Под Градусом

Последний камбэк для популярной корейской группы Stray Kids оказался очень утомительным. Эти японские слова, которые постоянно вылетали из головы, высокие ноты, неудобная одежда, порой пугающие локации и сложные танцы — это все вымотало, и потому мемберы просто хотели отдохнуть. Чан постоянно пытался взбодрить недовольных забитым графиком участников, но они продолжали ныть и хотели выходных. Парни специально падали на тренировках, и виноват был в этом, по их нескромному мнению, «плохой Чан-хён, который не дает нам поспать». Они подолгу играли в приставку, говоря, что имеют на это полное право, а утром не могли подняться. В итоге из-за этих невыносимых детей Крису ничего не оставалось, кроме как попросить у агенства двухнедельный отпуск. Парни были готовы ему за это ноги целовать, но на долгое восхваление лидера их не хватило, и те порасходились по комнатам, три дня подряд оттуда не вылезая; разве что лишь ради похода на кухню и в ванную. Вскоре им надоело целыми днями спать и зависать на просторах интернета, и участникам захотелось развлечься. Поговорив со всеми, они не смогли ничего лучше придумать, чем заставить морочиться об этом хёна. Непереодевшись, неумывшись, и выглядя примерно, как пещерный человек, они собрались в гостиной, ожидая лидера, который пошел в магазин за покупками. Какого же было удивление Чана, когда он обнаружил всех мемберов, развалившихся на диване. Он-то думал, что они, как и вчера, будут сидеть по комнатам, и надеялся уделить вечер сопливым сериалам в одиночестве на огромном диване, а тут видит это сборище недовольных лиц. Бан быстрым взглядом пересчитал детей. — «Все семеро, ничего себе» — удивился он про себя, — «Я-то думал, что Джисона, Минхо и Хёнджина вообще за две недели не увижу.» Для старшего было удивительно видеть Хана без телефона и наушников, мирно-сидящего в объятьях макнэ, Хо не в зале для хореографии, а Хвана не дома с Ками. Завидев вошедшего лидера, Феликс подскочил с места, подбегая к хёну и прыгая к тому на шею. — Чан-хён, мне скучно! — протянул он. Старший непонимающе посмотрел на парня, а после осмотрел и остальных. Парни выглядели заспанными, с красными глазами, помятой одеждой, перепутанными волосами и недовольным лицом. Со стороны ситуация выглядела смешно, ведь мемберы сейчас выглядели более возмущенными, чем на момент тренировок. И как они могли устать от отдыха? — Эм, ну можем сходить погулять… — неуверенно говорит Бан, пытаясь понять ситуацию. — Ну хён, почему ты такой банальный? — тянет уже Чонин, перебирая каштановые волосы сидящего на полу Джи. — И что вы предлагаете? — недоумевает он. Семерка весело сверкнула глазами, прекрасно давая понять, что что-то задумали. Ликс отцепляется от лидера, гаденько улыбаясь и отходя немного назад. — Мы хотим выпить! — уверенно говорит он, а остальные подтверждающее кивают. — Да ну нет! — закатывает глаза Крис, надеясь, что это шутка, но посмотрев на парней, понимает, что нет. Они только недавно ходили в бар и все закончилось печально. Минхо подрался с барменом из-за того, что тот не слушал его пьяные россказни о своих кошках. Чонину долго не продавали алкоголь, ведь не верили, что ему восемнадцать, и тот весь вечер рыдал, приговаривая, что сделает операцию. Феликса спутали с девушкой и он начал раздеваться, чтобы доказать обратное. Чанбин вызвал на батл диджея, который на него даже не соглашался. Хёнджин заебался пачкать волосы в еде и клялся там же их и сбрить налысо. Джисон лез в драку к бедным девушкам, которые всего лишь сделали ему комплимент, назвав милым бурундучком. Менеджеры тогда еле смогли замять ситуацию и не дать слухам выйти на свет. После этого им не разрешают ходить в бары… — Вы же прекрасно знаете, что с вами случается после пары бокалов, — ругался старший. — У вас, семи идиотов, ужасная переносимость алкоголя! — Ну хён! — крикнул уже Хёнджин, поднимаясь с места, — Да один раз, ну ёмаё! — Мы уже взрослые и сами решим! — влез Ян, намекая на полную свою самостоятельность. Бан Чану уже начинали надоедать эти его упоминания о своем совершеннолетии, хоть даже самый старший из них вел себя как ребенок. — Да мы дома выпьем, ну чего ты? — как говориться «вспомни говно — вот и оно» и в разговор влез Минхо. — Ну, пожалуйста! — смотрят на лидера щенячьими глазками Феликс и Сынмин. Честно, он пытался держаться. — Ладно, — сдается Чан, прикрывая глаза рукой и отворачивая голову. Он ненавидит, когда на него так смотрят, а младшие постоянно этим и пользуются. Мелкие хитрые гады! Компания победно выкрикивает от радости и играет в партию на «цу-е-фа», решая, кто тащится в магаз за выпивкой. Проигрывает младшенький и, глубоко вздыхая, поднимается и отправляется в комнату, чтобы переодеться. Бан подходит к участникам и обращается к кайфующего от касаний Сынмина к своим волосам Хану: — Белка, а ты пить не будешь? — С чего ты взял, что не буду? — поднимает он на него свое заспанное личико. — Да ты просто еще ни одного слова не сказал, вот и подумал, — объясняет Крис свою точку зрения. — Да ты просто наивный придурок, и уломать тебя можно в два счёта, — констатирует факт русоволосый, вытягивая из кармана телефон и включая какую-то игру. Ким тут же дергает старшего за волосы, намекая не выдавать их план, а Чан злобно сверлит взглядом, надеясь хоть на какое-то уважение. Да, он - наивный придурок, который не может отказать младшим, и что? Это не значит, что они могут этим всячески пользоваться! Хотя, честно признаться, будь он на их месте давно заставил лидера продать органы и купить им квартиру, за красивые глазки. Сынмин, опасаясь за свою тушку, уходит в комнату, ссылаясь на резкое желание умыться и нормально одеться. Бан переводит взгляд и на остальных мемберов, кивая в сторону вышедшего. Те подрываются с места, прекрасно понимая намек пойти и привести себя