Янтарные осколки

Тема: Свидетель/Подглядывающий. Слэш, NC-21, изнасилование. - Семейные способности у всех проявляются по-разному, - лукаво говорит Кейн. - В таком случае, я ими обделен, - отмахивается Джерард. Они сидят в одном огромном кресле - Джерардовом. На его же флагмане. Громила терпеть не может каюту Кейна. Там сервиз из цветного стекла - подарок его девушки, Винты Бейли. Там слишком узкая кровать. И там пахнет Эриком. - Не скромничай, - Кейн сидит на Джерарде верхом, повернут к нему и легко покачивается. Почти в такт волнам. Они не торопятся, это далеко не первый их раз за сегодня. - А физическая сила? Ты на порядок сильнее даже любого из нас. - Это не способность, - качает головой Джерард и смеется, тряся их обоих. Кейн стискивает его коленями. - Простой физический труд на свежем воздухе.       Южный адмирал не согласен с северным. Он бы мог много сказать о способностях того, на чьем члене сейчас неспешно, гибко пляшет. Только он не для этого начал разговор. - Хочешь, я покажу свою? Обычно мы предпочитаем прятать такие вещи, но… тебе я доверяю.       Кейн лжет. Он не доверяет никому, но сейчас демонстрация его личной силы послужит исключительно на пользу. Медведь и простачок Джерард, что и так ест у Кейна из рук, поверит в свою исключительность, в особое положение, в причастность к тайне, в которую не посвятили больше никого. Он будет хранить ее и никогда не предаст “доверие”. А член его - действительно огромный, под стать ему остальному, и так принадлежит Кейну единолично. - Покажи, - Джерард ожидаемо млеет, потом серьезнеет, но Кейн разбивает его серьезность, несколько раз сжав и разжав мышцы вокруг его хрена. Старший из братьев, не снимаясь с члена младшего, прогибается естественно-изящно, дотягивается до камзола и достает колоду Козырей. Возвращаясь в прежнее положение, он веером раскидывает ее перед Джерардом. Одна карта, однако, вылетает, падает между их тел и остается прижатой членом Кейна к джерардову животу. Кейн поддает ее, мажет влажной головкой. - Смотри, - говорит он, - это Брэнд. Хоть так его трахну. Джерард хмурится, и Кейн спешит продолжить: - Касаясь карты - вот так - ладонью и чуть-чуть сознанием, без активного зова, я могу слышать, что вы думаете, и видеть, что вы делаете. Не выдавая себя. Брэнд - не лучший выбор, он него лет сто ничего не слышно, но раз уж выпал - нужно попробовать. - Это не очень-то хорошо - подслушивать, и хуже того - подсматривать, - говорит Джерард неуверенно и снова хмурится, за что Кейн наказывает его серией резких движений вниз и вверх, вниз и вверх. - Я только что осознал твою сверхспособность, брат, - с тягучим, коварным восторгом в голосе шепчет Кейн. - Ты честный! - И это не способность, - упорно не видит сарказма Джерард. - Бенедикт тоже честный. Честность - не уникальный дар. - Бенедикт не родился честным, - возражает Кейн. - Он стал таким после одной грязненькой истории, в результате которой мы почти ничего не знаем о наших двух старших братьях. - А откуда знаешь ты? - Подсмотреееел, - сладко тянет Кейн. Не выдайся случай под этот разговор, он бы давно задвигал бедрами быстро-быстро, заиграл бы мышцами умело и выдоил бы джерардову сперму глубоко в себя. Но тогда придется уйти или терпеть его ласки. Нет, сейчас главное не это. Поэтому он ебет себя мягко, медленно. - Давай попробуем Брэнда. Можешь не держаться за меня, чтобы видеть, мы ведь и так соединены, - он снова наподдает дыркой и оседает в самом глубоком положении. Кладет карту на ладонь, почти накрывает второй. Будто гладит. Хмурится, сдувает волосы со лба, начинает сжиматься на члене. Не идет, долго нет ничего, и Кейн уже готов сдаться и попробовать, например, Флору, когда оба что-то чувствуют. Слышат?       Стон. Нет, не их. Это стонет Брэнд - колдун и революционер с маниакально-депрессивным синдромом. Он подвешен на двух толстенных цепях за запястья, и видно, что его руки давно вывернуты из плечевых суставов. Кроме него в, кажется, пещере - полдюжины клыкастых, квадратных серокожих мужиков с пустыми глазами, но вполне стоячими членами. Один из них как раз трудится над Брэндом. Раздвинул его ноги за пятки и месит хером то, что когда-то было промежностью. Сейчас там бурая грязная дыра, оттуда постоянно течет. Кейн чует запахи гноя, крови и дерьма. Серокожий гудит и охает, спуская в размягчающийся сгусток некрозов, и - Кейн изумленно дергает бровью - Брэнд вскидывается навстречу и хохочет, а член его, несколько раз явно переломанный, чудовищно искривленный, - выстреливает розовым. Мужик вытирает хуй о внутреннюю сторону брэндова бедра, где уже слоится корка спермы и высохшей слизи, и отваливает. Его место тут же занимает следующий. Джерард рвется из рук, но Кейн неожиданно сильно для себя сжимает его коленями и задом. - Ты спятил?! Мы должны ему помочь! - здоровяк рушит тонкую нить не-внимания между ними и Брэндом, тянется к терзаемому брату, честный идиот! И тот вдруг поднимает взгляд завешенных красными волосами глаз. Ухмыляется криво, смотрит осмысленно и кончает снова, артикулируя разорванным ртом их имена. Кейна это выносит. Он доводит себя в три точных движения, направленных себе в простату. О Джерарде он уже не думает, тот кончит и так, от вида любимого брата. Главное, он его удержал. - Брэнд - предатель! Он связался с нашими врагами, а потом предал и их, за что теперь расплачивается! - на одном выдохе выдает Кейн, но Джерард не желает слушать. - Он наш брат! Никто не смеет довести принца Амбера до такого состояния и остаться жить! - Они и не останутся. Мы сокрушим их, когда Эрик сядет своей дурной задницей на трон. - Почему не раньше?! - Освободим его - и получим чудовищ из Хаоса у наших стен! Пока Брэнд у них, наши враги считают, что владеют ситуацией. Джерард! Так будет лучше! Никто не должен знать, умоляю! - и Кейн идет на грязный, безотказный прием. Он целует Джерарда, запечатывая ему уста. Брэнд проведет так, насилуемый ежедневно, еще около пятнадцати лет.