Город дождей

      Вечеринка выходит Сокджину боком: мало того, что его тошнит весь следующий день, он еще и проваливает тест по немецкому языку. До дома в тот день он добирается чуть ли не ползком, потому что последний автобус едет в двенадцать ночи, а следующий только в пять утра. Так долго в обнимку с туалетом чужого общежития он не высиживает. Дорога в собственное общежитие кажется ему трехчасовой, хотя ехать от силы три остановки. За это время он успевает проклясть всех: и Джеймса, и самого себя, и весь выводок зеленых студентов, и чертового Чон Чонгука, который ему подливал весь вечер, а потом еще дважды оконфузил. Схватившись за живот одной рукой и за высокое дерево другой, Сокджин смотрит в небо и думает, что с этой компанией связываться себе дороже и от не видавшего жизни и красивых парней в самом расцвете сил Чонгука в особенности.       После теста, написанного от балды, он плетется домой и устраивается в лежачее положение. В его голове смешались все дативы с аккузативами и последние десять артиклей он наставил наугад. Сокджин даже думает, что, возможно, тошнит его как раз от немецкого. Засыпая с жестким перегаром, он надеется, что удача его не покинула.       На следующем занятии он узнает, что свое везение он, видимо, уже всё истратил. Преподавательница раздает их работы, и на Сокджина смотрит жирная 4,3. Боже, неужели он такой бездарный? Это ведь только уровень А1? Ким разочарованно смотрит на оценки соседей и понимает, что у него единственного такой низкий балл. Отвратительно. Мало того, что у него голова чуть не треснула по швам, пока он пытался понять, какое управление у глаголов, которые он и не знал, так он еще и хуже всех в группе. И при этом он самый старший. Еще немного и он капитулирует в Корею на первом самолете.       Всё занятие он ментально отсутствует: свои удачи Ким Сокджин почему-то воспринимает близко к сердцу. Смог бы он написать этот тест хорошо, если бы не пошел на эту дурную вечеринку и не напивался? Вероятно, да. Первые полчаса он ненавидит сам себя с новой силой, вторые полчаса ненавидит Чонгука. Засранец сидит в его голове с того вечера и никак не хочет из нее выходить. Когда соседний стул задевает его ногу, он, наконец, понимает, что вообще-то занятие кончилось, а он даже ни разу и не посмотрел на доску за всё время. Видимо, неудачи войдут в привычку, и он будет вынужден не зачитывать этот курс. Срочно надо найти что-нибудь другое. — Ким? Подойди, пожалуйста, — просит преподавательница на английском, и Сокджин скрипит зубами: снова она перепутала имя и фамилию. Сколько можно? Он плетется к ее столу, надеясь, что это будет быстрый разговор. Через полчаса у него следующее занятие. — Послушай, я хотела обсудить твой результат теста. — Да, не очень понял эту тему, — отвечает Сокджин, и она понимающе кивает. Хоть кто-то здесь осознает, что ему сложно. — Знаешь, я часто замечаю, что вам, студентам с первым языком не из германской группы, очень трудно учиться. Возможно, тебе сложно понимать мои объяснения, я тебя не виню, — участливо говорит она, и Ким совершенно не понимает, к чему именно она клонит. — Поэтому мне кажется, что тебе стоит позаниматься не только со мной, но и с носителями твоего языка, кто хорошо успевает в этих начальных темах. Я думаю, что объяснение на корейском тебе будет проще воспринять. — Эм, спасибо? — удивленно переспрашивает он. Где ему искать этого корейца, отлично знающего немецкий? Он не помнит никого из своей компании, у кого был бы уровень выше А2. А этого явно недостаточно, чтобы объяснить некоторые тонкости. Всё-таки, они сами еще только начали изучать. — У меня есть подходящий студент! Я веду курс В1+ для продолжающих изучать немецкий, — Сокджину не нравится, куда идет этот разговор. Ему сейчас втюхают репетитора? — И он делает такие потрясающие успехи. Не знаю, знакомы вы или