в порядок, и толпой бегут по комнатам, будто прячась от злобного дяденьки. Двадцатилетние дети-идиоты! Вскоре приходит и Чонин с полным пакетом выпивки, закусок и недовольной миной. Бубня что-то под нос о несправедливости этого мира и проклиная Бога за подарок в виде такого детского лица, заваливается на диван и вытаскивает покупки. Участники, как на запах, начали сходиться к столу, уже одетыми и умытыми красавцами. Такое ощущение, что это не они десять минут назад были похожи на бухого дядю Мишу из второго подъезда. Собравшись в, так скажем, семейном кругу, парни жадно осматривали заваленный стол банками пива, чипсами, наггетсами в коробках, кольцами в кляре, и всеми любимыми копчёнными кальмарами в этих чертовых упаковках, не дающих сразу ухватиться за еду. Парни тут же тянутся к выпивке, желая начать торжество, но их останавливает приказной тон лидера: — Стопэ! — говорит он, прижимая руки к груди. — Мы не будем как алкаши, просто сидеть и пьянствовать! На это заявление парни лишь закатывают глаза, спрашивая у того, что ему еще нужно. Крис хочет хотя бы сделать вид нормального отдыха, а не глупой гулянки. — Давайте хотя бы сыграем во что-то, — предлагает он усаживаясь на пол, возле низенького столика. — И что ты предлагаешь? — фирменно, по-минховски, закатывает глаза Ли, наперед соглашаясь на все условия. Ему жутко хотелось расслабиться, а способов для этого было всего три: завести еще тридцать кошек и уснуть со всеми в обнимку, избить продюсеров и заставить их давать ему больше партий или напиться. Думаю, последний вариант меньше устроит им проблем. Ну, он на это надеется. — Ну, хотя бы в «правда или действие», — передразнивает он младшего, кривя рот. — Хён, ты, как всегда, оригинален, — выдыхает Чонин, укладывая свою голову на плече сидящего вблизи Сынмина. Тот начинает поглаживать синие волосы, перебирая и наматывая на пальцы. Парни, наблюдая за сценой, кривятся и бубнят что-то типа: «Отправьте этих голубят в их голубую комнату в голубой отель». Один Хван лишь злобно рычит, отворачиваясь и пытаясь об этом не думать. — У тебя есть идеи по-лучше? — доказывает Чан свое мнение, на что участники снова закатывают глаза и соглашаются, начиная игру. Разлив выпивку по небольшим рюмкам, выпивая по одной, так скажем, для разогрева и согласовали правила игры. Распорядок был таков: если ты не выполняешь действие или не отвечаешь на вопрос — пьешь одну рюмку, а если выполняешь это делает другой игрок. Так же после каждого круга количество рюмок увеличивается. Разыграв партию в «камень-ножницы-бумага» оказался первым проигравшим Джисон. Русоволосый лишь выдохнул уверенно улыбаясь и с вызовом выкрикивая: — Действие! Игроки этому даже не удивляются, зная Хан жопу порву, но выпендриться смогу Джисона. — Окей, — тянет Хёнджин и идет на кухню. Там слышится копошение, стуканье шкафчиков и короткое «блять», чему мемберы не удивляются, ведь тот постоянно прищемляет себе пальцы дверцами. Вернувшись в гостиную с недовольной мордой и плиткой шоколада, бананом, открытой банкой маринованных огурцов, копченным мясом, порезанным на ломтики, и вываливает все на стол. Положив на шоколад кусочки фрукта, накрыв все мясом и приправив огурцами с кальмаром, протягивает тарелку младшему. — Ешь! — приказывает он, а парень в отвращении кривится, не желая даже принюхиваться. Он зажимает нос и поднимает в руки тарелку. Понюхав это отвратительное нечто, он отодвигает еду, и открывает рот будто в приступах рвоты. Схватив рюмку, Джисон залпом выпивает содержимое и смотрит на Хёнджина, что сидит с идиотской победной улыбкой на лице. Хан жопу порву, но выпендриться смогу Джисон превратился в Хана я белка, мне можно Джисона. Следующим по очереди играет Сынмин. Брюнет решил не повторять ошибок старшего и потому выбрал правду, ожидающие смотря на довольных парней. Чан задумался и произнес: — Мм, ты уже целовался? Крис еще не был пьян, потому такой невинный вопрос никого не удивил. — Ну да, мне чё, 13? — уверенно говорит он, пока старший выпивает свой алкоголь. — Давай действие, — сразу говорит Хёнджин, поскольку настала его очередь. — Рисуй себе монобровь с усами и выложи фотки в Инсте! — мстит ему Хан. Хван лишь пожимает плечами и идет за подводкой, ведь маркером только дебил будет рисовать. Чтоб оно у него на всю жизнь осталось? Ага, щас! Длинноволосый открыл камеру в телефоне и, даже не стараясь, провел карандашом по коже, сразу же делая селфи и заливая в интернет. — М-да, Стэй это понравится, — констатирует факт Чанбин. Дальше игра шла своим чередом. Кто-то выполнял задания под крики и смех других, а кто-то отвечал на откровенные вопросы, позорясь своего прошлого или мыслей. Количество алкоголя все увеличивалось и увеличивалось, придавая комнате запах гулянки. Парни набили желудки всякой гадостью, но не хотели останавливаться. Адреналин бил ключом, придавая веселья и смелости на самые грязные поступки. — Давайте еще по одной! — поднимая полупустую банку с пивом, пьяно выкрикнул Бан Чан. — Чани-хён, ты же… ик… не хотел пить, — скатываясь на плечо лидера бубнит Чонин. — Я передумал. Сейчас парень совсем не напоминал того милого прилежного вокалиста, кем был часом ранее. Ему не повезло и мемберам захотелось его споить, потому те ломали мозги над каверзными вопросами и позорными действиями, что Бану не было другого выхода, кроме как выпивать в наказание. — Кстати, Чонин-а, твоя очередь, — продолжает он, подсовывая рюмку к младшему. — Правда… ик или действие? — Действие! — утверждает он поднимаясь с дивана. — Только ща, я в туалет. Он уже хотел бы пьяными зигзагами поплыть в уборную, как его остановил голос Минхо: — Стоять! — поскольку он валялся животом на небольшом пуфике, пришлось напрячь мышцы и подняться. — Проси! Ян непонимающе корчит рожицу и Ли закатывает глаза: — Проси в туалет