Детектор лжи

      — Так Чарльз найден? — чайная ложка Элизы звонко ударилась о блюдце, нарушая погруженность мисс Харрис в конец мая и возвращая ее в настоящее.       — Я не знала, как стоит вам это преподнести, потому что это не совсем… просто, — проговорила Агата, проводя подушечкой пальца по ручке чашки.       — Интересно, — хмыкнул Данте, закидывая руки на затылок и откидываясь на спинку стула.

***

      — Ты еще вернешься, я уверена, — сказала Рэйчел, опираясь локтями на ручку чемодана Сэма и сонно зевая.       Они стояли вчетвером у аэропорта в Стокгольме. Они решили, что уехать как можно раньше будет более правильно: медлить с делом Агате не хотелось, да и надо успеть провернуть отъезд так, чтобы о нем не узнал никто из падких на ее наследство и бизнес. Александр заказал билеты для троих человек — не обошлось без возмущенных речей Рэйчел: для выполнения заказов необходимо начальство. И несмотря на то, что это были три яхты для Ожуфю, их, тем не менее, должны были изготовить в срок.       Агата держала подругу за руку, нервно перебирая пальцы той и размышляя о том, где же все-таки обнаружили следы Чарльза.       “Возвращаться в Англию, где за тобой охотятся… сбегая при этом из Швеции, в которой тебя приняли, — девушка подняла взгляд на молодых людей, обсуждающих какие-то дела, —       почти как родную. Да и пересекли эти проклятья границу, Алекс!”       — Я буду тебе звонить, Рэйчел, — сказала мисс Харрис, обнимая подругу, которая уже наблюдала за спорящими между собой парнями, отпустив чемодан. — Особенно, если эти двое будут кусаться, — лукаво тыкая в них обоих пальчиком.       — За это я не переживаю, Агата, — произнес Алекс, смотря на билеты и сверяя время вылета на таблоиде. — Тебе все равно нравится, как я кусаюсь.       Девушки укоризненно посмотрели на даже не удостоившего их взглядом парня.       — Нам пора идти? — спросил Сэм, стоящий за плечом Нильсена и неотрывно следящий за его движениями.       — Да, — ответил тот, беря в руки их с Агатой чемодан.       Они решили, что вещи девушки будет лучше оставить в Швеции, тем более, что та не собиралась оставаться в Англии: ее там ничего не держало, в отличие от нового… дома. Рэйчел была несказанно рада услышать, что та не забирает с собой все, потому что это было гарантией ее возвращения.       — Идите, — сказала мисс Линд, выпуская из крепких и теплых объятий Агату, которая начала отрывисто дышать, словно пыталась запомнить запах парфюма подруги, тепло ее поддерживающих объятий.       И как только она отстранилась от Рэйчел, почувствовала, что еще немного и глаза наполнятся слезами.       “Я не буду плакать, это всего лишь на время, мы договорились, что я вернусь, как только все улажу там. Все хорошо же, да?”       Коротко попрощавшись, ребята направились на регистрацию. Не такое большое, но качественное знание простейших фраз на шведском помогло Агате спокойно пройти ее, в отличии от Сэма, который воспользовался услугами переводчика Александра. Нильсен не мог упустить возможности подколоть того, назвав его малышом и попросив билет для детей. Но, видно, работник аэропорта не выспался, поэтому, не оценив эту шутку, прибегнул к своему знанию английского. Через несколько минут трое ребят уже шли на посадку, пока солнце медленно поднималось из-за горизонта, нагревая воздух.       Агата сидела у иллюминатора, постепенно засыпая: подъем в три утра давал о себе знать, а крепкий кофе, выпитый в аэропорту, не спас ситуацию. Но и погрузиться в сон с головой она не могла, потому что мысли о Чарльзе бурей носились по сознанию, пытаясь снести все на своем пути. Всю устоявшуюся нервную систему девушки, все логичные выводы, все хоть немножко верные догадки…       Рядом сидел Алекс, заполнявший очередные отчеты, а по правую руку от него сидел Сэм, снова и снова просматривающий документы: Гудман сказал подготовить их для заключения договора с детективным агентством. Агата же смотрела в иллюминатор, периодически закрывая глаза от усталости.       — Поспи, у нас времени не будет, — тихий голос Александра вырвал ее из задумчивости и полудрема, но, когда она обернулась к нему и натолкнулась на его теплый взгляд, исходящий из холодных глаз, лишь мотнула головой из стороны в сторону, стряхивая наваждение.       — Я не могу, — спокойно ответила она, не разрывая зрительного контакта с ним.       — Хочешь, расскажу сказку? — уголки губ молодого человека слегка приподнялись, а сам он убрал в сторону бумаги и чуть больше развернулся к Агате.       — Только если про другую жизнь, где нет проблем, — хмыкнула девушка, отвернувшись от него и устало уставившись на экран в переднем кресле, показывающий высоту, на которой летит самолет.       — А если что-то поинтереснее? — Агата чувствовала на своем усталом профиле его пристальный взгляд, который успокаивал.       Девушка лишь глубоко вздохнула, а рука Алекса уже притягивала ее к себе, позволив положить голову на его плечо. Аромат не так давно выпитого крепкого кофе, теплота его тела, равномерное и такое успокаивающее сердцебиение — все это придало ей уверенности в хорошем исходе не только всей поездки, но и дела, которое они распутывали.       — Ну давай, новоиспеченный Андерсен, рассказывай сказки, — проговорила Агата, слегка сморщив носик.       — Что ты, никаких трагических развязок, у меня только хорошие концовки, — его бархатный голос, проникающий в сознание девушки успокаивал. Складывалось впечатление, что тот самый вихрь, носящийся по ее сознанию, наткнулся на теплый воздух, и теперь холодный, следуя всем законам физики, поддался ему. И от этого в центре ураган был совершенно умиротворен, тогда как за его пределами все продолжало крушиться под лишь усилившимся натиском бури.       Как ни странно, Александр не пустился в детские сказки, а, наоборот, рассказывал про раскрытие ими дела, про возвращение в Швецию, про ту жизнь, которую Агате хотелось увидеть. И это сработало: девушка заснула, и пока она мирно посапывала на надежном плече молодого человека, тот отложил работу и открыл блокнот с записями и пометками по делу его маленькой мисс Харрис.       Все было бы гораздо менее страшным, если бы не было ряда совпадений: пятнадцать лет назад убили его отца, пятнадцать лет назад исчез отец Евы, пятнадцать лет назад тетушка Агаты отошла от дел, в которые вернулась два года назад. И, по правде сказать, не только в голове мисс Харрис пазлы складывались в пары: что-что, а умножать два на два Александр умел. Дело тут не чисто, но от этого оно лишь все больше интересовало его. А Чарльз, объявившийся, по словам Гудмана, недалеко от Бишоп-Мэнсона, был тем, кто мог бы ответить на все их вопросы. Или, по крайней мере, на большую их часть.

***

      Такси остановилось возле полицейского участка, оставив волнующегося Сэма и хладнокровного Александра стоять рядом с безэмоциональной Агатой: она не волновалась, ее ноги не подкашивались от страха, а мурашки не бегали табунами по коже от воспоминаний. Однако она и не была воодушевленно настроенной, ожидая услышать не такие радужные, как шутки Александра, новости.       Втроем они медленно, но уверенно поднялись по лестнице из белого камня, ведущей в участок. Сэм зашел первым, обратившись к дежурному с вопросом про Гудмана, а, получив в ответ место, где они могут его найти, вернулся за ребятами. Они спокойно, не считая замечаний Александра по поводу волнения Макото, поднялись на второй этаж к кабинету детектива и, не теряя ни минуты, постучали в дверь.       — Да-да? Входите! — послышался приглушенный, но по-прежнему бодрый голос Гудмана, и Сэм потянул деревянную ручку на себя, открывая вид на заложенный бумагами стол бывшего начальника.       — А! Это вы! — даже с некоторым радушием воскликнул детектив, не выпуская из рук лист бумаги.       — Да, Чип и Дейл спешат на помощь, — как ни в чем не бывало сказал Александр, закрывая дверь за Агатой. — Еще и Гайку прихватили.       — Ох, хорошо, что не винтик, — протянул Гудман, окидывая взглядом ребят, как вдруг остановился глазами на документах, которые Сэм не выпускал из своих рук ни на секунду. — Так. Так-так. Вы двое, — он указал листом бумаги на Агату и Александра, — сидите тут, пока мы сходим оформим кое-что.       — А можно и нам удостоверения оформить? — спросил Нильсен, не двигаясь с места, а потом и вовсе сложил руки. — Временные хотя бы? Но в идеале...       — Не буду спрашивать, как ты догадался, — ответил Гудман. — Нет. Вы оба и так фигурируете в деле, вам будет разрешен доступ. А в дела полиции простые гражданские не имеют права лезть. Тем более, что у нас со Швецией разные законодательные системы, и ты это прекрасно знаешь, — он посмотрел исподлобья на Александра, недовольно выгибающего бровь.       Надев плащ, Гудман направился к Сэму, замерев у Нильсена: он наградил его усталым взглядом отца на непоседливого ребенка, поднял указательный палец в воздухе, словно желал сказать что-то строгое и нравоучительное, но передумал, не увидя на лице молодого человека изменений. Казалось, будто детектив решил, что это будет бессмысленной тратой и без того драгоценнейшего ресурса — времени, поэтому всего лишь отмахнулся рукой и вышел вместе с бывшим своим помощником.       Как только за ними закрылась дверь, Александр кинул Агате короткое: “Встань на шухер”, а сам подошел к столу и заглянул в разложенные на столе документы Гудмана.       — Ты что делаешь? — тихо проговорила девушка, крепко вцепившись в ручку двери, как будто это бы спасло ее от кого-то за стеной.       — А ты чего шепчешь? — повторил ее интонацию Нильсен, не отрываясь от бумаг, но Агата буквально услышала, как поднялись уголки его губ — так тихо было в комнате. Тем не менее тишину нарушали периодические в коридоре раздающиеся далекие шаги.       — Ответь сначала на мой вопрос! — проговорила Агата все так же бесшумно.       — Выбираю, где нам жить, — он поднял глаза и посмотрел на девушку, чьи брови сложились домиком, а глаза недоуменно уставились на Нильсена.       — И что нашел? На место преступления поедем ночевать? — фыркнула Агата, складывая руки на груди, как это обычно делает Алекс.       — Никогда не сомневался в твоей сообразительности, — сказал тот, забивая адрес в телефон.       — Что? — девушка возмущенно повернула голову, словно пыталась выловить подвох в его словах.       — Погостим у твоего двоюродного братика, — сказал Нильсен, довольно улыбаясь, а после вовсе вернулся к девушке под ее ярким зеленым недовольным взглядом.       Почти сразу же из коридора послышались голоса Сэма и Гудмана, отчего Агата отшатнулась от двери, натыкаясь плечом на Алекса, а тот крепко схватил ее за локти, чтобы не дать упасть. Дверь отворилась и оба мужчины вошли в кабинет, не обращая внимание на пару.       — Ребята, вы сегодня отдыхайте, — кивнул Сэм, смотря на Александра, пока тот по-прежнему вопросительно поднимал бровь. — Не смотри так, я сейчас погрязну тут в документах, к тому же, вам надо найти, где остановиться.       — Малыш Сэмми уже детектив? — спросил Нильсен, складывая руки на груди и наигранно закатил глаза.       — Почти, Чип, — ответил Макото и гордо расправил плечи под одобрительным взглядом Гудмана. Было видно, что ему приятно: его бывший помощник смог добиться такого даже после увольнения.       — Только если я Чип, то где мой жетон? — поднял брови Алекс, вопросительно смотря на Гудмана.       — Это только если Сэмми понадобится помощник и он захочет тебя взять, — тот развел руками в воздухе, мотая головой, пока Макото недовольно фыркнул, словно говорил: “Ага, конечно”.       Алекс безразлично поднял плечи, подошел к новоявленному детективу и дружески обнял его, похлопывая по плечу. Этот жест вызвал вопрос у всех, кто стоял в комнате.       — Ты не заболел? — спросил Сэм, отстраняясь головой от Нильсена.       — Просто потеряем сейчас малыша Сэмми в бумагах, — отшутился тот, отстранившись от друга. — Поехали, Агата, мы ему не нужны.       Пока мисс Харрис прощалась с детективом и его бывшим помощником, Алекс ждал ее у двери с чемоданом в руке, а после крепко взял ее за ладонь и потянул за собой к выходу. На улице он вызвал такси и, не советуясь с девушкой, назвал в телефонную трубку адрес Патели Бридж.       Через пару минут подъехала машина и они с Агатой сели внутрь. Дорога из Лондона в этот небольшой рыночный городок в Северном Йоркшире всегда занимала чуть больше четырех часов, поэтому девушка устраивалась на подставленном ее молодым человеком плече, чтобы отдохнуть еще какое-то время. Джетлаг дал о себе знать и она почти сразу же уснула, провалившись в какой-то мутный дрем, когда слышно все, что происходит вокруг, но в то же время обстоятельства, выстроенные сознанием, нельзя изменить.       Открыла глаза она лишь когда почувствовала на своей щеке легкие касания теплых пальцев Алекса и его тихий шепот о том, что они уже въехали в городок и вот-вот достигнут места назначения — дома семьи Бостон. Но перед выходом из машины молодой человек достал две пары темных очков и заставил сонную Агату надеть их и капюшон, тем самым спрятав все, что могло бы ее сразу же выдать: глаза и кудри.       И вот они уже стояли у порога дома Дилана и ждали, что им откроют: они пару раз подняли и опустили дверной молоточек в форме льва. Вот только уже прошло несколько минут, а никто из хозяев так и не появился на пороге.       — Алекс, здесь никого нет, пойдём обратно, — протянула Агата, разочарованно вздыхая и хватаясь за рукав молодого человека, словно упрямый ребёнок.       — Терпение, katten, — спокойно ответил Нильсен, обхватывая пальцы девушки своими и успокаивающе поглаживая тыльную сторону ее ладони. — Имей терпение.       Агата слегка закатила глаза, сделала глубокий вдох и вперилась взглядом в дверь так, словно хотела прожечь ее взглядом. Молодой человек это заметил и, улыбнувшись, приобнял девушку, потирая ее плечи. Как вдруг в соседнем от двери окне дернулась шторка, а ребята обеспокоенно переглянулись: неужели правда кто-то есть?       — Вы одни? — послышался взволнованный и осторожный голос изнутри.       — Да, Дилан, мы одни, — сказал Александр, напряженно подаваясь вперед, чтобы ничто не укрылось от его чуткого слуха. — Впустишь родню?       На этих словах Агата недовольно ткнула своим локтем парня в бок, словно просила не давить на единственного кровного родственника, который, к тому же, мог им помочь.       И дверь отворилась, пропуская их внутрь. Дилан быстро закрыл за ними и кивком головы пригласил их в гостиную. Там мало что изменилось: фотографии Эдгара и его сына в детстве по-прежнему висели над камином, перед которым стояли диван и кресло. Единственное, что отличалось — запах, напоминающий обстановку если не в аптеках, то в лабораториях для занятий химией.       — Ты же понимаешь, что мы приехали не на тот обещанный Агате чай, да? — Александр выжидающе смотрел на младшего Бостона, а получив сдержанный ответ лишь кивком головы, продолжил, — У мисс Харрис к тебе дело.       "Дилан очень странно себя ведет, а он его совсем запугает таким требовательным напором, надо вмешаться".       — Дилан, ты уже знаешь про... Про твою связь с Аннет? — она присела вслед за парнями на диван и облокотилась на колени, приблизившись к своему родственнику и заглядывая своими ярко-зелеными глазами в его карие, напоминающие тетушкины.       — Да, Агата, — сказал он, расправляя свою жилетку каким-то нервным и нерешительным движением руки. Складывалось впечатление, что он собирался с силами, чтобы начать серьёзный разговор: — И я бы очень хотел узнать все с твоей стороны, поэтому, чтоб было честно, начну сам. Мне сказал отец, когда я нашел его в припадке.

