И мною больше

19 Весенних Волн Похоже, Рокэ и впрямь своего добился, потому что через час от Первого маршала Ричарду прислали порученца с устным сообщением о том, что герцог Алва и виконт Сэ отправились в Кабитэлу. Пусть развлекутся, Хуан и люди Савиньяков за ними присмотрят, а в день Тайного совета никому и в голову не придёт устраивать неприятности. Остаток дня Дик посвятил дворцовым документам и очередной порции отчётов из Надора; уже после вечернего обхода ему доставили послание от Ги Ариго — которое, конечно же, было от Катарины. «Штанцлер очень доволен», писала она, и, если бы это было хорошей новостью, она бы, наверное, не предупреждала. Впрочем, избавиться от планов кансилльера всё равно не было никакой возможности, а, значит, и расстраиваться не из-за чего. Катари нужно поблагодарить, а Рокэ — держать поближе к себе: так проще будет понять, что не так. Ричард бы не возражал, если бы господин кансилльер предупреждал его обо всех своих интригах, но увы — Катари делала лучшее, на что была способна.

* * *

Даже после однодневного перерыва присутствие Юстиниана в фехтовальном зале было для Ричарда неожиданностью — казалось бы, пора было привыкнуть, но Дик замер в дверях, увидев фигуру в сером и лиловом у окон. Не то что Рокэ — оруженосец обогнул его, пожелал графу Васспарду приятного утра, не дожидаясь указаний, взял шпаги, бросил одну из них Ричарду — тот едва успел её поймать. — В хорошем настроении, Алва? — хмыкнул Дик. — Жаждете наверстать упущенное вчера время? Ну так нападайте, и, клянусь, если вы опять решите себя сдерживать, не видать вам виконта Сэ до конца весны. Будете целую вечность составлять со мной списки для королевских приёмов. — Ваши угрозы, монсеньор, — ответил Рокэ, прищурившись, — совсем не обязательны и не так эффективны, как вы думаете. Защищайтесь, герцог! И Рокэ и впрямь атаковал его, без видимых сомнений или метаний; он сражался так, как сражался бы на настоящей дуэли — сосредоточенно, вдохновенно, удерживая темп, взятый им ещё в самом начале, наседая на Дика, и тот защищался, понемногу отступая. Они кружили по залу, и Ричарда наполнял азарт — он чувствовал, что улыбается почти счастливо, почти бездумно, — и Рокэ, сверкнув мгновенной улыбкой в ответ, уколол в бедро, а потом, неимоверно быстро, в корпус. Ричард понял, что не успевает отвести второй удар, улыбнулся ещё шире — он ожидал, что Рокэ достанет его ещё на первой тренировке, но сегодняшняя, кажется, будет первой толковой, — а потом почувствовал, что сердце подскакивает к горлу, раньше, чем осознал это, раньше, чем понял, отчего. Рокэ замер, наполовину опустив шпагу, — словно натолкнулся на стену — и Ричард видел, как дрожат его руки, видел лицо, побелевшее до мелового оттенка, чёрные, широко распахнутые глаза. — Ро… — он оборвал себя, с досадой на собственную рассеянность, исправился: — Алва?.. — Монсеньор, — выдохнул Рокэ, испуганно, мучительно; Ричард дёрнулся к нему, не понимая, что происходит, и запоздавшая боль ослепила его, обожгла левый бок; он сцепил зубы, гася стон, опустился на колено и упёрся ладонью в пол, пережидая приступ головокружения. Где-то рядом зазвенела шпага, голос Рокэ звучал немного невнятно: — Монсеньор, я… Нужно было успокоить его, нужно было срочно что-то делать; Ричард поднял голову, не рискуя пока вставать, увидел, что Юстиниан стоит рядом с Рокэ, положив руки ему на плечи в защищающем жесте. Ну, просто замечательно. — Граф Васспард, — хрипло проговорил Ричард; получилось слишком тихо, он откашлялся, попробовал громче: — Закройте двери. — Герцог Окделл, вы не посмеете… — возмущённо начал Юстиниан, и Ричард с раздражением выдохнул, скривился от боли: — Граф, если вы не хотите, чтобы свидетелем произошедшего стала половина дворца, включая прознатчиков всех главных фамилий Талига, вы пойдёте и закроете двери. Это в интересах, — добавил он, жалея, что объяснения вообще необходимы, — герцога Алвы, не моих. Юстиниан замер, раздумывая, потом кивнул и скрылся из поля зрения на полминуты. Он вернулся очень быстро — будто боялся, что Ричард заколет Алву, как только останется с ним наедине. — Рокэ, — проговорил он; встал между Ричардом и Рокэ, стараясь отгородить его, отвлечь. Ричард опустил голову, осторожно отложил шпагу, прижал ладонь к ране. Кровь сочилась сквозь пальцы, капала на светло-серый паркет, но её было не то чтобы смертельно много. В шаге от него продолжал говорить Юстиниан. — Рокэ, ничего страшного не произошло. У тебя есть свидетель, и, поверь, меня не смогут просто задвинуть в сторону. Это случайность, ошибка, вот и всё. — Монсеньор, — тихо позвал Рокэ. Голос его был таким, каким Ричард его никогда не слышал. — Монсеньор, я не… Я только… — Юстиниан, — процедил Ричард, — клянусь Леворуким, если вы сейчас же не отойдёте, я подарю вам дуэль, которой вы когда-то так жаждали. — Не думаете же вы, что я буду против, — предупреждающе ответил Юстиниан, но всё же сделал шаг в сторону. Ричард оторвал руку от пола, выпрямился, — стоять на коленях без опоры было сложно, но вполне возможно, — и протянул её Рокэ. — Алва, — позвал он. Ладонь Рокэ была ледяной, пальцы всё ещё немного подрагивали. Он вцепился в руку Ричарда с неожиданной силой, сжал её, впечатывая в свою. — Вы всего лишь выполняли то, что я приказал вам, — продолжил Дик. — Я сказал атаковать, и вы атаковали. Вы задели меня, потому что вы очень хороший фехтовальщик. А ещё — потому что нам с вами в последнее время не слишком везёт. Дышите, Алва, ну же. Я говорю с вами и пока не планирую умирать. Алва послушался, скорее бездумно, чем осознанно; вдыхал и выдыхал, стряхивая с себя нервную напряжённую дрожь, выталкивая её из себя, постепенно успокаиваясь. — Монсеньор, клянусь, я не хотел ранить вас, — наконец произнёс он. — Я знаю, — тихо ответил Ричард. — Сейчас, пожалуйста, подберите наши тренировочные шпаги и найдите слетевшие с них колпачки. — Монсеньор, — настойчиво позвал его Рокэ, — вам нужно к лекарю. Судя по всему, удар должен был пройти вскользь, но я, — он качнул головой. — Вы можете потерять слишком много крови. Монсеньор, позвольте мне… — Алва, — прервал его Ричард, — кто из нас давал клятву оруженосца, вы или я? Рокэ молчал и признавать своей обязанности подчиняться приказам не хотел. Ричард вздохнул: — Хорошо. Но шум мы поднимать из-за этого не будем, во-первых, это отразится на моей репутации, потому что за отсутствие происшествий во дворце отвечаю я, а во-вторых, сюда тут же примчится Альдо и, не разобравшись, начнёт вас обвинять. Этого тоже нужно избежать. Поэтому сейчас вы подберёте шпаги и колпачки, отнесёте их в мой кабинет, — я дам вам ключ — заберёте оттуда мой мундир, только, ради Создателя, не белый, и вернётесь сюда. Такие приказы вас устроят, герцог? — Но лекарь, — начал было заново Рокэ, но Ричард оборвал его резким жестом, снова поморщился — кажется, помучиться в ближайшие дни ему всё же придётся. — О лекаре поговорим, когда доберёмся до моих покоев. Это ясно, Алва? — Да, монсеньор, — лицо Рокэ прояснилось, когда он наконец понял, что Ричард не хочет обсуждать слишком многое в присутствии графа Васспарда. — Я скоро вернусь. Колпачки нашлись у самого входа в зал — видимо, они слетели ещё в начале тренировки; Рокэ завернул шпаги в один из разложенных рядом с оружием кожаных чехлов, ещё раз оглянулся на Ричарда и выскользнул из зала, снова