Город дождей

      Когда они добираются до дома, ноги Сокджина болят так, будто он шел из Кореи до Германии пешком. Несмотря на то, что с Чонгуком удалось наладить отношения, сил ему хватает только на то, чтобы наскоро помыться, почистить зубы, а потом завалиться в кровать и смачно чмокнуть Чонгука в губы, прежде чем забыться беспокойным сном. Все свои тайные фантазии они ещё успеют воплотить.       Всю ночь Сокджину снятся какие-то невероятные эротические сны, где он разве что на люстре не качается с Чонгуком. Конечно, ничего удивительного, что Сокджин просыпается неудовлетворенный, о чем свидетельствует член, стоящий по стойке смирно. Его надо показывать в фильме про неудачников: извернувшись буквой Г, чтобы Чонгук не бил его по яйцам, он обнимает левую руку младшего. Сложенные по-турецки ноги Чонгука вынудили его почти свесить пятую точку с кровати. Конечно, эту позу венчает как вишенка на торте его изнывающий член, требующий к себе срочного внимания.       Смерив собственный орган полусонным взглядом, Сокджин решает, что наказание Чонгука в связи с его зоологическими фантазиями уже закончилось. В конце концов, им остается не так много времени до возращения в общежитие, чтобы тратить его понапрасну. Ким оглядывает Чонгука: спокойное лицо, традиционно открытый рот, которым он пускает пузыри. Впрочем, ничего привлекательного. Он опускает взгляд ниже, скользя им по руке, которую он облюбовал в качестве объекта для объятий: сильная, стоит только вспомнить, как он поднял Сокджина, накаченная, с выделяющимися венами. Ким сходит с ума, когда видит раскрытые пальцы Чонгука, лежащие в опасной близости от его живота. Длинные и немного мозолистые от турника, где он занимается, пальцы манят Сокджина с удвоенной силой.       Прикрыв глаза, Сокджин представляет, как тогда в библиотеке он толкался Чонгуку в руку, забыв о том, что их могут увидеть. От мыслей член наливается кровью и приподнимается еще больше, вызывая адское желание прикоснуться. Сокджин осматривает Чона, все еще спящего с открытым ртом, и снова возвращается к руке. Стоит только ему подлезть немного выше, и его член окажется прямо в раскрытой руке. Стыд от собственной наглости и неудовлетворенности накрывает его, пока он дебатирует в голове, стоит ли ему это делать. Прикусив губу, Сокджин чуть ослабляет хватку на руке младшего, не позволяя ему, однако, ее убрать, и пододвигается к Чонгуку ближе. Спустив пижамные штаны на бедра, он оказывается прямо у нужного места. Когда член касается руки младшего, Ким, кажется, рождается заново. Сначала он лежит несколько секунд, не позволяя себе двинуться дальше, потому что ему кажется, что он принуждает Чона к непотребству, не спросив его разрешения. Сделав глубокий вдох, он пытается успокоить собственное дыхание, мысленно уговаривая себя убрать член и пойти в ванную. Чёртов извращенец, даже подождать не может, пока Чонгук не проснется. Они точно друг друга стоят. Предэякулят капает Чону на руку, и у Сокджина срывает крышу. Толкнув бедра вперед, он проезжается членом по ладони, морщась от сухости. В этом есть свое очарование, решает он, когда подается назад, вновь возвращаясь в исходное положение. Кто бы мог подумать, что он будет тереться о руку Чонгука, пока тот спит, пытаясь удовлетворить себя. Едва успокаивая себя, он двигается медленно, наслаждаясь тем, как головка ездит по мозолистой руке. Отняв левую руку от бицепса Чона, он подносит ее к собственному рту и запускает два пальца в рот, тщательно их облизывая. Остановить себя невозможно, и движения становятся чуть быстрее, Сокджин забывает о том, что ему надо не разбудить Чонгука, когда касается чувствительной головки мокрыми пальцами. Тихий стон срывается с его губ, и Сокджин на секунду останавливается, боязливо глядя на лицо Чонгука: тот не шевелится. Выдохнув, Сокджин вновь проезжается членом по руке, прикрыв левой рукой рот, когда пальцы обхватывают его член и