Тени желания

Пройти в стену между плотформами 9 и 10, не так уж и сложно. Том прячет в карман письмо с указаниями того, как попасть на платформу 9¾ и решительно смотрит перед собой. Пускай это все противоречит здравому смыслу, какая разница, он справится со всем, даже если придётся ходить сквозь стены, висеть в воздухе, сравнивать с землёй горы. Он волшебник. Внутреннее ощущение своей особенности, что было с ним с самого раннего детства, шептало, что ему позволено больше, чем остальным. Он сильнее, способнее. Он может двигать предметы, управлять животными, причинять боль. Другие этого не могли. Другие не дружили со змеями, что приползают к тебе в комнату, говорят с тобой, которых можно отправить подслушивать чужие секреты. Значит, он имел право пользоваться преимуществами. Но что толку от этих преимуществ, если в будущем тебе ничего примечательного все равно не светит? Он учился хорошо, читая все, что попадётся под руку, собирая любые крупицы знания, но достойное образование ему все равно никогда не получить. Да, он окончит школу, а после пойдёт устраиваться простым рабочим на фабрику или завод, где и состарится к тридцати годам. Страна пережила кризис, а теперь Германия развязывает войну, которая неизвестно еще сколько продлится. Хорошо если его ещё на фронт не заберут. С таким положением мечтать надо, чтобы хотя бы в какую-нибудь дыру потом взяли, способную дать достаточно денег на кормежку и, если повезёт, относительную крышу над головой. Получай свои гроши и радуйся. И вообще, скажи спасибо, что родился именно в приюте, а не работном доме, где припахали бы к рабскому труду с ранних лет. Том стискивал зубы каждый раз, как мысли неустанно возвращались к будущему. У него его не было. То есть не было достойного, по его мнению, а значит, никакого. Он знал, что создан для гораздо большего, чем просто стирать руки в кровь, будучи крестьянином, жить лишь работой и ночью на отдых. Он был умен, способен, талантлив, и вполне себе мог стать великим, добиться всего на свете, чтобы каждый человек в мире знал его имя! Но не все зависит от природных данных, человеку должно ведь ещё и повезти, чтобы обрести в себе возможности на установление себя в этом мире. Деньги, поддержка семьи, положение, статус. Тому Реддлу никогда не везло, иначе он не родился бы в грязном бедном приюте в трущобах Лондона. Да, он мог угрозами, хитростью и силой установить свое положение здесь, среди других детей, добиться статуса и уважения. По-другому никак, иначе ты просто не выживешь и тебя задавят и сломят другие, кто в состоянии это сделать. Пищевая цепочка выживания, слабый погибает. Том был достаточно силен, чтобы стоять на вершине. Но это просто детский приют. В большом внешнем мире все будет совсем иначе, однако он готов был зубами вырывать свое место под солнцем. Он был достоин, и он готов был это доказать. Ему нужна была просто одна маленькая удача. Всего лишь одна открывшаяся дверь, одна преподнесенная возможность, за которую можно было бы намертво ухватиться, как утопающий за палку, и выкорабкаться к вершине. И эта возможность ему вдруг предоставилась. Он волшебник. То, что Том и так мог предположить в своих особенно смелых мыслях, но было недостаточно основательным, чтобы знать, как реально использовать эти возможности, кроме как утверждения своей лидерской позиции в приюте. Но вот ему вдруг открылась дверь в новый мир, где ему теперь было место. Старая картина была порвана и выброшена по ненадобности, теперь у ног лежали новые возможности и пути. Ему выделили денег на покупку всего необходимого к школе и он добрался до Косого Переулка. Денег было немного, едва ли хватило на все самое необходимое. В первую очередь Том направился за тем, что было поистине самым важным - волшебной палочкой. Вещь, с чьей помощью он сможет колдовать, которая и станет проводником его силы. На этом экономить нельзя, на неё деньги надо выделить в самую первую очередь. Тис с пером