прикрыв за собой двери. Ричард наконец сел на пол, отнял руку от раны, отлепил от кожи ткань рубашки, чтобы посмотреть, насколько всё серьёзно. — На вашем месте я бы шевелился как можно меньше, — раздался над ним голос Юстиниана. Граф Васспард присел рядом с ним, кивнул на рану и предложил свой платок. Ричард принял его. — Герцог Алва может быть прав насчёт потери крови. Ричард промолчал, и Юстиниан продолжил, очевидно, переходя к тому, что тревожило его: — Я буду настаивать на том, что это несчастный случай. — Вам не нужно ни на чём настаивать, — устало ответил ему Ричард, — потому что никто не будет утверждать обратного. Более того, ваша излишняя горячность привлечёт к герцогу Алве слишком много нежелательного внимания. — А вам какое дело? — подозрительно спросил Юстиниан, и Ричард раздражённо повысил голос: — Я — его эр, если вы до сих пор не заметили. Внимание к нему означает внимание ко мне. Мне неплохо живётся на моей должности, а Рокэ Алве — без постоянных допросов. Поэтому я буду вам очень благодарен, если вы расскажете, что рана оказалась совершенно пустяковой — царапина, на которую не стоит обращать внимания. И само происшествие тоже всего лишь досадная случайность. Юстиниан помолчал, обдумывая его слова. — Если бы я мог понять, что движет вами… — с искренним сожалением произнёс он. Ричард усмехнулся: это касалось их обоих. — Мы рискуем больше вашего, — заметил Дик. Юстиниан ответить ничего не успел — в зал ворвался Рокэ. Ричард понадеялся только, что он не мчался по коридорам, вызывая подозрение у каждого встречного. — Монсеньор, — он протянул мундир — чёрный, генеральский, Ричард и забыл про него — спросил, всё ещё бледный, но полный теперь лихорадочного движения: — Позвольте помочь. Ричард позволил, понимая, что отказываться попросту глупо. Рокэ берёг его левую руку, потянуться к пуговицам, крючкам и шнуровке и не дал, — пальцы чуть дрожали, но справился он быстро. Не дожидаясь просьбы, Юстиниан сам помог Ричарду подняться с пола, поддержал его, помогая переждать головокружение. Под мундиром неприятно хлюпало и пекло, и выглядел Ричард, наверное, слишком бледным, но уж с этим ничего поделать было нельзя. — Монсеньор, вам нужен лекарь, — ещё раз тихо и твёрдо повторил Рокэ. Сейчас Ричард чувствовал это и сам. — Как я уже говорил, — ответил он, — нам с вами в последнее время не слишком везёт. Рокэ издал звонкий, нервный смешок, прикусил губу, явно сдерживая возмущение. Всё это, признаться честно, начинало утомлять. — Граф Васспард, — церемонно обратился к Юстиниану Ричард, — не согласитесь ли прогуляться с нами до покоев капитана королевской гвардии? Прогулкой осторожное, медленное передвижение по самым пустынным из дворцовых коридоров назвать было сложно, но граф Васспард, конечно же, согласился. Рокэ шёл впереди, поминутно оглядываясь, за ним, не отрывая на всякий случай ладони от стен — Ричард. От помощи Юстиниана он отказался, и не очень хотел объяснять самому себе, почему — то ли чтобы не вызывать ненужных обсуждений у случайных встречных — таковых, к слову, и не было, — то ли из наполовину детского нежелания быть должным тому, кто подозревает его в заговоре против собственного оруженосца. У входа в свои покои Ричард задержался ровно на столько, чтобы успеть сообщить в пространство перед собой, что никого из присутствующих он не смеет более задерживать. Вошёл в гостиную, опустился устало на узкую софу и почти сразу же услышал, как тихо закрылась за проскользнувшим вслед за ним Алвой дверь. Ну, в упрямстве собственного оруженосца он не сомневался. Раздались и почти сразу стихли знакомые шаги; Ричард знал, даже не открывая глаз, что Алва стоит прямо перед