Воскреси меня

      Гермиона сидела в Хогвартс-экспрессе, думала о своем будущем и рассуждала о своей жизни. Волан-де-морт воскрес два года назад, идет война, а она волнуется о том, кем же будет её соулмейт. — смешно, — подумала Герми и закрыла глаза. — волнуешься? — спросил Рон, удобнее устроившись на кресле. — естественно, блин, волнуюсь. Соулмейт определяется на шестом курсе, а после остается навечно! — прошипела трясущаяся от страха Гермиона, не открывая глаз. — ну, раз он остается навечно, то бояться нечего — ты все равно от него не отвертишься. Ровно, как и он от тебя. — ответил Гарри. — надеюсь, никому из нас не выпадет Драко… Он… — Гарри замялся, не зная, как описать это друзьям. — Очень странно себя ведет в последнее время. Полагаю, он мог принять метку. Думаю, стоит его «проведать»… Мало ли. — с этими словами Гарри вышел из купе. — как обычно: Малфой что-то сделал, Гарри разбирается. Рон, как думаешь, кем будет твой соулмейт? — Гермиона посмотрела на Рона. — не знаю, честно. Никогда не думал, что шесть лет пройдут так быстро. — признался Рон, — А ты? — я тоже не знаю… Надеюсь, что выпадет кто-нибудь из близких… (надейся, не поможет)

