Wandertale

Это произошло примерно через неделю после того, как монстры вышли на поверхность. Они уже обосновались там, построили один большой город – «Новый-новый дом». Король Азгор действительно плохо дает имена. Ториэль и Азгор поселились вместе, приютив под крылом Флауи. Санс и Папирус жили рядом в таком же доме, как и их Сноудинский. Андайн и Альфис тоже жили неподалеку. Они все часто собирались попить чаю, поболтать, посмотреть что-нибудь. Гриллби открыл новый бар со старым названием на этой же улице. Рядом открыла свою пекарню Маффет. Кажется, у этих двоих намечалось взаимовыгодное сотрудничество. Напстаблук и Меттатон тоже жили рядом, правда, они почти все время пропадали на шоу и гастролях. Меттатон сдержал свое обещание. Он стал выступать со своим кузеном и Шайреной. Людям нравилась их группа. Вечером дня, когда все граждане более-менее обосновались и обустроились, Азгор собрал всех на главной площади, чтобы посмотреть звездопад. Монстры очень легко подружились с местными жителями. Все было просто прекрасно. Все были несказанно счастливы. И только Флауи страдал. Он не мог смотреть на улыбки, обращенные к нему. Не мог принимать доброту от этих людей. Не после того, что он сделал. Господи, Альфис сделала ему горшок с воздушной подушкой, которым он мог управлять. Мог бы он чувствовать, разрыдался бы. И она даже ничего не попросила взамен. И лучше остальных знала, кто он такой и что сделал. Поэтому на очередной вечеринке, которые были чуть ли не ежедневными, Флауи ненавязчиво привлек к себе внимание. – Эм… Дру… Народ. Можно… Я вам кое-что расскажу? Разумеется, все тут же затихли и повернулись к нему, приготовившись слушать. – В общем… Я не знаю, как бы сказать это помягче. Для начала, пожалуйста, не перебивайте меня, пока я не закончу. Короче! Мое настоящее имя – Азриэль Дриимурр. Когда я вернулся в замок с бездыханным телом Чары, я умер. И потом очнулся на том же месте. Видимо, это произошло, когда Альфис ввела мне решимость, – она уже рассказала и об этом, так что никто не удивился. – Я стал звать на помощь. Мне было очень страшно. Одиноко. Я плакал и кричал. Потом меня услышал ты, отец… Азгор. Ты пришел ко мне. Ты помог мне. Ты выслушал меня. Ты обнял меня. Ты рыдал. Но в какой-то момент я понял… Что ничего не чувствую. Абсолютно. Ни грусти, ни жалости. Я не мог жить так. Не хотел. Это было просто невыносимо. Я пошел в Руины, к Ториэль. Я надеялся, что ты сможешь заставить меня почувствовать… Любовь к тебе, к своей матери. Ничего. Только непреодолимое желание жить. Я бросился в лаву, не в силах это терпеть. А потом… Я снова очнулся в тронном зале. Азгор, Ториэль ничего не помнили. Так это и началось. Сначала я хотел помочь, пытался вытащить всех из подземелья, сломать барьер. Я знал, что не почувствую удовлетворения от этого, но я знал, что это было правильно. И я знал, что тогда хотя бы вы были бы счастливы. Но у меня не получилось. Отчаявшись почувствовать хоть что-то… Я убил монстра. В конце концов, я решил, что могу просто перезапустить потом. И снова ничего. Никаких чувств. Дальше… Я не знаю, что было со мной. Я начал сходить с ума. Я убил всех монстров в подземелье. Множество раз. Я играл с вами всеми, как с марионетками. Я обманывал вас, предавал, пытал. И никогда, ни разу я не почувствовал ровным счетом ничего. Я сбросил огромное количество раз. Я сбился со счета еще перед первой сотней. – пять тысяч четыреста восемьдесят три сброса. минимум. – Матерь божья. Спасибо, Санс. А потом… Так получилось, что я не сбрасывал дольше, чем обычно. Может, мне наскучило. И пришел Тут-и-Там. Мною завладел интерес. Я наблюдал за ним. Я проследовал за ним до самого тронного зала. Я помню, что он начал сражаться с Азгором. Он не стал тебя убивать. Только измотал. А я прокрался к контейнерам и украл души, хладнокровно тебя добив. Я принял другую форму, которую даже не берусь описать. Мы сразились, и я проиграл. Души отказались помогать мне и встали на его сторону. Тут-и-Там легко мог убить меня, но пощадил. Даже несмотря на то, что я сделал. Он вышел на поверхность, а