Некоторое время назад От лица Дилана

      Вчера я зашел домой, а в ответ на приветствие услышал что-то нечленораздельное. Такое бывало лишь во время припадков, поэтому, забеспокоившись, я сразу же побежал в комнату, в которой обычно он сидел в это время. Отец был в кресле и сжимал в руках, сводимых судорогой, какую-то фотографию, а его взгляд был направлен куда-то поверх неё.       Привычными манипуляциями: успокаивающими поглаживаниями, спокойным голосом я привел его в чувство, но он, к сожалению, молчал, бегая глазами с меня на снимок, лежащий на столе. Из-за переживаний я сначала не обратил на него внимания, но теперь, когда отец чувствовал себя лучше, я взглянул на него. Там была молодая Аннет и... маленький я.       Я не стал ничего спрашивать у отца, боясь вызвать вопросом новый приступ эпилепсии. Но не заметить каких-то общих черт я не мог: например, цвет и разрез глаз.       Как вдруг в дверь начали колотить руками, возможно, даже ногами, словно пытались выломать ее. Через минуту непрекращающегося стука, я оказался у нее и уже даже тянул ручку на себя, как та просто отлетела к стене, глухо ударившись о нее. В дом вломился Чарльз, кричащий что-то о каком-то сейфе. Он устремился в гостиную, где сидел отец, пока я доставал из буфета глок. Я был благодарен Эллиа, что тот заставил его держать дома.       Я незамедлительно набрал Егора, который во время обеда обычно был в кафе поблизости, и побежал в гостиную, где сидел отец, вряд ли что-то воспринимающий. Чарльз же ворвался в комнату и начал по ней метаться, словно лев по клетке, крича на него и требуя сейф. Встав между ними, я направил на твоего дядюшку дуло пистолета, защищая родного человека, и я бы выстрелил, если бы этот идиот не сбежал через окно, услышав голос коллектора.       Когда тот набрал полиции, чтобы сообщить о появлении Чарльза, и ушел, я сел рядом с напуганным отцом, протягивая ему стакан с успокоительным. Мы просидели какое-то время в тишине, смотря на фотографию на столе, так ни разу и не взглянув друг на друга. Складывалось впечатление, что он метался внутренне, стоит ли что-то говорить или нет, потому что знал: я долго искал в детстве свою маму в лицах прохожих людей…       — Дилан, прости меня, — послышался осипший и обессилевший голос отца, который коснулся своей рукой моей в извиняющемся жесте. — Я… мы думали, что так будет лучше.       Мне было так обидно, словно кто-то съедал меня изнутри от понимания, что мать все время была поблизости, а я так и не нашел ее. Но я знал наверняка: отец бы не принял невзвешенных решений, поэтому я решил как минимум его дослушать, а как максимум помочь нам обоим в этот тяжелый момент. В конце концов, он меня вырастил сам, и я благодарен ему за то, каким стал.       — О каком сейфе он бормотал? — спросил я, поддерживающим жестом положив свою руку на его плечо.       — Я его оставил в сгоревшем доме, но мне удалось достать документы из него. Пароль был простым… Для тех, кто знал настоящую Аннет, — он поднялся, подошел к стоящему в коридоре буфету, из которого я какое-то время назад достал глок, открыл тот же ящик, что и я, и достал оттуда папку.       — Здесь ее рабочие документы, но я в них не разбираюсь, — сказал он, положив их на стол у фотографии, а потом подошел к камину и взял с него альбом, который я не заметил раньше. — А вот здесь… здесь ее жизнь. Она тебя любила, родной.       Он потрепал мои волосы, как всегда делал в детстве, когда хотел, чтобы я улыбнулся, чтобы я чувствовал себя в безопасности. И ему удалось сделать то же самое со мной в этот раз: мы как настоящая семья листали альбом, в котором была и ты, и Элиза, и Данте, и отец, и я…