*^*

      Гарри шел в купе слизеринцев, натягивая на лицо мантию-невидимку. В коридоре практически никого не осталось. Почти все разошлись по своим купе переодеться в школьные мантии и собрать вещи. Гарри старал­ся держаться поближе к Забини, насколько это воз­можно было сделать, не касаясь его, и все-таки не успел проскользнуть за ним в купе. Забини уже на­чал закрывать дверь; Гарри быстро подставил ногу, не давая ей задвинуться до конца. — Да что с ней такое? — разозлился Забини, дер­гая раздвижную дверь и каждый раз натыкаясь на невидимую ногу Гарри. Гарри схватился за дверь и толкнул изо всех сил. Забини, все еще державшийся за ручку, повалился на колени к Грегори Гойлу, началась свалка. Гарри под шумок шмыгнул в купе и, подтянувшись на руках, за­брался на багажную полку. Очень удачно, что как раз в этот момент Гойл и Забини сцепились друг с дру­гом, а остальные смотрели на них, — Гарри был со­вершенно уверен, что его ноги высунулись из-под мантии. На какое-то ужасное мгновение ему даже по­казалось, что Малфой провожает взглядом его крос­совку, взлетающую вверх, но тут Гойл захлопнул на­конец дверь и спихнул с себя Забини. Растрепанный и недовольный Забини рухнул на сиденье, Винсент Крэбб вернулся к своим комиксам, а Малфой, посме­иваясь, улегся на два сиденья сразу, положив голову на колени Пэнси Паркинсон. Гарри на полке скрю­чился под мантией, подоткнув ее под себя со всех сторон, и стал смотреть, как Пэнси Паркинсон пе­ребирает прилизанные белобрысые волосы Малфоя с такой самодовольной улыбкой, словно другие дев­чонки только и мечтали бы оказаться на ее месте. Качающаяся под потолком лампа ярко освещала эту сцену, Гарри свободно мог прочесть каждое слово в комиксах, которые читал Гойл прямо под ним. — Ну что, Забини, — сказал Малфой, — что нуж­но этому Слизнорту? — Просто подыскивает людей со связями, — от­ветил Забини, все еще злобно косившийся в сторо­ну Гойла. — Не сказать чтобы он так уж много их нашел. Этот ответ, похоже, не понравился Малфою. — Кого он еще позвал? — требовательно спро­сил он. — Маклаггена из Гриффиндора, — сказал Забини. — Ну да, у него дядя большая шишка в Мини­стерстве, — сказал Малфой. — Еще какого-то типа по фамилии Белби из Когтеврана… — Вот еще, он такой придурок! — вскрикнула Пэнси. — А еще Лонгботтома, Поттера и малявку Уизли, — закончил Забини. Малфой резко сел, сбросив руку Пэнси. — Он пригласил Лонгботтома?! — Ну, наверное, пригласил, раз Лонгботтом там оказался, — равнодушно ответил Забини. — Да чем Лонгботтом мог заинтересовать Слизнорта? — Забини пожал плечами. — Поттер — понятно, драгоценный Поттер, оче­видно, Слизнорт хотел поглядеть на Избранного, — злобно усмехнулся Малфой, — но эта малявка Уиз­ли! В ней-то что такого особенного? — Многим мальчишкам она нравится, — сказа­ла Пэнси, искоса наблюдая за реакцией Малфоя. — Даже ты считаешь ее хорошенькой, правда, Блез? А ведь мы все знаем, какой ты разборчивый! — Да я бы побрезговал прикоснуться к такой пре­дательнице, которая ни во что не ставит чистоту крови, будь она хоть раскрасавица, — холодно ото­звался Забини. Пэнси была очень довольна. Малфой снова улег­ся к ней на колени и позволил ей дальше гладить его волосы. — В общем, вкусы Слизнорта оставляют желать лучшего. Может быть, он впал в старческий маразм. А жаль, отец всегда говорил, что в свое время это был неплохой волшебник. Папа был у него любим­чиком. Наверное, Слизнорт не знает, что я тоже еду этим поездом, не то бы он… — Я бы на твоем месте не особо рассчитывал на приглашение, — сказал Забини. — Когда я только пришел, он спросил меня про папу Нотта. Вроде они старые друзья, но как услышал, что его арестовали в Министерстве, не обрадовался и Нотта так и не пригласил, верно? По-моему, Слизнорта не привле­кают Пожиратели смерти. Малфой явно разозлился, но выдавил из себя ис­ключительно невеселый смешок. — Да кому вообще интересно, что его привле­кает? Кто он, в сущности, такой? Просто дурацкий учителишка. — Малфой демонстративно зевнул. — Я о чем — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне от­носится какой-то толстый старикан, обломок дрях­лого прошлого? — Как это — в будущем году тебя не будет в Хогвартсе? — возмутилась Пэнси и даже прекра­тила ухаживать за волосами Малфоя. — Да так уж, кто знает, — ответил Малфой со сла­бым намеком на самодовольную улыбочку, — мо­жет быть, я… ну… пойду дальше, буду заниматься бо­лее важными вещами. Скорчившись под мантией-невидимкой на ба­гажной полке, Гарри почувствовал, как у него зако­лотилось сердце. Что скажут на это Рон и Гермиона? Крэбб и Гойл вытаращились на Малфоя, разинув рты; как видно, они не подозревали о его планах заняться более важными вещами. Даже Забини позволил любопытству отразиться на своем красивом лице. Пэн­си снова принялась медленно поглаживать Малфоя по волосам, вид у нее был ошеломленный. — Ты говоришь… о нем? — Малфой пожал плечами: — Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лич­но считаю, что это теперь не так уж важно. Ну, по­думайте сами… когда Темный Лорд придет к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно… Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан… — И ты думаешь, что можешь как-то послужить ему? — с убийственной иронией