феникса, длиной в тринадцать с половиной дюйма. Насколько она хорошая? Насколько уникальна? Есть ли лучше? На все эти вопросы владелец лавки Оливандер лишь посмеялся и сказал лишь, что это его палочка. Она его выбрала, а значит они подходят друг другу и эта палочка обещает дать ему все, что нужно. Теперь только от Тома завит, что она ему принесёт. И услышать это ему было более чем достаточно. На книгах можно сэкономить, взять самые потрепанные, все равно их главная функция лишь читабельно передать содержимое. С одеждой выбор обстоял несколько печальнее. Встречают по одёжке, лучше всего будет создать о себе благостное впечатление, но выбирать ему уже не приходилось. Взял из подержанных то, что выглядело наиболее прилично. Ну, хотя бы одежда была по размеру, в приюте, например, с этим были проблемы. На остальное денег уже оставалось немного, Том не смотрел на внешний вид, лишь на практичность. Уложиться он сумел ровно в имеющуюся сумму, осталось лишь два лишних канта. Но этого было вполне себе достаточно. Ничего, это только пока все обстоит так. Он сумеет ещё обосноваться. Все дни до учёбы были посвящены изучению книг. Том вступал в новый для себя мир, но с неудовольствием должен был признать, что в позиции там он оказывался невыгодной. Достаточно было лишь поверхностно полистать страницы, чтобы понять, что в мире волшебников, как и везде, существовала своя иерархия. Есть древние знатные рода и они тщательно соблюдают традицию поддержания чистоты крови. Они и занимают лидирующие позиции в обществе. Есть полукровки, чьи родители отошли от традиций. А есть маглорожденные, что стали магами случайно, обретя вдруг в себе способности. И именно они вызывают больше всего споров в качестве того, имеют ли они право являться полноправными членами магического сообщества или нет. Дискриминация есть везде, в ней даже нет ничего удивительного. Очередная пищевая цепочка. Том никогда не позволит себе так просто сдаться и прогнуться под кого-то, это он будет ставить на колени. Новое игровое поле, вот только начальные карты ему выпали не самые лучшие. Но ничего, главное это вовремя понять правила игры, чтобы знать, как ему распорядиться имеющим. Карты ещё могут смениться. Он сирота, не знающий своих родителей. Но Том был уверен, что хоть кто-то из них точно был волшебником. Не мать, иначе не умерла бы так просто. Значит, отец. В этой школе, Хогвартсе, точно должна быть библиотека, и он обязан найти там своих предков. Он не может быть безродным, обязательно что-то должно иметься. И когда он найдёт это, то докажет всем свое положение. Быстро изучив факультеты, Том понял, что больше всего близок ему именно слизерин. Даже не только из-за качеств жажды славы и величия, внимание привлек именно символ змеи. Он рассказал Дамблдору о том, что умеет с ними говорить, хотел впечатлить, но теперь жалел об этом. Лучше было оставить этот секрет при себе, он уже понял, что такое встречается далеко не на каждом шагу. Но от этого симпатия к слизерину лишь усилилась, это ведь не спроста, не обычное совпадение. Кроме того, именно на этот факультет стекаются все потомки знатных родов. Да, будет сложно, да, для них он будет для начала никем, отбросом, но именно эта площадка для него наиболее перспективна. Он пробегает через стену, слившись с толпой и зажмурившись, но внезапно оказывается на новой платформе, а рядом дымит паровоз Хогвартс-Экспресса. Том с удивлением оглядывается вокруг, видя настоящих волшебников. Он невольно осознает, насколько все они его превосходят. Магический мир они знали с самого детства, у них в любом случае куда больше знаний, чем у него, наверстать которые будет не так-то просто. Именно поэтому ему надо стараться больше остальных, чтобы в итоге обогнать всех. Он идёт к поезду, оглядываясь по сторонам, и вдруг случайно столкнулся с каким-то беловолосым мальчиком. - Эй, смотри куда прешь! - прошипел он. Оглядев Тома, мальчик презрительно скривился. - Грязнокровка? Такими