Всё пошло не по плану. Или?...

      Найта долго сомневалась, пытаясь выбрать подходящую книгу под случай. Более того, в её мыслях не было и намёка на пошлость или что-то подобное. Она и сама-то уже не могла объяснить, что именно пошло не так, когда она оказалась сидящей на коленях у Милларда. Даже в такой позиции всё шло согласно плану: озаряемые одним лунным светом, они сидели у самого окна тише воды, ниже травы, укутанные в плед, и читали. Изредка шелестели страницы. Найта ощущала ровное дыхание Наллингса у самой своей шеи. Его руки касались её рук, держа книгу.       Но неожиданно что-то пошло не по плану. Абзац за абзацем происходящее на страницах книги начало становиться всё откровеннее: вот и сплетение пальцев, робкие касания губ, опадающая на пол блуза... И Найта поспешила захлопнуть злосчастную книгу, часто дыша от волнения. — Я, честное слово, думала, что это просто романтичная история. — откровенно призналась девушка и не солгала ни в едином слове. — Я верю, — с улыбкой в голосе проговорил невидимка и скользящими движениями высвободил роман из пальцев Найты, откладывая в сторону. Плечи и щёки Найты всё ещё придательски горели, и она поспешила оправдаться. — Нет, нет, я правда... Ничего такого... Чёрт... — но Миллард прервал её, коснувшись невидимыми пальцами её плеч. Массируя их, он проворковал всё с той же смешинкой: — Всё в порядке, не заводись... Это... Нормально.       Он чмокнул Найту в шею, считая это жестом поддержки и успокоения по отношению к любимой девушке, но она, кажется, истолковала это немного иначе и перевернулась к Наллингсу лицом, чтобы сказать что-то, что, как казалось ей, нужно говорить, повернувшись к собеседнику лицом, пусть и сидя у него на коленях. Пусть лицо собеседника и невидимо. Но так будет правильно. К тому же, Милл для подобных случаев надевал оправу без линз, чтобы Найта точно понимала, куда ей смотреть. Всякий раз это его забавило, и он продолжал надевать эту оправу.       Щёки Найты покрывал румянец, ладошки упёрлись в грудную клетку Милларда. Она приоткрыла рот, чтобы вновь начать оправдаться, но всё пошло не по плану уже во второй раз. Миллард хитроумно воспользовался моментом и поцеловал девушку в губы. Робко, неглубоко, едва касаясь её языка своим. Но этого хватило.       Он отстранился, чтобы извиниться и предложить Найте почитать что-нибудь из его коллекции, но та, неожиданно для самой себя, не пожелала заканчивать поцелуй. Она быстрым движением вернулась к губам Милларда, пока те не стали бы для неё безысходно недостижимы, и прижались к ним своими, слегка разомкнув. Упрашивать Наллингса не пришлось. Он вновь повторил робкую, еле ощутимую серию движений языком. Найта ответила чуть более уверенно, обхватывая руками шею Милла.       Весь план рухнул окончательно, а на воздвижение нового не было ни сил, ни времени, ни желания.       Невидимка слегка отстранился, чтобы глотнуть воздуха, и между его губами и губами Найты протянулась серебристая в лунном свете ниточка слюны.       Не до конца понимая, что он делает, Милл опустился до шеи Найты и запечатлел на ней багровеющий засос. Та вздрогнула. Каждый новый шаг Наллингса был для неё за завесой тайны, которую ей хотелось приоткрыть, пусть она и догадывалась, что её ждёт.       Вот расстегнулась первая пуговица её блузы. Вторая. Третья. Невидимые пальцы работали ловко, но не торопливо. Вот ткань заструилась, и, упав с плеч Найты, опустилась на пол. Девушка рефлекторно прикрылась руками и попыталась отвернуться, но Милл перехватил её поцелуем, скользяще от плеч кончиками пальцев опустился до её кистей, прикрывающих наготу, неспеша отвёл их вниз, переплёл их пальцы, и лишь после этого влажной дорожкой поцелуев спустился к её груди.       Миллард невидим, и иногда Найте кажется, что он может оказаться нереальным. Приснившемся ей прекрасным сном. Раствориться прямо в её руках... Но эти сладкие, ласковые движениями его языка по её обнажённой коже доказывают ей реальность происходящего, пусть и так походившего на сон.       Придерживая Найту одной рукой за талию, а второй опираясь на пол, Миллард перемещает их сплетение тел из вертикальной плоскости в горизонтальную. Сердца обоих от волнения колотятся с бешеной силой.       Кажется, проходит бесконечно мучительная вечность, прежде чем Милл стягивает с Найты белье, и, нависая над ней, пристраивается меж её ног, делая всё с такой осторожностью, словно она редкая драгоценная книга из ограниченного издания. Нет, пожалуй, единственный её экземпляр. И он у него в руках...       Желая помочь парню, Найта скользит ладонью от его невидимых ключиц ниже и ниже, к паху.       Обычно Милларда просят надеть штаны ради приличия, но в этот раз, — уже который, — система дала сбой. И вот уже пальцы Найты изучающе-ласково поглаживают его возбужденную плоть. Дыхание Наллингса учащается, и Найта спешит передать власть обратно в его руки, чтобы слишком не затягивать мучениями парня.       Её ноги обвивают его торс, а пальцы переплетаются, когда он начинает входить в неё. С губ обоих срывается несдержанный полустон. Всё её тело приподнимается, стремясь как можно ближе к Милларду, и он чувствует это, прижимаясь к ней. Давая девушке привыкнуть к новым ощущениям, Наллингс целует ту в губы, и та продолжается нежно стонать в поцелуй, пока парень неспеша начинает двигаться внутри неё.       Спустя некоторое время он постепенно ускоряет темп и входит всё глубже. Не в силах сдержаться, Найта царапает его спину своими ноготками, на что парень отвечает коротким стоном с придыханием, и делает темп ещё более быстрым. До этой ночи Найта и не подозревала о таких скрытых способностях Наллингса... Её тело начинает слегка дрожать, когда она понимает, что переполняющее её удовольствие вот-вот выльется в оргазм, и Милл чувствует тоже самое. Его толчки становятся всё глубже, резче и быстрей, руки сжимаются на талии и бедрах Найты, когда та уже страдальчески сводит бровки к переносице и, не сдержавшись, стонет. Это победа. Они кончили.       Милл обессилено валится рядом с Найтой, укрывая их обоих пледом, и сгребает девушку в свои невидимые, но от того не менее крепкие объятия.       Вообще-то, всё изначально шло по плану, даже намного лучше. Только вот... По плану Наллингса, улыбающегося сейчас, словно кот, наевшийся сметаны.