поинтересовался Забини. — В шестнадцать лет, даже еще не закон­чив школу? — Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об об­разовании, — тихо сказал Малфой. Крэбб и Гойл сидели с разинутыми ртами, слов­но горгульи. Пэнси смотрела на Малфоя чуть ли не со священным трепетом. — Уже видно Хогвартс. — Малфой, явно наслаж­даясь произведенным эффектом, показал в темноту за окном. — Пора надевать мантии. Гарри неотрывно смотрел на Малфоя и потому не заметил, как Гойл потянулся за своим чемоданом; чемодан, сползая с полки, больно стукнул Гарри в ви­сок. Он невольно охнул, и Малфой сразу посмотрел на багажную полку, задумчиво сдвинув брови. Гарри не боялся Малфоя, но все-таки ему не хо­телось быть застигнутым с мантией-невидимкой по­среди компании недружелюбно настроенных слизеринцев. Со слезящимися глазами и гудящей от боли головой он вытащил волшебную палочку, стараясь, чтобы мантия при этом не сбилась, и стал ждать, за­таив дыхание. К счастью, Малфой, видимо, решил, что ему послышалось. Он вместе с остальными на­тянул на себя мантию, запер чемодан, а когда поезд начал рывками замедлять ход, застегнул у горла но­венький плотный дорожный плащ. Гарри видел, как коридор понемногу наполняется народом, и тихо надеялся, что Рон и Гермиона вы­несут на платформу его вещи. Сам он не мог сдви­нуться с места, пока все не уйдут из купе. Наконец поезд дернулся в последний раз и остановился. Гойл открыл дверь и вышел, расталкивая толпу второкур­сников. Крэбб и Забини поспешили за ним. — Ты иди, — сказал Малфой Пэнси Паркинсон, которая поджидала его, протянув руку, как будто на­деялась, что они возьмутся за руки. — Мне тут нуж­но кое-что проверить. Пэнси ушла. Теперь в купе остались только Гарри и Малфой. Ученики проходили мимо, один за дру­гим спускались на темную платформу. Малфой по­дошел к двери и опустил шторки. Теперь из коридо­ра не было видно, что происходит в купе. Потом он наклонился и снова отпер свой чемодан. Гарри перегнулся через край багажной полки, сердце у него стучало все быстрее. Что такое Мал­фой хочет скрыть от Пэнси? Неужели Гарри сейчас увидит тот таинственный предмет, который так не­обходимо было починить? — Петрификус Тоталус! — Без всякого предупреждения Малфой нацелил волшебную палочку на Гарри, и того мгновенно па­рализовало. Словно в замедленном кино он свалил­ся с багажной полки и грохнулся на пол, так что все купе задрожало. Он лежал у ног Малфоя, ман­тия-невидимка распахнулась и почти вся оказалась под ним, так что он остался на виду, как был, с не­лепо поджатыми ногами. Он не мог пошевелиться, мог только смотреть, не мигая, на Малфоя, который широко улыбался. — Так я и думал, — сказал Малфой, ликуя. — Я слы­шал, как Гойл задел тебя чемоданом. И мне показалось, я видел, как мелькнуло что-то белое, когда За­бини вернулся… — Его взгляд задержался на кроссов­ках Гарри. — Это, наверное, ты держал дверь, когда Забини хотел ее закрыть? — Он задумчиво взглянул на Гарри. — Ничего особенно важного ты не услы­шал, Поттер. Но, раз уж ты мне попался… И он с силой ударил Гарри ногой в лицо. Гарри почувствовал, как у него хрустнул нос, кровь брыз­нула фонтаном. — Это тебе за моего отца… А теперь… — Малфой вытащил из-под неподвижного тела Гар­ри мантию-невидимку и набросил на него. — Вряд ли тебя найдут раньше, чем поезд вер­нется в Лондон, — тихо проговорил он. — Увидим­ся, Поттер… А может, и не увидимся. — И, залепив Гарри пощечину, скрылся. Кровь заливалась в открытый рот, вызывая тошноту, пока Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Из коридора доносились голоса и шаги. Первой мыслью Гарри было, что купе наверняка осмо­трят, прежде чем поезд отправится в обратный путь. Но тут же пришло мучительное осознание: даже если кто-нибудь заглянет в купе, его не увидят и не услы­шат. Оставалась одна надежда: кто-то случайно зайдет сюда и наступит на него. Гарри никогда еще не чувствовал такой ненавис­ти к Малфою, как сейчас, когда лежал на спине на­подобие карикатурной черепахи. Надо же было вляпаться в такую дурацкую историю! Вот за­тихли последние шаги, ученики столпились на тем­ной платформе, было слышно, как они там болтают и шумно передвигают чемоданы. Рон и Гермиона решат, что он сошел с поезда, не дожидаясь их. К тому времени, когда они добе­рутся до Хогвартса, займут места в Большом зале, несколько раз осмотрят гриффиндорский стол и наконец поймут, что Гарри здесь нет, он, несомнен­но, будет уже на полдороге к Лондону. Гарри попытался издать какой-нибудь звук, хотя бы захрипеть, но не смог. Тогда он вспомнил, что неко­торые волшебники, такие, как Дамблдор, умеют кол­довать, не произнося заклинания вслух, попытался призвать к себе выпавшую из руки волшебную па­лочку, мысленно повторяя: «Акцио, волшебная па­лочка!» — но ничего не получилось. Ему казалось, что он слышит шелест листьев на деревьях вокруг озера и далекое уханье совы, но ни­каких признаков того, что его ищут, не было. И уж тем более нигде не раздавалось панических голосов, спраши­вающих, куда пропал Гарри Поттер. С растущей безнадежностью он представлял себе, как вереница ка­рет, запряженных фестралами, приближается к шко­ле, и взрывы приглушенного хохота доносятся из той кареты, где Малфой пересказывает своим дружкам-слизеринцам, как он избил Гарри. Поезд дернулся, и Гарри перекатился на бок. Те­перь он смотрел не в потолок, а на пыльную ниж­нюю сторону сиденья. Пол начал вибрировать — это ожил, взревев, паровоз. «Хогвартс-экспресс» отправ­лялся в обратный путь, и никто не знал, что Гарри остался в вагоне… Вдруг он почувствовал, что мантия-невидимка слетела с него, и чей-то голос у него над головой сказал:  — Здорово, Гарри. — Сверкнула вспышка красного света, и к Гарри вернулась способность двигаться. Он приподнялся, упираясь в пол, сел, приняв более достойную позу, наспех вытер кровь с лица тыльной стороной ла­дони, поднял голову и увидел Тонкс. Она складыва­ла мантию-невидимку, которую только что сорва­ла с него. — Давай-ка двигать отсюда поскорее, — сказала она. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза, поезд тронулся. — Пошли, будем прыгать. Гарри выскочил за ней в коридор. Тонкс распах­нула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, все быстрее скользившую мимо, — поезд набирал ход. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземля­ясь, но сразу выпрямился и успел увидеть, как свер­кающий алый паровоз, разгоняясь все быстрее, ис­чезает за поворотом. Прохладный ночной воздух приятно холодил разбитый нос. Тонкс смотрела на него; Гарри было неловко и страшно досадно, что она нашла его в та­ком идиотском виде. Метаморфиня молча протяну­ла ему мантию-невидимку. — Кто это сделал? — Драко Малфой, — с горечью ответил Гарри. — Спасибо, что… В общем, спасибо. — Не за что, — без улыбки сказала Тонкс. Насколь­ко Гарри мог разглядеть в темноте, у нее были все те же мышиного цвета волосы и несчастное вы­ражение лица, что и в ту ночь, когда он видел ее в «Норе». — Постой минутку спокойно, я поправ­лю тебе нос. Эта идея Гарри не очень вдохновила. Он рассчи­тывал заглянуть в больничное крыло к мадам Помфри, которой больше доверял по части исцеляющих заклинаний, но говорить об этом ему показалось неудобно, так что он встал неподвижно и зажму­рил глаза. — Эпискеи! — произнесла Тонкс. Носу Гарри вдруг стало очень жарко и тут же — очень холодно. Гарри поднял руку и осторожно по­щупал нос. Вроде все было в порядке. — Спасибо большое! — Ты лучше накинь свою мантию, и пойдем к школе, — сказала Тонкс, по-прежнему без улыбки. Когда Гарри снова закутался в мантию, Тонкс взмахнула волшебной палочкой; из палочки выле­тело огромное серебристое четвероногое существо и умчалось в ночь. — Это был Патронус? — спросил Гарри. Он уже видел раньше, как Дамблдор передавал сообщения таким способом. — Да, я хочу дать знать в замок, что ты со мной, чтобы они не беспокоились. Идем, не стоит тянуть. Они зашагали по аллее, ведущей к школе. — Как вы меня нашли? — Я заметила, что ты не сходил с поезда, и я зна­ла, что у тебя есть эта мантия. Подумала, что ты за­чем-то спрятался. Увидела купе с задернутыми штор­ками, заглянула проверить. — А что вы вообще здесь делаете? — спросил Гарри. — Я теперь постоянно здесь дежурю, в Хогсмиде. Дополнительная охрана школы, — объяснила Тонкс. — Только вы одна дежурите, или… — Нет, еще Праудфут, Сэвидж и Долиш. — Долиш — это тот мракоборец, которого Дамблдор оглушил в прошлом году? — Он самый. Они брели по темной, пустынной дороге, сле­дуя за свежими следами от колес. Гарри покосился на Тонкс из-под мантии. В прошлом году она была такая любопытная, постоянно смеялась, шутила. А теперь Тонкс ка­залась намного старше, сделалась более серьезной и целеустремленной. Неужели это все из-за того, что случилось в Министерстве? Гарри со смущени­ем подумал, что Гермиона наверняка посоветовала бы ему как-то утешить Тонкс, поговорить о Сириусе, сказать, что она ни в чем не виновата, но он не мог себя заставить. Он вовсе не винил ее в смерти Си­риуса, тут она была виновата не больше других. Уж, во всяком случае, не больше него самого. Просто ему было тяжело разговаривать о Сириусе, и он вся­чески старался этого избегать. Так они и шли молча через холодную тьму. Длинный плащ Тонкс с шоро­хом волочился за ними по земле. Раньше Гарри всегда проезжал здесь в карете, и сейчас в первый раз заметил, как далеко до шко­лы от станции в Хогсмиде. Наконец он с облегчени­ем увидел высокие каменные столбы по обе сторо­ны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Он замерз, проголодался, и ему не терпелось поскорее расстаться с этой новой угрюмой Тонкс. Но когда он протянул руку и толкнул ворота, оказалось, что они заперты. — Алохомора! — уверенно произнес он, напра­вив волшебную палочку на висячий замок, но ни­чего не случилось. — Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота. Гарри огляделся: — Я могу перелезть через ограду, — предложил он. — Нет, не можешь, — скучным голосом ответи­ла Тонкс. — На ограде тоже заклинания против не­санкционированного вторжения. Этим летом меры безопасности усилили в сто раз. — Ну, тогда, — сказал Гарри, которого начинало раздражать ее равнодушие, — мне, видимо, придет­ся здесь заночевать. — Вон кто-то за тобой идет, — сказала Тонкс. — Смотри. Показался фонарь, который освещал черную мантию, которая подходила все ближе. — мистер Поттер, вы, как всегда, в своем репертуаре… — прошелестел столь ненавистный баритон. — вечно хотите эффектно появиться…