останавливают. — Играешься? — сонно смеется Чонгук, вызывая у Сокджина настоящую панику. Его поймали на месте преступления с поличным. С позором Сокджин отнимает руку от рта и сталкивается глазами с озорными глазами младшего. — Почему прекратил? — Черт, извини, — тихо шепчет он, не зная, куда себя деть. Он пытается отодвинуться, но Чон крепко держит его за член, не позволяя никуда уйти. — Настолько хочешь трахаться, что не можешь подождать, пока я проснусь? — усмехается он, подмигивая Сокджину и заставляя его покраснеть. Продолжать не хочется, но Чон никуда его не отпускает. — Продолжай, почему остановился?       Чонгук чуть ослабляет хватку, и Сокджин пытается исчезнуть с кровати: ему стыдно. Усмехнувшись, Чонгук дважды проводит по члену рукой, касаясь головки большим пальцем. Сокджин рвано выдыхает, прикрыв глаза. Черт, ему слишком приятно, чтобы сейчас убежать. Прикусив губы, он подается вперед самостоятельно, чувствуя, как пальцы младшего проезжаются по члену. Еще чуть-чуть, и он бессовестно кончит прямо здесь. Со стороны Чона доносится тихое шуршание постельного белья, но Сокджин едва ли понимает, что происходит. — Представь, что я сплю, — тихо говорит Чонгук, когда Сокджин упирается головкой в его руку и трется. Обхватив рукой бицепс Чонгука, Ким тянется губами к плечу Чона и нежно целует. Чонгук щелкает крышкой, заставляя Сокджина чуть вздрогнуть. На его член капает чуть-чуть холодной смазки. Кажется, Чонгук готовился к подобному развитию событий. — Я неподвижно лежу. Ты можешь делать всё, что захочешь, я не проснусь. Твои действия? Так и будешь тереться об меня, пока не кончишь? — В такой позе особо ничего не сделать, — говорит Сокджин ему в плечо и легко прикусывает, вытирая предэякулят о ладонь Чонгука. Младший растирает смазку по длине и легко сжимает головку члена Сокджина, массируя пальцами. — А в какой позе я должен быть? — вкрадчиво уточняет Чонгук, не выпуская член Сокджина из рук. — Мне не нравится анальная стимуляция. — А что тебе нравится? — Сокджин чувствует, как Чонгук сжимает его член в руке и проводит по всей его длине, постепенно наращивая темп. Весь этот разговор его страстно заводит, и он на пределе: жмурит глаза, подается за мозолистыми пальцами, тихо стонет, когда Чонгук касается основания или головки. — Мы сейчас говорим о твоих фантазиях, — усмехается Чонгук, останавливая руку. Сокджин чувствует, как изнывает член, требуя продолжения банкета. — Скажи, что бы ты сделал, если бы я лежал в нужной тебе позе и спал. Будь хорошим мальчиком, если хочешь, чтобы я продолжил. — Я, — Сокджин делает глубокий вдох и пытается податься вперед, вернуть привычное движение теплых мозолистых рук, которое вот-вот доведет его до оргазма. — Я проснулся бы в твоих объятиях. Почувствовал сзади накаченную грудь и тело, которое лежит вблизи от моей задницы. — Хорошо, малыш, — одобрительно шепчет Чонгук, медленно возобновляя движения рукой по его члену. Прикрыв глаза, Сокджин тихо выдыхает, стараясь сконцентрироваться на фантазии. — Продолжай. — Твоя рука лежала бы на моей талии, прижимая к себе, и мне бы стоило податься чуть назад, чтобы коснуться твоего члена, — Сокджин чувствует себя странно, когда делится этим вслух. Ему страшно открыть глаза, потому что он пунцовеет от одной только мысли, что приходится рассказывать свои фантазии. — Покажешь? — спрашивает Чонгук вкрадчиво, и Сокджин едва кивает, когда Чон выпускает его член. Он чувствует, как Чонгук помогает ему повернуться и притягивает за талию к себе, повторяя описанные Кимом действия. Для полного эффекта, он натягивает пижамные штаны обратно на бедра Сокджина, заставляя старшего неприятно поежиться. — Итак, ты проснулся, что ты будешь делать? — Ты должен держать меня чуть ниже рукой, — шепчет Сокджин, спуская руку Чонгука на указанное место: ладонь младшего касается пупка. — Давай, малыш, никто на тебя не смотрит, делай, что хочешь, — шепчет Чон ему прямо в шею, заставляя