Postgame: And I Still Suck ( Stay With Me )

      Я не был уверен, сколько времени прошло. Я уже с трудом мог вспомнить день недели. Я едва мог встать с кровати, чтобы пойти посмотреть телевизор с Каеде, когда она позвала меня. Так было с тех пор, как я пошел к Кокичи. Боже, сколько прошло времени с этого момента— несколько недель? Более? Я не был уверен.       Было ощущение, что время шло без меня. Я не мог перестать думать об этом, и это все еще было чертовски больно. Иногда мне казалось, что я все еще там, наблюдаю, как он разъярен. Я никогда не переставал видеть это. Это было все, что я видел за все время после того, как я вернулся.       И, в конце концов, Каеде заставила меня прекратить самобичиваться. Я не знал, как она вошла, так как моя дверь была заперта на засов, но она подняла меня, посмотрела прямо в глаза и сказала: -Прекрати. Ты сидишь там уже две с половиной недели, Шуичи, и ни с кем не разговариваешь, тебе нужно выйти. Ой. Несколько недель. -Тогда я был прав. Но не было ощущения, что прошло так много времени.       Итак, мы сидели на диване и смотрели, что выбрала Кае. И стало немного лучше. На мне была одна из курток «старого Шуичи». Я не знал, как еще назвать его, человека, которым я когда-то был, так что он был просто «Старый Шуичи».       … его звали Шуичи? Это должно было быть так, верно? Они же не просто... дали мне совершенно новое имя?       Насколько они на самом деле изменили меня, в нем? Разве мы больше не выглядим одинаково? Насколько я отличаюсь от прежнего себя?       Нет. Судя по записям, которые Цумуги-Команда Данганронпы показала нам, я думаю, что выгляжу там так же. Так что, вероятно, мой внешний вид не сильно изменился после становления моей «новой» личности. Я надеялся, что у него все еще есть его имя. Если бы мне пришлось полностью заменить его, было бы несправедливо отнимать у него еще больше.       Хотя я полагаю, что именно этого он и хотел.       Мне все еще нужно было ходить по магазинам одежды, так как у меня было только то, что дали в больнице. И как бы я ни думала о нем — обо мне? — мне действительно не нравилось носить его одежду. Она не принадлежала мне. Так что мне действительно нужно было пойти по магазинам, даже если это было просто для моего душевного спокойствия.       У меня навострились уши при звуке открывающейся двери, и я потерял ход мыслей. Рантаро. Я хотел, чтобы он не входил. Еще нет. Все было хорошо до того, как он вернулся домой. Я не чувствовал себя так ужасно, и я мог почти забыть об этом. Но если бы он вошел в эту дверь, все было бы кончено в одно мгновение.       Но я не имел никакого контроля над тем, может ли Рантаро войти в свой собственный дом. -Дорогая, я дома~! — игриво позвал Амами. Каеде практически подбежала к двери, почти паря, когда добежала до него. Он поймал ее, и они засмеялись, и он закружил ее на руках. Она все время смеялась, ее руки обвивали его шею, а выражение ее лица выражало чистую радость.       Они были как будто из романтических фильмов, которые так нравились Каеде. Так влюблены друг в друга и так счастливы, и они были достаточно счастливы, что он поднимал ее с пола и крутил, потому что он знал, что это всегда была ее любимая часть этих фильмов, и он знал, что ей это нравится, и поэтому он сделал это и это сделало их обоих счастливыми.       Я думал, что, возможно, хотел этого с.