Некий гаремный реванш: седьмая печать

Он опустил правую руку, не желая верить в то, что произошло. Не могло произойти, чтобы всех… всех разом… Фигура проявилась в бушующем пламени, и на мгновение сердце радостно застучало — но затем сжалось в приступе гнева и ужаса. Огонь отступил, слушаясь приказа, освободил им небольшую площадку. Розовое платье до пят. Длинные золотистые волосы, на которых языки пламени словно танцуют. Большие голубые глаза. Милое личико весёлой, жизнерадостной девушки. — Ты выжил? Вот так сюрприз! — и голос милый, даже добрый, словно его хозяйка само очарование. — А ещё и сейчас единственным выжил! Этим стоит заняться, не находишь? В мире остались только двое. Он сам и стоявший перед ним демон в облике милейшей девушки. — Как думаешь, всё пройдёт по такому же сценарию, как с Отинус? — улыбка Коронзон сияла радостью. — Ты меня ударишь, я расплачусь и раскаюсь, ты поймёшь меня, простишь и защитишь от всего мира. Мне, если что, такое по душе. Кстати, мелкая, лучше вылези, храбро посмотри в лицо неминуемой смерти. Глядишь, река мёртвых это как-нибудь зачтёт. Трое — Тома совсем забыл про Отинус, прячущуюся всё это время за шиворотом. Однако сейчас она вылезла, даже уверенно встала на его плечо и выпрямилась во весь свой крошечный рост. — Так-то лучше, — улыбка дополнилась довольным мурлыканьем. — Ну что, Тома? Как тебе такой сценарий? Он не отвечал. Он боялся, что вместе со словами вырвется весь гнев и боль, он бросится на демона — и мгновенно проиграет. А пока же они стояли, и светловолосая голова задумчиво наклонилась к плечу. — Знаешь, в благодарность за всю помощь в моём освобождении я могу дать тебе даже не шанс, а подсказку. Видишь ли, они все так или иначе верили, — тонкий палец небрежно указал за спину, в бушующий огонь. — И при этом жили во грехе. Оправдывали они себя или нет, понимали это или нет — не имеет значения. Незнание не освобождает от ответственности. А куда, позволь тебя спросить, попадают верующие, что живут во грехе? Волосы зашевелились, взмыли вверх — и начали изгибаться в причудливые формы, с каждой секундой всё больше напоминающие… Канзаки. Ицува. Цучимикадо. Лессар. Агнес. Урсула. Стейл. Индекс. Их лица метались в языках пламени, искажённые от бесконечного крика, и Тома перестал ощущать реальность, перестал думать, хотел отвернуться — но продолжал смотреть на облики абсолютных мук… — Прими веру, — шипение Коронзон само казалось треском вражеского костра. — Раздели эти ценности. Пожелай оказаться с ними. И напади с желанием убить, желанием разрушить, с чёрной ненавистью, горем раздирающей твоё нутро. И тогда ты умрёшь, и река мёртвых унесёт тебя к ним, и вы будете неразлучны — навечно. Огромная бесформенная маска соткалась из волос, беззвучно захохотала, всё больше открывая рот, пока не поглотила искалеченные болью лица, и огонь взметнулся вокруг неё крыльями абсолютного зла. — Не надо, Тома, — Отинус погладила его по щеке, приводя в чувство прикосновением. — Пожалуйста, не слушай его. Не поддавайся эмоциям. Не позволь ему победить. — Кажется, у нас тут третий лишний, Томик, — знакомое прозвище пропелось со знакомыми интонациями, заставляя вздрогнуть от пришедшего вопреки жару озноба. — Как насчёт легкоподжаренной недобогини? Он успел поднять правую руку на защиту Отинус, но рука Коронзон тоже поднялась медленной насмешкой победителя. И сковалась голубоватой цепью — лёгкой на вид, но мигом потянувшей Коронзон к земле. Ещё одна привязала к телу вторую руку, две перехватили волосы, одна скрутила ноги и вынудила опуститься на колени. Алис-тян медленно прошла сквозь пламя, держа в руке светящийся голубой шар, от которого к цепям тянулись почти неразличимые нити. — Прости, Тома, — в её голосе не было и капли веселья. — Весткотт подготовил пентаграмму специально для меня. Правда, он не учёл смену пола, но даже так пришлось повозиться… слишком долго. — Привет, папочка, — писк Коронзон заставил их всех сморщиться. — Заткнись, демон, — Алис-тян подпустила в тон холодной стали. — Ты бессилен против воли людей и знаешь это. Пусть я не могу тебя убить, но могу сковать и заточить. — Прошлые разы не удались, папочка, — писк стал ещё омерзительнее. — Неужели ты всё не можешь перестать наказывать свою бедную доченьку Лолу? — Тома, слушай, — Алис-тян решила просто игнорировать. — Я обещаю тебе, что верну всех, кого ты потерял. Айвасс сумел