нет, но думаю, что он сможет тебе помочь. У тебя сегодня есть занятия в шесть? — Нет, Катарина, — Ким готов сморщиться: он еле выдавил из себя ее имя. Немцы такие странные, называть преподавателей по именам… — Ты бы мог подойти сюда же? Я вас познакомлю. Думаю, он сможет тебе помочь. У тебя есть задатки добиваться лучших результатов, тебе просто нужно уложить все по полочкам в своей голове. — Хорошо, я приду, спасибо, — на этих словах они друг другу кивают, и, наконец, Ким направляется в кафетерий, чтобы перекусить перед следующим занятием. В нем необычайно шумно, как и всегда, и возникает желание достать наушники, чтобы оградиться от всех. От одного слова «круассан» живот крутит, и он в очередной раз берет брецель. Когда уже здесь начнут подавать рис?       Вечером он не особо торопится обратно к Катарине. Сначала Сокджин думает даже не идти на встречу, так как не очень-то ему это и надо, но потом все же пересиливает себя: во-первых, ему будет неловко потом приходить к ней на занятия, если сегодня он не объявится, а, во-вторых, ему немного интересно посмотреть на этого короля немецкого языка. Что же там за специалист такой местного разлива?       В классе необычайно тихо: видимо, пара еще не началась. Кроме Катарины и какого-то парня никого еще нет. Ему становится еще более неуютно, чем могло бы быть. Сначала он хочет постучать, но потом отказывается от этой идеи: тут принято общаться неформально. Преодолевая собственное волнение, он подходит поближе и громко здоровается по-немецки, обращая на себя внимание. Говорившие замолкают и поворачиваются на него: Сокджин видит ухмыльнувшегося Чон Чонгука. Он должен был догадаться, должен был сложить два и два, как только она сказала, что есть кореец, хорошо знающий немецкий, и тут же отказаться, чтобы избежать этой встречи. Сама ситуация похожа на чью-то дурную шутку. Он собирается разыграть срочно появившиеся дела, но вежливость снова в нем пересиливает. Чертово воспитание. — А, Ким! Так хорошо, что ты пришел! — радостно восклицает преподавательница по-английски, и Сокджин морщится: снова он Ким. — Знакомься, это Джейкей. Он очень хорошо говорит по-немецки для своего уровня и обязательно сможет тебе помочь. Я как раз рассказывала ему о твоем тесте и даже дала его сфотографировать. — Очень приятно, Ким, — восклицает на английском дьявол в человеческом обличии. Сокджина что ли прокляли? — Я думаю, нам хватит нескольких занятий, чтобы подтянуть тебя. — Спасибо вам огромное, Катарина, — расплывается в натянутой улыбке парень. — Тогда мы обсудим, когда встретиться, и начнем работать. — Зачем тянуть? Я отпускаю сегодня Джейкея с занятий, чтобы он тебе помог! У него такой занятой график, конечно, ради помощи моим студентам я готова закрыть глаза на посещаемость, — радостно щебечет Катарина, и Сокджин чувствует, как становится мрачнее тучи. Когда он говорил, что они выберут время позаниматься, он имел в виду, что это время — никогда, потому что не будет он в жизни добровольно заниматься с Чон Чонгуком, пусанским засранцем, немецким языком. — Спасибо, Катарина, не будем терять времени, мы тогда пойдем! — пока Сокджин пытается придумать, как бы поскорее сбежать, Чонгук подхватывает его под руку и выводит из аудитории. Они уже на выходе из здания, когда Ким выдергивает свою руку из его хватки и раздраженно останавливается. — Послушай, Чон Чонгук, я согласился, чтобы ее не расстраивать, я никуда с тобой не пойду, — резко заявляет Сокджин на корейском, еле сдерживаясь от злости. Какого черта он себе позволяет? Почему он трогает его без спроса? — То есть тебе помощь не нужна? — усмехается Чонгук, оборачиваясь назад. Сокджин раздраженно фыркает: серьезно? — Прекрати говорить со мной неформально, и нет, мне она не нужна, — парирует Ким. Он просто физически не хочет находиться рядом с этим выпендрежником. В голове