Шестая Комната

Как она отделилась от остальных, Гермиона так и не узнала. Они сражались с Пожирателями Смерти в зале пророчеств и сумели убежать, пробежав через каждую дверь, которую смогли найти. Она видела, как Луна блокировала заклинание с планетой, которая плыла рядом, и Рон был атакован мозгом, который он выудил из резервуара, но она все бежала и бежала, держась за руку Гарри изо всех сил, следуя за ним. Она надеялась, что он знает свой путь к безопасности, но количество заклинаний, выпущенных в их сторону, никак не уменьшалось, и они уже потеряли из виду троих своих спутников. С ними осталась только Джинни, но когда на нее обрушилось кровавое проклятие, Гарри остановился, чтобы попытаться спасти ее. Последнее, что увидела Гермиона, были глубокие порезы на теле Джинни и Гарри на коленях, отчаянно пытающийся не причинить ей вреда. Затем, откуда ни возьмись, взрыв отбросил Гермиону к ближайшей стене к двери, которой не было несколько мгновений назад. Как только она прошла через неё, она снова исчезла, как будто была здесь только для нее, только на этот раз. С каким бы облегчением она ни открыла глаза, обнаружив, что в неё никто не стреляет, ей все равно было страшно. Она не знала, сколько прошло времени, это могли быть секунды, это могли быть часы, и в любом случае все её друзья могли быть мертвы или, что еще хуже, захвачены в плен. Больше, чем слабый звук бегущей воды, который эхом отдавался в комнате, это был запах, который, очевидно, разбудил ее. Что-то в нем напоминало ей свежескошенную траву, новый пергамент и что-то совсем другое, что-то такое, что она никак не могла понять. И запах, и звук, казалось, исходили от маленького источника бледного жемчужного света, который находился на невероятном расстоянии от нее. Когда она встала и заставила свои глаза привыкнуть к темноте, она поняла, что свет на самом деле исходит из фонтана, который, казалось, становился все больше и больше, чем дольше она смотрела на него. Когда она попыталась идти, то увидела, что камень, на который она только что наступила, теперь светился ярким пурпуром. Ее следующий шаг оказался зеленым, затем желтым, затем синим, затем снова фиолетовым, затем розовым, затем... - Ну, здравствуй, зверюшка. Гермиону вывел из задумчивости веселый, но в то же время угрожающий голос. Она достала волшебную палочку и попыталась оглядеться, чтобы увидеть, есть ли кто-нибудь в комнате с ней, но все, что она могла видеть, это фонтан и свет, исходящий от ее последних шагов. Она даже не могла видеть стены или потолок, даже когда накладывала свое самое яркое световое заклинание. Как будто вся комната была сделана так, что единственное, что можно было увидеть, был фонтан в центре. А какой это был фонтан! Деликатно поморщившись , жидкость в нем, казалось, потекла во всех направлениях сразу, бросая вызов обоим тяготам и сознание зрителя. Гермиона снова потеряла счет времени, так как была полностью очарована движением жемчужной жидкости. - Почему бы нам не сыграть в маленькую игру, малышка?- сказал голос, казалось, идущий отовсюду в комнате одновременно. -Кто... Кто ты такой и почему не показываешься?- Первые слова, сорвавшиеся с губ Гермионы, были произнесены с большим трудом, так как ей стоило больших усилий заставить свой мозг сосредоточиться на чем-то еще, кроме фонтана. -Всему свое время, малышка. А теперь, почему бы тебе не попробовать этот восхитительный сок, льющийся из фонтана, и не сказать мне, что именно его составляет?- Невинный тон голоса показался Гермионе настолько фальшивым, что она просто еще раз сжала палочку. -Покажите. Ваше. Лицо.- она настаивала на каждом слове, медленно поворачиваясь, ища любой признак движения. - Хорошо, если ты настаиваешь...