А кого спасешь ты, и что для этого нужно?

Единственное, что я мог ощущать в темноте, это две книги, упавшие на меня из сомкнувшейся диафрагмы ловушки. Одна книга была очень толстая, её я прижал левой рукой к животу, вторая удобно легла в правую. Я решил, что ими можно кидаться, если придётся драться. Хотя, учитывая возможности связистов и магов, меня можно отыскать в полной темноте и пульнуть древесным кольцом, так что драться – это явный эвфемизм. Но оставаться на месте и ждать, что приказчица запаникует и позовёт на помощь было нельзя. Во-первых, она может быть агентом врага, во-вторых, помощь может не успеть. Подвижная мишень – более сложная для попадания, поэтому я решил, что бегство в данной ситуации самая выгодная тактика. И медленно двинулся вперёд, выставив правую руку с книгой, чтоб контролировать пространство перед собой. Прежде, чем переносить массу на шагающую ногу, я тщательно ощупывал пол подошвой. Путешествие по прямой закончилось через три шага – я упёрся в стену. Пришлось повернуться, касаясь левым плечом стены, и двинуться вдоль неё. – Пожалуй, я помогу тебе, – раздался в темноте насмешливый голос. – Изначально мне не было разницы, как с тобой поступать, разве что насолить сестрице было забавной идеей. Но ты такой... Необычный, я бы сказала. – Кто ты? - я сжался, опасаясь удара из темноты, и заодно приготовился к прыжку. Но гром не грянул, молнии не засверкали, даже не раздалось тихое жужжание древесного кольца. – Ещё чего! - говорившая рассмеялась, и мне показалось, что я слышал этот голос раньше. – Я уже в курсе, что ты лихо управляешься с информацией. Поэтому побудь в неведении относительно моей личности. Тебя хотят убить мои друзья. Я же не вижу проблемы именно в тебе. Мне всё равно, на чьей стороне будет правда. Или сила. Я уже нашла то, что искала. Заманив тебя в ловушку, я выполнила условия договора. Если они не смогут тебя убить, это их проблемы. А вот тебе информация для выживания: впереди разветвление, слева из канализационного тоннеля придут они. У них обычные пистолеты и мачете. Серьёзных магов на такое задание никто не пошлёт. Так что у тебя есть шансы. Прямо и справа  проходы в служебные тоннели, там целый лабиринт. Оооо! Вот это да! – говорящая выдохнула изумленно. – Как же тебя любят-то! Святые потоки! Ну ладно, ещё встретимся. Установилась тишина. Я с максимально возможной скоростью двинулся вперёд и через несколько шагов действительно нащупал низкую арку. – Быстрее, мы его упустим. – Готовсь. На стенах заплясали блики отражённого света. Я, не раздумывая, ломанулся в арку, которую разглядел справа. Тьма снова окружила меня, и пришлось замедлиться, зато я двигался практически бесшумно. Сзади послышались ругательства, и по стенам запрыгали блики, осветившие углубление с рельсами, в которое я чуть не упал. Справа и слева, примерно на одинаковом расстоянии от меня, находились входы куда-то, обозначенные яркими рокайлями. Я побежал к правому входу и едва успел нырнуть в него, как по стенам тоннеля защёлкали спирали выстрелов. Кубарем скатившись по лестнице вниз, я шлёпнулся в мелкий ручей. Преследователи светили фонарями в моём направлении, и хоть свет и не падал прямо передо мной, но его отблески помогали разглядеть очертания помещений. Наугад несколько раз поменяв направления и свернув в боковые проходы, я снова оказался в полной темноте. Если преследователей немного, у меня есть шанс, что они меня потеряют, магов среди них нет, по крайней мере, так утверждал насмешливый полузнакомый голос. Я вжался спиной в углубление непонятного назначения в стене, почувствовал, что нечто подвижное и сухое хрустит у меня за спиной, и замер. Снова появились