у меня как-то получилось последовать за ним. Видимо, мы сражались уже за барьером. В общем, я снова наблюдал за ним. И он был опечален. Он хотел сломать барьер, выпустить вас. И я дал ему второй шанс. Я сбросил до момента начала вашей с ним битвы, Азгор. Но потерял воспоминания о том, что было после этого. Они вернулись ко мне позже. Тут-и-Там пошел к Альфис по моему совету. Что было дальше, вы знаете. Пока вы разговаривали, я забрал человеческие души, а затем и души почти всех монстров. С этой мощью я смог принять свою настоящую форму. И форму гораздо сильнее. Я был чертовым богом. А Тут-и-Там все равно меня победил. Никто из нас двоих не знает, как у него это получилось. Но получилось. С душами в теле я снова обрел способность чувствовать. И именно тогда я ощутил всю тяжесть своих грехов, карабкающихся по моей спине. Однако он простил меня. Еще он позволил призраку Чары, с которым познакомился, вселиться в свое тело. Он дал мне возможность снова встретить своего лучшего друга. Он дал мне второй шанс. После всего, что я сделал. После этого Чара обрели покой. Я же выпустил человеческие души и вернул души монстров. После этого я вернулся в Руины, где вскоре превратился обратно в цветок. Но Тут-и-Там нашел меня и привел к вам. Я жил с вами. И вы были добры ко мне. И это было ужасно. Я знал, что не заслуживаю такого к себе отношения. Я не мог видеть ваши радушные лица и принимать ваши добрые поступки. Поэтому я решил рассказать. И потому что я дал Тут-и-Таму обещание рассказать. Я не думаю, что могу находиться среди вас. И я не думаю, что вы будете рады этому, зная, что я сделал. Похоже, единственной ошибкой Тут-и-Тама за все его путешествие было привести меня к вам. Потому что этого не должно быть. Короче говоря, я пойду. Так будет лучше. Сказав это, Флауи полетел прочь из комнаты и из дома побыстрее, чтобы никому не пришла в голову идиотская идея остановить его. Друзья остались сидеть в глубочайшем шоке. Они молчали еще некоторое время. Потом Ториэль взяла слово: – Санс, Тут-и-Там говорил с тобой наедине перед тем, как улетел. О чем конкретно вы говорили? – хех. Тори, тогда он поручился за Флауи, что тот больше не будет сбрасывать, – Санс тоже решил быть предельно честным хотя бы со своими друзьями. – да, я был единственным, кто помнил сбросы. сначала я списывал это все на дежа вю. потом на сны. потом на кошмары. но потом я просто принял это за реальность и стал жить в аду. – НО ПОЧЕМУ В АДУ, САНС? – не поймите меня неправильно, с вами, ребята, все еще было очень приятно общаться. вы были единственным, что скрашивало мою жизнь. но черт побери. каждый раз, когда я делал хоть что-нибудь, позже это просто обесценивалось. новый друг, которого я заводил, новый проект, новое открытие, изобретение. все просто не имело смысла. – Д-да, ты же б-был ученым. – давно. каждую фразу, что ты, Папс, говорил мне, я слышал тысячи раз. каждую шутку которую я говорил, я говорил тысячи раз. каждую шутку, что я слышал от Ториэль через дверь, я слышал тысячи раз. я не знаю, как я не сошел с ума. может, и сошел. в некоторых таймлайнах я злился, в некоторых пытался что-то остановить. но потом я понял, что все просто бессмысленно. – ПОЭТОМУ ТЫ ТАК ЛЕНИВ. – я лентяй от природы, но да, осознание того, что твои дела аннулируются не прибавляет желания их делать. – Черт возьми. – но… на самом деле… я понимаю Флауи. он наверняка сходил с ума побольше меня. такая сила… затмевает сознание. я не говорю, что он правильно поступил. но я говорю, что в этом не полностью его вина. если она вообще есть. что ж… я смогу жить с ним под одной крышей, если вы сможете. я чертовски рад, что больше не будет ни одного перезапуска. сейчас я тоже верю ему. верю, что он не будет сбрасывать, что исправится. – ТО, ЧТО ОН СДЕЛАЛ, НЕПРАВИЛЬНО, НО… ОН СОЖАЛЕЕТ ОБ ЭТОМ. И ОН ВСЕ ЕЩЕ МОЙ ДРУГ. ДАЖЕ ЕСЛИ ОН ТАК НЕ СЧИТАЕТ. Я БЫЛ БЫ РАД, ЕСЛИ БЫ ОН ЖИЛ С НАМИ. – Ну… Ему и правда жаль. Я вижу это. Я думаю, он сможет исправиться, если захочет. А он хочет. – По прав-вде говоря… В этом ведь есть и м-моя вина. Все-таки, имен-нно я