темпами действительно уже скоро школа наполнится всяким отребьем. Том бросил на него мрачный взгляд. - С чего ты взял? - Что ты грязнокровка? Оно ведь видно. Оборванец в магловском виде. Не попадайся в школе мне лишний раз под ноги. И, толкнув Тома плечом, он направился к поезду. Реддл проводил его ледяными глазами и невольно обернулся на остальную толпу, заполнявшую платформу из учеников и провожающих их родителей. Многие были одеты в мантии, либо их внешний вид выглядел достаточно странно для моды нынешнего Лондона, сразу выдавая в них волшебников. В письме было сказано, что прийти стоит в обычной магловской одежде, чтобы не привлекать лишнего внимания, но, видимо большинство волшебников пренебрегали этим правилом. Наверное, они считали себя выше этого и не скрывали принадлежности к своему миру. Том же последовал указанию и оделся в свою обычную одежду, но, наверное, надо было лучше надеть мантию. Ладно, первая ошибка, но не такая критическая. Впредь он будет осмотрительнее. И того мальчика он тоже хорошо запомнил, в скором времени он эту их встречу ещё припомнит обязательно. Том шёл по поезду, заглядывая в купе. Он пришёл рано, чтобы наверняка не опоздать, учеников стеклось ещё не так много, так что можно было выбрать место. Неудачное столкновение поселило в его душе неясную смуту. Сталкиваться с пренебрежением ему приходилось достаточно часто и раньше, но сейчас было ясно, что чтобы заслужить уважение ему придётся постараться. Перед приютскими детьми у него было преимущество, они ведь были самыми обычными. Но здесь все вокруг будут такими же волшебниками и борьба за место под солнцем может стать тяжелее. У него больше нет его уникальности и от осознания этого внутри скреблось скверное ощущение. Что Том мог для себя понять, исходя из общей картины, которую он себе составил, так это то, что быть одиночкой ему будет не особо выгодно. Раньше он всегда был один. Не то чтобы его это сильно угнетало, его отреченность была добровольной. Никто из окружающих детей ему не нравился, все они были глупыми, слабыми и неинтересными, не стоило зря тратить на них время, лучше было посвятить его совершенствованию себя. Но здесь чтобы что-то значить, не имея покровительства рода, ему нужно было закрепиться в обществе и найти влиятельных союзников. Но при этом и самому не стать их пешкой или подхалимом. Заглядывая в купе, Том выбирал себе место, размышляя, где будет лучше остановиться. Особого желания знакомиться сейчас с кем-то у него не было, для начала надо будет оценить уже в школе сразу всех, чтобы решить, какие знакомства будут ему выгодны, а кто окажется бесполезен. Сейчас он с куда большей охотой провел бы дорогу в одиночестве, размышляя или продолжая читать книги. В итоге решением стало найти себе тихое пустое купе, но внезапно он резко остановился перед одним из них. Том не знал, что заставило его застыть. Словно какая-то неведомая сила вынудила его прекратить путь и зайти в ближайшее купе, сразу закрыв за собой дверь. Оно не было пустым, там уже сидел мальчик, прислонив голову к стеклу окна и закрыв глаза. На его появление он никак не реагировал, видимо, спал. Том быстро оценил его внешний вид. Он тоже был одет в магловскую одежду, но в отличие от него самого его вещи были новые. Рядом с ним стоял чемодан и клетка с белой совой. На пару секунд Том задержал на ней взгляд, ему самому не хватило денег на покупку животного, но в следующий момент глаза снова вернулись к мальчику. Он был худой и невысокий с непослушными тёмными волосами и очками на носу. Уже появился в поезде, но был совершенно один, хотя вокруг родители задерживались рядом с детьми на как можно дольше. Может, он тоже один? Не раздумывая, Том разместил чемодан и сел напротив. Он все не сводил с мальчика взгляда, даже подавшись вперёд, чтобы сократить расстояние между ними. Что-то с ним было не так. Что-то странное, отчего внутри Тома все словно перевернулось, затрагивая