… ну, я полагал, что это не имеет значения. Они были счастливы, и это все, что имело для меня значение. - Привет, Рантаро, — сказал я наконец. Он поцеловал девушку и опустил ее, прежде чем повернуться и посмотреть на меня. - Привет, Шу. - Эм… так ты действительно ходил к нему в гости? -Я спросил. Рантаро кивнул. – -Да. Я, наверное, должен был сходить к нему раньше. Я определенно должен был сходить раньше. -Как прошло? -Я действительно не хотел знать. Каеде посмотрела на меня, а затем снова на Рантаро. -Он огрызнулся на тебя, не так ли? Сказал что-нибудь ужасное? -Амами пожал плечами. - Все было не так плохо, как с Шу. А завтра я снова увижусь с ним. Ты должен как-нибудь пойти со мной, Шуичи. -Что? Почему? Он меня ненавидит. Он не хочет меня видеть. Мне уже достаточно плохо от того, что случилось в прошлый раз, — пробормотал я, обхватив колени руками. Пианистка нахмурилась и подошла, ободряюще сжав мое плечо, прежде чем снова сесть рядом со мной. Ее руки были теплыми, успокаивающими, даже сквозь толстовку. — Он не ненавидит тебя. Я не думаю, что он ненавидит кого-то из нас. Он зол, не пойми меня неправильно, но... он действительно борется, Шуичи. Ему нужна помощь. И я не думаю, что смогу быть таким помощником. -Рантаро сидел, с другой стороны, от Каеде, рассеянно теребя ее волосы. — Тогда почему ты думаешь, что я могу ему помочь, Рантаро? Мы все боремся. И я не хочу, чтобы ему было больно, Таро, но я не думаю, что я лучший человек, чтобы помочь ему, особенно после… — я замолчал, глядя вниз. Рантаро вздохнул. Он казался расстроенным. Раздраженный. Грустным, наверное. -Да, Рантаро, вы оба были… действительно не очень хороши. И я не хочу, чтобы это повторилось снова, — нахмурившись, сказала Акаматцу. Через мгновение она вздохнула. -Я знаю. Я тоже не хочу. Но Шу... он действительно не ненавидит тебя. Вообще. Я не скажу тебе точно, что случилось, потому что это его дерьмо, чтобы просто взять, и рассказать тебе. Ты просто должен поверить мне, когда я говорю, что он может быть расстроен, но он все еще хочет, чтобы ты вернулся. Я даже не говорю, что ты можешь полностью ему помочь. Но ты бы помог, хоть немного. -Рантаро не смотрел на меня, а просто продолжал играть с волосами Каеде. — Кей, хочешь, я накрашу тебе ногти?       Ее глаза загорелись. -Ага! Пойду за лаком. Вы двое не ссорьтесь, пока меня нет. -Она улыбнулась, поцеловала его в щеку, прежде чем вскочить и уйти. Было приятно видеть ее такой счастливой. Она это заслужила.       Хорошо, что она не расстроилась. Я не пускал ее в свою комнату с той ночи, почти три недели назад. Я видел ее только тогда, когда выходил поесть что-нибудь, и тогда я еще не смотрел на нее. Она не выглядела обиженной из-за этого, так что, возможно, на этот раз я не облажался с ней.       Рантаро повернулся ко мне, как только Каеде ушла, с таким выражением лица, которого я никогда раньше не видел. -Пожалуйста, Шу. Он нуждается в тебе, ты просто должен довериться мне в этом. Я просто прошу тебя поговорить с ним. Даже не завтра. Или на следующей неделе. Или... бля, Шу, я даже не прошу на следующий месяц. Мне просто нужно, чтобы ты снова увидел его в какой-то момент. Пожалуйста. -Рантаро, мне очень жаль, но… я не думаю, что это произойдет. Если он сам не скажет мне, что ему нужно, чтобы я был там, я не поверю, что он этого хочет. В последний раз, когда я был там, он не хотел, находился вместе с ним. Он сказал - ну, ты знаешь, что. И я не думаю, что он вкинул это только потому, что мы его бросили, или из-за того, что я говорил. Там что-то глубже, я это знаю. И, может быть, я мог бы помочь ему с этим, этого я тоже не знаю. Но я понимаю, что-то, что я сказал, ранило его, и, если я вернусь...? Может быть, это только причинит ему еще большую боль. Потому что это все, что мы, кажется, делаем. Раним друг друга. Мои чувства не имеют значения, если мы только причиняем друг другу боль. И кроме того, откуда ты знаешь, что он не солгал тебе о том, что сказал? -Я оперся подбородком на колени, уставившись в пол.       