поежиться. Легким движением руки он стягивает обратно вниз пижамные штаны, оставляя их в районе колен. Сокджин закусывает губу и заводит правую руку назад, пытаясь найти член Чонгука. Кривоватые пальцы натыкаются на скрытый тканью трусов член, и Сокджин скользит вверх, отодвигает резинку, освобождая орган от давления. Обхватив головку пальцами, он аккуратно ее массирует, стараясь доставить парню удовольствие. Слегка подавшись бедрами вперед, Сокджин касается головкой собственного члена руки Чонгука, крепко держащей его за талию. Сокджин так близок к разрядке. Как будто подыгрывая, Чонгук прижимает его чуть ближе, не оставляя между телами никакого пространства. Массируя головку члена Чонгука, Сокджин аккуратно двигается вверх и вниз, то задевая собственным органом руку младшего, то проезжаясь по члену Чонгука ягодицами. Темп становится быстрее, Сокджин дышит чаще и тихо стонет, но Чонгук и не думает помогать: он лежит, словно неподвижная кукла, и, если бы не учащенное дыхание прямо в ухо, Сокджин бы подумал, что тот правда спит. Левая рука Чонгука скользит вверх по телу и оказывается около губ старшего, закрывает пальцами приоткрытый рот и сжимает лицо. Сокджин на пределе, ему нужна разрядка. — Малыш, давай я тебе помогу. — Чонгук, — тихо стонет он, когда Чонгук подтягивает его тело рукой вверх. Едва Чон пытается отнять руку от его талии, Сокджин останавливает его свободной рукой, не выпуская член младшего из другой. — Нет, не отпускай. — Тогда помоги мне, приподними правую ногу, — просит Чонгук, и Сокджин послушно поднимает бедро, позволяя Чонгуку толкнуться между ними. Оторвав руку от губ старшего, Чонгук вновь щелкает крышкой от баночки смазки. Бёдра Сокджина покрываются мурашками, когда он любовно смазывает их холодным лубрикантом. Никогда раньше Ким не думал, что его бедра настолько чувствительны: от мозолистых пальцев, касающихся нежной кожи, его потряхивает почти так же, когда Чон сжимал его член. — Сожми меня покрепче и убери руку.       Сокджин послушно сжимает член бедрами как можно сильнее, продолжая иступленно тереться о руку Чонгука головкой и мазать ее предэякулятом. Язык проходится по шее, когда Чонгук подается вперед и трахает бедра Сокджина, ударяясь яйцами о заднюю их часть. Шея пылает пламенем под языком и губами младшего, пока он вновь и вновь растрахивает бедра старшего. Левая рука Чонгука возвращается к губам Кима, и Сокджин лижет ее в ответ, надеясь, что младший поймет его намек. — Засунь мне в рот палец, — просит он, надеясь, что Чон разбирает его потуги. Указательный палец скользит в рот Сокджину, и Ким сосет его, как сумасшедший, концентрируясь на этом недосексе. Ему так хорошо, когда Чонгук касается его ануса, когда трется у его яиц, когда целует его шею. Второй палец оказывается у него во рту, и Сокджин давится и стонет: наполненный рот и приятное чувство беспомощности. Даже сейчас, играя в его фантазию, у Чонгука полный контроль над его телом. — Ты такой грязный мальчик, Сокджин-а, — шепчет Чонгук ему в шею, втрахиваясь в его бедра. — Даже пока я сплю, мечтаешь, чтобы я тебя оттрахал. Нетерпеливый. — Чонгук, — пальцы во рту мешают ему говорить, и он давится вокруг них, пытаясь произнести хоть что-то. Головка члена трется о руку Чонгука, пока тот трахает его бедра, намеренно не касаясь органа старшего. — Нравится? — голос Чонгука никогда не казался ему таким сексуальным. Сокджину слишком много, он чувствует, что вот-вот кончит. — Ты готов кончить? — М-м, — мычит Сокджин, не выпуская пальцы изо рта. Челюсть немного ноет от раскрытого положения, но для Сокджина существует только член Чонгука, скользящий меж его бедер, его язык, вылизывающий шею, его рука, сжимающая талию и не дающая сдвинуться с места. Как он хочет, чтобы Чонгук вжал его в матрас кровати и отодрал. От мысли, что вес Чонгука будет держать его на месте, не позволяя выбраться, немного сжимая грудную клетку, мешая дышать. Прикусив