все чувствительные струны холодной души. Он словно сидел и смотрел на себя самого. Нет, мальчик особо не был похож на него внешне, но что-то было в нем такое близкое, знакомое и родное. Том никогда раньше не испытывал ничего подобного. Как мёрзнуть всю жизнь во льдах и вдруг оказаться в уютном доме у камина с чашкой горячего чая. Как будто он вдруг встретил родственную душу, другую часть себя. Том сидел и не мог насмотреться. Он хотел бы даже протянуть руку и дотронуться до мальчика, но он не был настолько импульсивен. Он понимал, что если его сосед проснётся, то это будет не лучшим началом, сам Том бы не простил, если бы кто-то вдруг вторгся в его личное пространство пока он спал бы. Поэтому ему оставалось лишь пристально изучать его глазами, словно тот сейчас в любой момент мог исчезнуть навсегда. Не повезло бы тому, кто решил бы присоединиться к ним в купе, Том бы никому не позволил нарушить сейчас эту связь хрупкого счастья, которое он вдруг ощущал сейчас рядом с этим человеком. Но, к счастью, к ним никто так и не зашёл, а мальчик открыл глаза лишь когда поезд начал движение. Он выглядел неважно, слишком бледный и дизориентиванный. Приснился кошмар? Том поспешно нацепил на лицо приличную маску, стараясь не выдать всего того, что вдруг испытал внутри. Мальчика он видел в первый раз, в этом он был уверен, поэтому понять природу внезапного притяжения не получалось совсем. Однако думать об этом казалось таким бессмысленным. Если ты голоден и хочешь есть, то ты не размышляешь о смысле хлеба, ты просто ешь его. Философия удел сытых, а Том и не думал никогда прежде, что по человеческому обществу и теплу тоже можно изголодаться. Он ведёт себя сдержанно, словно боится спугнуть. Старается не показывать, как жадно ловит каждое его слово, не в силах наслушаться голосом. Том не хочет сильно навязаться, ещё меньше хочет выдать нахлынувшую тягу. Он никогда не цеплялся за чувства и привязанности, люди его в целом-то особо не интересовали. Глупые и слабые, они либо приносили пользу, либо стояли на пути. Он понимал, что, будучи ребёнком, может пока не так многое, но он становится сильнее с каждым годом, и в скором времени всем придётся с ним считаться. Но впервые он хотел быть просто рядом с кем-то, просто держать кого-то рядом с собой. Сам воздух словно стал слаще, краски мира заиграли ярче. Это пугало, но он не видел смысла противиться своим желаниям. Он всегда получал то, что хотел. Несколько часов в поезде показались ему нелегальным допуском в рай. Не может атмосфера так меняться лишь от одного человека, не может вообще один только человек быть таким. Может этот мальчик применяет какие-то чары? Но тот выглядел скорее каким-то задумчивым и уставшим, он явно не испытывал к Тому столько интереса, сколько невольно вызывал у самого Тома. Пока все складывалось замечательно, мальчик тоже был один, тоже сирота, тоже вырос среди маглов. Они так похожи, что даже удивительно. Том удовлетворенно подмечает, что тогда ему будет проще затесаться в его доверие, если у него больше никого нет. Книги немного помогают напомнить о главном, ему все ещё нужно думать о будущем, о своём положении. Он напоминает себе о прежнем своём открытии того, что он волшебник. Тогда мир изменился, появились явные пути, чёткие цели. Сейчас же мир норовил поменяться снова, чему Том старался сопротивляться. "Счастье" - глупое понятие, он вполне себе жил и без него. Он будет счастлив, если добьётся статуса и власти, остальное вторично. Оно будет лишь отвлекать, но нельзя винить старадающего от жажды странника в пустыне за желание напиться у оазиса. Поезд останавливается, и Том с удовольствием выходит на свежий воздух. Их идиллия в единении закрытого купе разрушается, сменяясь шумной толпой выбирающихся на улицу учеников. Голова немного прочищается, становится легче. Том хватает мальчика за руку, боясь потерять в толпе, что кажется сейчас самым страшным из всего того, что может