блики. Тоннель, в котором я находился, был абсолютно прямой, поэтому бежать смысла не было. Надёжнее прятаться в нише, а потом напасть первым и прикрываться телами преследователей от стрельбы их друзей – так подумал я. Только обстановка снова поменялась. Прямо из-под меня, из ниши, выкатился белый предмет. Он со стуком остановился у противоположной стены. Пятна света от фонарей замерли, и я разглядел бесконечную череду ниш, в которых сидели человеческие скелеты, блестящие драгоценными гранями шимаев. - Ааа. Ёрш твою медь! – я не сдержался, да и смысла таиться уже не было. – Щит выставляй. – Да. – Готовьсь! "Сейчас меня начнут потрошить." Но в это время в воздух поднялся череп и завис прямо перед моим лицом. – Глупо было не использовать шимай, Дитрих, – прошамкал он. – Где твоя смекалка? Сойди с костей, к которым ты прикоснулся. Дай мне свободу. Я выпрыгнул из ниши, выставляя книгу в сторону преследователей. Тут же по тоннелю пронеслась спираль выстрела. Книга вспыхнула, и меня отбросило вдоль тоннеля. Я больно ударился спиной, но вторую книгу не выпустил. Из ниши, в которой я пытался прятаться, высыпались кости. Они закружились в хороводе, подобно осенним листьям, но не падая, а поднимаясь. – Пора полакомиться человечинкой, – прошамкал череп, вставая на своё законное место. – Плоду это будет полезно. Несколько выстрелов прошли сквозь скелет, не причинив ему вреда, а на меня посыпались осколки костей из других ниш. Подхватив большеберцовую кость с острым сколом, я кинулся в атаку вслед за летающим скелетом. Фонари начали падать и гаснуть, зато тоннель осветился сгустками света, которые скелет высасывал из тел нападавших. Тела упали вслед за фонарями. Скелет втянул в себя сгустки и прошептал: – Спасибо за сытный обед. Пока, Дитрих. И рассыпался. Я снова остался в полной темноте. Должно быть, я выглядел нелепо. Я стоял в экстатичной позе, выставив перед собой книгу и кость. Чисто экзоцист. Хорошо, что никто меня не видел. – Дитрих, ты цел! Слава потомкам! – раздался вокруг меня низкий голос. – Гета?! – Когда ты вышел из зоны магии скрытности, я смогла до тебя дотянуться, но мне препятствовали возмущения потоков. Опиши, что ты видишь. – Я ничего не вижу, тут темно. – Плохо. – Но я знаю, где нахожусь. Это тоннель с нишами, в которых сидят скелеты с большим количеством шимаев. Кладбище магов, наверно. – Огогой, – Гета, явно нервничала. – Если тебе ничего непосредственно не угрожает, оставайся на месте. Мы скоро будем. Вопреки её словам, ждать пришлось долго. Или это в темноте время текло так медленно. Я не знаю. Однако свет всё же забрезжил в конце тоннеля, в буквальном смысле. Ко мне приближалась целая процессия. Впереди шла Гета. Увидев меня, она облегчённо вздохнула, опустила руку, в которой держала давешнюю змею, и прижалась к стене. Вперёд выступила типичная столичная женщина – блондинка с очень красивой фигурой, с румяным лицом и  неопределимого возраста. Шар, летевший над ней, распространил неяркий свет по всему тоннелю. Меня и женщину разделял десяток трупов. За мной, я знаю, был виден хаос из рухнувших скелетов. За плечом женщины маячила хмурая физиономия девочки из "Могилы". А за ней я разглядел сжимающую кулаки Яйлу и трясущуюся Бальдоттер. – Странный выбор, – спокойно молвила блондинка. Я растерялся. К чему это она? – "Ортобеременность и магия неполного замещения". Мужчинам такое знать точно не нужно. Это она о книге. – Книга упала вслед за мной в ловушку, когда та женщина меня подтолкнула. – Какая женщина? – Я её не знаю, видел в первый раз и мельком. – Приметы? – Она была одета в бордовый мундир с белыми пуговицами. – Траурница. Хотя мундир может надеть любая. – Вы понимаете, что