Можно попросить Серёжу?

— Здравствуйте. Это автомастерская? — Нет, это Серёжа. Голос в трубке явно принадлежал ребёнку. Миша мысленно чертыхнулся. Надо же, так внимательно набирал номер — и всё равно попал не туда. — Извини, Серёжа, я, кажется, ошибся номером. — Ничего страшного, — ответил Серёжа слишком серьёзным для ребёнка тоном. — До свидания. — До свидания, — на автомате произнёс Миша, но в трубке уже звенели гудки. Он покрутил бумажку с вереницей неаккуратных цифр, выведенных явно в спешке. Может, он неправильно разглядел? Может, вот эта предпоследняя цифра — просто кривая единица, а вовсе не двойка? А эта пять — на самом деле шесть с недорисованным кружком? Миша набрал новую комбинацию цифр, медленно, с силой вдавливая кнопки домашнего телефона, чтобы уж точно не ошибиться на этот раз. — Алло? Здравствуйте, это… — Вы снова ошиблись! — в трубке раздался всё тот же мальчишеский голос. — Как? — Миша ничего не понимал и оттого раздражался, хоть и было ясно, что ребёнок здесь уж точно не при чём. — Я набираю уже другой номер, а всё равно попадаю сюда. Извини ещё раз. — Вы такой чудной! — Это не я чудной, Серёжа. Это телефон. Серёжа что-то ответил, но Миша не услышал и, пробормотав «до свидания», нажал кнопку отбоя. Он откинулся на спинку дивана и нахмурился. Всякое с ним за тридцать лет случалось, но такие чудеса техники он видел впервые. До чего дошёл прогресс… Ладно, нечего ему в брюзжащего деда превращаться. Аня ещё вчера говорила, что будут вестись работы на линии. Нужно просто подождать и набрать ещё раз. Если не получится, то позвонить с мобильного. Какой у него там баланс вообще? На звонок должно хватить. * * * Прошло несколько часов. Миша прибрался, поел, посмотрел какой-то боевик по телевизору. Мастера своего дела уже наверняка провели все необходимые работы, и можно было попытаться в третий раз, пока мастерская не закрылась. — Алло? — Ой, а я думал, вы больше не позвоните! — взвизгнули знакомым голосом. — Дозвонились куда хотели? — Серёжа? — Он самый! Вы что, снова ошиблись? — Угу. На несколько секунд воцарилась тишина. Миша пытался понять и простить ребёнка, который просто подходит к домашнему телефону. А Серёжа, видимо, размышлял о подозрительном человеке, который третий раз ошибается номером, потому что в следующее мгновение он произнёс: — А-а, я понял! Вы дядя Миша? Мамы с папой ещё нет дома, если что. — А? — Мама говорила, что ко мне на день рождения придёт самый настоящий пират. Но я знаю, что это вы, дядь Миш. Из нашего Дома Культуры! Только маме не говорите, что я знаю. У Миши заболела голова. — Нет. Я Миша, — не подумав, ляпнул он, — но не дядя Миша. — Хорошо, Миша! Так вы придёте? — Куда? — Как куда? — искренне удивился ребёнок. — Ко мне домой! Играть в пиратов! Я недавно болел ветрянкой, но я уже не заразный, честно-честно! Только зелёнка всё никак не отмывается, а ещё… Этот словесный поток было не остановить. И, пока мальчик тараторил, Миша обдумывал сложившуюся ситуацию. Нужно было сказать Серёже, что он всё перепутал, что никакой Миша не пират и приходить не собирается, что ему, Мише, просто нужно забрать его чёртову машину из ремонта. Но как при этом не сказать лишнего, не обидеть? Очевидно, что Серёжа с нетерпением ждал свой праздник — это было отчётливо слышно даже через трубку. Вдобавок, Миша и сам когда-то был вот таким мальчиком, которого очень расстраивали те моменты, когда всё шло не по плану, особенно в Дни рождения. Трудно быть