*^*

      — Гарри, где ты был? — спросила Гермиона, как только Гарри сел рядом. — И, Гарри, у меня для тебя новости… — какие? — спросил Гарри. — твои глаза разные… И метки нет… Ты понимаешь, что это значит? — нет. Что-то плохое? — не совсем. — Гермиона покачала головой. — Это значит, что ты нашел соулмейта. К тебе кто-нибудь прикасался незадолго до прибытия в замок? — кажется, нет, — Гарри задумался, — стоп. Ко мне прикоснулась Тонкс… А еще меня ударил Малфой. — Дору можно отметать, она нашла Римуса. Остается только Малфой. — Мерлина мать… Только не он… — попробуй закрыть левый глаз. — Посоветовал Рон. — Говорят, что соулмейты могут смотреть глазами друг друга. Гарри закрыл глаз и увидел Пэнси. Он окинул слизеринский стол тяжелым взглядом, пытаясь понять, что сидит напротив неё. — да, это Малфой… — Гарри закрыл глаза, перебарывая желание застонать от такого исхода. — сожалею, Гарри. — произнес молчавший до этого Рон. — А вы уже знаете своих соулмейтов? — Гарри посмотрел на своих друзей. — догадываемся, — за всех ответил Рон. — да… — подтвердила Гермиона, — и я очень надеюсь, что я ошибаюсь…