произойти. Он вдруг вспоминает, что они так и не познакомились. Но почему-то, услышав его имя Гарри вдруг вздрагивает и в его глазах проносится что-то похожее на узнавание. Тому не нравятся перемены в его лице, тот слышал о нем что-нибудь раньше? Если да, то вряд ли это благостные слухи, но тот словно старается взять себя в руки. Однако в этот момент происходит то, что полностью ломает все перспективы. Внезапно в поле зрения появляются мальчик и девочка, что бросаются к Гарри и уводят его прямо из рук Тома. Тот только и может, что смотреть ему вслед, чувствуя, как с его уходом вдруг резко стало как-то холодно, хотя вряд ли дело было в изменившейся температуре. Первокурсников переправляют на лодках через озеро и им открывается вид на замок. Дети зачарованно глазеют на школу, тыкают пальцами. Том не может не признать внушительность строения, он в своей жизни видел не так много, чтобы тоже не впечатлиться. Холод отрезвил, теперь он уже, и правда, куда больше думает о предстоящих стратегиях. В нем смешиваются восторг ребёнка и расчетливая предусмотрительность воспитанника приюта, знающего, что ничего в мире так просто на голову не упадёт, и даже за кусок хлеба надо бороться. Мысли невольно снова возвращаются к Поттеру, и Том даже не знает, что сказать. Бороться за человека? Нет уж, его достоинство всегда было при нем, чтобы позволить себе так опуститься. Он встретил его впервые, провел с ним рядом всего несколько часов, а теперь он должен побежать за ним, возжелав его присутствия? Нельзя не отметить ценность этого присутствия, вдруг доровавшего столько умиротворения, вознесшего его на небеса. Но нет. Даже если Том будет подыхать от голода, он ни за что не станет никого умолять. Что уж говорить о том, что Поттер, как он вспомнил, знаменитая и древняя фамилия. Тогда не удивительно, что вокруг Гарри уже были люди. Неужели он соврал ему? Том приказал себе не думать о нем больше и выкинуть из головы, хоть упрямо зревшая внутри обида не желала затихать. Вроде как ему удалось усмирить внутри себя ненужные мысли, но когда они все оказались в замке, Гарри вдруг подошёл к нему сам, оставив своих друзей, и Том не мог не быть тронутым этим. Ему хотелось построить стену, но невыразимое тепло, что нёс с собой этот мальчик, топило всю его ледяную защиту, невольно обнажая собственную душу, делая его непозволительно откровенным, хоть Том и сопротивлялся этому. Больше всего ему хотелось держать Гарри рядом с собой. Как бы он хотел попасть вместе с ним на один факультет. Он словно чувствовал его, а значит они были похожи, значит Гарри мог быть таким же, как и он, и тоже оказаться на слизерине. Почему-то это казалось самым важным, окажись все так, Том бы и близко не позволил никому к нему подойти, разобрался бы с любым из этих чистокровных. Он установил бы собственную иерархию, держал бы Гарри возле себя и... - Гриффиндор! Один лишь выкрик глупой распределяющей шляпы разрушил все. Том так волновался перед его выходом, но все же надеялся, что ему повезёт снова. Не повезло. Когда на распределение выходил он сам, то уже знал результат. Шляпа не задерживалась ни на ком через чур долго, но стоило ей опуститься на голову, как время словно остановилось, оставив лишь саму распределительницу и нового ученика. Стоило лишь ей прикоснуться к макушке, как весь внешний мир тут же отошёл на второй план, все звуки стихли, и лишь её вкрадчивый голос остался в голове. - Думаю, ответ очевиден, - произнесла шляпа. - Более чем. - Ты хочешь власти, мальчик. Ты на все готов, чтобы её достичь, я вижу в тебе огромный потенциал. Но знаешь, что бывает, когда амбиции застилают все остальное? - Мне все равно. Её слова не были откровением, но они льстили, раз даже древний магический артефакт признает его силу. - Ты боишься слабости, боишься отвергнутости. Думаешь, погоня за величие сумеет заполнить пустоту внутри? - Разве распределение обязано сопровождаться нотациями? Ты всего лишь шляпа. - Я