Чувствуй

Ни разу не встретившись с собственным соулмейтом, Слава знала одно: он — полная тварь. Всё началось в пятнадцать лет, когда девушка сидела дома, ни о чем не думала и ещё ни о чем не подозревала. Резкая боль, пронзившая ее руку. Безобразная рана, из которой тут же потекла кровь. Громкие всхлипы, переходящие в истерику. — Твой соулмейт просто поцеловал кого-то, — позже объяснила мама, обрабатывающая царапину. — Такое случается. — И у тебя такие есть? Слава и так натерпелась. Женщина неохотно кивнула, не желая раскрывать дочери тот факт, что это продолжалось и по сей день, ведь она так и не встретила свою судьбу. — Это ужасно — причинять боль другим. Не хочу, чтобы ему было больно, — стойко заявила юная девушка, а после шикнула от боли. Мама как раз заклеила её руку милым пластырем с котятами. — Это низко. — Такое будет случаться… Не все такие благородные, как ты, детка. Женщина поцеловала её в лоб и тихо удалилась из комнаты. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы дочь повторила её судьбу. Но всё случилось даже хуже, чем можно было ожидать. Беззаботные, полные радости глаза Славы перестали светиться. Из девушки будто кто-то высосал всю ту энергию, что была в ней раньше, а вещи с длинными рукавами заменили ей футболки. Все, лишь бы скрыть это безобразие. Шрамы от родственной души — всегда больно: не только физически, но и морально. Осознание того, что сейчас где-то там твой соулмейт целуется с кем-то, даже не задумываясь о том, насколько тяжело человеку на другом конце, сильно било по самооценке. Она не нужна ему. Порой, количество ран, появившихся за один вечер, могло превышать десять штук. Из-за этого Марловой не оставалось ничего, кроме как корчиться от боли в ванной, едва не теряя сознание от ужаса. Всё-таки, собственная кровь, вытекающая из ран в огромных количествах — зрелище не для слабонервных. Обезболивающие стало её лучшим другом на долгие годы, ведь соулмейтик явно не собирался останавливаться на поцелуях. Первый секс родственной души обернулся для Славы обмороком на кухне собственного дома под аккомпанемент бабушкиных вздохов и криков мамы. Уж слишком сильно болело её и без того хрупкое тело… — Ну и душонка попалась нашей девочке, — приговаривала бабушка, приводя внучку в сознание с помощью нашатырного спирта. — Мам, ничего не говори… — в ответ протянула женщина, тоскливо посматривая на обессилевшую дочь. Медленно приходя в сознание, Марлова не хотела думать ни о чём. Да и какой смысл, если всё понятно и без долгого самокопания? Соулмейт не собирается искать её. Ему незачем, ведь в его окружении есть полно девушек, готовых удовлетворить его потребности. — Я в порядке. Лучше прилягу, — протянула она, с трудом поднявшись с пола, и медленно, едва передвигая ногами, доковыляла до собственной комнаты. Едва её голове стоило коснуться подушки, девушка заплакала, не сдерживая злые слезы отчаяния. Для чего жить, если отвернулась даже частичка души?