воскресить Лилит, и когда всё это закончится, то я призову его, узнаю, как именно он это сделал, и повторю. Верну всех. Так что, пожалуйста… Хохот Коронзон было похож на ор монстра, обнаружившего беззащитную добычу. Алис-тян даже вздрогнула и недовольно посмотрела на беснующегося в цепях демона. — Айвасс… воскресил… ой, не могу… — хохот перевоплотился в не менее жуткое иканье. — Вот ведь… умора… — Я же велела заткнуться, демон, — прошипела Алис-тян, и это подействовало: прекратились сразу и икота, и хотот. Однако ответная речь Коронзон всё равно сочилась ядом: — Тебе же выдали все подсказки, Алистер. Все ключи и указания. Твоё эго настолько велико, что не позволяет догадаться? — О чём ты? — нахмурилась Алис-тян, и даже отступила от последующего вскрика: — Айвасс не воскрешал твою дочь! Ты призвал его в тело своей жены, когда та была уже беременна! Он просто запомнил и воссоздал ребёнка! — Что? — лицо Алис-тян посерело, рука с шаром дёрнулась. — Настоящая Лилит Кроули до сих пор где-то в слоях реальности! То, что вернул Айвасс — не более чем копия! Копия, воссоединения с которой ты так ждёшь! — новый взрыв хохота грозил разрушить барабанные перепонки. — Такая же копия, которую тебе сразу предлагали сделать! Но ты отказался, и прошёл такой долгий путь избегания лишь для того, чтобы прийти к началу! — Не может быть… — прошептала Алис-тян, рука поникла, и Тома предупреждающе закричал: — Алистер! Но поздно — цепи на Коронзон уже лопались, и освободившиеся волосы взметнулись клинком. Алис-тян попробовала среагировать, вновь подняла руку с шаром, но заблокировать удар не получилось. Волосы пробили тело насквозь, мгновенно окрасив пол и голубые одеяния кровью. Алис-тян безвольно поникла, а волосы медленно подняли её в воздух, поднося к Коронзон. — Для людей ты, может, и велик, — последние обрывки цепей рухнули и растаяли. — Но для Бездны вы все одинаково жалкие. — Алистер! — Тома шагнул вперёд, сам не зная, что он предпримет. Алис-тян прошептала что-то неслышное, шевельнула рукой — и пространство на секунду разрезало. Правая рука отлетела с фонтаном крови, и огонь сразу сожрал её. Сверкающее фиолетовое тело дракона вырвалось на свободу, и зубастая пасть взревела, чуя добычу. — О, — волосы Коронзон ещё раз пронзили Алис-тян, а затем выбросили в огонь. — Зверушка тоже тут. Думаешь победить с её помощью? Тома не знал, сможет ли — но понимал, что это единственный шанс. Вряд ли они придумают что-то ещё против Коронзон, и если эта Неведомая Хрень действительно работает на его силе воли… Единственный шанс. И дракон взревел, готовый к бою. — Ой, страшно, — на лице Коронзон не пробегало и тени испуга. — Ой как страшно. Так страшно, что я спрячусь за спинами больших дядь. Потолок исчез словно в мгновение ока, и вытянутая крокодилья морда уставилась на них, сверкнув зубами. А в её пасти… Девушка с очень длинными чёрными волосами стояла прямо в пасти и вытягивала вперёд руку. Тома не сразу её узнал, но когда узнал… Монстры посыпались из раскрытой пасти — и от взмахов Одеялко делились надвое, натрое, покрывали собой весь обзор. Они падали прямо в огонь и вставали, игнорируя его. В основном псы, но над головами пролетели ящеры, а из тылов взметнулись гигантские перепончатые щупальца. Они все окружили Тому прочным кольцом, позволяя Коронзон в самом деле отступить подальше. Дракон вновь взревел — но монстры одновременно издали ответный рёв, а крокодил сверху ещё и поддержал. — Ну, Тома, — улыбка Коронзон напоминала предвкушение садиста. — Вот тебе многочисленные враги для победы. Глядишь, умрёшь доблестно сражающимся героем и попадёшь в какой-нибудь хороший слой. Может даже найдёшь себе там новую жизнь, свободную от тревог и волнений, а всё это забудешь как страшный сон. Кто знает? Уж точно не я. Собачки, фас. Он сейчас умрёт. Это неизбежно. Даже спасти Отинус не сумеет. Но всё же Тома изготовился к бою, дракон раскрыл сочащуюся предвкушением пасть, а крокодил наверху вновь взревел. Самолёт влетел ему прямо в глаз и взорвался, сменив вой на дикий визг. И сразу зелёные лучи скользнули по его морде, а окутанные белым фигуры разлетелись в разные стороны. Одеялко потеряла равновесие и едва не полетела вглубь раскрытой пасти, но одна из фигур просунулась мимо зубов, схватила её за руку и потащила куда-то в сторону. Брови Коронзон взметнулись, но отреагировать не удалось из-за треска