сходить, говорю! — подзывая пальцем младшего, говорит он. Чонин подходит к нему, приседая на пол и придерживая руками живот. Включает невинные глазки, из которых, кажется, сейчас слезы побегут, и напыщенно скулит: — Хён, я сейчас обоссусь, можно мне в туалет? Пожалуйста, хён! Хо заливается смехом, падая спиной на пол, и посылает Яна куда его душе угодно. — Ты чего ржешь, идиот? — спрашивает Джисон, развалившись на диване и жуя тот самый шоколад, который недавно притянул Джин. — Ты Нини обидел, тебе сейчас Феликс будет мстить. — Да похуй! — плюет тот. — Давай, мсти. Действие! Хо уверенно смотрит на младшего, что на секунду задумывается. Это же прекрасный шанс: заставить Линоу сделать то, что ему хочется. Он пьян и совсем не соображает, так что Ликс может включать фантазию на полную. — Садись на колени и мяукай! — указывая на пол перед собой, приказывает он. Все парни заражаются смехом, пристально смотря на сменяющиеся эмоции на лице Минхо. От шока до злобы — все по канонам. Парень рычит, но все же подходит к младшему, наблюдающему за происходящим из-под челки и лукаво ухмыляющемуся. Ли падает на колени, продолжая сверлить братца по фамилии взглядом. Все же знают, что когда Ликс выпьет, становится полной стервой, а ему, похоже, захотелось проверить этот всем известный факт. Младший ожидающее на него смотрит, подпирая рукой щеку, и коротко кивает, подталкивая Минхо к действиям. Тот кусает губу и выпаливает: — Мяу, блять! — Да Минхо, это не считается, — выдыхает Ли-младший и натягивает ухмылку. — Наш котенок испугался? Его забавляет этот униженный Линоу. Горящие глаза, искусанные губы, опущенная голова — все это возбуждает и заводит. Сейчас старший и правда напоминает кота, недовольного и укушенного. Все, как и нравится Феликсу. Минхо не хочется выполнять задание, но и пить он не будет. Все дело, как всегда, в чертовых принципах. Ему кажется, что Ликс бросает ему вызов. Небольшой, никому незаметный и под градусом алкоголя за пять долларов, но вызов и он не хочет отступать. Мяукать на коленях унизительно, но еще унизительнее проиграть этому, на первый взгляд, милому и невинному существу, который сейчас так по-хамски блестит глазами. Минхо переступает через свою гордость и с красными щеками, то ли от злобы, то ли от смущения, тихо повторяет: — Мяу. Феликс ухмыляется и наклоняется к старшему придерживая руку около уха, как бы показывая, что не слышит. — Хён, повтори-ка, я не услышал. Тут уже не выдерживает Хёнджин, подлетая к младшему и хватая того за воротник. Злобно глядя в довольные, покрытые пеленой издевки, карие глаза, он цедит: — Твоя очередь окончена. Ликс наигранно опускает обиженные глаза и мило выпячивает губы, играя роль раненого словами Хвана. Пьяный Чан подрывается с места, желая спасти любимого австралийца, а тот лишь сверкает глазами, намекая Хёнджину остановиться. Длинноволосый нехотя отпускает футболку, рыча: — Актер ебучего драмтеатра! — и падает спиной на диван, высушивая банку пива. Линоу поднимается с колен и градус в крови будто резко падает, придавая озарение ситуации. Он заливается краской от стыда и приседает обратно на кресло, прикрывая лицо руками. Похоже, он внезапно протрезвел. Джин с Феликсом продолжают упорно сверлить друг-друга взглядом, накаляя атмосферу. Эти двое и не были пьяны, раз имели такой ясный и твердый взгляд. Парни в мыслях будто вели войну за возможность следующими приказать Минхо, жаль только сам Ли этого не понимал. Он так же смотрел на них сквозь ладони, как на идиотов, и тихо матерился себе под нос, представляя страдания Ликса. — Ну все, хватит! — командует давно наблюдающий за сценкой Чонин, проходя в комнату. — Давайте дальше играть? Пьяницы весело кивают, Хван с Феликсом перекидываются агрессивным взглядом и делают то же, а мнение Минхо никто не желает слушать. Впрочем, все как всегда. Следующим ходит Хёнджин, который сразу выбрал правду, не желая напрягаться. — Что, наш Хёнджин-и зассал? Боишься, что я заставлю себя огурцом трахнуть? — не упустил возможности подколоть его Феликс. Хван сжал в руках уже пустую банку и замахнулся на младшего, желая ею и прибить, но его руку остановил Чанбин, приказывая взглядом остановиться и не раздувать новые бури спора. Тот лишь зашипел, но уселся обратно, ожидая вопросов. На его удивление Феликс не начал бросаться пошлостями и заставлять рассказывать постыдные откровение, а голос подал Минхо: — Хотел бы иметь раба? Кто бы это был из мемберов? Младший, откровенно сказать, был удивлен вопросу не особо сильно. Он был достаточно прямой и странный, но полностью в стиле Минхо. Старший уж точно хотел иметь прислугу, Хёнджин готов съесть салат из баклажанов и жареной моркови, чтобы доказать это. Раз уж длинноволосый должен говорить правду, и Хо не побоялся задать такой вопрос, то он и ответит правду. Без стыда и совести, так сказать. — Как кто? Ты, Минхо-я, — мило улыбаясь, но успевая сверкать пошлостью в глазах, чеканит Хван. Хо тут же округливает глаза и подрывается с места, хватая пачку салфеток со стола. Хёнджин, боясь за свою жизнь и здоровье, отпрыгивает от него и отходит за другой край стола. На лице Минхо румянец, а в глазах злоба — все, что младший в нем и любит. Если Феликсу нравится униженный Линоу, то Хёнджину –разъярённый. Он обожает трепать другу нервы и устраивать подлянки, после наблюдая за постепенным напряжением семидесяти двух мышц лица, которые проявляются, когда тот корчит недовольную мину. Семьдесят две мышцы и все дрогнули лишь по вине Хёнджина и никого другого. Его любимые семьдесят две мышцы прекрасного лица. Ли делает новую попытку наброситься на Джина, но путается в своих же ногах, похоже, из-за перебора с алкоголем и падает прямо на парня. Тот не успевает устоять и летит с ним, после наблюдая голову Минхо на своем животе, а тело на бедрах. Это была бы красивая сцена