- Высокая, черноволосая ведьма внезапно появилась в уголке глаза Гермионы, одна рука играла с ее кудрявыми волосами, а другая выглядела так, как будто она дирижировала каким-то беспорядочным вальсом со своей палочкой. Гермиона едва успела осознать, что перед ней Беллатриса Лестрейндж, прежде чем автоматически выстрелила в нее заклинанием. - Петрификус Тоталус! Пурпурная вспышка света прошла прямо сквозь грудь Беллатрисы и погасла вдали. Улыбка появилась на красных губах Беллатрикс, когда она продолжила свой путь. Гермиона быстро выстрелила четыре разных заклинания подряд, каждое более точное, чем предыдущее, прежде чем опустила палочку, видя, что ни одно из них не возымело никакого эффекта разве, что заставило грудь старой ведьмы слегка хихикать Она могла бы бросить четвертую, просто чтобы проверить, так ли это на самом деле. -Ты ведь даже не там, правда? Это всего лишь иллюзия. -Ну разве мы не самые умные! Вы правы, это не мое тело, но только посмотрите на него! Образ Беллатрисы уже достиг фонтана и начал пить из него. -Разве ты не видишь, как она счастлива? Разве ты не чувствуешь, как она довольна собой? Разве ты не хочешь присоединиться к ней? Гермионе показалось, что она выглядит счастливой. Нет, более того, она посмотрела... полный жизни. Она излучала какую-то мощную и манящую энергию, которая заставляла ее хотеть присоединиться к ней, которая заставляла здесь хотеть ее. Даже если бы она знала, что это был трюк, от него все равно было нелегко убежать. И жидкость в фонтане была все еще такой красивой, когда он двигался... Когда он попал в руки Беллатрисы... В рот... Такой красивый рот... - Давай, просто сделай это, ты же знаешь, что хочешь!-голос продолжал звучать, но теперь казалось, что он доносится с другой стороны фонтана. - Я... Я не буду доверять никому, кого не вижу!- Возразила Гермиона, все еще держа себя в руках., выталкивая из головы видения Беллатрикс - жду подкрепления. "Или, скорее, надеялась на подмогу", - с горечью подумала она. “Почему Орден не может появиться, когда они нам нужны?” - О, малышка, тебе не нужно беспокоиться о порядке, они тебе больше не понадобятся.- Голос прозвучал в голове Гермионы, так как он вообще не издавал ни звука. Эта мысль казалась такой же, как и любая другая, но даже в таком замешательстве, как сейчас, молодая ведьма знала лучше. -Что... Что ты делаешь в моей голове?- Гермиона не знала, думала ли она, что последняя часть "если бы она сказала это", но в данный момент это не имело большого значения. - Ну вот видишь, малыш, я везде. - просто ответил голос, исходящий от двадцати разных пар полных красных глаз. Ухмыляющийся губы, которые появились в темноте. Двадцать пар темных, очаровательных, таинственных, мерцающих глаз оказались впоследствии под стать друг другу. Все образы шагнули вперед, к свету, обнажая свои тела, и казалось, что все они танцуют под какую-то неслышную музыку. Можно даже сказать, что ты видишь меня в своем супе! Гермиона повернула голову в сторону последней фразы и увидела в фонтане красоту Беллатрисы. Приказывая ей вложить в это всю свою голову только для того, чтобы быть с ней . Ее левая нога сделала шаг вперед без ее воли, в то время как правая попыталась сделать шаг назад. В конце концов она упала на пол, едва не выронив палочку. - Нужна помощь? -Двадцать иллюзий теперь были на ней, нежно глядя вниз с протянутой рукой и доброй улыбкой на губах. -Знаешь, ты можешь мне доверять. -Hematie Tardius! - яркий красный свет вырвался из палочки Гермионы, поразив все изображения сразу. Самая дальняя из них замедлила свое движение. - Смотрите, кто сейчас использует темную магию!- Беллатрикс говорила теперь с большим усилием, каждое слово давалось ей с трудом и оттенком гордости. - Замедление моей крови - это действительно гениальная работа. Как бы твой дорогой Дамблдор отнесся к тому, что его принцесса предалась Темным Искусствам? Пока она говорила, Пожиратель Смерти болезненно попятился и вернулся на другую сторону фонтана. - Я... Я... Я сделал это по уважительной причине! Я все еще чиста, на стороне света! Беллатриса хихикнула, услышав комментарий Гермионы, которая, казалось, отчаянно пыталась убедить себя. - Чистота? Ты все еще веришь в чистоту после всего, что старый гомосексуалист сделал с Гарри, Сириусом, Северусом, Хагридом, с тобой?- Ее голос сочился горечью, когда она говорила, казалось, задетая мыслью о том, что такая вещь вообще существует. Гермиона не двинулась с места, что только подтолкнуло Беллатрису преодолеть действие проклятия и продолжить разговор. -Он мог бы исцелить тебя, когда ты окаменела, малышка. Он мог бы даже не допустить этого, потому что знал, что это за дневник и кому он угрожает, но предпочел позволить Поттеру совершить свое маленькое приключение. Для него, ты был расходуемой. - Она выплюнула последнее слово, как будто это было худшее из оскорблений. -И все же ты здесь, все еще сомневаешься в его чистоте, когда только что произнесла темное, темное заклинание. Ты мог бы контролировать мою кровь прямо сейчас, заставить мое тело двигаться, заставить меня делать это. что-нибудь ты хочешь...