочки. Что-то похожее я уже проходил… А еще тебе ни в коем случае не следует заниматься саморазрушением. Алкоголь — это не выход.       — Я понимаю, просто надоел уже этот контроль, — вытирая слезы, согласилась Дебора. — Но все-таки я хочу съехать от мамы…       — Ты оптимист, Нанду, — хлопнул его по плечу Маркус, когда они двое и Сесеу с Телминьей вышли на свежий воздух. Дебору удалось успокоить и уложить в кровать. — Тетя не отстанет от нее. Возможно, даже запретит общаться с нами, включит паранойю.       — Надеюсь, что я ошибаюсь, но Дебора находится в тревожном состоянии, — немного подумав, поделился Нанду своими опасениями. — Ей хочется что-то изменить в своей жизни, но она не может сделать этого. Такие ребята и скатываются в наркотики чаще всего. А у Деборы есть и отрицательные примеры перед глазами, — Нанду указал на себя и Маркуса.       — Решил уже начать практику, — по-доброму улыбнулся Сесеу, притянув Нанду к себе и зарывшись в его волосы. Маркус и Телма переглянулись.       — Нет, просто вспомнил историю одного парня из клиники, которого так же, как и Дебору, опекали в детстве. Маркус, ты помнишь? — Нанду было непривычно обниматься с Сесеу на глазах у всех. Он ощущал тонкий запах вина, и это не было неприятным, потому что было связано с Сесеу. Тяги тоже не присутствовало, несмотря на то, что в подпитии были все.       — Если ты про Тьягу, то да, помню его, — протянул Маркус. — Возможно, Деборе и правда стоит переехать в пансион и найти работу, но не хотелось бы, чтобы ты, Нанду, оказался прав.       — Маркус, давай поговорим с родителями про Дебору? — предложила Телминья, обнимая парня за талию. — У них есть знакомые, которые работают в сфере искусства.       — Можно, да, — согласился Маркус. — Только говорить будешь ты, я не знаю, как общаться с богатыми людьми, — добавил он, и все улыбнулись.       — Ты собираешься познакомить Маркуса с родителями? — спросил у Телмы Сесеу, и она кивнула. — Это здорово! Мы с Нанду тоже считаем, что надо открыться, и будь, что будет.       — Попробуйте, — ответила Телминья, пусть в глубине души она не была уверена, что стоит рубить с плеча. — В конце концов, уже многие начинают догадываться о вас, и я вижу, что вы счастливы.