взрослым. — Серёжа, постой, — Миша собрался с силами. — Я, правда, просто ошибся номером, а твой дядя Миша — это другой человек, — он замялся, — который обязательно навестит тебя в твой день рождения. — Ой, да? Извините, пожалуйста, — судя по голосу, Серёжа заметно погрустнел. — Не извиняйся. У тебя будет замечательный день рождения, — Миша попытался подбодрить мальчика, но безуспешно. Тот вздохнул. — Уже поздно, а мой день рождения сегодня. — Поздно? — Миша взглянул на часы — половина шестого. Он ещё успеет позвонить по поводу машины, когда закончит говорить с Серёжей. — Да. Почти девять. Сейчас мама с папой придут, мы попьём чаю, а потом я лягу спать. Как обычно. — Серёжа, у тебя что-то с часами. Сейчас ещё шести нет, — Миша побрёл в спальню и на всякий случай проверил те часы, что висели там, — всё ещё половина шестого. — Вы такой смешной! — Серёжа вмиг развеселился снова, чем озадачил Мишу ещё больше, и задумался на пару секунд. — Или это загадка? Я люблю загадки! Миша не стал спорить и поучать его. В конце концов, у мальчика для того были родители. — Может, и загадка. — Тогда я её разгадал! — Ого. И какой же ответ? — Да вы не в Москве живёте, поэтому у вас другой часовой пояс! А вам не дорого звонить? — Ты такой умный, — без тени сарказма произнёс Миша, чем смутил Серёжу. — Хочу верить, что не дорого. — Спасибо… Ой, там мама с папой пришли. — Тогда беги встречай их. Наверняка они тебе приготовили сюрприз. — До свиданья, Миша! Надеюсь, вы ещё позвоните! — Серёжа повесил трубку быстрее, чем Миша успел попрощаться. Тот ещё долго сидел и немигающим взглядом смотрел в одну точку. Что за странный мальчик? Почему их постоянно соединяют? Ответа, хоть сколько-нибудь логичного, не находилось. Миша ещё не знал, что всё здесь гораздо запутаннее и сложнее. * * * А в Москве тысяча девятьсот шестьдесят девятого года мальчик Серёжа, которому исполнилось целых десять лет, видел сны о грозном капитане пиратского судна — умелом дипломате и храбром воине, которого уважали и боялись все обитатели корабля. У капитана были волосы цвета прибрежного песка, опоённого морскими водами, и глаза цвета чистого, бескрайнего океана. Серёжа не слышал, как кто-либо звал капитана по имени, но почему-то был уверен, что знает эти шесть букв. Всегда знал. * * * Миша никогда бы не подумал, что они созвонятся вновь. — Миша? Я вас ждал! Миша недоумённо посмотрел на трубку: последние несколько дней телефон работал исправно. Он думал, что неполадки на линии давно устранили, и вызовы теперь проходят нормально. Но, по-видимому, что-то опять перемкнуло в проводах, и вот он здесь, снова слышит Серёжу. — Привет. Как у тебя дела? — не огорошивать же ребёнка проблемами телефонии. — Хорошо. Я сегодня получил две пятёрки, — гордо сказал мальчик. — Молодец, я в тебе не сомневался. Как день рождения прошёл? — Вы были правы! Дядя Миша пришёл вместе с папой и мамой, когда мы закончили разговаривать. Мне разрешили с ним подольше поиграть, потому что был выходной. Представляете? Он, конечно, совсем на вас не похож… — Ты же даже меня не видел. Миша посмотрел на календарь, который висел на кухне. Сегодня была пятница, а разговаривали они в понедельник, но никак не в выходной. Видимо, из-за больничного у мальчика все дни превратились в выходные. — Ну и что? Я вас совсем по-другому представляю. Вот, например, у дяди Миши усы и борода, а у вас их наверняка нет! — Что правда, то правда. — Вот видите! Сегодня у Серёжи настроение было куда лучше, и Миша не