из дорамы, когда двое влюбленных падают друг на друга и подолгу всматриваются в чужие глаза. Но, мы забыли учесть, что это реальность, а Минхо — не милая девушка с мягким характером. Старший подрывается с пола, тут же набрасываясь на парня, хватая за волосы и пытаясь протолкнуть в рот бумагу. Хёнджин держит его руку, чтобы он не вырвал волосы с корнями и стискивает зубы, мыча что-то. Второй рукой он перехватывает запястье около своего рта и с силой сжимает, пытаясь отодвинуть руку. А Ли же упертый, черт бы его побрал, и продолжает напористо дергать рукой, сильнее сжимая пальцы на волосах. В итоге их уже разнимают другие мемберы, хотя Хёнджину определенно понравилось видеть Хо у себя на коленях, если не учитывать по какой причине он там сидел. Игра продолжается, пусть и половине алкоголиков на это плевать, ведь те давно находятся в мире летающих единорогов. Все это время Ликс и Хван не сводят глаз с Минхо, чуть ли не прямо выражая свое желание. Брюнет не показывает этого, но прекрасно чувствует изучающий взгляд, от которого бегут мурашки и становится холодно и жарко одновременно. Он выглядит спокойным и поглощенным игрой, но постоянно хрустит пальцами, показывая двоим, что ему не все равно. Они понимают, что Линоу не нравится, но упорно продолжают, любуясь его растерянным состоянием, которое наверняка больше никто не заметил. Спустя еще один круг и увеличение рюмок к семи за раз, очередь вновь доходит до Минхо. Тот, уже вновь опьянев и задрав нос от прекрасного исполнения отвратных заданий от Феликса, изъявляет: — Действие давай! Тут уже вызывается Чонин, убегая в свою комнату и возвращаясь с пакетом в руках. Вывалив вещи на диван и хитро улыбнувшись, он командует: — Надевай, хён! — Это ты мне так мстишь, да? Я не думал, что ты такой жестокий, Чонин-а! — ноет Хо, осматривая коротенькую синюю юбку, такой же длинны белую рубашку с бантом и черные клетчатые чулки. Это полный позор! Если Минхо сейчас стыдно, то Хёнджин с Ликсом не знают куда себя деть от предвкушения и тяжести внизу живота. От одних мыслей о Ли в таком облике хочется запереться в ванной на целую ночь и хорошо подружиться со своей рукой, а тут он и вправду может на себя такое напялить. Пожалуйста, скажите, что он этого не сделает. В обратном же случае они просто не смогут сдержаться. — Чонин-а, а это не перебор? И где ты вообще это достал? — сонно спрашивает Хан, которому откровенно пофиг, но защитить бедного хёна, у которого лицо аж побелело, все же надо. — Он заставил меня просить сходить в туалет! — игнорируя второй вопрос жалуется Ян. — Мне тоже было стыдно! — Да хорошо-хорошо, я надену! — выкрикивает на эмоциях Минхо. Участники открывают глаза и рты, а старший забирает одежду и идет в другую комнату. Ему не хотелось напяливать на себя эти, пусть и красивые на девушках, вещи, но игра есть игра. Он мог бы конечно выпить семь рюмок пива или, что у них там осталось, но уже настолько бухой, что его вырвет после первой же. Усевшись на кровать, Минхо снимает спортивки и пытается натянуть на себя эту клетчатую хрень. И как девушки это носят, их же даже надеть невозможно! Еле натянув чулки парень смотрит на свои ноги, которым, на его удивление, они подходят. И так худые ноги обхватывает черная ткань, уточняя изгибы и придавая эстетики. Это бы было, конечно, хорошо, будь он девушкой, но он-то парень, потому недовольно буркнув, надевает юбку. Та еле прикрывает боксеры и выглядит слишком откровенно, еще больше придавая его образу чертовой женственности. Рубашку было надеть самой сложной задачей, как физически, так и морально. Она была короткой и обтягивающей, что Минхо ее еле застегнул, чуть ли не со слезами на глазах. Живот совсем не прикрыт, ноги тоже, грудь обтягивает, еще и чулки и этот ебучий бантик! Пиздец, как все замечательно! Парень еле заставляет себя выйти из комнаты, медленно бредя к гостиной. Он тихо открыл дверь, заходя в пропахшую алкоголем комнату. Переминаясь с ноги на ногу, Минхо пытается опустить юбку и прикрыть хоть какой-то участок кожи и смотрит на пооткрывавших рты мемберов. Они были в немом шоке от происходящего, а Хёнджин и Феликс чуть ли не теряли сознание. Оба сели на пол, подтянув ноги к себе, чтобы прикрыть неполадки в штанах, и пялились на вошедшего. Никто не мог ничего произнести, опуская взгляд то вниз, то поднимая вверх, а Линоу жмурился от стыда и горящих щек с ушами. — Еба-а-ть, — очнувшись тянет Джисон, — Минхо, будь ты женщиной, я бы тебя трахнул. Остальные плавно кивают, никак не выходя из ступора, а Линоу лишь злится, но терпит и упорно заставляет себя стоять на месте. — Я не думал, что у тебя такие шикарные ноги… — шепчет Чан, что прекрасно слышно. Минхо вновь пытается опустить юбку, но та впритык сидит на бедрах не желая слезать. Его щеки горят, а в глазах от чего-то скапливается влага, которую он пытается втянуть обратно. Ему хочется убежать в комнату и стереть увиденное с памяти парней, больше никогда не появляясь в их жизни, но он продолжает стоять, то ли из принципов, то ли из-за ступора. — И даже талия есть… — на этот раз подает голос Чонин. Минхо стыдно, он надеется, что налюбовавшись и посмеявшись, парни дадут ему поскорее уйти. Брюнету кажется, что на этом весь позор окончен и он может сбежать в комнату, заперевшись там до конца выходных, а лучше, вообще, на всю жизнь. Но да, все было бы слишком просто, если бы не было одного «но», и это «но» — идиотские шутки пьяного Чанбина. — Хён, может ты это, операцию сделаешь? Стэй понравится, девушка из тебя охуенная, — смеется Со, даже не думая, что может обидеть. Линоу поджимает губы, сводит брови к переносице и сжимает кулаки. Он молчит и пытается сдерживать слёзы, которые вот-вот вырвутся наружу, позоря его еще больше. Минхо прекрасно понимал, что Бин шутит, что он просто пьян и на следующий же день в слезах