Кокичи ненавидел меня. Я знал, что он это сделал. Что бы ни говорил Рантаро, он не мог этого не сказать. -Откуда я знаю? Откуда Я знаю? Что это за вопрос такой? Конечно, я знаю, когда он лжет мне. И он знает, что не может лгать мне. И ты только посмотри на него, Шу, ты знаешь, что он теперь другой. Он не тот парень из игры. Он был честен. Я знаю, что сейчас все испорчено, и мы сейчас все испорчены, и все это кажется невозможным, я очень сожалею об этом. Но хоть это и пиздец, Шуичи, ты ему нужен. И это будет много значить для Кокичи, если ты увидишь его снова. Но если ты действительно не хочешь, я больше не буду тебя давить. -Рантаро вздохнул, убирая волосы с лица. -Я просто очень хочу, чтобы ему стало лучше. И я хочу, чтобы тебе стал лучше. И если бы я не думал, что вы сможете помочь друг другу, я бы ничего этого не говорил. Поэтому, пожалуйста.       В этот момент вернулась Каеде, и выражение лица Рантаро снова стало таким, каким оно было до того, как она ушла. -Я не была уверена, какой из них взять с собой, поэтому… Я принесла их все! - Акаматцу рассмеялась. -Хочешь, чтобы Таро тоже накрасил тебе ногти, Шу? -А… — я замялся. Честно говоря, я просто хотел вернуться в свою комнату и снова спрятаться под одеяло.Может быть, трех недель было недостаточно. Но я знал, что Рантаро, вероятно, прав. Я просто не был готов так скоро снова увидеть Кокичи. Не после прошлого раза. Я причинил ему такую боль. И он сделал мне больно. -Конечно. -Ура! -Девушка хлопнула в ладоши и села. Рантаро взял руку, нежно поцеловал ее и принялся за ногти. Он был хорош в этом. -Итак, как дела у всех, кроме всего этого… Кокичи. -Она произнесла его имя так, будто оно оставило неприятный привкус во рту. Интересно, когда ее мнение изменилось? Внезапно что-то пришло мне в голову, все мои другие мысли рассеялись, так что я мог сосредоточиться только на этом. Я даже не заметил ее вопроса. - Он не… как Кокичи называл меня, когда был с тобой? -Я спросил. Каеде вздохнула и на долю секунды закатила глаза к потолку, потому что она была слишком хороша, чтобы сделать это. Рантаро посмотрел на меня. Я не мог понять, откуда взялся вопрос. Может быть, это было просто потому, что он никогда не говорил этого, когда я был там. - Он называл тебя Шуичи раз или два, но обычно вообще не произносил твоего имени, только «он» или «он». А что?       Я не знаю, чего я ожидал. -О ничего. Просто, я не думаю, что он действительно называл мое имя, когда я был там. И он, э-э, никогда раньше этого не делал? У него были все эти… эти прозвища для меня. -Я улыбнулся при воспоминании об этом. Как он выглядел, говоря это, как его губы формировали слова, как блестели его водоворотные глаза. -Я считаю, он думал, что они меня раздражают, поэтому он продолжал это делать. Но все они были просто... очень милыми. Иногда раздражали, конечно, но было мило. Он действительно избегал произносить мое имя? Даже не прозвища? Вообще?       Почему это было так больно? Что он даже не назвал мое имя? И я прекрасно представлял себе его голос и лицо, когда он это говорил. Он выглядел рассерженным. Я не знал, будет ли он когда-нибудь им, тем самым, как во время игры. - Да, почти только местоимения. -Рантаро пожал плечами. -Я знал, что он расстроен, поэтому ничего не сказал об этом. На самом деле, я не слишком много думал об этом, пока ты не упомянул об этом. -Рантаро? -Хм? - Откуда ты знаешь, что он меня не ненавидит? -Рантаро улыбнулся, все еще не отрываясь от руки своей девушки. Он нарисовал ноты на ее ногтях, окрашенных в пурпурно-розовый цвет. Они выглядели красиво. Там у него был настоящий талант. -Потому что он рассказал мне, что он на самом деле чувствует. -И что же? -Скажи это. Пожалуйста. Скажи мне, что это действительно не ложь. -Тебе придется спросить его самого, если ты не верил тому, что все твердили тебе месяцами. Но какое тебе дело, Шуичи? -Наконец он оглянулся на меня. -Потому что ты, кажется, говоришь нам, что не знаешь, и все же…