палец Чонгука, Сокджин стонет: он так долго ждал подходящей возможности. — Тогда давай, малыш, — рычит Чонгук, прикусывает Сокджина за шею и пододвигает его к собственной руке, заставляя головку вжаться в руку. Сокджину не надо повторять дважды: как только головка касается кожи, парень стонет и достигает разрядки. Чонгук ускоряется, делает еще пару движений и кончает следом, забрызгивая бельё следом спермой. Оба тяжело дышат, и Сокджину страшно повернуться и посмотреть младшему в глаза. Он чувствует себя животным, которое не может сдерживаться: мысль о том, что Чон спал, выводит его из равновесия. Разгоряченный, он думает пойти в душ, но Чонгук не позволяет ему встать с кровати, все еще крепко держа за талию. Дернувшись, Сокджин остается лежать в стальной хватке младшего. — Ты куда, Сокджин-а? — Хочу в душ, — тихо отвечает Ким, все еще лежа спиной к младшему. Натянув пижамные штаны обратно, он затихает, надеясь, что Чон снова уснет. Чонгук снова нежно целует его в шею, срывая стыдливый стон. — Сокджин-а, посмотри на меня, — Чонгук произносит его имя так аккуратно, что Сокджину хочется плакать. Он самое настоящее животное, Чонгук был прав. — В чем дело? Может, поговорим? — Всё было хорошо, — вздыхает Сокджин. С тех пор, как он поцеловал Чонгука на вечеринке, Сокджин перестал понимать, что с ним происходит. Спокойный и уравновешенный Ким словно сорвался с цепи. Голова Чонгука оказывается на его предплечье, и младший ластится словно котенок. — Мы же всё ещё встречаемся? — уточняет младший, заставляя Сокджина поджать губы и незаметно кивнуть. Ему обязательно быть таким милым? — Тогда говори, что такое. Тебе не нравится, когда я с тобой так разговариваю? Тебя это обижает? — Сокджин молчит. Все его загоны кажутся такими глупыми, что он боится озвучивать их. Теперь Чонгук думает, что Сокджину что-то не понравилось. Блеск. И всё равно Ким не может произнести, что вертится на языке. — Эй, я хочу понять, что сделал не так. Тебе не нравится, когда я называю тебя малышом? — Мне всё понравилось, Чонгук, — тихо шепчет он, чувствуя себя деревом, на котором повисла коала. Боже, зачем Чон Чонгук продолжает задавать вопросы? Голова Чона всё ещё тяжело лежит на его руке, и Сокджин борется с желанием скинуть младшего и спрятаться в ванной. Он так долго мечтал о близости с Чонгуком, чтобы загнаться от своих же мыслей. Сокджин, возьми себя в руки. Несколько минут они лежат в полной тишине. И хотя старший знает, что, возможно, Чонгук не будет задавать дальнейших вопросов, если он сейчас отшутится, на душе у него неспокойно. Говорить нужно сейчас, пока он окончательно не загнался. Немного прокашлявшись, Сокджин набирает побольше воздуха в легкие, выдерживает паузу и тихо произносит: — Только ответь честно. Ты не считаешь меня извращенцем? — Что? — голова Чонгука приподнимается над плечом. Огромные лапища сгребают Сокджина в охапку, а носяра тычется ему в щеку, стараясь рассмотреть его лицо во всех красках. — Почему я должен считать тебя извращенцем? — Просто ответь, — бубнит Сокджин, пытаясь вжать голову в плечи. Нос Чонгука щекочет его щеки, и Ким невольно улыбается. — Конечно, нет, Сокджин-а. Откуда у тебя такие мысли? — удивленно спрашивает Чонгук, отодвинувшись, и Сокджин чувствует себя еще большим идиотом. Ответа нет. Просто Сокджин загнался. Снова. Кажется, с Чонгуком это какой-то замкнутый круг: он что-то делает, потом решает, что Чонгуку это не нравится, и проводит несколько дней в самобичевании. Губы младшего скользят по плечу, оставляя несколько быстрых поцелуев. — Мне неловко, — тихо шепчет Сокджин, надеясь, что Чонгук не услышит. Поцелуи останавливаются, и любопытный нос снова утыкается ему куда-то в шею. Надо идти до конца, если он не хочет несколько дней провести в ненависти к самому себе. Выдохнув, Сокджин выдавливает из себя: — С тех пор как мы были на вечеринке, я не могу выкинуть тебя из головы. Хочу тебя до безумия. Мне даже приснилось до нашего отъезда, что ты меня трахаешь на столе.       