и соплях прибежит извиниться, но не мог успокоить стеснение и дрожь. Парень просто развернулся, быстро уходя в свою комнату и запирая дверь с громким хлопком. Бан Чан пытался его дозваться и просил открыть, говорил, что Со не хотел обидеть, а Ли его не слышал, падая на кровать и накрываясь с головой одеялом. Слезы сами побежали непонятно из-за чего и никак не хотели останавливаться. Он тихо всхлипывал, придерживая руки на груди и коротко подрагивая. Минхо прекрасно знал, что родился хилым и тощим, но продолжал тренироваться и качать мышцы, чтобы казаться мужественнее и взрослее, но этого, похоже, было недостаточно. Может нужно тренироваться еще усерднее? Может начать пить протеины или какие-то там витамины? Может вообще пойти в бодибилдеры и не вылезать из спортзала? С этими мыслями Хо и уснул, не сняв эту противную одежду. Когда старший убежал и заперся в комнате, Крис не мог найти себе места и долго отчитывал Бина за сказанное. К Чонину он тоже придирался, пытаясь выведать, где «его любимый маленький Нини» такое достал и зачем. Тот лишь смущенно молчал и отводил взгляд, каясь в своем проступке. Джисон сначала тоже долго крутился возле двери хёна, но как только тихие всхлипывания прекратились — плюнул на все и пошел спать, забирая с собой младших. Вскоре Чанбин смог усыпить чайком с ромашками и Чана, после отводя в кровать, и засыпая и сам. Один Хёнджин не мог успокоиться, постоянно вспоминая образ Линоу. В голове взрывались фейерверки чувств от такого смущенного и милого Минхо. Хван не мог перестать думать об этих чертовых чулках, обтягивающих его прекрасные ноги, о рубашке с этим милым бантиком, который так и хотелось снять и расстегнуть пуговицы. О юбке, которая ничего не прикрывала и открывала вид на обтягивающие ягодицы боксеры. Черт, ему просто нужно было успокоиться, но Минхо продолжал всплывать в мыслях и принимать такие красивые для самого Джина позы, но волнение все еще никуда не уходило. У Хёнджина был небольшой секрет, о котором никто не знал. Дело в том, что у него давно есть ключ от комнаты старшего. Он и сам не знает зачем сделал дубликат, но продолжал таскать его с собой так ни разу не воспользовавшись. Сегодня будет первый раз… Вытянув железку из заднего кармана, парень подходит к комнате Ли и открывает дверь. На его удивление, он не замечает раскиданных вещей в порыве истерики, а видит лишь скрутившийся комочек в углу кровати. Длинноволосый подходит ближе и садится на кровать, приоткрывая одеяло, чтобы старшему было чем дышать. Заплаканные глаза, до сих пор красные щеки, спутанные волосы и слипшиеся ресницы — Хёнджин просто не мог насмотреться на такого Минхо. Ему так хотелось обнять это обиженое чудо, вытереть слезы и расцеловать лицо. Он поддался соблазну и наклонился вперед, поглаживая рукой скулы старшего. Младший провел носом по щеке и дотронулся до носа, поцеловал подбородок и мазнул губы, запустил руку в каштановые волосы и немного оттянул. Он увлекся моментом и не заметил, как Ли проснулся. Старший уставился на него с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, пытаясь успокоить мозговой штурм. Хёнджин тут же отпрыгнул и замахал руками пытаясь оправдаться: — Я эм это, — не знал, что сказать, — ты неправильно все понял! Я просто это… ну ты плакал, а нервничать плохо для здоровья и я… я проверял температуру! Да, именно ее! Минхо так же непонимающе глазел на залитое румянцем лицо парня и пытался что-то для себя понять. Разве Джину не Чонин нравится? Если верить произошедшему только что, точно нет. Хвану становится неловко от непонимающего взгляда, и тихо извинившись, он желает уйти, но его останавливает Минхо: — Стой! — схватив его за руку, вскакивает с кровати. Одеяло тут же сползает, открывая вид на короткую рубашку, спущенный бант из-за которого становится видно ключицы и открытый живот. Минхо краснеет и пытается свободной рукой подтянуть одеяло обратно, а Хёнджин вообще будто не дышит… Он не может отвести голодный взгляд от такого желанного тела и машинально облизывает губы. Сглотнув комок в горле, длиноволосый, как под кайфом, подходит к старшему и хватает запястья, повалив на кровать. Минхо испуганно смотрит в затуманенные желанием глаза и, надеясь на лучшее, шепчет: — Эм, можешь слезть с меня? Хёнджин опускается к его уху и дует на мочку, возбужденным голосом отвечая: — Нет. Он проводит по уху языком, вызывая у старшего дрожь и попытки вырваться. Минхо начинает дергать руками и обеспокоенно просить: — Хватит Хёнджин, ты пьян! Хван лишь ухмыляется уголком губ, захватывая губы напротив и вызывая протяжное мычание. Он не терпит и не пытается сдержать эмоций, целуя напористо и мокро. Проводит языком по губам и кусает нижнюю, чтобы открыть себе доступ. Исследует зубы, щекочет небо и пытается сплести языки, создавая невообразимое наслаждение. С громким причмокиванием ему приходится отстраниться и взглянуть на красного и глубоко дышащего от нехватки кислорода Минхо. У него в уголках глаз слезинки и красные губы. Он весь такой разгоряченный и такой красивый. Черт, опять в этой комнате нечем дышать. Хёнджин снова опускается и целует шею Хо. Тот снова начинает дергаться и крутить головой. — Стой, я не хочу, — пытается он остановить младшего, но тот уже развязывает бант на кофте и медленно расстегивает пуговицы. Освободившейся левой рукой Линоу пытается отодвинуть голову Хвана и убрать губы со своей шеи, но младший лишь сильнее давит своим телом и кусает кожу. — Не бойся Минхо-я, тебе понравится, — нежно молвит он и вновь вовлекает старшего в поцелуй. На этот раз Хёнджин целует нежно и медленно, растягивая удовольствие и не выбивая воздух из легких. Он проводит рукой по животу и груди, разнося по телу Ли мурашки и тихие стоны. Отстранившись от губ, парень спускается на ключицы и кусает кожу, а после, поцелуями и языком