ним. — Монсеньор, — позвал он. — Я знаю, что ваши действия продиктованы вполне разумными причинами, и их более одной, но, тем не менее, я настаиваю, что пренебрежение подобной раной может губительно сказаться на вашем здоровье. Если вы не хотите обращаться к дворцовому гвардейскому лекарю, я могу… Совершенно не сомневался. Ни секунды. — Мне жаль наносить удар вашему самолюбию, — медленно произнёс Ричард, — но убить меня с первого раза у вас не получится. А что касается вашего предложения — представьте, как это будет выглядеть: я обращаюсь за помощью к кэналлийскому лекарю, услуги которого предлагает ранивший меня на тренировке новоиспечённый герцог Алва. Да за нами не только Штанцлер — половина Талига следить будет все три года. Рокэ пробормотал себе под нос фразу на кэналлийском — Ричард узнал только произнесённое «Хуан» и что-то про пение вдвоём. — Лучше позовите Йена, — вздохнув, закончил Ричард, и Рокэ тут же возразил: — Я справлюсь сам, монсеньор. — Вы ещё про долг оруженосца мне напомните, — хмыкнул Дик, выпрямляясь и открывая глаза, но всё же согласился. Не спорить же с Алвой, они так до вечера ничего не решат, а времени не так уж много. — Хорошо. Принесите из спальни таз и кувшин с водой. И бинты — они в сундуке под кроватью. Алва кивнул и с пугающим рвением принялся исполнять поручение. Мысль о том, что каких-то две недели назад он старался на своего эра и не смотреть лишний раз, казалась абсурдной — но две недели назад он был ещё маркизом Алвасете. Камзол сбоку успел пропитаться кровью, и это не слишком нравилось Ричарду — в самом деле, должна же она когда-нибудь остановиться. Он стянул с себя одежду, морщась, скомкал рубашку — всё равно, кажется, только выкидывать, — прижал к ране. — Готово, монсеньор, — Рокэ подал ему смоченную водой ткань, поставил таз на пол и уселся рядом, явно не собираясь никуда уходить. Ну что ж, ладно. Ричард аккуратно смыл кровь и разглядел наконец рану — вспоротая кожа и слегка, на поверхности задетые мышцы, выглядит хуже, чем есть на самом деле, но неудобств доставит в ближайшие дни порядочно. — Хорошо, что не правый, — вполголоса проговорил он сам себе, протянул руку: — Бинт, пожалуйста. На этот раз Рокэ ответил с секундной заминкой: — Монсеньор, я помогу. Ричард обернулся к нему — Рокэ, плотно сжав губы, уже разворачивал широкие полосы мягкой льняной ткани. Отводил взгляд, но менее решительным от этого не выглядел. — Алва, — в очередной раз попробовал Ричард, — это не обязательно. Случившееся — не ваша вина. — Прижмите, пожалуйста, левую руку к груди, монсеньор, — ровно произнёс Алва, словно и не слышал ничего. Сил спорить с ним у Ричарда не было, и Рокэ, наверное, это знал — стоял, всем своим видом выказывая готовность услужить, и назвать это упрямством или своеволием стоило бы, но не выходило. Ричард придвинулся ближе к краю софы, приподнял левую руку, держась ей за плечо правой, вздохнул тихо и закрыл глаза. — Приступайте, Алва, — пробормотал он. — И не думайте, что я вам этого не припомню. — Как будет угодно монсеньору, — ожидаемо ответил Рокэ, и голос его в темноте звучал звонче и эмоциональнее. Как жаль, что и на это сил у Ричарда сейчас нет. Ричард не мог сказать наверняка, но, кажется, пальцы у Рокэ подрагивали, когда он прикладывалк ране пропитанную лекарственной настойкой корпию — похоже на арнику, но мало ли что ещё можно найти на дне его сундука. Но бинт он накладывал ровно, неторопливо, умело, дышал сосредоточенно, ни разу не потеряв ткань. — Готово, монсеньор, — доложился Рокэ, и Ричард нехотя открыл глаза, откинулся на спинку, даже не проверив, как сделана работа, махнул рукой — получилось слабо и неловко: — Налейте