Письмо

— Ну вот… как-то так, — Скалл грел руки о чашку, на которой, явно детской рукой, был нарисован космос. Несуразный, яркий, с кривыми планетами. Парень точно знал, что на донышке была подпись: простая закорючка, не имеющая под собой никакого смысла.       Во время рассказа о своей жизни Облако то и дело поглядывал на тихо сидящего рядом Вендикаре, стараясь отслеживать его реакцию. Мало ли что-то нельзя было вообще рассказывать, а тут он такой, с длинным языком. Чет не хотелось попасть в тюрьму, только обретя свободу. Но, на счастье, Грасс молчал, а после в принципе ушел в комнату, предоставив им время для уединения. О чем они говорили? Честно, Скалл и не сможет сказать точно, в какой-то момент он разрыдался, а время в истерике он никогда не запоминал, ну либо мог вспомнить очень смутно. Но судя по покрасневшим глазам матери, разговор был крайне продуктивным. На счастье никто их не погнал на улицу, и не то чтобы его мама когда либо это сделала. Эта женщина любила его больше жизни, а он…он ее подвел, хоть и любит безумно. — Так значит всё, — женщина промокнула давно влажной салфеткой слезящиеся глаза и нежно улыбнулась, — Ты закончил со всеми этими темными делишками? — Да, — ответ прозвучал твердо. Скалл ни в чем так не был уверен как в этом. Возвращаться в мафию он не собирался даже под дулом пистолета… Опять вспомнился киллер, и Облако сжал челюсти. Нет, он больше не позволит им отравлять себе жизнь. — Всё наконец-то закончилось. — А этот человек, — она кивнула в сторону коридора. — Считай его нашим гарантом спокойной жизни, но по факту он мой надзиратель, — Облако неловко засмеялся и встал, собирая чашки со стола, чтобы тут же их ополоснуть. Было так уютно находиться на этой маленькой кухоньке, видеть знакомые легкие занавески, наклейки и магнитики на холодильнике, небольшие рисуночки на обоях, там где он еще совсем ребенком мог достать. Он словно наяву мог видеть свое прошлое, слышать два смеха и чувствовать тепло. Счастливые времена. — Я повзрослел. По крайней мере мне точно хватит ума не возвращаться. — Уил, — она позвала тихо, словно боясь, что на самом деле все это лишь иллюзия и на кухне никого кроме нее нет. — М? — Скалл ополаскивал чашку, внутренне удивляясь, как непривычно было слышать к себе данное обращение. Как бы на улице не опозориться, не отозвавшийся на собственное имя. Неловко будет. — Я люблю тебя.       От этих слов каскадер вздрогнул, так и не обернувшись. И на глаза вновь навернулись слезы. — Я тоже люблю тебя, мам, сильно-сильно.       И сложно было не разрыдаться вновь, когда тебя со спины обняли столь родные руки, и окутал родительский запах. Сандал. Маме всегда нравились восточные ароматы и как же он был рад, что со временем это не изменилось.       Боже, насколько же он был глуп и наивен! Не зря ведь с самого его детства говорили, что нельзя говорить с незнакомцами, особенно, которые выглядят странно. Но нет ведь, он ведь взрослый, сам за себя отвечает. Ага, как же! И вот чем обернулась его самостоятельность. Полным крахом собственной жизни. Спасибо, что ему был дан второй шанс. Уж его-то он не упустит.