спускаясь к животу, обводит пупок. Минхо оборванно дышит и не знает куда себя деть. Ему вроде и правда хорошо: у него кружится голова от удовольствия, а стоны так и вырываются наружу, но он не может смириться с мыслью, что это не правильно, что так не должно быть. — Я не… я боюсь Хёнджин-а, не нужно, — обрывисто говорит он, придерживая руки младшего, когда тот пытается просунуть их под юбку. Хёнджин на это лишь улыбается и заглядывает в глаза напротив. — Малыш, все будет хорошо, не бойся, — и снова нежно целует, поглаживая ноги Ли. Сзади слышится тихое присвистывание и насмешливый глубокий голос: — Не ну, Хён, ты бы хоть дверь закрыл. Длинноволосый отрывается от мягких губ и подрывается на ноги, с ненавистью смотря на довольно ухмыляющегося Феликса. Тот стоит и смотрит на развернувшуюся картину, не скрывая чертей в глазах. Он переводит взгляд с Хвана на Линоу, заставляя того смутиться и прикусить губу. — Хён, а ты у нас, оказывается, ловкий малый, — обращается он к Хёнджину. — Пока я отвязывался от Джисона, ты у нас хорошо так преуспел, — намекая на стояк в штанах, смеется тот. Хёнджин лишь рычит и хочет уже послать беловолосого на все стороны, хрены и хуи, но тот ловко его обходит и обращается к Минхо: — Котенок, ты же не против если я присоединюсь? — спрашивает лишь для галочки, ведь не дождавшись ответа, целует, натягивая волосы на затылке. Хо распахивает глаза и мычит в поцелуй, совершенно ничего не понимая. Сначала Хёнджин, а теперь и Феликс? Не много ли людей желающих его трахнуть? Последняя мысль его передергивает, и он отталкивает младшего от себя. — Да стойте! — приказывает он, держа руки перед собой, как бы отгораживаясь. — Хёнджин, тебе же вроде Чонин нравится, а тебе, Феликс, Чан-хён! Почему вы решили выместить свой недотрах на мне?! Феликс удивленно открывает рот, а Хёнджин заливается смехом. — Что? Мне и Чонин? Да меня просто бесит то, как они с Сынмином тискают друг друга, — объясняет он, продолжая смеяться. — А Чан просто мой хороший друг, он –моя родственная душа, а нравишься мне ты! — утверждает Ли-младший смотря в перепуганные глаза. — И мне! — подхватывает Хван, наконец успокоившись. Теперь уже очередь Минхо удивляться и в шоке открывать рот. У парня в голове не укладывается, что кто-то его любит, так еще, когда этих «кто-то» двое. Если раньше ситуация казалась странной, то сейчас это был полный пиздец. И как он должен им ответить? Он не испытывает к ним отвращения, но и насчет любви не уверен. Хо не хочет ранить чувства таких близких ему людей. Он и вправду рад бы полюбить обоих. — Кого же из нас ты прогонишь? — спрашивает Ликс с надеждой в глазах. Этот злобный хён уже давно ему безумно нравится и он не хотел бы услышать это злосчастное «нет» в свою сторону, но так же не хотелось бы, чтобы он сказал это Хёнджину. Линоу лишь мягко улыбается и отрицательно машет головой. — Никого, — твердит он, — Я… — темноволосый неуверенно смотрит в непонимающие глаза обоих и продолжает. — Я не против попробовать полюбить вас обоих. Он раскрывает руки для объятий и парни льнут к любимому, крепко прижимая к себе. Ли поглаживает их по волосам и продолжает улыбаться. Феликс поднимает голову и хватает Минхо за подбородок, вновь перехватывая губы, а Хван целует шею. Феликс садится назад, пододвигая спину Минхо к своему животу и целует его скулы, переходит на шею и сжимает руками ягодицы. Хёнджин опускается губами к животу и гладит пальцами бедра, переходя под юбку. Минхо громко стонет, когда Хван сжимает руками возбужденный орган и проводит ими вдоль длинны. Он тянется руками к пальцам Хёнджина, пытаясь остановить, но их перехватывает Ли и шепчет: — Не бойся, котенок, мы будем нежными. Феликс проводит губами по шее и кусает плечи, продолжая держать тонкие запястья. Минхо задирает голову, открывая больше участков кожи для мягких губ, и сбито дышит. Его ноги обтягивают чулки, а на груди тонкая ткань рубашки с лентами банта. Его щеки розовеют от удовольствия, а губы сушит от поцелуев. Его глаза бегают по комнате и плывут от перебора чувств. Минхо предстаёт в неземном виде под нежным и слабым освещением комнаты, пленяя своей невинностью и унося в звёздные дали, но парни-то знают, что на дне его манящих глаз всегда пляшут черти с бесами, готовые в любой момент наброситься и придушить. Хёнджин расстегивает замок на юбке и спускает ее вниз, после и вовсе отбрасывая в сторону. Съедающим взглядом он смотрит на возбужденного парня под собой и оттягивает резинку боксеров, потом отпуская. Заметив, что старший перестал дергаться, Ликс тянет свои руки к его талии, перемещая сверху вниз. Он тянется к груди, пальцами цепляя соски и не сильно сжимая, а зубами покусывая шею. Длинноволосый снова тянется к белью, на этот раз полностью стягивая и оголяя самое сокровенное и возбуждающее. С довольной ухмылкой наблюдает за слабыми попытками Минхо свести ноги и прикрыть свой стояк, он цедит: — Малыш, ты так возбудился лишь из-за пары касаний? Ты девственник что-ли? Минхо заливается краской и бегающим взглядом осматривает младшего. Жаркое дыхание в шею, табун мелких мурашек по спине, тёмные и бездонные глаза, наблюдающие за каждым движением, не дают расслабиться. Ему сложно выглядеть взрослее в такой ситуации, когда он целовался-то всего пару раз. Сердце бешено стучит, словно заводной механизм, без остановки и не дает произнести ни слова. На это Хёнджин лишь хмыкает и радуется, что невинность любимого заберет именно он. Парень раздвигает худые ноги и наклоняется к чужому возбуждению, полностью заглатывая. Минхо громко стонет, руками хватаясь за простыню, будто за спасательный круг в этой бездне удовольствия. Хван медленно водит ртом, постепенно увеличивая скорость. С каждым новым толчком в мягкую полость рта у Хо все больше начинает кружиться голова, а внутри все сжиматься. Феликс