Сокджин поворачивает голову и встречается с карими глазами младшего. Чонгук не пытается перебить, позволяя закончить. — У меня никогда такого не было, Чонгук. Я никогда еще никого так не хотел. Даже когда злился на тебя, все надеялся, что ты возьмешь меня в охапку и будешь трахать до утра. Я странный? — Сокджин ждет ответа, но Чонгук лишь качает головой. — Вчера я так разозлился на тебя из-за твоих слов. Но меня тронуло, что для тебя это серьёзно, — Сокджин затихает. Чонгук не говорит ни слова, только аккуратно поглаживает его по руке. Скривившись, Ким продолжает: — С утра же я лезу к тебе в трусы, хотя ты даже не проснулся. Ты отлично контролируешь себя. Даже когда я пьяный на тебя полез, ты меня оттолкнул. А я животное. Ты был прав, что я так хочу трахаться, что не могу даже подождать, пока ты проснёшься. — Если бы я не хотел тебя, я бы тебя оттолкнул, Сокджин-а, — серьезно заявляет Чонгук, снова целуя его в плечи. Сокджин согласен: Чон мог его просто оттолкнуть или прямо сказать, что не хочет его. И всё равно не может не волноваться. — Ты такой милый, не могу поверить. Мне приятно слышать, что не только я тебя хочу до безумия. — Но ты мной не воспользовался, когда я к тебе полез, — замечает Сокджин. Все разы останавливал его именно младший. — Ага, сбросил тебя, а потом в ванной дрочил и плакал, вспоминая, как ты меня целовал. Думал, что всё, завтра соберешься и на первом поезде обратно в Регенсбург, — говорит Чонгук, и Сокджин вдруг смеется, живо представляя себе, как Чонгук заливается слезами с членом в руке. Волнение потихоньку отпускает, когда он слышит, что не у него одного яйца сводит. Тяжеленная голова младшего вновь оказывается на его плече. — Не верю, что плакал, — с улыбкой произносит он, аккуратно поглаживая голову Чона. — Ревел белугой. — Ты всё равно хочешь меня меньше, чем я тебя, — замечает Сокджин. С каждым новым словом он волнуется всё меньше. Может, он и не странный. — Неправда. Когда я вернулся с вечеринки, я три раза кончил, думая только о нашем поцелуе, — уверенно заявляет Чонгук, заставляя Сокджина рассмеяться. Возможно, они оба странные. — И всё? — подтрунивает Сокджин, улыбаясь всё больше и больше. — В библиотеке я чуть не кончил в белье, пока дрочил тебе. Еще бы минута, и ушел бы с таким же пятном, как и ты, — добавляет Чонгук, вызывая у Сокджина воспоминания. Он никогда больше не зайдет в библиотеку Регенсбурга. — Так что если ты извращенец, то я законченный извращуга. — Какая твоя самая смелая фантазия, мистер извращуга? — спрашивает Сокджин, прикусывая губу. — Хочу отправить Джеймсу видео, где ты мне отсасываешь, — уверенно отвечает Чонгук, и Сокджин легонько ударяет его по голове. — Или я тебе. Так даже лучше. Тогда ты можешь стонать мое имя. — Чон Чонгук! — Сокджин не может сдержать смех. — Не Чонгук, а Джей-кеееей, — последнее имя он произносит с таким придыханием, что Сокджин готов ударить его подушкой. — Я никогда тебя так больше не назову, — замечает Сокджин. Отцепившись от Кима, Чонгук разворачивает его к себе лицом. — Скажи Schatz, — серьезно просит он, и Сокджин пунцовеет. Немецкий из его уст звучит так слабо и неуверенно, особенно, когда он знает значение. — Пожалуйста, Сокджин-а. — Schatz, — неуверенно выдавливает Сокджин, и Чонгук озаряется улыбкой. — Нет, Джейкей так Джейкей. Хотя… Как по-немецки будет крольчище с огромными зубищами? — Я не буду это переводить, я даже не похож на кролика, я тигр! — обиженно восклицает Чонгук. — Я посмотрю в переводчике, раз не хочешь помогать, — усмехается Сокджин, и Чонгук тут же лезет целоваться. Легонько чмокнув его в губы, Ким отдаляется и ехидно замечает: — А зайчик как будет? — Hase, — отвечает Чонгук, немного подумав. — Но я не заяц, я тигр. — Конечно-конечно, — хихикает Сокджин, доставая свой телефон с тумбочки. В контактах красуется Hase JK со смайликом кролика.