***

      — Поэтому я позвонил Эллиа и попросил его связать меня с тобой, правда я ждал немного другой встречи, но вживую даже лучше, — его голос немного дрожал, и Агата понимала почему.       Она сама переживала все его чувства, пока тот рассказывал свою историю, отчего механически и нервно сдавливала свои пальцы. Девушка бы давно их сломала, если бы не Александр, в какой-то момент положивший свою теплую руку на ее пальцы, которые точно были холодные от волнения: слишком уж сильную разницу в температурах она ощутила.       — Да… мне очень жаль, что так вышло, правда, — Агата заглянула своими зелеными глазами в карие Дилана, а увидев в них некоторую благодарность за то, что его выслушали, продолжила: — И я хотела узнать, как ты хочешь дальше действовать. Ты же знаешь, что можешь оспорить наследство?       По его молчанию казалось, что молодой человек был ошарашен таким вопросом, но знать наверняка было нельзя: крупье учили держать лицо.       “Думает, что я меркантильная, да? Но я ведь даже не договорила”.       — Я хочу сейчас разобраться с делами тетушки и с ее ролью в мире мафии, с тем, что там происходило, а потом…       — Мафия? — и вот она, живая эмоция на лице человека, которого невозможно возмутить.       И Агата, переглянувшись с Александром, начала рассказывать все, что они вчетвером смогли выяснить, все, что они смогли найти, и все, что они смогли логически додумать. Разговор затянулся на пару часов, но он того стоил. Девушка объяснила Бостону младшему, что хочет разделить наследство между четырьмя людьми, которые были важны тетушке, а именно Элизой, Данте, Диланом и собой. Но для начала стоило разобраться с тем, что произошло и как это можно исправить, потому что резко начать с нового листа, не закончив редакцию черновиков, невозможно. Чистая бумага сама станет грязной, а этого бы не хотелось никому из присутствующих.       Как ни странно, но Дилан обещал подумать над предложением Агаты: он понимал, что у него нет средств начинать дело против, но это также было бы удачным решением, чтобы вывести их из нежелательных организаций. Только оставалось совсем мало времени — буквально тринадцать дней, которые должны были стать самыми тяжелыми, потому что выхода два. Первый заключается в том, что они успевают разобраться во всем и девушка спокойно вступает в наследство, а потом делит его. А второй заключается в судебном процессе по поводу оспаривания завещания, только тогда надо было бы продумать каждую мелочь, предусмотреть любые возможные ходы мафии.       Весь их разговор напоминал изучение комбинаций шахматных фигур на доске: изобретение гениальных замыслов, хитроумных маневров и красивых атак. Они до ночи просидели за этим важным делом, выпив не одну кружку чая, который они даже не собирались заваривать. Но ведь не все идет по плану, да? Почему бы не нарушить еще один его пункт?       Дилан отдал ребятам документы, понимая, что они имеют больше шансов в этом разобраться, и все же решил, что будет помогать им по возможности. Он не мог играть против своего лучшего друга, но и оставить просто так тех, кто собрался ему помочь, тоже не хотел.       — Оставайтесь сегодня здесь, вы вряд ли найдете место сегодня, а завтра утром…       — Мы вернемся в Лондон, — согласно кивнул Александр, смотря на крепко сжатый в руках телефон.       — Что произошло? — спросила Агата, придвигаясь ближе к нему и обеспокоенно заглядывая в его холодные глаза.       — Чарльз в больнице и его транспортируют через пару часов в столицу. Ближе к участку Гудмана.       Слова Александра заставили девушку подвиснуть: слишком много всего и сразу сваливалось на нее, а она только и успевала понимать, кто на нее охотился. Мало того, что требовалось окунуться в прошлое, чтобы вырвать проблему с корнем, так еще и следить за тем, чтобы не утонуть в настоящем.       Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Эдгару было плохо, поэтому Дилан спал у него уже вторую ночь, а ребятам он показал спальню для гостей. Как только дверь за ними закрылась, Агата повернулась к Алексу, держащему ее руку, и заглянула в его холодные глаза в поиске какого-то решения, какой-то мысли, способной помочь им обоим. Они пару минут стояли так, вперившись взглядом друг в друга, сцепив пальцы в замок, но каждый думал о своем.       Агата тихо вздохнула и пошла в душ, пока молодой человек задумчиво смотрел на все еще ни разу не открытую папку с делами Аннет. Он подошел к столу, включил ночной светильник и решительно развернул ее с закрытыми глазами: так сильно он надеялся, что вот он, тот ключ, который способен открыть шкатулку с разгадкой связи всего произошедшего пятнадцать лет назад. Он сделал тихий выдох, прислушиваясь к успокаивающему звуку воды в ванной, посмотрел на первый лист, и его сердце пропустило один удар:

“Лето 2005”