позади. Что-то выплыло из огня. Индекс! Внутри защитного красного шара и с книгой в руках. Это отвлекло Коронзон, а дракон тем временем начал трепать кинувшихся собак. И удачно трепать, пасть хватала и пожирала по три за раз, а Тома левой рукой умудрялся отбиваться от остальных. Хотя совсем недолго, вон одна уже подлетела с раскрытой сочащейся пастью… — Суперпинок! — Кинухата свалилась на неё сверху и выстрелила под себя из пистолета, мгновенно растворяя пса. — Привет! Пришли на помощь! Супердракон! — всё это она выпалила, продолжая стрелять белыми пулями, моментально уничтожавшими собак. — Только не подходи к нему! — предупредил Тома, стараясь поворачиваться безопасной стороной; Кинухата сама сообразила, что его лево уязвимо, и взяла на себя оборону. Одна из собак всё же сумела напрыгнуть на неё, но обломалась об прозрачный щит и мигом растворилась от очередной пули. — Так-так-так, — внимание Коронзон тем временем переключилось на Индекс. — Что это ты делаешь, девочка? Что ты читаешь? Ты что, хочешь, чтобы тебе оторвали руки и ноги? Хочешь прожить остаток дней, моля о смерти? Волосы вновь взметнулись клинком, но между ними скользнула чёрная-зелёная фигура, от удара засветившаяся серебряным. И вскинувшая пистолет, отправляя в Коронзон сразу три пули. Хамазура выругался, осознав, что ни одна из них не навредила врагу, однако Анери мигом сообщила: — Хамазура, по моим данным девочка читает заклинание, которое должно ослабить демона. Думаю, в этой ситуации нам стоит её защитить. — Она ведь уже… — взглянул Хамазура на красный щит. — Хотя да, защитим, разумеется! Он вновь начал стрелять, а над ними вновь вспыхнул зелёный: Мугино, спасая Такицубо и Одеялко, ослепляла и испепеляла чудовище. Куроёри рядом с ней сосредоточилась на летающих монстрах; кинжалы летали столь размашистыми дугами, что те даже с уворотами неизбежно напарывались. — Ох как. Обязательная подмога для героя, — всё это не произвело впечатления на Коронзон. — Ну тогда… И вместе с очередной улыбкой пришла волна пламени, захлестнувшая Хамазуру. Костюм выдержал, но системы внутри мигом завопили. — Хамазура, с такими повреждениями мы израсходуем недельный запас энергии за несколько минут, — обеспокоенно доложила Анери. — А отступать нельзя, — процедил тот сквозь зубы; Тома тем временем направил было дракона на Коронзон, однако волосы встали у него на пути огненными змеями, раскрывшими угрожающие пасти. Собаки же продолжали бросаться на щит Кинухаты, якобы бездумно, но на деле тот с каждым ударом мерцал всё больше. Хамазура выстрелил ещё несколько раз, но каждую пулю словно поглотили, а жар и напор пламени всё усиливался. Ещё немного, и энергия костюма закончится вместе с защитой, его тут просто поджарят… но иначе подставит девочку под удар… — Я высвобождаю все резервы, Хамазура, — кроме Анери, помочь больше некому. Щит Кинухаты совсем опасно мерцает, дракон Томы запутался в переплетении волос-змей, крокодил начал отвечать Мугино ударами хлёсткого раздвоенного языка, а Куроёри слишком далеко… И план атаки продумывать было некогда, все разом согласились, что врезаться в заглядывающего внутрь пылающего собора гигантского крокодила будет лучшим ну или хотя бы суперкрутым вариантом… — Хамазура, мы ведь не будем отступать? Куда уж отступать. Хамазура был бы не прочь, но видел этого парня, чей кулак развернул его жизнь. Видел девочку, что позади него пытается изгнать демона. И понимал, что отступать некуда. Глядишь, запишут в героическое. Всё же спасти мир, выиграв хотя бы секунду для всех остальных. Если свезёт. Системы в костюме постепенно отключались, и освещение гасло. Скоро придёт темнота, а с ней… Хамазура надеялся, что больно будет недолго. И несильно. Эх, Такицубо… может, этих секунд хватит, чтобы демон пал и ты смогла бы зажить спокойной жизнью… жила ведь без него, и проживёшь далее… — Мне было очень приятно работать с тобой, Хамазура. — Спасибо, Анери. Мне тоже. Последние угасающие экраны… И дикий вопль, оглушивший его: — Не сметь сдаваться /return! Прошла, казалось, вечность, прежде чем Анери удивлённо спросила: — Воля? — Не смей сдаваться, Анери /return! — вопль только усилился. — Продержись ещё немного /retrun /capslock Кавалерия уже идёт / return! В небе над полем боя вспыхнула звезда — невероятно яркая, бьющая по глазам, превратившая тьму разрушений в солнечный день. И тысячи рейлганов ударили в Коронзон.