пальцами спускается по его спине к сжатому колечку мышц и вводит пол пальца. От нахлынувшего удовольствие, старший этого даже не замечает, быстрее желая кончить и начинает толкаться навстречу горячему рту, но когда Хёнджин это замечает, резко отстраняется, вытирая скопившуюся слюну и сперму со рта. Темноволосый жалобно всхлипывает, ведь уже не может терпеть. — Прости, малыш, но ты кончишь лишь от моего члена в себе, — говорит Хван и Ликс полностью вводит палец в анал. Линоу ахает и поджимает колени к себе, хватаясь пальцами за плечи нависшего над ним Хёнджина, не понимая нового чувства дискомфорта. Податливый к ласковым прелюдиям хён срывает всякие шаблоны, нараспев глушит мелодичными стенаниями и доверяет себя на распятие. Безумный до тактильного опьянения. — Наконец-то заметил, — подает голос Феликс, входя вторым пальцем и заставляя протяжно простонать. Феликс разводит пальцы в анале, а Джин языком ласкает грудь старшего, где-то кусая и посасывая. Младший вытаскивает пальцы, после вновь вгоняя внутрь и заставляя жалобно скулить. Ситуация становится невообразимой. Минхо не понимает своих чувств совсем. Он чувствует заполненность, но не удовольствие. Мышцы постепенно растягиваются, давая Феликсу свободу действий и возможность войти глубже. Он толкается влево и снова выходит. Потом вправо и снова прямо. Верх и вниз. Туда и обратно. И так пока из уст Минхо не срывается высокий вскрик, который беловолосый тут же перекрывает развязным поцелуем. — Нашел, — оторвавшись от искусанных губ, говорит он снова толкаясь пальцами по заветной точке. По телу старшего разливается невообразимое удовольствие и дрожь. Он выгибается в спине, давая Хёнджину больше возможностей оставить след. Ликс добавляет третий палец и растягивает ими отверстие, толкаясь по простате. Когда Минхо уже сам начинает подаваться навстречу, насаживаясь на пальцы, тот их с хлюпаньем вынимает, заставляя брюнета почувствовать пустоту внизу. Он тихо скулит, желая продолжить, и жалобно смотрит на парней. Хван поднимает уголок губ и, сжимая одну из ягодиц Ли, молвит: — Малыш, если хочешь, чтобы я вошел, — он массирует кожу, продолжая пошло изучать перекошенное от наслаждения и перевозбуждения лицо напротив. — Просто попроси. Хо всхлипывает и тихо молит: — Хёнджин, пожалуйста, — настолько жалобно, что Феликс удивляется такой стойкости длинноволосого. Он бы уже давно не выдержал и оттрахал Минхо во всех позах до обморока. — Я не слышу, — издевается Хван. — Пожалуйста, войди, — просит снова Ли, — войди в меня. — Не так, малыш, — да этот сукин сын обожает доводить людей до белого каления. — Как нужно меня назвать, а? Феликс тихо присвистывает, оценивая идею старшего на десять из десяти. Ему тоже понравятся такие слова из уст Минхо. Минхо привстает с места и тянется руками к Хёнджину. Притянув к себе его лицо, парень пошло шепчет на ушко: — Прошу, папочка, войди в меня. Хёнджин с силой сжимает его талию и приподнимает на свои бедра, резко входя на всю длину. Старший громко охает, чувствуя нахлынувшие боль и удовольствие. Он хватается руками за широкие плечи парня и прижимается всем телом, глубоко дыша. А Хван не жалеет, сразу берет быстрый темп, вбиваясь в разгоряченное тельце. Феликс громко цокает, наблюдая за процессом и лицом любимого, переполненным наслаждением. — Не ну, Хён, ну так не честно! — жалобно тянет он, намекая на свой стояк в штанах. Хёнджин вздыхает, не прекращая свои действия и обращаясь к Минхо: — Малыш, поможешь немного Феликсу? Тот тихо кивает и Хван опускает его на кровать, входя еще глубже. Ли-младший приспускает штаны и просит старшего открыть рот. Тот послушно заглатывает, пытаясь не зацепить зубами. Минхо обводит языком член и пытается взять глубже в рот. Ликс запускает пятерню в темные волосы, набирая темп и выбирая нужный угол, но не заставляя парня давится. А Минхо невообразимо хорошо: у него мокрый от смазки член, а в самом куча спермы и двигается Хёнджин. Это чувство странное и, на первый взгляд, пугающее, но чертовски приятное. У него кружится голова, колени дрожат, а в глотке пересохло, но это сейчас он чувствует лишь где-то на периферии сознания, далеко и будто не здесь. Его переполняет удовольствие, удовольствие и только оно. Черт, Минхо кажется, что он сходит с ума. Хёнджин, чувствуя свой пик, тянется к мокрому члену Минхо и, в унисон с толчками, водит вверх и вниз, доводя до исступления. Первым кончает Линоу, в руку Хвана, он же изливается внутрь, а Феликс на лицо брюнета. Хёнджин поднимает глаза на затуманенный взгляд карих глаз и тянется за поцелуем, наплевав на то, что Минхо только что делал минет. А он еле отвечает, никак не отходя от оглушительного оргазма. Он вообще не знал, что можно чувствовать себя настолько хорошо. Интересно, а секс с девушками настолько же приятен? Ему даже проверять не хочется, ведь уверен, что нет. Феликс тоже целует, уже немного пришедшего в себя парня, ленивым и медленным поцелуем и тихо спрашивает: — Прости, котенок, но я могу тоже войти? Задница Ли нещадно саднит, но от одного упоминания об этом начинает снова желать быть наполненной. Он медленно кивает, а Хван отползает назад, давая Феликсу сесть меж ног парня. Беловолосый снова целует и нежно кусает шею, спускаясь по ней вниз, а руками считая ребра. Он оглаживает мягкие ягодицы и проводит рукой по члену, снова возбуждая. Ликс прикусывает сосок и надавливает на головку, заставляя стонать. Младший раздвигает ноги Минхо и медленно входит, вынуждая того поджать пальцы на ногах и медленно проскулить. Секс с Феликсом отличается от секса с Хёнджином. Если Хван грубо вбивался в нутро, то Ли лениво входит, медленно толкаясь по простате и волнами разнося удовольствие по телу. Он понемногу ускоряет темп, положив чужие ноги себе на плечи. А Минхо теряется от удовольствия, ерзая руками по простыне и протяжно