все еще свежи воспоминания о двойном конфузе, а мысль о том, что Бог любит троицу, его пугает. Он пообещал себе держаться от паршивца подальше, но он словно преследует его. — Тебя устраивает 4,3 в семестре за немецкий? Тебе же нужны кредиты для того, чтобы закрыть семестр, хватит упрямиться, — продолжает Чонгук, и, если он еще раз обратится к нему неформально, Сокджин не знает, что он сделает. — Чон Чонгук, я не хочу заниматься с тобой, иди на занятия, разговор окончен. — Не можешь забыть, как классно я целуюсь? — усмехается он, вызывая своими словами давно намечавшийся взрыв. — Хватит говорить со мной неформально! — вскрикивает он, заставляя всех на них обернуться. Студенты других стран удивленно глядят на них, пытаясь понять, что будет дальше. Сокджин чувствует себя виновато за крик, но мелкий паршивец его бесит. Всё внимание до этого тихого коридора на них, адски стыдно. Чонгук за рукав вытягивает его из здания. — Теперь, когда мы никому не мешаем, хочу спросить: зачем нам говорить формально, если мы одногодки? — говорит Чонгук, останавливаясь на улице, подальше от курящих студентов. — Я предлагаю помощь, потому что она тебе нужна. Почему ты отказываешься? — Мы не одногодки, я 1992 года рождения, — уверенно отвечает Сокджин и видит удивленное лицо Чона: видимо, он действительно думал, что они одногодки. — Отказываюсь, потому что не хочу помощи от тебя. — Ты выглядишь молодо, хённим. Я просто хотел помочь, — пожимает плечами Чонгук. — Сначала ты сказал, что я худший вариант для свидания, а теперь говоришь, что не хочешь помощи именно от меня. Если я тебя обидел, то извини, я правда не помню, чтобы мы где-то пересекались, но, наверное, у тебя есть причины. Не буду тебя задерживать, до встречи.       Сокджин не успевает и слова сказать, как Чонгук, кивнув, резко разворачивается и быстрыми шагами двигается в сторону дороги. Хлопая глазами, Ким пытается переварить произошедшее: черт, он ведь прав. Ничего такого плохого парень ему не сделал. Во время каждой встречи они едва перекидывались и словом кроме вечеринки, где он сам расстроился из-за того, что поцелуй с этим выскочкой его возбудил. По сути, он завидовал Чону: молодой, популярный, открытый. Даже тот факт, что он хорошо говорит по-немецки, его бесил. В голове снова пронеслись слова Катарины о том, что у него высокий потенциал. Чонгук правда мог бы ему помочь, если бы он только что не выставил себя идиотом. Сокджин, тебе нужны эти кредиты, черт возьми.       Сокджин глазами пытается найти, куда пошел Чонгук, и видит его на остановке. Он направляется в его сторону, обдумывая, как лучше извиниться, как видит, что из-за угла в метрах ста от остановки выскакивает автобус, а ему еще добрых тридцать метров до Чона. Сокджин подрывается с места, с ужасом глядя, как автобус быстро катится в сторону его возможного спасителя. — Чонгук, подожди, — кричит он, запыхаясь, видя, что парень уже смотрит на подходящий автобус. Хоть бы он услышал его. — Стой! Чон Чонгук!       Парень стоит спиной и не думает оборачиваться, и Сокджин со всех ног влетает на остановку, хватая Чон Чонгука за рукав и дергая от автобуса в противоположную сторону. Сокджин видит ужас и шок в глазах только обернувшегося Чонгука. Он испуганно смотрит на Кима, пытающегося отдышаться после неожиданной пробежки. Вытащив наушник из уха, он достает телефон и ставит музыку на паузу. — Ты чего, хённим? — проговаривает он, вглядываясь в запыхавшегося Сокджина. — Прости меня за грубость и не уходи, — говорит он. — Мне правда нужна твоя помощь. Я не знаю, к кому мне обратиться. — Ладно, Ким Сокджин, я помогу тебе, — вдруг расплывается в улыбке Чонгук, услышав, как он ему необходим. — Только я тоже хочу получить за это что-нибудь. — Что? — обескураженно уточняет Сокджин. Он сейчас серьезно? В голове проносятся мысли одна пошлее другой. — Угостишь меня обедом в ресторане, так хочу суши, — Чонгук, явно довольный его красными ушами, усмехается. — Пойдем в библиотеку.       