***

      Ровные ряды в продуктовом магазине пестрили разносортным товаром. Скалл медленно ходил между стеллажами, прокручивая в голове немалый список. Он почти на автомате складывал в тележку разные продукты, специи, соусы. Нужно было обновить все запасы, поскольку при последней проверке у многого уже истек срок годности. Скалл и не подозревал, что сода может вообще испортиться! В тот момент когда он держал пачку заплесневелой соды его мама только невинно отвела взгляд. Облако нежно помотал головой и добавил к покупкам корицу. Просто чтобы была. Глаза немного жгло от долгого ношения линз, все же он с самого утра на ногах, и в квартире был часов восемь назад. Наконец, спустя три года, Скалл решился заказать клининг.       Квартира всегда была в хорошем состоянии, но ей требовался ремонт, который их небольшая семейка успешно завершила, и вот последним штрихом стала генеральная уборка, которую они благополучно скинули на профессионалов. Конечно жалко было убирать все следы его взросления, но плесень на обоях, вздувшийся ламинат и остальное по мелочи требовали решения. Он и так долго уговаривал маму на ремонт, даже Грасса подключил, что по факту было бесполезно, поскольку Вендиче жил в условиях куда хуже, и квартира была для него прекрасным местом. Женщина не хотела расставаться с воспоминаниями, они были всем, что у нее было, пока Скалл отсутствовал, и оставался этот страх, что когда она все поменяет, сын снова пропадет и она останется ни с чем.       Облако остановился возле мясного отдела, задумчиво выбирая будущее блюдо на ужин.       Три года прошло, а восстановить отношения полностью так и не удалось, но Облако не сдавался. Психотерапия сильно им помогла. Не только восстановить его отношения с мамой, но и частично абстрагироваться от своего прошлого. Конечно он придумал историю для психотерапевта, но максимально приблизил ее к реальности. Три года немалый срок. Стало легче, хотя он не уверен, что может когда нибудь полностью отпустить свое прошлое. Благо кошмары перестали мучать, да и ассоциации с неприятными ему людьми почти полностью исчезли из его жизни. Ха, хотя кому он врет? Никаких «почти полностью». Нифига не стало легче, просто проще стало игнорировать явные проблемы. А ещё он порой созванивается с Бермудой. Как это произошло? Скалл до сих пор не может полностью разобраться в причинно следственных связях. Но факт остаётся фактом, он теперь вроде как дружит с главой Вендикаре. Кому скажешь — не поверят. — Уильям, — Грасс подошел со спины, тем самым напугав потерявшегося в своих мыслях каскадера, и поставил в тележку пачку моцареллы. — Мне позвонила Виолет, сказала, что мы можем возвращаться. Ты все нашел что хотел? — Ты проверил срок годности? — Да господи, это было всего один раз! Ты всю свою жизнь будешь мне это вспоминать? — Сложно не вспомнить, когда ты принес пять пакетов просрочки… — с этими словами Облако положил в тележку солидный кусок говядины и пошел дальше, оставляя тележку на Грасса. Тому хоть еда и не требовалась для жизни, но есть её он любил, так что пусть возит. И оплачивает до кучи, раз уж сам вызвался. — Подумаешь ошибся, — бубнил где-то сзади мужчина, толкая далеко не легкую тележку к кассам. — С кем не бывает? К тому же на них была скидка…. была скидка….       Облако покачал головой и зацепился за бортик тележки, позволяя себе чуть окунуться в детство. Совсем недолго, чтобы случайно не перевернуть все, но и этого хватило для широкой улыбки.

