Янтарные осколки

Тема: При смерти/Убийство. Слэш, PG-13, ангст и сопли, смерть персонажа.       Эрик был ранен, и, похоже, смертельно. Я видел смерть в его посеревшем, осунувшемся лице. Когда я склонился над ним, он открыл глаза, но мне показалось, что он и вовсе не видит меня. Однако, он позвал меня по имени.       Я был в смятении. Я ожидал ощутить торжество, удовлетворение мести, радость от вида поверженного врага. Но не чувствовал ничего из этого. - Эрик, - хрипло и тихо произнес я, опускаясь рядом. Он нащупал мою руку своей. Его ладонь была слабой, влажной и холодной. Смерть уже забирала его. Судный Камень на его груди тяжело, мерно пульсировал, набухая болезненным свечением, а потом пригасая. С каждым его вздохом эта пульсация замедлялась. “Сними эту дрянь!” - хотел закричать я, потому что в тот момент ясно видел, что не раны добили моего брата. Сильный, могучий, преисполненный воли, он справился бы с ними шутя.       Но не мог я и содрать с него Камень. И даже не потому, как это будет выглядеть. Да, я чувствовал спиной все эти взгляды. Они все, мои братья и сестры, смотрели на нас сейчас. А потому, что понимал: сниму - и он все равно умрет, а сейчас артефакт дарит нам… ему его последнюю минуту. - Я не сомневался, что это ты, - прохрипел Эрик, и даже улыбнулся в своей манере - глумливой, но необычайно притягательной. - Передумал в последний момент, верно? Твое проклятье… необычайно сильно. Тебе даже не нужно было подыхать, чтобы оно сбылось, - он прервался, закашлялся. С на его губах вздулся и лопнул кровавый пузырь. - Но я рад, что ты ненавидишь меня меньше, чем любишь Амбер. Я хотел возразить, перебить по старой привычке, пусть это была и готовая вырваться фраза о том, что я ненависть тут не причем. Но я примолк, удержал себя. Не на это нужно тратить его оставшееся время. А он, переждав несколько секунд, продолжал: - Не дрожи. Мое проклятье достанется не тебе. Похоже, проклиная правителя Амбера, мы проклинаем сам Амбер, Корвин. А ты, в конце концов, защитил его. Иди ближе. Необычайно сильным для умирающего движением он вцепился рукой в мои волосы и притянул меня к своему лицу. И зашептал в губы: - Пройди с Камнем Путь. Загляни в него, сосредоточься и войди внутрь. Нужно, чтобы ты оказался внутри и прошел его, как Путь. Прочитай записки Дворкина под каминной полкой. Корвин… - Да? Да, Эрик? - я вдруг понял, что плачу. Я оплакивал несбывшееся - то время, которого у нас уже никогда не будет. Я не сожалел о столетиях взаимной ненависти. Мы просто не могли по-другому. Будь иначе, это были бы уже не мы. Горечь в том, что мы больше не сможем. Ни по-другому, никак.       Соленые капли упали на бледные щеки Эрика и потекли по ним, будто его собственные слезы. Его взгляд стал почти испуганным, зрачки расширились так, что затмили радужку. - Ты плачешь… По мне? Предсмертные галлюцинации, не иначе. Ты... если сможешь - прости меня. Когда-нибудь. Мне пора, - он нашел в себе силы притянуть меня еще ближе. И поцеловал.       Его губы были сухими и уже обметанными белой пленкой. Я вздрогнул и ответил ему, не сдерживая тихий, полный горести и нежности стон. Я ожидал фырканья, возмущения или смешков за спиной, но никто не издал ни звука. А потом Эрик сощурился и выдавил: - Веди себя не хуже, чем я, ублюдок!       Он вцепился в меня, но потом руки его ослабли и упали вдоль тела. Он умер.       Я отстранился, закрыл ему глаза и сложил руки на груди. Камень трогать не стал. Поднялся, стянул плащ и накрыл его с головой. И поднял глаза на остальных. Слезы не сохли, а я не собирался их останавливать. Их высушит ветер, когда мы погоним черную мразь с наших земель.