*^*

      Пир закончился, и Гермиона буквально вылетела из Большого зала и, не разбирая дороги, направилась в гриффиндорскую башню. Поднимаясь на второй этаж, на лестнице она внезапно наткнулась на кого-то, и он схватил её за руку, не давая упасть. — спасибо, — произнесла Гермиона, потирая резко разболевшийся глаз. — мисс Грейнджер… — прошипел баритон, и Гермиона подняла глаза. На нее смотрел Снейп. — только не говорите мне, что у меня разные глаза… — Гермиона переводила взгляд с одного черного глаза на другой — янтарный. Снейп ничего не ответил и просто ушел. — весело… — подумала Гермиона, закрывая правый глаз челкой и направляясь к гостиной Гриффиндора. — хоть бы это прошло… — надеялась гриффиндорка. Она оглядела руку и поняла, что соулмейт найден. — я не ошиблась… Трезвенность, — сообщила пароль Герми и прошла в гостиную. — нет. НЕТ! Пожалуйста, нет… — Гермиона зарылась лицом в подушку. — Пусть это будет лишь плохим сном! — пользуясь тем, что она одна в комнате, Гермиона выплескивала эмоции. Через десять минут Гермиона заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть, стараясь успокоиться. — ладно. Жизнь не закончена. То, что моим соулмейтом является Снейп еще ничего не меняет. Я продолжаю быть Гермионой Джинн Грейнджер…

*^*

Гарри сидел один в спальне, пока другие обсуждали своих возможных соулмейтов. Настроения у него не было, ровно как и слёз. Все слёзы остались на Тисовой улице, когда он оплакивал Сириуса. Сейчас его горло будто наливалось сталью, стоило только вспомнить о Драко. — Я остаюсь собой в любом случае… — напоминал он себе каждый раз. Через несколько минут раздумий о том, что сейчас ему придется не сладко, Гарри все же задумался: — как так получилось? — в пустоту спросил он. Первым решением было пойти к Гермионе, но вспомнив её состояние при упоминании соулмейтов, он передумал. Тогда он схватил мантию-невидимку и уверенно зашагал к выходу. — куда ты идешь? — Гарри обернулся на голос Рона. — в библиотеку, — честно сказал Гарри. — куда? В библиотеку? — переспросил Рон, — зачем? Ты ведь не Гермиона! Гарри расширил глаза от удивления и, ничего не ответив, вышел из гостиной.

*^*

Добравшись до библиотеки, Гарри поднял палочку и прошептал: — акцио, том про соулмейтов. На него налетела книга страниц на сто, очень яркая и праздничная. — видимо, для кого-то это реально праздник… — подумал Гарри и начал читать. — Соулмейты находятся по самым сильным взаимным чувствам… То есть моя ненависть к Драко была сильнее, чем любовь к Джинни? Весело… А один долькоед тут утверждает, что любовь — самое сильное чувство… Пойти расстроить его, что ли… Стоп, с каких пор я так думаю о Дамблдоре? И даже странно, что я не соулмейт с Воландемортом. — Гарри задумался, — хотя, может это и к лучшему. Я ничего бы не смог ему сделать. — Гарри начал читать дальше, — Есть также второй способ — соулмейт с похожими качествами. Это определённо не то. Что у нас с Малфоем может быть одинакового? — Гарри усмехнулся и стал читать дальше, — если один соулмейт старше другого, то метка появляется у обоих в одно время — во время поступления младшего на шестой курс. Стоп! У Снейпа на руке была метка, её не было в прошлом году, значит его соулмейт — мой ровесник, — Гарри стал прокручивать воспоминания о нем. Да, когда Снейп проходил мимо, Гарри определённо заметил метку, которую Снейп пытался скрыть. — ГДГ. Гермиона! Ох, а у меня тут, оказывается, еще все хорошо… Надеюсь, она еще не догадалась… Кого я обманываю, Герми — самая умная из нашего трио, она точно узнала, кто её соулмейт. Возможно, вэтом и есть причина её грусти. — гарри поднялся со стула, оставив книгу на столе, и пошел в спальню. — Жаль, что я никак не могу помочь… Она ведь столько для меня сделала… — подумал Гарри