собирался его портить. — А вы почему так долго не звонили? — чуть погодя спросил Серёжа. — Заняты были? — Разве долго? Всего-то пару дней. — Опять вы шутите! Месяц прошёл! Я слышал, как мама с папой говорили, что у взрослых время идёт быстрее. Это правда? — Можно и так сказать. Но все люди разные. Мишу насторожило, что в представлении мальчика прошёл целый месяц. Впрочем, дети — те ещё фантазёры, поэтому он вновь решил не настаивать. — Ну, да, наверное, — Серёжа помолчал, видимо, обдумывая слова Миши. — А вот вы чем занимаетесь? — спросил он вдруг. — Сейчас пою в группе, а раньше работал на нефтяном предприятии. — В группе? Популярной? — нефтяное предприятие нисколько не заинтересовало Серёжу. — Слышал об «Арии»? — Арии? Мы ходили в театр, и там пели арии. Вы это имеете в виду? Мне понравилось! — Нет-нет, так называется группа, в которой я пою. Миша говорил это и сам себе не верил. Ещё вчера он сидел в офисе и по выходным играл в клубах, а теперь поёт в известнейшей российской группе… и разговаривает с неизвестным Серёжей по домашнему телефону. — Странное название для группы, — признался Серёжа. — Вы на корпоративах выступаете, как мой папа? — Мы не настолько известны, — сдаваясь, пошутил Миша. — А гитаристы у вас хорошие? — Хорошие. А ты хочешь быть гитаристом? — Да! — Это замечательно. Уверен, у тебя получится. Они ещё долго разговаривали о музыке, да и не только о ней. Вернее, Серёжа в свойственной ему манере тараторил, перескакивая с темы на тему под снисходительное хмыканье Миши, который, в свою очередь, коротко отвечал на нескончаемые вопросы и изредка что-то рассказывал. Вечером домой вернулась Аня, и Мише пришлось попрощаться с Серёжей. Он не знал, удастся ли им поговорить ещё раз, но пообещал сделать всё от него зависящее. * * * Прошла неделя. Миша исправно ездил в студию и привыкал к необычной для него обстановке. Никакой прошлый опыт не мог сравниться с тем, что происходило в его жизни сейчас. Вместе с тяжёлым для исполнения репертуаром на него свалилась перспектива долгих гастролей и предвзятого отношения со стороны публики, а вместе с тем и сравнения с бывшими вокалистами группы, которые, несомненно, смотрелись выигрышнее на фоне Миши, взявшегося практически из ниоткуда. Альбом был записан ещё в августе, теперь оставалось отрепетировать программу и не подвести слушателей, заранее настроенных скептически. Тем не менее новые люди, новые места — всё завораживало новоиспечённого вокалиста. Неловкость и страх перед неизведанным постепенно уходили, уступали место приятному волнению и даже восторгу — такому, с каким маленький Серёжа вещал про гитары и музыку. Они не разговаривали с того раза, потому что — как бы Миша ни пытался выполнить своё обещание — телефон больше не хотел ломаться и перенаправлять Мишу к Серёже. В попытках дозвониться он успел несколько раз поговорить с родителями, с парочкой друзей, даже поинтересовался у Виталия по поводу дальнейших планов группы, хоть и без того отлично знал их. Но, как назло, к Серёже он не попадал. Смешно, но он немного привязался к этому разговорчивому мальчишке, который бредил музыкой. Они были знакомы всего ничего, но Миша уже знал, что Серёжин отец — джазовый музыкант и бывший военный; что Серёжа живёт недалеко от парка Горького и ходит в четвёртый класс. А ещё, конечно же, мечтает о гитаре и любит кошек. И это была лишь верхушка айсберга — Серёжа рассказал ему гораздо больше. Серёжа был замечательным, и Миша чуть-чуть, самую малость