мне вина, что-нибудь из «Крови», и послушайте меня внимательно. Внимательности Алве было не занимать и в начале их знакомства, не то что сейчас, но Дик повторял это, раздражая самого себя, потому что все их попытки обвести Штанцлера вокруг пальца держались только на них двоих. — Рана пустяковая. Совершеннейшая царапина, но я невероятно разозлён и обижен на вас за то, что вы посмели меня достать. Меня, Ричарда Окделла, капитана королевской охраны, ранил какой-то мальчишка. — Рокэ кивнул сосредоточенно, вкладывая в руку Ричарда высокий серебряный кубок. Ладонь его резко пахла спиртом и пряным цветочным духом. — Я выгоняю вас из своих покоев за то, что вы посмели ещё после всего предложить свою помощь — выгоняю прямо сейчас, извольте вылететь из моих дверей достаточно встрёпанным и взволнованным и так же выглядеть весь путь до конюшен. — Куда я отправлюсь, — тихо спросил Рокэ, пока Ричард делал глоток, — если монсеньор в ярости и не хочет видеть меня? Прежде, чем ответить, пришлось прочистить горло. — К Хуану. Вы отправитесь в свой особняк, к Хуану, и, вероятно, отдадите ему распоряжение собирать вещи, потому что монсеньор не захочет держать вас рядом с собой. Хуан образумит вас и успокоит, скажет, что чужая уязвлённая гордость — не так уж и страшно, как кажется на первый взгляд. — А потом отправится во дворец, поговорить с вами и принести извинения, — Рокэ выглядел довольным, когда говорил это — ещё бы, его настойчивые просьбы о кэналлийском лекаре в какой-то мере удовлетворены. — Привезёт подарок — бутылку «Чёрной крови» для восстановления сил, в специальном футляре, разумеется… — А вы останетесь в безопасности в своём особняке, пока я или Хуан не вызовем вас, — продолжил за него Ричард. — Возможно, это займёт несколько дней. Напишите виконту Сэ о том, что случилось, естественно, попросив его сохранить всё в тайне. Он обратится к Арно, тот, конечно же, отправится во дворец, чтобы вразумить меня. Он делал это не раз и не два, Штанцлер не будет удивлён. Естественно, я всё ещё буду обижен, даже когда верну вас, поэтому ваши архивные работы возобновятся. И ещё, я попросил бы вас, — он замолчал, пытаясь подобрать слова, и Рокэ, в конце концов, сам прервал затянувшуюся паузу: — Монсеньор? — Я попросил бы вас быть осторожнее с графом Васспардом, — Ричард старался, чтобы его слова не прозвучали обвиняюще. — Он благоволит вам, но, боюсь, мы всё же не можем назвать его своим союзником. На лице Рокэ промелькнуло и тут же исчезло какое-то выражение, — слишком быстро, чтобы Ричард успел понять и разглядеть. — Я не стал бы, монсеньор, — спокойно ответил он. — Я знаю графа Васспарда меньше недели. И в самом деле. Но только Юстиниан не убивал Рамона, а он, Ричард, убивал, и обвинять Рокэ в том, что он предпочтёт обществу Ричарда чьё угодно ещё, глупо. — Я доверяю вам, Алва, — ответил Дик немного невпопад, отвёл взгляд, глядя на пламя камина. — А теперь идите. — Слушаюсь, монсеньор, — коротко произнёс Рокэ и тут же добавил: — Разрешите немного самоуправства? Ричард с интересом перевёл взгляд обратно на него: — Ну, дерзайте. Рокэ кивнул удовлетворённо, расслабил сильнее узел шейного платка, провёл ладонью по волосам, растрёпывая их, взял со стола поднос с графином и бокалами, и, помедлив пару секунд, словно прикидывая что-то, с размаху швырнул на пол. Улыбнулся озорно, и, не прощаясь, выскочил под грохот за дверь, не забыв, разумеется, ей хлопнуть. Отлично, значит, Дик теперь устраивает своему оруженосцу истерики и бьёт посуду. И где он только этого набрался. Ричард надеялся только, что в коридоре был кто-то, способный это оценить, иначе хрусталь, пусть и не алатский, просто жалко.