просто даю тебе совет. Не растрать свой потенциал попусту, не сверни с пути, мальчик, - в её голосе даже как будто слышалась печаль, - Слизерин! После выкрика шляпы мир снова обрёл звуки. Казалось, прошло лишь мгновение с того момента, как ему надели её на голову. Поднявшись, Том прошел за слизеринский стол, садясь и бросая тёмный взгляд на сидящего в другом конце зала Гарри. Он почувствовал словно трещину, разбившую что-то внутри себя, и даже разозлился на это. Почему он позволил себе так привязаться к этому мальчику? Не важно, что он испытывает рядом с ним, он не может отвлекаться. Раз даже шляпа признает его потенциал, он обязательно добьётся высот. - Эй, грязнокровка! Резкий окрик заставил Тома с недовольством оторваться от прожигания взглядом Гарри Поттера и обернуться на окликнувшего его Абраксаса Малфоя, сидевшего, как оказалось, почти напротив. Да, это с ним они сегодня столкнулись у поезда. Он прекрасно помнил это высокомерное лицо с презрительной усмешкой на губах. - Я сказал тебе не путаться у меня под ногами, а ты умудрился попасть на слизерин. Никакого уважения. Том прищурился. Ему не очень хотелось влезать сейчас в это противостояние, отыгрываться сейчас смысла не имею. Но этот Малфой явно так просто не отстал бы, потому Реддл все же перевёл на него незаинтересованно-снисходительный взгляд. - И о чем ты? - спросил он ровным голосом, стараясь не обращать внимания на устремившиеся на них взгляды привлеченного внимания. - Салазар Слизерин был сторонником чистоты крови и он никогда не стал бы приглашать к себе уличный сброд, - Абраксас говорил с пафосом, окидывая взглядом слизеринцев, словно приглашая их согласиться с его мнением. - Само твоё нахождение здесь было бы оскорблением для его памяти. Вздохнув, Том пренебрежительно отмахнулся от него, как от мухи. Малфой явно старался его задеть, но едва ли он стал бы обращать внимание на слова кого-то подобного. - Ты понятия не имеешь, кем были мои родители, - произнес он почти мягко, едва ли не шёпотом. Абраксас вскинул брови и его усмешка стала ещё шире. - Ах да, точно, ты же сирота, - на промелькнувшее удивление в глазах Реддла тот лишь отмахнулся. - Слухи быстро разносятся, за тобой ещё Дамблдор приезжал. Удобная история, не правда ли? Никто не сможет проверить откуда ты взялся. Магловская грязь всегда останется магловской грязью, даже если её запихнуть в Хогвартс. Том склонил голову на бок, окидывая его взглядом. За ними все ещё наблюдала половина всех слизеринцев. Малфой заранее хотел обозначить перед всеми кто он такой? Чтобы каждый из учащихся на факультете знал, что в этом году к ним приняли грязнокровку? - Если ты считаешь, что твоя кровь гарантирует тебе успех, Малфой, то мне искренне жаль твоё будущее. - Что ты сказал?! Заметив, как переменился в лице Абраксас, Том чуть надменно усмехнулся. - Тебя послушать, так ты все кичишься своим высокородием, - он чуть откинулся назад, блеснув глазами. - Хотя настоящая сила это личные умения человека. Или ты вечно будешь бегать плакаться родителям? - Ты... - Стоишь ли ты чего-то без своей знатной фамилии? - У меня она хотя бы есть. - То есть ты признаешь, что без неё ты никто? Можешь ли ты доказать свои навыки? Или сам по себе ты ничего не значишь? Абраксас явно завёлся, пока слизеринцы наблюдали за развернувшейся сценой. Однако придумать, как обернуться сложившуюся ситуацию в данный момент в свою пользу, тот явно не мог, явно не подозревая, что сиротка выпустит зубки. Том наблюдал за ним с торжествующей улыбкой и хищным огоньком в глазах. - Мы ещё посмотрим кто чего стоит, грязнокровка, - выплюнул тот и отвернулся. Глядя на то, как Малфой теперь стал избегать смотреть на него, словно одним лишь неосторожным взглядом мог замараться, Том лишь усмехнулся. За чрезмерным высокомерием явно скрывалась недостаточная дальновидность, так что вряд ли поставить его на место будет так уж сложно. В этот момент с места поднялся директор школы