мыча: — Л-Ликси, б-быстрее… — Нет,— твердит он, так же медленно входя. — Ах, н-ну почему? — при новом толчке стонет Хо. Феликс наклоняется вниз и облизывает ухо старшего, после обжигающе шепча: — Котенок, ты же знаешь. Минхо смотрит на него, тяжело дыша и в глубине души понимая какой же он невезучий, раз в него влюбились эти два извращенца. Но даже так, если посмотреть еще глубже, то он-то и не против. — П-пожалуйста, папочка! — повторяет старший, уже сам насаживаясь на член. Младший лишь хмыкает, резко ускоряя темп и вбивая тело в кровать с большей силой. Все-таки любит он из милашки в сучку превращаться. А Минхо снова на все это плевать. Он чувствует лишь разрывающее изнутри, в прямом и переносном смысле, удовольствие и стонет уже не сдерживаясь. Феликс затыкает его поцелуем, не желая увидеть обеспокоенных гостей и смотрит на Хёнджина, что сидит в шаге от них и пожирает Минхо взглядом. Похоже, он снова возбужден от прекрасной картины: взмокшие каштановые пряди прилипают и забиваются под ресницы, удары сердца отдаются в горле, Хо не может наглотаться воздуха, когда всё плывёт перед глазами, и хочется лезть на стенку от невыносимого удовольствия. Кровать, кажется, грозит сломаться под тяжестью их тел. Высокие стоны, пламенные и хриплые дыхания расплескиваются по воздуху. Линоу не может сосредоточиться, не находит ни одной мысли в голове. Было так много вопросов, заполнявших его разум, но вдруг он не может вспомнить ничего. Голова опустела с той самой минуты, когда эти парни одарили его своей запретной любовью. Минхо вспоминает о Хёнджине и переводит на него затуманенный взгляд. Парень тут же подрывается с места, подползает к Феликсу и хватает того за плечо. Ли с насмешкой смотрит ему в глаза, а после и на бугорок в штанах и послушно усаживает Минхо себе на бедра, так же продолжая вбиваться внутрь. Хван ласково целует затылок и добавляет свой палец в растянутое нутро. Старший шипит, но не вырывается, желая принять в себе их обоих. Палец двигается внутри, даря наслаждение обоим. Вскоре Джин добавляет и второй, разводя внутри и специально касаясь возбужденного члена. Потом добавляется и третий, натягивая мышцы, кажется, до тупика. Ему страшно, что его порвут, но в то же время в душе кипит адреналин, придавая глупой смелости. Хёнджин вытаскивает пальцы и приставляет свой стоящий колом член. — Я вхожу, малыш. — твердит он и резко входит на половину. Минхо вскрикивает от боли, но длинноволосый затыкает его рукой, поглаживая по спине. Внизу раздается невыносимое трение и боль, от чего парень начинает плакать, тихо прося на минуту остановится. Феликс снижает и так медленный темп до нуля и целует плачущее чудо в висок, пальцем вытирая слезы. — Тихо, ты молодец, почти полностью принял папочку. — говорит Хёнджин целуя шею и плечи Минхо. А он лишь придвигается к ласкам, пытаясь переключится с боли на приятные чувства. Минхо, словно пластилиновый, мнётся в руках, поддаётся горячим касаниями, дыханию, что плавит в изгибе шеи. Успокоительным поцелуям отдаётся, иссушаясь насквозь, оседая облачком из спокойствия и нежного желания. Замечая, что старший уже перестал плакать, Хван входит полностью, так же целуя кожу плеч и спины. Феликс делает то же, заставляя Минхо сморщиться от непривычки. Они двигаются назад и в такой же унисон снова входят, находя нужный угол. Боль постепенно уходит, сменяясь каким ни каким наслаждением. Хотя, может Линоу просто мазохист. Скорость увеличивается с каждым толчком, продолжая разносить волны по телу и прожигать ими кожу. Мышцы болят везде, но это уже никого не волнует. Уже нет той борьбы, за право быть с Минхо. Нет той агонии и безвольности. Все становится таким простым и приятным, что остановится просто невозможно. Младшие кончают одновременно прямо внутрь. По телу разносится дрожь оргазма, а там изливается и сам Ли, чувствуя тепло спермы внутри себя. Она стекает вниз, капая на постель и пачкая простыни, но парни этого даже не замечают, падая на кровать и обнимая уставшего любимого. Минхо лежит и не может и бровью пошевелить, медленно засыпая и погружаясь в царство Морфея. Где-то далеко остатками сознания он слышит заветное и ласковое: — Я люблю тебя, Минхо-я, — от обоих.

***

— Так вы теперь, получается, встречаетесь? — усевшись на том самом диване, где происходила вчерашняя пьянка, расспрашивает троицу Чан. — Угу, — неловко отвечает Минхо, сидя между двумя уже своими парнями и смотря в пол. На заявление мемберы громко охают и смеются. — Втроем? — Именно! — утверждает Хёнджин. — Ты, Ликс и Хёнджин? — показывая на каждого пальцем, в ступоре продолжает Бан. — В точку! — весело чеканит Феликс. По комнате разносится всеобщее «пиздец» и на них продолжают глазеть пять распахнутых глаз. — А я то думал, что Хёнджин-хёну нравится мой Нини, — улыбаясь и приобнимая синеволосого молвит Сынмин. — И что Феликс, вообще, натурал. — Я? — указывая на себя пальцем, спрашивает Ликс. — Да я с пеленок по парням сохну! Мемберы заливаются смехом и Хёнджин добавляет: — А я би, но Чонин мне никогда не нравился! Просто вы оба слишком тактильные и меня это бесило. — Ну судя по состоянию Минхо, вы тоже не из тех, кто это ненавидит. — намекая на созвездие засосов, сказал Ян, из-за чего Хо, попытался поднять футболку и закрыть все. Хотя с этим набором поможет только скафандр. — А да, Минхо-я, ты в следующий раз будь потише, хорошо? — обращается к старшему Джисон, заливая того и так смущенное лицо, не красным, а вообще, фиолетовым цветом. — Ну или делайте это когда нас дома не будет. А Хан-то, тварь, специально прикалывается, играя бровями и смотря на то, как Минхо тихо кивает, желая провалиться под землю. Он злобно смотрит сначала на Феликса, потом на Хёнджина, а те лишь отводят взгляд, надеясь дожить хотя бы до вечера. Им всем троим уж очень повезло с друг другом.