* * *

Хуан появился очень быстро — Рокэ, видно, гнал Моро по Кабитэле так, будто у него срочная депеша Первому маршалу. Постучался коротко, — по-особенному, так, как научил ещё Рамон, и, надо же, Дик за эти годы не забыл за ненадобностью, — и, не дожидаясь ответа, вошёл, запер за собой дверь, приблизился, опустился перед софой на колени почти там же, где до этого совсем недавно стоял Рокэ. — Позвольте, дор Рикардо, — попросил он, и Ричард приподнялся на подушках, садясь ровнее. Хуан пробежался сухими сильными пальцами по повязке, кивнул одобрительно, но всё равно взял кинжал, чтобы разрезать ткань. — Расскажите, что произошло. Рокэ требовал ехать во дворец как можно скорее, и я предполагал худшее. Ричард поморщился: — Со шпаг слетели тренировочные колпачки. При графе Васспарде и герцоге Алве я посетовал на то, что нам не везёт, но, учитывая настойчивую просьбу графа Штанцлера найти свидетеля для наших с Рокэ тренировок и его же намёки на то, что эта затея небезопасна, я вовсе не уверен в том, что это простая случайность. И колпачки, и шпаги в моём кабинете, Рокэ отнёс их туда по моей просьбе, но вряд ли осмотр что-то даст. Хуан открыл футляр, достал оттуда мазь, пахнущую чем-то резким и свежим, ледяным, и нанёс по краям заново промытой раны. — Соберано испугался? — коротко спросил он. Ричард почувствовал, что краснеет, — или покраснел бы, если бы потеря крови была меньше. — Да, — тихо признался он. — Я не понимаю, отчего он отреагировал так резко. Я не давал ему повода, Хуан, клянусь, но он так убеждал меня, что не хотел ранить, и выглядел так, — Дик закусил губу. — Я не стал бы обвинять его, ты же знаешь. — Знаю, дор Рикардо, — Хуан говорил неторопливо и спокойно, и Ричард тоже успокаивался. — Соберано нелегко сейчас. Он любил Карлоса, а попрощаться им не довелось. Вас, вы и сами понимаете, собирался ненавидеть все три года, а потом на дуэль, небось, вызвать. Хоть я ему и говорил, сколько всего успеет случиться за эти три года. А сейчас он к вам привязываться начал, и, верно, сам не понимает, как боится это испортить. Если бы вы сказали ему, дор Рикардо… — Нет, — испуганно вырвалось у Ричарда прежде, чем он успел даже подумать; как он подобное скажет? Алва, я убил вашего брата, но у меня были причины? Я смотрел ему в глаза, когда он умирал, и Рамон не ненавидел меня, а, значит, и вам не стоит? — Не сейчас, — исправился он. — Соберано умён, — ответил Хуан таким жирным намёком, что понял даже Дик. Захотелось спрятать лицо в ладонях, остаться одному, вычеркнуть из памяти последние несколько недель, в которых он умудрился незаметно для себя окончательно запутаться. — Я знаю, — Ричард усмехнулся. — Если он спросит, я отвечу, обещаю. Но не заставляй меня… говорить об этом самому. Хуан давить не стал, кивнул, соглашаясь, и заговорил о делах куда более насущных: — Перевязку, дор Рикардо, менять каждый день, а лучше два раза. Мазь вам оставляю, её тоже каждый день. Вот это, — он поставил рядом бутылёк из зелёного стекла, с горлышком, залитым сургучом, — по десять капель по утрам на стакан воды. Берегите левую руку, насколько это возможно, необходимо, чтобы рана затянулась как можно быстрее. Когда вы хотите прислать за соберано? Ричард задумался, сколько времени ему потребуется, чтобы разыграть обиженного дурака и держать при этом Рокэ подальше от любопытных глаз, пока всё не уладится. — Не сегодня и не завтра, — произнёс он. — На третий день, скорее всего, я пришлю письмо и сообщу о том, что не освобождал его пока от его обязанностей оруженосца. — Хорошо, дор Рикардо, — Хуан поднялся на ноги и удержал Дика за плечо, когда тот собрался встать вслед за ним. — Если случится что-то серьёзное, сообщите мне через Йена. И постарайтесь отдохнуть сегодня. — Даже и не думал ни о чём ином, — улыбнулся Ричард. — Сегодня я обиженный мальчишка, которого на тренировке достал собственный оруженосец. Запрусь в своих комнатах и буду дуться и пить принесённую вами «Кровь». — Вы очень мудры, дор Рикардо, — по губам Хуана скользнула улыбка. — Я передам соберано, что вы в порядке. Ричард вздохнул. С чего бы ему не быть?