с приветственной речью, а после столы вдруг в один миг наполнились едой. Том сдержался, чтобы слишком явно не выдать своего изумления, такого он уж точно не ожидал. Ученики принялись радостно накладывать себе еду, переговариваясь. Ударивший в нос аппетитный запах вынудил его снова проявить сдержанность, чтобы тут же не наброситься на еду и сохранить достоинство и манеры. И все же ел он быстро, боясь, как бы все это в один момент точно также не исчезло. Что страна, что приют, переживали не самые лучшие времена, и еды всегда было мало, зачастую даже слишком. Том не помнил, чтобы хоть когда-то раньше ел так сытно и не что-нибудь холодное и вторичной свежести. Многообразие вкусов и запахов просто кружили голову, вдруг открывая ему, что вечный голод может перестать быть привычным чувством. Если ты волшебник, в твоих силах уж точно будет как минимум не умереть с голоду. *** Том с любопытством оглядывал гостиную слизерина, выполненую в зелёных тонах. Она была полна собравшихся учеников, желающих пообщаться между собой, прежде чем уходить в комнаты. Многих из них объединяла расчетливость во взгляде, вежливая маска на лице, поистине змеиное логово. Поглядывая вокруг, Реддл все же направился в спальню. День был насыщенный, глаза слипались, а завтра первый день занятий. От перспектив по телу пробегал лёгкий мандраж и он предвкушенно сжимал спрятанную в кармане мантии палочку. Перед ним новое игровое поле, новые правила, новые фигурки. Будет сложнее, чем в приюте, но тем интереснее, а цена за победу выше. Он входит в спальню, где расположены четыре большие кровати с пологами, рядом с которыми уже находятся их вещи. Том с уверенностью проходит к себе, начинает разбирать чемодан, вроде как полностью поглощенный своим занятием, хотя краем зрения он следит за остальными, оценивает. Напротив расположился Абраксас Малфой, каждым жестом выражающий свое самоуверенное превосходство. Видимо, он уже ощущал себя королём этого места. В дальнем углу Рафаэль Розье, высокий утонченный голубоглазый, с кучерявыми каштановыми волосами. Он выглядел холодным и незаинтересованным, каждый его жест сквозил аристократичной грациозностью. Он мало обращал внимание на остальных, словно их и вовсе не существовало. Третий был Кассий Нотт, расположившийся справа. Не особо высокого роста с растрепавшимися соломенными волосами. Он тоже разбирал чемодан, устремив взгляд лишь в свои вещи. В его движениях проскальзывали напряжение и скованность, выдавая плохо скрываемую неуверенность. Порой он украдкой бросал взгляды на Абраксаса в которых, Том был уверен, таилось восхищение. Он старался незаметно подмечать все, собирая в голове детали для портрета каждого из сокурсников. Любая деталь может быть полезна. - В этом году не так много поступило первокурсников из благородных семей, и все они собрались в этой комнате, - протянул вдруг Малфой. - И ещё грязнокровка. С его слов Кассий издал смешок, бросая взгляд на невозмутимого Реддла. - Мерлин, мне что, слушать вашу перебранку ещё и здесь? Рафаэль с безразличным видом запихнул свой чемодан под кровать, беря в руки книгу и растягиваясь с ней на кровати. - Розье, ты что, так просто смеришься с тем, что среди нас затесался отброс? - Если грязнокровка не сможет нормально учиться, его исключат. Что тебе нужно ещё, Малфой? Ты уже выставил себя посмешищем на ужине. - Я напишу домой, там будут просто в шоке с того, что он оказался на нашем факультете. - Удачи. Не отвлекай меня. С этими словами Рафаэль взмахнул палочкой, гася свет в спальне и оставив лишь настольную лампу у своей кровати, чтобы различать буквы. Малфой на такое демонстративное прекращение диалога лишь фыркнул. - Мой ответ прежний, - произнес Том, внезапно напоминая, что он все ещё находится здесь. - Сумей доказать на деле свое магическое превосходство, и тогда уже мы с тобой поговорим о том, кто чего достоин. - Ты слишком самоуверен, грязнокровка. Готовься, скоро ты вылетишь отсюда.