завидовал его родителям, ведь таких замечательных Серёж среди детей — единицы. Было в Серёже и маленькое «но», которое, впрочем, не могло перевесить всё хорошее в нём. Этим «но» было то, что мальчик совсем не ориентировался во времени, и это пугало Мишу. Серёжино время почему-то шло гораздо быстрее, и Миша боялся, что в следующий раз на том конце провода его будет ждать уже повзрослевший мужчина, а к этому он был не готов. Наверное, это всё были игры его больного воображения, которое взбунтовалось на нервной почве, и мальчика просто не научили правильно измерять время. Все разумные доводы разбивались об ещё одну маленькую особенность Серёжи. В его рассказах часто мелькали, например, пионеры, дома культуры и школьные предметы, которых уже не существовало, или давно забытые журналы и газеты. Если бы межвременные звонки существовали, то Миша бы решил, что дозвонился прямиком в Советский Союз. У впечатлительного Серёжи, должно быть, бабушка с дедушкой любили вспоминать молодость, вот тот и нахватался вышедших из обихода слов. Это даже забавно. Или, скажем, его родители были чересчур консервативными — всякое в жизни бывает. Раз уж телефоны по непонятной причине перенаправляют Мишу в одно и то же место, то почему бы и родителям Серёжи не быть… со странностями? Так Миша продолжал себя успокаивать. * * * Прошла ещё неделя. Впечатления от разговоров с Серёжей начали угасать, теряться в памяти среди новых ощущений и эмоций. Сегодня его объявили утомлённой долгим ожиданием «арийской» публике. И сейчас Миша, уставший с дороги, звонил в доставку пиццы, чтобы отметить это событие. — Алло? — Миша! Неужели это вы? — Ох, Серёжа. Я уже и не надеялся услышать тебя. — И я! Но это здорово, что вы позвонили, ведь сегодня мой день рождения. Мне исполняется одиннадцать! Вы помните? — Поздравляю… Постой, как твой день рождения может быть сегодня, если он был меньше месяца назад? Все объяснения, над которыми Миша так долго думал, рухнули в одно мгновение. — Столько времени прошло, а вы опять со своими загадками! — Серёжа засмеялся. — Хорошо, Серёжа, скажи мне сегодняшнее число. — Двадцатое сентября, — честно ответил Серёжа, и в искренности его слов Миша почему-то не сомневался. — Веришь или нет, но сегодня точно шестнадцатое. Помнишь, я тебе говорил о том, что пою в группе? Меня должны были объявить официальным вокалистом шестнадцатого числа. Вот, сегодня объявили. — Неправда, сегодня двадцатое, ведь мой день рождения двадцатого! Двадцатого сентября тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. — Если это так, то тебе должно быть пятьдесят два года! — Вы что, арифметику не изучали? Тысяча девятьсот семьдесят минут тысяча девятьсот пятьдесят девять будет одиннадцать, — поучительным тоном сказал Серёжа. — Почему тысяча девятьсот семьдесят, если сейчас две тысячи одиннадцатый год? Серёжа замолчал. — Ладно, допустим. Получается, в первый раз я звонил тебе год назад? — Да, ровно год, — отозвался Серёжа. — Кажется, я схожу с ума, ведь у меня прошло три недели. И я в этом не сомневаюсь. — А вы ходили ко врачу? Мама говорит, что такие проблемы — это серьёзно. Прекрасно, теперь одиннадцатилетний мальчик считал Мишу больным на голову, хотя тот был уверен, что здоров. Самообладание помахало ему рукой. — Серёжа, я пока ещё не сумасшедший, хотя за разговорами с тобой точно свихнусь, потому что ничего не понимаю! Может, я в матрице? — Где? — В матрице. Был фильм такой, где вся наша жизнь оказалась компьютерной