тут натворили? Конечно, я не понимал. Я мог только предполагать. Поэтому решил действовать так, как недавно для себя решил – сначала вытащить информацию из собеседницы. – В отличие от Вас, я не разбираюсь в местных особенностях. Тем более соваться в проблемы Матримонии мне не разрешено. Вам не кажется невежливым, не представившись и не объяснив мне, каким образом некие непонятные ценности стали настолько доступными для посещения нежелательными лицами, предъявлять претензии? Может, Вы объясните, кто пытался меня убить и зачем? Или принципы справедливого расследования вам незнакомы? На заднем плане Гета вжала голову в плечи и закрыла глаза ладонью, видимо от страха. Да, я откровенно грубил властной блондинке, но отступать всё равно было некуда. – Начнём с того, что нарушение покоя Матерей – само по себе преступление, не имеющее смягчающих обстоятельств. Все знают это, а кто не знает, не может сюда попасть... Вот тут она допустила промах. И этим воспользовалась ни кто иная, как целлемейстер Риаш Бальдоттер. – Минуточку! – она раздвинула всех своей невероятной грудью и вышла вперёд. – Мать Энне, раз Дитрих сюда попал, не имея на это права и достаточного могущества, с него необходимо сразу снимать все обвинения. Виноват явно кто-то из сильных магов или целлемейстеров. – Был использован ход в Костище Матерей со стороны Бальдоттер. Так что объяснитесь, – парировала Энне. – Обязательства по охране Костища, равно как и других общих Святынь, взяли на себя Берлихинген ещё во времена Первой Курии, это Ваша муттерцелле, Вам и отвечать. Риаш явно чувствовала себя в своей стихии. Я про себя усмехнулся, завидуя, впрочем, Бальдоттер. – И как по-вашему я обязана поступить? – в тоне Энне не чувствовалось ни растерянности, ни вызова, она просто спрашивала. – Бабушка, разреши мне, – из задних рядов выступила Мила Кнехт. Вот так сюрприз! Она шла сквозь тесный в тоннеле строй незнакомых мне женщин не как Риаш, расталкивая всех, она как будто просочилась. Остальные даже не пошевелились. – Я возьму Дитриха в собственность. – Ты понимаешь, что это означает? – Энни нахмурилась. – Ну, рано или поздно это нужно было сделать. – Ты хорошо подумала? – Достаточно хорошо. – Красотка, – прошептала Риаш, – красивое решение. – И её титьки заходили ходуном. Я посмотрел на Яйлу, её всю трясло, а по лицу пошли пятна, сильно сжатые кулаки она даже не пыталась прятать. – Тогда я объявляю, что мы можем использовать право параллельной Матримонии, и вывести Дитриха из статуса заведомо виновных. Следствие, таким образом, будет вестись обычным гражданским методом. Поторопись с ритуалами, дорогая. Мы остались наедине с Милой Кнехт. Последней нас покинула госпожа целлемейстер Хольдбрюн, причём её буквально утащила Риаш. – Можешь объяснить, что это значит? – я постарался спросить нейтральным тоном, хотя сильно хотел прижать Милу к стене и начать угрожать. Она стояла ссутулившись и не смотрела на меня. – Понимаешь, Дитрих, я – старший бастард. Обычные бастарды рождаются во множестве. Дело в том, что, пока консорты водятся с наследницами, целлемейстеры заняты своими делами, и их отношения неизбежно охлаждаются. – Это я и так знаю. Ближе к делу. – Нет. Не перебивай меня, – Мила наконец-то посмотрела прямо на меня, – потом сам же будешь благодарен. Ты же страдаешь от недостатка понимания этого мира. Кажется, я говорил ей об этом, или не ей говорил. Или не говорил. Тогда она хорошо понимает мои сложности. Собственно, старший бастард – это некоторое отклонение от местной нормы и должно иметь схожее с моей проблемой. – Так вот, старшие бастарды – это отклонения от нормы. Матримония регулирует многие процессы, связанные с рождением. Большинство. Когда