Почему? Почему? Потому что… Потому что…

      Ну, Каеде думала, что я люблю его, не так ли? Поэтому она сказала мне идти? Разве я раньше тоже так не думал? И если бы я любил его, разве я не хотел бы, чтобы он чувствовал то же самое? Разве я не должен хотеть его увидеть?       Но действительно ли я любил его? Я все еще не думал, что это так. Он был грубым, нечестным и ненавистным. За исключением того, что он был просто зол, обижен, в прошлый раз, и ему было больно, ему нужно было на чем-то выместить это. Но почему это должен был быть я?.. Он говорил вещи, которые до сих пор преследуют меня во сне. И некоторые из этих вещей были правдой. И это, наверное, больнее всего.       «Ты один, Кокичи, и всегда будешь». Это то, что я сказал, верно? Как бы я ни сожалела об этом, именно поэтому он так расстроился из-за меня. Или, по крайней мере, часть того.       Но он ударил Кайто, попытался всех столкнуть против друг друга, издевался над Гонтой и Миу, делал столько ужасных вещей.       Но он не хотел делать ничего из этого. Он хотел защитить всех нас, остановить убийства. Он сказал это. Я знал, что это правда. Так это было восхитительно, не так ли?       Его слова из моего последнего визита снова прозвучали в моей голове.

...хорошо. Может быть, не так восхитительно

.       Кроме того… он был расстроен не только моими словами, и я знал это. Мы оставили его. Мы провели вместе месяцы, исцеляясь и будучи счастливыми, и оставили его позади. Никто не пришел сказать ему, что сожалеет, и он никогда не придет сказать ему, что сожалеет.       Но, боже, в прошлый раз он был ужасен. Я не видел человека, которого знал в игре, Рантаро был прав. Я вспомнил, как он случайно поранился и позволил мне помочь ему, и его улыбку, то, как у него была способность превращать вещи в шутку и делать их немного менее болезненными или хотя бы сбивать меня с толку. Я упустил эту версию Кокичи. Каким бы плохим он ни был тогда, таким, что я не мог разгадать его истинные намерения, я хотел, чтобы он вернулся. Кокичи был просто зол сейчас. Но даже так… как бы я ни понимал, у него были все основания ненавидеть меня, и я просто хотел перестать себя Так чувствовать. Но несмотря на все это...       ... часть меня просто хотела обнять его, помочь ему и дать ему шанс почувствовать себя лучше, даже если он сказал мне, что не хочет этого. Мне хотелось иметь с ним что-то болезненно-домашнее. Это была большая часть меня, чем я был готов признать.       Даже если прежний Кокичи так и не вернулся, даже если он очень долго был зол и обижен, я все равно хотел быть рядом с ним. Если бы это означало оставить его на какое-то время в покое, я бы так и сделал. Я буду делать это до тех пор, пока он сам не скажет мне, что готов. И если бы он действительно хотел меня видеть, я бы сделал почти все, что в моих силах, чтобы помочь ему. И однажды… может быть, однажды у нас все будет хорошо. А я так сильно этого хотел. Но сейчас...это невозможно. И хотя мы не были целыми, я думал, что мы, возможно, никогда не будем...

Я решил еще раз, в последний раз. Мне нравилась загадка Кокичи Ома. И я думал, что всегда будет.