Путь до библиотеки не очень долгий, и Чонгук бодро шагает впереди, уставившись носом в свой смартфон. Сокджин плетется следом и уговаривает себя, что они один раз позанимаются и один раз сходят в ресторан, и дело с концом. Перед входом в здание Ким с ним равняется, и они заходят внутрь. Вместо читального зала Чон подходит к регистратору и сообщает, что у них забронирована комната для обучения . Сокджин в это время только хлопает глазами, пока говорящие обмениваются какими-то словами на немецком. Ему стыдно признавать, что Чонгук действительно понимает в этом лучше него.       Помахав полученным ключом, Чон направляется к выделенной комнате, пока Сокджин едва успевает за ним. Он все еще шокирован знаниями паршивца. Неужели он не только не постоянно пьяный, но еще и что-то знает? Открыв комнату, они заходят внутрь: в небольшом помещении от силы пять квадратных метров стоит стол и несколько стульев. Ничего лишнего. — Ты тут в первый раз? — спрашивает Чонгук, складывая пуховик на стоящий стул. Сокджин неуверенно кивает. — Это комнаты для обучения. В них удобно, если хочешь пообщаться и сделать групповой проект. — Не знал про такое, — задумчиво пожимает плечами Ким и тоже поспешно снимает с себя пальто и шарф. Немного помедлив с вещами в руках, он бросает их сверху чонгуковых. — Я посмотрел ваш учебник, он у тебя с собой? — спрашивает Чонгук, садясь на стул. И Сокджин с ужасом понимает, что он отодвинул для него соседний. — Садись быстрее и давай сюда, мне надо посмотреть, где вы остановились. — Да, — он роется в сумке в поисках учебника и, выудив его, передает Чону в руки. Тот кивает ему на стул повторно, и Сокджин со скрипом зубов все-таки садится рядом. Чонгук задумчиво листает учебник, просматривая его темы, пока Ким внутри молится, чтобы в этот раз ничего не случилось. — Итак, давай сначала разберем твои ошибки, — начинает Чонгук, отложив учебник. — Смотри, с глаголом begegnen употребляется дательный падеж.       Следующие полчаса они подробно рассматривают тест Сокджина, и Чонгук объясняет секреты запоминания управления глаголов, проясняет ошибки и наводит Кима на правильные ответы. Сокджину стыдно признавать это, но у младшего так хорошо получается объяснять. Многое становится понятнее, особенно падежи, которые сумбурно были объяснены преподавателем. Когда он без ошибок отвечает на все вопросы без помощи Чонгука, младший сияет. — Ты всё понял, хённим? — спрашивает его Чонгук, передавая обратно учебник. Сокджин кивает и все-таки решает еще раз пролистать его, чтобы проверить, не пропустил ли он ничего. В голове проносятся воспоминания, как он утром убивался всю пару от собственной никчемности, и он с ужасом пытается вспомнить, какую тему они начали. Кажется, она что-то говорила про модальные глаголы… Открыв на нужной странице, он пялится на объяснение, написанное полностью на немецком языке, и чувствует, как подступают слезы. Он просто ненавидит языки, за что ему это? — Эй, ты чего? — Эм, — Сокджин не знает, как сказать Чонгуку, что он просидел всю пару, проклиная его существование за провал теста, который тот только что помог ему понять. Как он будет разбираться дома с модальными глаголами? С одной стороны, ему хочется домой, с другой, не воспользоваться предложенной помощью было бы глупо. — Есть кое-что из новой темы, что мне не понятно… — Что именно? — хмурит брови Чонгук, и Сокджин кладет между ними учебник, тыкая в страницу с модальными глаголами. — Модальные глаголы? — Да, чем они отличаются? Тут ничего не написано, как мне понять, какой выбрать? — спрашивает Сокджин, удивляясь собственной наглости. Чонгук в ответ хмурит брови, глядя в учебник вместе с ним. — Смотри, — он водит пальцем по странице, показывая разные глаголы. — Этот означает «должен», этот — физические способности, этот — желание, а этот — разрешение. — Желание как möchten? — уточняет Сокджин, вспоминая их недавний разговор. — Именно. Вот тут можешь посмотреть примеры, — Чонгук тыкает пальцем в соседнюю колонку. — Попробуй прочитать и составить собственные. — Jan Schmidt darf keinen Urlaub nehmen, — читает Ким. — Яну Шмидту не разрешено ехать в отпуск?       