Соцветия Безысходности

Яркое солнце радостно светило в зашторенные окна, освещая обставленную цветами комнату. Светло было уже давно, летом всегда быстро светает, особенно в такую безоблачную погоду. Бэйзил наконец-то проснулся. Кое-как открыв глаза, он бросил взгляд на висевшие на стене механические часы, издававшие ели слышимое, уже привычное тиканье. Стрелки часов глядели ровно вверх, указывая на «12». Был ровно полдень. Странно… Неужто Полли не удивило, что он так много проспал? Обычно она будит его в девять… Немного поразглядывав цветочные узоры на обоях, блондин медленно перекатился на край кровати, а затем, перекатившись ещё чуть-чуть, стремительно свалился на старый светло-зелёный ковёр. На удивление, это не прибавило ему бодрости и веселья, скорее наоборот. Но на полу, вне сомнений, лежать было не так приятно, как на мягкой кроватке, так что Бэйзилу ничего не оставалось, кроме как наконец встать на свои всё ещё не отдохнувшие с бессонной ночи ватные ноги. С трудом поднявшись из положения лёжа, мальчишка устало протёр глаза и направился в ванную. Спешно умывшись и кое-как причесавшись, блондин медленно зашагал в гостиную, уже предвкушая скорый неприятный разговор. Выйдя из коридора, он осторожно выглянул за дверной косяк, пытаясь особо не дышать. За обеденным столом молча сидела Полли, пристально наблюдая за пугливыми движениями мальчишки. Увидев, что его заметили, блондин вышел из-за своего укрытия. — Д-доброе утро, Полли, — нервно произнёс он, безуспешно пытаясь выглядеть спокойным. — Доброе, Бэйзил, — кивнула ему опекунша, а затем указала на тарелку с едой перед собой. — Могло немного остыть, — добавила она, опирая подбородок о тыльные стороны ладоней, будто формируя руками букву «П». Бэйзил неуверенно кивнул в ответ, медленно подошёл и сел за стол, и начал без аппетита есть завтрак, то и дело поглядывая на Полли. Та же ни на секунду не сводила своего взгляда с подопечного. В этом взгляде не было строгости, злости или чего-то подобного… Он выражал скорее какую-то бескрайнюю внимательность. Она будто анализировала каждое движение мальчишки, его поведение, безуспешно пытаясь сделать из него какие-то выводы. Наконец, поняв, видимо, что зашла в тупик, опекунша спросила: — Ты не хочешь ничего рассказать? — Нет, — почти мгновенно помотал головой блондин. — Н-не хочу… — А по-моему хочешь, — наставала она на своём. — Прямо-таки спишь и видишь, как что-то мне рассказываешь, — в ответ ей была лишь тишина. — Ты куда-то уходил ночью, — и вновь молчанье. Внимательность во взгляде быстро сменилась печалью. Глубоко вздохнув, она продолжила — Я… Не понимаю… Почему ты не хочешь мне открыться? Я что, что-то не так делаю? — последний вопрос был обращён скорее куда-то в пространство, нежели к Бэйзилу. — Почему ты никак не поймёшь, что я хочу тебе помочь? Правда хочу! Просто скажи прямо — проблема во мне? — на её глаза постепенно начинали наказываться горькие слёзы. — Н-нет, это… Это никак не связано с тобой… П-правда… — безуспешно пытался успокоить её блондин. Он чувствовал, что такими темпами скоро и сам расплачется. — П-пожалуйста, не плачь… — И то уже хорошо, — печально произнесла она, смахнув с глаз слезинки. — Ты признал, что что-то не так. Но в чём тогда дело? Ты мне не доверяешь? — Н-нет! Я же сказал, что не в тебе дело! ЛОЖЬ. Ты и сам знаешь, что Полли — последний человек, к которому ты обратился бы за помощью. — А в чём, если не в этом? — Я… Я н-не хочу тебя… В-впутывать в это… Моралиста из себя корчишь? Полли поджала губы, напряжённо глядя на блондина. Печаль сменилась тревогой. — Впутывать? — переспросила она, насторожённо прищурив глаза. — Впутывать во… Что? — Бэйзил застыл. Сердцебиение участилось, со лба начал стекать пот. Он слишком поздно осознал свою ошибку. Теперь уже точно не отвертится. — А-э-эм… Н-неважно, — пробормотал он, нервно крутя вилку. — Нет, важно! — звонко возразила опекунша. — Во что тогда впутался ты? — пальцы блондина крепко вцепились в вилку, его руки начали дрожать. Он прекрасно понимал, что теперь не сможет отмахнуться от этого разговора. Полли была уже слишком встревожена, чтобы отпускать его без объяснений. — Н-ни во