ввела ему решимость. Я тоже х-хочу помочь ему исправиться. – Я не могу судить его, ибо сам поступал не лучше. Но он все еще наш сын, Тори. Мы должны дать ему второй шанс. Тут-и-Там дал его мне. Дал ему. Мы должны позаботиться о нем. Наконец заговорила Ториэль: – Я… Я знаю, что Азриэль никогда бы не сделал такого по своему собственному желанию. И я тоже вижу, что он очень сильно жалеет. Мы должны помочь ему. Конечно, он не сразу избавится от вины. И он наверняка будет страдать. Но мы должны быть рядом, чтобы помочь. Все-таки, он действительно наш сын. – Тогда решено, – подытожил Азгор. – Я схожу за ним. Альфис, ты можешь узнать, где он? – Я не вст-траивала жучок в горшок, – она достала карманный компьютер. – Но от него исходит достаточно сильный м-магический фон, поэтому я смогу найти его через пару минут. – Хорошо, спасибо тебе. – Азгор, может нам стоит всем сходить? – Нет, я считаю, нам стоит поговорить наедине. – Хорошо. – Я н-нашла его. Вот, возьмите. Он отмечен зеленой т-точкой, вы – желтой. – Спасибо. Азгор вышел из дома и направился в ближайший лесок. Идя по устройству Альфис, он скоро нашел цветок. – Флауи? – Азгор? – Да, это я. – Эх… Я подозревал, что вы будете меня искать. – Ты не ошибся. – Скажи… Как ты справляешься с тем, что ты сделал? – О. Я просто стараюсь меньше думать об этом. Я занимаю свои мысли маленькими приятными моментами. Прогулками, хорошей компанией, вкусным чаем, делами, которые тебе нравятся. Принимай во внимание такие вещи, научись принимать доброту от своих близких и давать ее им. – Я не заслуживаю ничего из этого. Я не заслуживаю второго шанса. Я не заслуживаю быть счастливым. – Эй, эй, Флауи, Азриэль, посмотри на меня. Каждый заслуживает второго шанса. Что бы он не сделал. Тут-и-Там верит в это. Я верю в это. Мы все верим в это. Мы хотим, чтобы ты был счастлив. Как и наш общий друг. И я уверен, что Чара тоже хотели бы счастья для своего брата. Флауи молча смотрел в лицо Азгора, а потом… Всхлипнул и заплакал. – Что? По… Почему это происходит? Я… Мне… Почему мне так больно? – Что? Ты чувствуешь это? – Да! Почему я плачу? Почему мне так больно? – Тш-ш-ш. Все хорошо. Все прекрасно. Азгор взял горшок с цветком в руки и нежно обнял обитателя, чтобы не навредить. – Ты чувствуешь. – Я… Я… Да. Флауи в первые за очень долгое время счастливо и немного грустно улыбнулся. Он прижался к пушистым рукам отца, которые поглаживали его, и начал немного успокаиваться. Его «лицо» ненадолго приобрело некоторые черты лица Азриэля. – Пошли домой? – Я… Я не знаю, захотят ли остальные меня видеть. – Конечно захотят. Ты – наш друг. Ты – член нашей разношерстной семьи. Ты – наш с Ториэль сын. И ничто этого не изменит. Азгор отнес Флауи домой, где их ждали с нетерпением и волнением. – Эм… Привет? – Дитя мое! Ториэль взяла горшок из рук бывшего мужа и так же обняла цветок, котоый снова заплакал. – Мам… Почему это так больно? Почему иметь чувства так больно? – Ты можешь чувствовать? Азгор кивнул, Флауи лишь всхлипнул. – О, боже, это прекрасно. Да, это очень больно, но такова жизнь. Тс-с-с. Все хорошо. Мы с тобой, мы тебя любим. Мы никогда не оставим тебя. Что бы не случилось. Ты – наш сын и друг. Ничто этого не изменит. Верно ведь? – КОНЕЧНО! – да. – Ага! – Спа… Спасибо вам всем. Я правда не заслужил этой доброты. Я сделал столько плохого… – Ты сломал барьер, – снова заговорил Азгор. – Ты освободил весь наш вид. Это ты сделал. А все остальное – просто ночной кошмар. Народ, вы помните, как вас убивал какой-нибудь цветок? Санс, ты молчишь. – НЕА! – Нет, не было такого. – Н-нет. – Вот и все. В этой временной линии ты никого не трогал. И ты оставил именно ее. Об остальных забудь. – Хорошо… Спасибо вам еще раз. Ториэль окончательно успокоила Азриэля, благодарно глядя на Азгора. Тот влюбленно смотрел в ответ. – Народ, как н-насчет фильма? – Классная идея! Обычно Флауи сидел на подлокотнике или на спинке дивана, но сегодня его горшок держала в руках Ториэль. И сегодня он чувствовал тепло объятий, домашний уют, искреннюю материнскую любовь и счастье. Все забудется. Время лечит.