Подняв глаза от учебника и посмотрев на Чонгука, Сокджин замечает, что расстояние между ними значительно сократилось. Рука Чона по-хозяйски расположилась на его стуле, а сам он в нескольких сантиметрах от его лица. Губы младшего такие притягательные, и голова сама подкидывает воспоминания прошедшей вечеринки. Воздух между ними наэлектризован, и Сокджин не в силах отодвинуться подальше. — Darf ich dich küssen, Schatze? — шепчет Чонгук, заставляя Сокджина заалеть. Он не понимает, как именно Чон его назвал, но от этого обращения температура в комнате повышается на несколько градусов. Чёрт, он всё-таки такой сексуальный, хотя и засранец. — Bitte , — отвечает Сокджин, и сегодня Чонгук не такой напористый, как на вечеринке. Он делает всё нарочито медленно, целуя его сначала в уголок рта, заставляя Сокджина задохнуться от желания. Как он это делает? Легкий вздох срывается с губ, и он тут же выдает себя с головой. Придвинувшись чуть ближе, младший нежно касается его рта своим, обхватывая нижнюю губу старшего. Левая рука касается щеки, проводит большим пальцем по коже и спускается к шее, находя свое законное место. Сокджин боится себе признаться, но желание поцеловать младшего преследует его с момента, как они сели заниматься. Ему хочется попросить сжать шею посильнее, придушить его, чтобы он не мог больше сделать ни одного вдоха, почувствовать на себе, насколько хорошо парень занимается в зале. Несмотря на аккуратность младшего, в голове Кима бушуют гормоны.       Нежный поцелуй заканчивается так же быстро, как и начинается. Карие глаза Чонгука смотрят в глаза старшего, и сейчас самое время остановиться, но Сокджин не готов. Ему нужно больше, чем он только что получил. Он сам хватает младшего за воротник рубашки и тянет на себя, жадно целуя снова. В этот раз поцелуй более резкий: они сталкиваются языками, руки Чонгука хватают Сокджина за талию. Правой ногой старший придвигает его как можно ближе. Еще немного, и Чонгук упадет со своего стула, настолько он на нем наклонился ему навстречу. Язык младшего такой юркий: он тщательно исследует рот Сокджина, поражая своей напористостью. Чонгук едва отрывается от него и покрепче обхватывает талию, дергая его наверх. Неожиданно для старшего Чон сажает Кима на учебный стол, откидывая учебник в сторону. Оставшись на стуле, Чонгук придвигается как можно ближе, оказываясь меж ног старшего, и тянет его за шею вниз. Поцелуй возобновляется, и на этот раз Ким не стесняется возвращать всё с новой силой. Сокджин прикусывает нижнюю губу партнера, чувствуя его руку на поясе своих джинсов. Когда рот Чона касается его шеи, Ким не может сдержать стона. Легкий укус сносит ему крышу; младший тут же целует место укуса. Если до этого он еще мог как-то скрыть свое возбуждение, то в такой позе Чонгук застает его врасплох: от пояса рука скользит по бедрам и накрывает вставший член. — М, говорил, что не хочешь ходить со мной на свидание, а сам не можешь сдержаться, пока я рядом, — шепчет он прямо в шею, щекоча губами эрогенную зону. Сокджин в ответ только стыдливо стонет. Чонгук массирует закрытый джинсами член, спускаясь губами к ключице, торчащей из-под свитера. — Ты такой развратный в этом свитере, я хотел тебя укусить прямо на глазах у Катарины. — Чонгук-а, — прерывисто шепчет Ким. Пальцы Чонгука как будто издеваются, и старший подается им навстречу, надеясь получить хоть какую-то разрядку. — Трахаешь мою