мужчина объявляется консортом – это означает крайнюю степень привязанности целлемейстера к нему, и значительную долю жертвенности со стороны мужчины. Это магический контракт, непреложный, скреплённый потоками. Он даёт мужчине огромные возможности. Но и обязанности накладывает. Обычно, естественно, наследница рождается первой. Но бывают исключения. Например, когда консорта околдовывают. Это делают с разными целями, часто с разрешения целлемейстера. Или даже по прямому указанию. Бывает, что чувствительные мужчины, а таких среди консортов большинство, начинают испытывать какие-то чувства к другим женщинам, например, сострадание к инвалидам. И рождается ребёнок, раньше, чем наследница. Так было с моим отцом. – Хорошо. Об этом я догадывался. И даже догадываюсь, что особое положение старших –это признание того факта, что Матримония имеет свои цели, непонятные смертным. Мила удивлённо на меня воззрилась. И я снова умилился от её милоты. Проклятье. Стоит думать, что евгеника, которой тут почти наверняка забиты мозги аристократок, даёт свои плоды. Это как у маленьких собачек, которые явно в природе не выживут сами: они часто настолько умильны, что рука не поднимется такую выгнать из дома или оставить без лакомства. – Да, Дитрих, ты прав, именно поэтому старшие бастарды защищены Матримонией и имеют некоторые экстраординарные возможности. Например, раз в жизни я могу заявить право собственности на одного человека и на один неодушевленный предмет. Признаться, меня это впечатлило. Зная меня чуть больше суток, Мила использовала своё уникальное право, чтобы меня защитить. – Мне немного стыдно, – призналась она еле слышно, - но нужно успеть до заката... Я решил, что стоит избавить Милу от неловких объяснений, и поцеловал её. Место было неподходящее, все предшествующие события не предполагали, что у нас будет хорошее настроение, но наши действия оказались на редкость гармоничными. Когда Мила успокоилась и перестала вздрагивать, я поцеловал её в лоб, она в ответ потянулась ко мне губами. Поцелуй её был невинными. Несмотря на то, что только что произошло, она быстро отстранилась и сказала: – Я должна разъяснить тебе сложности родственных связей, в которых ты оказался запутан. Или впутан. Обычно мужчин не спрашивают, или они уже успевают разобраться в основных моментах. Но ты... Что ли... Не знаю... Слишком страстный. Не отстранённый. И не успел понять. Ладно. Это ошибка Риты Роттбан, и я ей на это укажу. Нет, не возражай, – она говорила тихо, но страстно, и я не стал её перебивать. – Я – старший бастард Берлихинген, сейчас мы находимся в муттерцелле Берлихинген. Моя мать – дочь Матери Совета Энни, которую ты недавно видел, она сестра-близнец Анны, которая сама целлемейстером не была, она пошла по светскому пути и стала принципалом совета. Дочь Анны – моя сводная сестра, действующий целлемейстер Берлихинген. – А Кавадере сводная сестра Анны? – Да, у них отец один – Аккерт Кавдер, он же Акира Кавадере, тот ещё авантюрист, но очень интересный персонаж. Тебе бы с ним познакомиться. – А Азенбанмейстер Берлихинген? – Родной брат Анны, мой дядя. – Риаш? – Младшая дочь моей матери от отца Яйлы Хольдбрюн. Он – сын бывшего целлемейстера Хольдбрюн, сводный брат Риты. У меня в голове шумели и вертелись куски информации, пытаясь соединиться в стройную систему. – Ах да! – вдруг воскликнула Мила. – Я же забыла. Она достала из кармана кителя маленький ножичек и ткнула остриём в мой палец, потом в свой и соединила их так, что капли крови смешались. Я даже не дёрнулся, а она мило улыбнулась и пояснила: – Я чуть не забыла про ритуал, его же надо провести до заката. Я понял, что в очередной раз облажался.