- Беллатрикс не просто пыталась выиграть время против чар Гермионы, она активно продвигала идеи в своем мозгу. Младшая ведьма все это время держала палочку на Беллатрисе, но не произнесла ни единого заклинания. Она больше не казалась сердитой или даже испуганной, скорее наоборот... любопытный . -Ну, раз уж я могу заставить тебя это сделать что-нибудь - Осторожно произнесла Гермиона, когда в ее голове промелькнула цепочка мыслей, большинство из которых включали Беллатрикс и почти все, кроме одежды. - Мне нравится такой ход мыслей, пет. -А почему бы и нет ты пей из этого фонтана, я имею в виду настоящего тебя, чтобы я увидел, что это не яд?-добавила Гермиона, полностью игнорируя намеки стоящей перед ней сексуальной ведьмы.Подожди, она просто думала сексуально или это пришло откуда-то из другого места в ее мозгу. Подожди, кончить? - Заставь меня. Беллатриса с вызовом посмотрела Гермионе прямо в глаза. Гермиона не задумалась и просто повела палочкой, заставляя другую женщину сделать шаг вперед. Камень, на который она наступила, засиял ярко-красным. -Ты только что переступила черту, которую никогда не сможешь вернуть, малышка. Теперь ты темная ведьма.- В голове Гермионы внезапно всплыли образы ее самой, носящей корсет Беллатрикс и властвующей над всем, что она могла видеть. Она обнаружила, что ей нравятся эти образы, и нравятся любящие взгляды, которые сексуальная Беллатрикс бросала на нее в них. -Силенцио! -закричала Гермиона, зная другая темная ведьма отравила ее разум, пытаясь заставить ее упасть, пытаясь заставить ее взглянуть на эти восхитительные груди, и заставили смотреть на эти восхитительные груди, пытаясь заставить ее потерять контроль, пытаясь заставить ее понять, кто она на самом деле, пытаясь соблазнить ее, пытаясь... Этот ход мыслей был прерван, когда Беллатрикс пересекла фонтан и теперь стояла прямо перед Гермионой, возвышаясь над ней. Старшая ведьма все еще следила за движением палочки девушки, не в силах контролировать ни свое тело, ни свой разум. Она только, казалось, контролировала свои глаза, которые были сосредоточены на Гермионе, полные голод . “Я хочу, чтобы она поцеловала меня.” Эта мысль взорвалась в голове Гермионы, снова, и снова, пока она не взмахнула палочкой, и их губы не сомкнулись, и их языки не переплелись, снова, и снова, и снова. Поцелуй сам по себе был пылающим огнем неудержимого желания, два разума сливались друг с другом. ” Она на вкус как мята", - подумала Гермиона, что было странно, так как именно это она не могла определить в зелье, которое текло в фонтане. Она почувствовала, как Беллатрикс вновь овладела собой, когда одна рука схватила её за густые волосы, а другая - за ягодицы. “Я хочу её.” Беллатриса почувствовала, как Амортения перетекла из ее рта в рот Гермионы, обе сглотнули, обе почувствовали ее действие. Самое сильное любовное зелье, известное человеку, непосредственно собирали у его источника в любовной комнате в Департаменте тайн. Она вложила в голову Гермионы идею сделать глоток из фонтана, а затем поцеловать ее, чтобы они могли разделить его. Старая ведьма никогда не испытывала такого влечения ни к кому, даже к бедному старому Родольфу. Пушистые волосы, маленькие, задорные сиськи, симпатичная маленькая попка , огромные глаза лани... Как она могла не заметить, что девушка, которую она сейчас целовала, была ангелом? Нет, еще лучше-богиня? “Я хочу прикоснуться к ней!” Мысли в голове Гермионы теперь были серией вспышек и желаний, но эта фраза, эта потребность почувствовать, как её киска сжимается вокруг её пальцев, повторялась снова и снова, как мантра. Когда её левая рука легла на затылок Беллы, который был так желанен, так съедобен, её правая рука скользнула вверх по юбке Беллы, вверх по длинным, сексуальным ногам Беллы, которые открывались только для неё, только для её пальцев, только для её прикосновений, и о, её трусики уже были влажными и ... Беллатриса ахнула от этого прикосновения. Она собиралась повеселиться, Перейдя на Темную сторону, не так ли?