что? — промямлил мальчишка, не осмеливаясь смотреть опекунше в лицо. — Бэйзил, — вздохнув, начала она. — Я не смогу помочь тебе, если ты не скажешь мне правду. Что происходит? Что ты натворил? — Ничего…? — почти беззвучно выдохнул блондин, продолжая пялиться в стол. — Послушай, мы же об этом уже говорили. Я давно вижу, что что-то не так, и я устала смотреть, как ты мучаешься. Я помогу всем, чем смогу, ты должен просто мне довериться. — Я… Я н-не могу… — прошептал Бэйзил, его голос дрожал. — Не можешь? Почему? — она наклонилась чуть ближе. — Я… н-не хочу, ч-чтобы ты п-пострадала, — его голос срывался, слова стали едва различимы. Каждое слово было будто шагом по хрупкому льду, что норовит в любую секунду треснуть. Полли слегка отстранилась. Было практически незаметно, но в её взгляде на мгновенье что-то промелькнуло. Нечто сильное. Сковывающее. Беспощадное. Страх. Она без промедления проморгалась, сделав вид, будто ничего не произошло. — Кхм, вот теперь я точно убедилась, что должна знать, что происходит, — произнесла она, едва заметно покачав головой. — Ты весь дрожишь, — блондин опустил вилку и взглянул на свою руку. Его пальцы конвульсивно дрожали. Полли встала из-за стола и подошла к подопечному ближе. — Для начала успокойся, всё хорошо. Дыши: вдох… И выдох. Вдох… И выдох, — повторяла она снова и снова. Мальчишка неохотно начал вторить ей. Вдох, выдох, вдох, выдох… Мысль о том, что он способен хотя бы контролировать своё дыхание слегка успокоила его. Но стоило ему хоть на мгновенье отвлечься от этой мысли, как дыханье вновь начинало сбиваться. Опекунша ни на секунду не отрывала от него своего взгляда. Она прекрасно понимала, что больше давить на него нельзя. Всё, что ей оставалось, — ждать, пока он соберётся с мыслями. Так прошло несколько минут, в полной тишине. Кое-как Бэйзил смог подуспокоиться, и теперь он молча сидел, сложив руки, делая глубокие вдохи и выдохи. Полли медленно присела на стул рядом, боясь спугнуть хрупкое спокойствие мальчишки. Помолчав ещё немного, она наконец спросила: — Лучше? — её подопечный молча кивнул, пусть его глаза и были всё ещё полны тревоги. Вздохнув, опекунша аккуратно положила руку ему на плечо. — Ты ведь знаешь, что я очень переживаю. Прошу, не оставляй меня в неведении, — блондин долго не решался сказать что-либо. Слова раз за разом застревали в горле. Ему совершенно не хотелось обременять Полли своим кошмаром. Это ведь единственное что он умеет — обременять… Но теперь он как будто резко начал понимать, что она ощущала всё это время. Неожиданно он осознал, насколько некрасиво поступал, даже не пытаясь объясниться перед ней. Он отвёл взгляд в сторону, чувствуя, как на глаза постепенно накатываются слёзы. Он быстро провёл ладонью по лицу, надеясь, что больше излишней влаги из глаз не последует, но эта надежда себя не оправдала. За одними слезинками незамедлительно шли следующие, куда более многочисленные. Бэйзил прикусил губу, в попытке хоть как-то остановить дождь из слёз, но это никак не помогло. Заметив это, Полли незамедлительно заключила подопечного в крепкие объятия. Сначала тот неумело попытался вырваться из её хватки, но быстро сдался и прильнул к её плечу. Почувствовав чужое тепло, блондин окончательно расплакался. Он уже даже не пытался сдерживать слёзы. Никто ничего не говорил — слова сейчас были явно излишни. Наконец, прорыдавшись, Бэйзил отстранился. — Я даже не знаю с чего начать, — совершенно невесело усмехнулся он. — Начни с чего будет удобней, — произнесла опекунша, сложив руки на столе. — Я влип. Очень сильно влип, — всё также апатично продолжил мальчишка. Теперь его голос не дрожал, и он совершенно не заикался. Он звучал не испуганно, но очень устало. — Я впутался в историю, которая не приснилась бы мне в самом страшном сне. — В какую историю? — тихо спросила Полли, будто стараясь не перебивать его мысли. — Я… — начал было блондин, но тут же запнулся. Чёрт, как же трудно это произносить вслух… Собравшись с силами, он тихо повторил: — Я работаю на наркокартель… — Полли беззвучно ахнула, прикрыв рот руками. Она застыла в этой позе на несколько секунд, не в силах пошевелиться от шока. Её лицо приняло самое