руку? — усмехается Чон, поднимая глаза на Сокджина. Его взгляд похож на охотника, наконец, поймавшего свою добычу. Ким чувствует себя беззащитным олененком, оказавшимся под дулом ружья. Вместо ответа старший подается вперед, чтобы показать, как он хочет продолжения. От волнения он промахивается, касаясь губами лишь уголка рта, но Чонгук тут же свободной рукой властно поворачивает его голову и восстанавливает справедливость. Он пытается расстегнуть джинсы, но пуговица никак не поддается, и поэтому Чон дергает только молнию вниз, тут же залезая проворными пальцами внутрь. От прикосновения Сокджина кроет еще больше: он, кажется, такой простой. Достаточно поцеловать его, и он уже возбужден, а тут он от нескольких касаний на пределе.       Возможно, все дело в том, что они в публичном месте: мысль, что за стеной находятся другие студенты, которые даже не представляют, чем они здесь занимаются, возбуждает его до предела. Он не хочет сбавлять темпа и толкается Чонгуку в руку, не обращая внимание на трусы. Как только он пытается полностью расстегнуть штаны, Чон тут же его останавливает. Стимуляция не останавливается ни на секунду, и Сокджин уже так близок к развязке. — У тебя есть презерватив? — спрашивает его Чонгук, отрываясь от губ. На секунду пальцы замирают на месте, и Ким почти плачет от желания. Но у него нет с собой презервативов, он пришел заниматься немецким, а не трахаться на столе в библиотеке. Он разочарованно в ответ качает головой. Чон тоже немного поникает, но тут же продолжает водить рукой по скрытому бельем члену. — Жаль…       Губы возвращаются на законное место; Сокджин не соображает, где он и что делает. Рука двигается всё быстрее, трусы намокают спереди от преэякулята, и старший уже вовсю стонет Чонгуку в рот, едва сдерживаясь, пока тот делает всю работу. Он чувствует приближение оргазма, когда раздается шум снаружи. — Нас услышат, — выдыхает он Чонгуку, надеясь, что тот остановится, но тот только ускоряется. Сокджин чувствует себя так аморально, но он не может сдержаться, он кончает, глядя Чонгуку прямо в глаза. И тут звонит будильник на телефоне младшего. — Нам пора идти, нам надо сдать ключи, — говорит он, и Сокджин бросает взгляд сначала на явное возбуждение Чонгука, а потом на свои штаны и огромное пятно на трусах. Когда он вновь поднимает голову, Чонгук низким голосом говорит ему прямо в губы: — Если бы не время, я бы отодрал тебя прямо здесь. А сейчас застегивай молнию, как хороший мальчик, и пойдем.       С этими словами он отодвигается от стола, позволяя Сокджину спуститься на пол. Поставив ноги на ковер, Ким застегивает джинсы, морщась от влажных трусов. Чонгук быстро находит учебник старшего, сует его ему в сумку, а потом накидывает на себя длинный пуховик. Всё это время Сокджин не может оторвать глаз от явного бугорка на джинсах младшего. Вслед за Чоном Ким накидывает пальто и долго проверяет, не видно ли его паха. Чонгук поправляет ему волосы и поворачивает ключ в двери. Они выходят и идут в сторону регистрации, и всё время Сокджин думает, что он сошел с ума. Что только что произошло и почему ему так понравилось, что он кончил в собственное белье?       Как в тумане, он выходит на улицу и не сразу слышит, как Чонгук с ним заговаривает. — В общем, было интересно, Сокджин-а, — снова говорит он неформально, но у старшего физически нет сил его поправить. Он все еще пытается отойти от произошедшего. — Если ты думаешь, что на этом мы закончим и я отстану, то ты ошибаешься. Я все ещё хочу с тобой пообедать, — после этих слов он приближается к уху Сокджина и шепчет: — Надеюсь, мне достанется кое-что на десерт. — Ох, — едва успевает вымолвить Ким, смущенный внезапной напористостью Чонгука. — Завтра в три у ресторана вьетнамской еды, что недалеко от общаги, — бросает ему Чонгук и удаляется. Сокджин понимает, что, кажется, он попал.