программой, и она называлась матрицей. А настоящую Землю разрушили пришельцы. — Никогда не слышал. — Посмотри на досуге. Хороший фильм, — Миша начал остывать, хотя ситуация ни на йоту не прояснялась. — Он идёт в кинотеатре? — Нет, он довольно старый. — Ладно, я спрошу у папы. Вы сильно спешите? — Нет, что ты. Хочешь поговорить? — Миша грустно посмотрел на яркий буклет со всевозможными пиццами и отложил его в сторону. — Да. В прошлый раз мне понравилось с вами говорить. А ещё я хочу вас увидеть. Давайте вы придёте ко мне на день рождения. — Боюсь, твои мама с папой оторвут мне голову. — Нет, они хорошие. — Именно поэтому они оторвут мне голову. Просто представь: маленький мальчик приводит домой незнакомого дядю. — Я не маленький! И вы не такой уж и дядя! — в сердцах выпалил Серёжа. — И я хочу посмотреть на вашу группу! — Ты можешь прийти на наш концерт. Твоему папе наверняка будет интересно. — И когда ваш концерт? — Точно не скажу. Весной, наверное. — Долго. — Ты ждал моего звонка год. А тут всего лишь полгода. — Ладно, — нехотя буркнул Серёжа. — Вы мне позвоните, когда узнаете день концерта? — Куда ж денусь. * * * Но Мише так и не удалось позвонить. Ни через неделю, ни через месяц, ни через полгода. Концерт в Москве, назначенный на апрель, был отыгран. Уходя со сцены, Миша взглядом окинул толпу, скандирующую «Ария», в поисках мальчика, который хоть примерно походил на одиннадцатилетнего. Глупость какая. Может, ему запретили идти? Может, он так и не узнал о том, что сегодня состоится концерт? Столько «может» и никакой определённости. Радовало только то, что впереди ждала заветная неделя отдыха перед концертом в Питере. Пока Миша грузил подарки и немногочисленные вещи в машину, он обнаружил, что в рюкзаке нет планшета. Наверняка снова оставил его в гримёрке. Понадеявшись на коллег, он позвонил сначала Виталику, потом Володе, но ответа не дождался. Оставались Серёжа и Макс. — Алло, Серёжа? — Нет, это автомастерская, — ехидно раздалось в трубке. — Очень смешно. Я там планшет ос… — Миша закатил глаза, но тут же запнулся. — Стой, что? Да, Миша вскользь упоминал о таинственном мальчике из прошлого, с которым он случайно созванивался пару раз, но о таких подробностях и речи не было. — Подожди!.. Мозг Миши усиленно переваривал случившееся за последние полгода, стыкуя всё с только что полученной информацией. И если Мишины догадки верны, то становится понятно, почему у Серёжи неправильно шло время и почему он так странно разговаривал для мальчика из двадцать первого века. Просто Миша, действительно, дозвонился в Советский Союз. Как — видимо, останется для него загадкой на всю жизнь. Серёжа, уже взрослый, рассмеялся. — Сорок лет звонка ждал! Я тут, знаешь ли, не молодею. — Я не… понимаю. — Читал «Можно попросить Нину?» — спросил Серёжа. — Это что, загадка? — Может, и загадка. — Я ненавижу загадки. — А я обожаю! — Я уже понял, — проворчал Миша. — Не знаю насчёт Нины, но буквально недавно я читал «Можно попросить Серёжу?». Он дрожал — то ли от колючего апрельского ветра, то ли от осознания того, что маленький Серёжа всё-таки вырос и стал удивительным музыкантом, как и хотел. В трубке замолчали. Миша хотел напомнить про планшет, и как раз в этот момент крепкие руки сдавили его рёбра. Ухо и шею обожгло тёплое дыхание, контрастирующее с холодом весенней ночи. Миша вздрогнул и попытался вырваться из стальной хватки, но тихий голос заговорщически прошептал: — Серёжа уже здесь. И он очень заждался.