***

Смотреть на счастливые пары, нашедшие друг друга среди миллиардов людей, было сложно. Боль, всё сильнее охватывающая тело и разум Марловой, давила, не давая нормально существовать. «Все слишком счастливые, — думалось ей. — Но они не обязаны страдать, если страдаю я.» Свыкнуться с тем, что родственная душа не придёт с букетом белых роз и шампанским извиняться за все эти годы, большое количество пролитой крови и истраченных нервов, оказалось не так уж и сложно. Не так уж и сложно, учитывая все сложности, пройденные ей в раннем возрасте. Мысль о том, что она может справиться и без какого-то соулмейтика, только и портившего её жизнь, привлекала девушку всё больше и больше с каждым днем. Пора покинуть розовый зефирный замок. Чудес не бывает. Однако, чудом стала она. Молодая звезда, неформалка, зазнавшаяся сучка, больная биполярочкой (чего только не писали про нее в интернете), надежда Новой России. Моргенштерн, или просто Алиша. Они впервые встретились на какой-то сомнительной вечеринке в Питере, на которую Славу занесло каким-то чудом. И честно, лучше бы этого не происходило. На Алишу было больно смотреть. Осознавать, что твой соулмейт ведёт пагубный образ жизни — это одно, а вот видеть это воочию — совершенно, блять, другое. Моргенштерн уже была прилично пьяна, хоть вечеринка только началась. Её пьяные танцы на столе, смазанная помада и шалый блеск глаз совсем не удивили Марлову, но вызвали определенные эмоции: стало мерзко. «А ведь когда-то я надеялась, на то, что она хорошая, пусть и шлюха, — подумала девушка, а после мрачно усмехнулась. — Глупо.» Алиша, едва увидев Славу в толпе таких же пьяных, как и она сама, спрыгнула (если не свалилась) со стола, медленно подошла к Мэрлоу и положила руку ей на талию. — Привет, красавица. Не хочешь со мной выпить? Слава чуть не сморщилась от этого зрелища. Для Моргенштерн она была всего лишь простой девушкой, одной из сотни тех, кого она целовала раньше. С кем она спала раньше. Как же всё это низко. — Не пью, но с тобой посижу, — все же отозвалась Марлова и потянула с трудом стоящую на ногах Алишу на диван. Стало грустно. Несмотря на всю безобразность своего образа, Моргенштерн была весьма привлекательна. Чёрные, как смоль, кудри манили к себе, тёмные узковатые глаза притягивали, а слегка прокуренный голос и вовсе заставлял Славу медленно таять. — Как ты попала сюда? — спросила Алиша и налила янтарную жидкость себе в стакан. Кажется, это был коньяк. — Такие как ты обычно не ходят на такие тусовки. Ты выглядишь слишком мило для этого места. Слишком невинно. Рэперша осушила стакан наполовину и двинулась ближе к Мэрлоу. Та и бровью не повела, но сама не придвинулась к своей родственной душе. Если и играть, то до конца. «Ещё бы я не выглядела невинно! — яро возмутилась девушка в мыслях. — Пока ты сосалась со всеми подряд, я ждала тебя, дуру! Естественно, я выгляжу так!» — Так вышло, — пожала плечами Слава. Алиша улыбнулась, из-за чего у Мэрлоу сжалось сердце. Она бы хотела, чтоб Моргенштерн улыбалась ей так каждый день. «Не в этой жизни» — Получается, что ты — девочка-загадка… — задумчиво протянула рэперша и погладила Марлову по оголённой коленке. Слава лишь пожала плечами. Каждое действие Алиши вызывало в ней кучу мурашек, тело желало отдаться в её сильные и умелые руки, однако разум не был солидарен с этим порывом. — Небось, ждёшь у моря погоды в надежде, что найдёшь соулмейта. А мне вот похуй. Моя родственная душа наверняка уже сдохла в какой-нибудь канаве. Ни разу не чуствовала боли от… — А что, если ты не права? — перебила ее Слава. — Что, если этот человек сидит и страдает от боли из-за тебя? Тебе не жалко? Моргенштерн пьяно рассмеялась, Марлова опешила. Разве она сказала хоть что-то смешное? — Не думаю. Вот тебе хоть раз приходилось терпеть боль от соула? — Да, Алиш, очень много раз, — Мэрлоу встала со своего места, нервно теребя рукав кофты, под которой скрывались очередные раны, образовавшиеся из-за любвеобильной рэперши пару часов назад. Слава шла, куда глаза глядят, и думала обо всем и ни о чем одновременно. За что с ней так? Чем она заслужила такое отношение к себе? Неужели, она не заслуживает нормальной жизни со всеми её прелестями? Ответ нашелся довольно быстро. Она достойна всего этого, даже более чем. Хотелось лишь неуклонно показать её родственной душе, насколько та проебалась. Не найдя решения лучше, Мэрлоу схватила первого попавшегося парня за грудки и тут же поцеловала его. Где-то за спиной послышался надрывный крик Моргенштерн, заглушающий музыку. Кажется, месть ещё никогда не была настолько сладка.