Память

Несчастливые дни — когда из рук всё валится и когда злит каждая мелочь, когда зеркало грозилось треснуть от налёгшей на лицо тоски, и когда стакан казался не просто пустым, но ещё и переполненным трещинами — несчастливые дни случались в жизни Антона пугающе часто. Несчастливым был день, когда он попал в аварию. Превышение скорости, чувство собственной безнаказанности — фонарный столб, громогласные сирены, разбитые стёкла. Кто-то спешно стирал с лица кровь, — а потом в ушах стояли родительские крики. К ним нестройно примешивались крики собственной совести. Тогда Антон пообещал себе, что никогда больше не перейдёт границы морали. Несчастливым был день, когда его задержали на митинге впервые. Догнали, ударили под рёбра, выбили из лёгких воздух. На языке ещё вертелись невысказанные слова — но сил на них уже не осталось. «Доигрался, да?» — трещали где-то в ушах. И, не смотря на отсутствие сопротивления, приложили лицом об машину. Тогда Антон пообещал себе, что ни за что не остановится. Несчастливым был день, когда ему пришло письмо от старосты со списком долгов, которые было необходимо закрыть — иначе отчисление. Антон прекрасно понимал, что он не успеет всё это за один вечер, даже если не будет спать ночью — но пришлось делать невозможное. На утро тряслись руки, слипались глаза, а в голове гудело, но на стол преподавателям упало несколько ровных стопок текста. Без сторонней помощи, конечно, не обошлось, — он бы и сам справился, но Олежа настоял. Тогда Антон пообещал себе, что будет уделять больше внимания учёбе. Несчастливым был день, когда его подстрелили. Было больно, а кровь осела на свитере жидким металлом. Он завалился в комнату Олежи почти без сознания — не отдавал себе отчёта в происходящем, только сжимал зубы, пытаясь забить крик подальше в глотку. Олежа бегал над ним, держал его, словно куклу, на обрывающихся ниточках, и умолял оставаться с ним. Тогда Антон пообещал себе, что впредь будет осторожнее. Несчастливым был день, когда они с Олежей поругались. Из-за сущей мелочи — но эта мелочь снежным комом превратилась во что-то больше и страшное, грызущее, пускающее дёготь по венам. Антон тогда дал волю словам — впоследствии, конечно, пожалел, но извиниться не мог — звонки отклонялись, а двери не открывались. Тогда Антон пообещал себе, что будет аккуратнее со словами. Но он пережил каждый из этих дней. Затолкал в себя поглубже, проглотил, как горькую пилюлю, усвоил уроки — и сказал себе, что завтра будет лучше. Но самым несчастливым в его жизни был день, когда он опоздал на похороны. Когда беззвучно кричал, уперевшись лбом в руль автомобиля, когда стучал по клаксону, будто бы это могло перебить грохот магистрали. Когда каждым своим нервом ощущал, как стремительно истекает время. Когда принял на себя удар осознания. Тогда Антон не нашёлся, что себе пообещать: исправлять было нечего. Ошибки были критическими. Несчастливым стал каждый день после.