ошеломлённое выражение на какое только была способна человеческая анатомия. — Что…? — тихо вопросила она, надеясь, что как-то неправильно услышала его слова. — Я п-просто хотел помочь… Я думал, что легко смогу выбраться, заработав денег для бабушки, но… Я ошибался. В итоге я сделал всё… Т-только хуже… — на его глазах снова начали наворачиваться слёзы. — Помнишь Ника Нейма? Т-того парня, который недели три назад обходил все дома в округе и людей расспрашивал? — Полли молча кивнула. — Он выяснял про них. А п-помнишь… — он запнулся, издав то ли всхлип, то ли нервный смешок. — П-помнишь, в ночь на понедельник на соседней улице был пожар? Это с-сгорел его дом. В-вместе с ним. — Ты хочешь сказать… — Д-да. Его… Убили люди из картеля. Мне… Недвусмысленно об этом н-намекнули ещё до поджога. И… Так же н-недвусмысленно намекнули, чтобы я не з-задавал лишних вопросов… — Бэйзил смолк. Опекунша тоже долго молчала, не зная, что сказать. Наконец, она произнесла: — Это куда хуже, чем я могла представить… — блондин ничего не ответил. Наверное, на такое бы ни у кого не нашлось комментариев. — Мы должны обратиться в полици-- — НЕТ! — воскликнул мальчишка, не дав Полли договорить. — Н-никакой полиции! — Что? Но почему? — ошарашенно вопросила она, растерянно глядя на подопечного. — Нет, просто н-нет! — его руки непроизвольно сжались в кулаки, нестриженные ногти впились в кожу ладоней. Больно. — Никакая п-полиция не сможет с ними совладать! Прошла почти неделя, а они до сих пор не установили причину поджога! — Но это же не значит, что они вообще не смогут помочь! — попыталась возразить Полли. Бэйзил просто молча покачал головой. В его взгляде отчетливо читалось: «Нет, именно это и значит». Опекунша потерянно смотрела на мальчишку, похоже, кроме этого варианта у неё ничего не было. — Но… Должны же быть люди, которые могли бы помочь? Даже если не полиция, нет? — сказала она куда-то в пространство. — Кхм, вообще… — немного помолчав, начал блондин, снова обратя на себя внимание. — Да. Такой человек есть. Нелли, сестра Ника. М-мне кажется, она очень серьёзно настроена. Она знает о картеле и… П-пытается мне помочь. — Сестра Ника, говоришь…? — задумчиво спросила Полли, внимательно глядя на подопечного. — Ты… Доверяешь ей? — её вопрос эхом зазвенел в голове у мальчишки. Доверяет ли он Нелли? Может ли он ей и вправду доверять? Что он о ней знает…? Она — сестра Ника, человека, которого Бэйзил пусть и не специально, но подвёл к гибели. Она казалась очень решительной в своём стремлении пойти против «Небес», даже несколько… Безрассудной. Но имеет ли между ними место доверие…? — Я… Если честно, я н-не знаю, — выдавил из себя блондин. — Она выглядела крайне решительной. Она потеряла б-брата и теперь, похоже, готова пойти на всё ради мести… Но… Я н-не уверен, что она осознает на что идёт, помогая мне. М-может, если бы она узнала, к-какой я человек, то и помогать бы мне не стала…? — Бэйзил, — прервала его Полли. Её голос был непривычно строг. — Прекрати немедленно! Прекрати себя принижать! Почему кто-то бы вдруг передумал бы тебе помогать, узнав тебя лучше? — Бэйзил промолчал. Как же многого ты не знаешь… — Ох… Теперь я понимаю, почему ты не хотел мне ничего рассказывать… Но прежде, чем ты себе что-нибудь надумаешь: я ничуть не жалею, что всё-таки выведала у тебя правду. Ты попал в ужасную ситуацию, и я просто обязана тебе помочь всем, чем только смогу. Запомни: ты не один. У тебя есть много людей которые за тебя беспокоятся: твои родные, твои друзья… И я. И пусть я тебе далеко не родственник, всё равно ты для меня как сын, и значишь для меня ровно столько же… — не дослушав её слова, у Бэйзила снова начали наворачиваться слёзы. Он не мог поверить своим глазам и ушам: узнав правду, Полли не отвернулась от него! Неужели, его и вправду способны… Простить? За все его грехи, за все ошибки… Неужто всё снова может быть… Как раньше? Неожиданно, он почувствовал какое-то облегчение. Словно что-то начало пропадать. Не давая опекунше договорить, мальчишка заключил её в объятия, самые крепкие и искренние объятия за последние годы. — Спасибо, — произнёс он самую чистосердечную благодарность за всю свою жизнь.