***

      Ожидал ли Бермуда визита от Аркобалено Солнца? Несомненно. Думал ли он что тот будет именно таким? Определенно нет.       Бермуда меланхолично смотрел на осколки: — Это была моя любимая чашка.       От этих слов Реборн еле заметно вздрогнул. Слетевшая с одной петли тяжелая дверь покачнулась в последний раз и с жутким грохотом оказалась на полу. Двое других Вендиче раздраженно вздохнули и один, за спиной, киллера, показал Солнцу неприличный жест. Обычно Бермуда не одобрял подобное, но при нынешних обстоятельствах сам хотел выругаться да выпнуть Реборна из окна. Кем этот мужчина себя возомнил? Мало того, что высокомерен до крайности, так ещё и самоуверен настолько, что так и хочется врезать. Ну, а вообще наибольшее раздражение Глава Вендикаре испытывал из-за отношения мужчины к Скаллу. Даже не то, что конкретно к Де Морту, а к нему как к гражданскому, тому, кого в принципе не должно было оказаться в мафии. Но сейчас не об этом. Точнее, не только об этом. — Знаешь, когда хотят поговорить, обычно назначают встречу, и не громят чужой кабинет, — Бермуда сложил перед собой руки, но потом решил заняться делом. Он медленно приступил к документам, более не уделяя внимания застывшему в дверях киллеру. — Я не понимаю на что ты вообще теперь рассчитываешь, после такой демонстрации.       Было слышно, как на секунду сжались челюсти мужчины, прежде чем тот ответил: — Меня не пускали и-       Бермуда перебил: — Ты ребенок что ли, чтобы драться после отказа? Ещё бы на пол лег и истерику закатил.       Глаза Солнца злобно вспыхнули, но он не позволил себе грубости: — Но в итоге, я здесь. — Действительно, — не стал отрицать Вендиче, ставя свою печать на один из документов. Ооо, он мог ощущать как стремительно закипает киллер. Того так бесила эта наигранная леность и безразличие. Интересно, он понимает, что это специальная демонстрация? Ведь именно так униженно себя постоянно ощущал Скалл перед Солнцем. Судя по сжавшимися ладоням в кулаки и небывалой выдержке — понимал. — Что тебе нужно?       И этот вопрос действительно был последней каплей. — Думаю, все и так ясно.       Бермуда что-то неразборчиво промычал, и заменил закончившуюся ручку на новую: — Мне лично не ясно. Я не умею читать мысли, — издевается ли он сейчас? Несомненно. — Мне действительно нужно произносить это вслух? — Ну не мне ведь?       Реборн сделал глубокий вдох, и с выдохом из него словно сразу выкачали половину сил: — Я пришел поговорить о Скалле. Есть ли возможность вернуть все как было? — Как было — нет. И тут дело даже не в утраченных воспоминаниях, — его голос опустился на несколько тонов ниже. Чёрное Пламя вспыхнуло на кончиках пальцев, но пропало так же быстро, как и появилось.       Реборн замялся: — Я не понимаю. — Знаю, — беззаботно отозвался Бермуда. — Я и не надеялся что ты понимаешь. Да и не только ты, — тяжёлый вздох и даже несколько сочувствующий взгляд. — Что именно ты имеешь ввиду под фразой «как было»?       В ответ молчание. — Я не буду тут возиться с тобой до вечера. Ты либо отвечаешь сразу, либо можешь уходить, — один из Вендиче за дверью, издевательски поклонился и указал на выход. Правда Реборн этого не видел, но кого это волнует? Уж точно не Бермуду.       Аркобалено Солнца мялся на месте, сжимал руки в кулаки и не поднимал взгляд от своих припыленных туфель. Бермуда с интересом наблюдал за столь непривычной картиной. От того самоуверенного мужчины, которого он видел на битве Представителей, который посмел бросить ему вызов, не осталось и следа. Сейчас он видел перед собой потерянного мальчика, который не понимает, почему с ним не хотят дружить. И от данного сравнения глава Вендикаре не смог сдержать смешка, вследствие чего получил рассерженный взгляд серых глаз.       Прошло пару минут, и Бермуда уже собирался выпроводить незваного гостя, но Реборн заговорил: — Я просто хочу чтобы он вернулся.       Глава Вендикаре наклонил голову к плечу: — Судя по тому, что мне теперь известно, Скалл бы этого не хотел. И в данной ситуации я на его стороне.       При этих словах итальянец будто сжался, стараясь занимать меньше места. Плечи его ссутулились, и сам он тяжело сглотнул вязкую слюну. Шляпа накрыла тенью глаза, под которыми видны были синяки. Он выглядел изможденным, уставшим и на грани слома. Ему было бы легко посочувствовать, но свой лимит жалости Бермуда уже исчерпал. Конечно это больно, когда рвется связь, кажется, словно ты потерял часть себя, только вот связь Аркобалено не была разорвана — истончилась до паучьей нити, но все ещё существовала. Так что да, к Солнцу было куда меньше сочувствия. — Но разве это жизнь? Без воспоминаний, без- — А почему нет? — перебил его Глава Вендикаре. — Любимая работа, хорошее окружение, отсутствие каждодневной опасности. Чем не жизнь? — Но ведь она не его! Это не он! — вскинулся мужчина. — А что у него было в мафии?! — тут уже не выдержал Бермуда. Пламя Мрака чуть всколыхнулось, зловещей отделкой оседая на плаще.       Реборн открыл было рот, но не смог выдавить из себя и слова. Глаза его забегали по помещению, избегая смотреть на Главу Вендикаре. Словно пытался найти ответ в каменных стенах и темнеющем пейзаже за окном. Но Бермуда знал, что серые волны не дадут ему того, что он так старательно ищет. — Свобода? — Ненависть, страх, презрение и боль — вот его спутники на протяжении всего пути, — отрезал Вендиче. — Ни о какой свободе не может быть и речи. — Да откуда ты знаешь?! — Потому что я все видел. Каждый момент когда ты, самовлюбленный ублюдок, делал ему больно, — Бермуда устало откинулся на спинку кресла и пальцами потер переносицу. Словно со стенкой общается. — Не забывай, в момент крайнего отчаяния, он пришел ко мне.       Эти слова, казалось, окончательно сломали что-то в Аркобалено Солнца. Он с силой закусил губу, отчего по подбородку потекла алая кровь. В глазах были боль и неприятие: — Неужели, — мужчина тяжело сглотнул. Бермуда с удивлением заметил, как странно блестят чужие глаза. — Неужели он не мог хотя бы сначала поговорить с нами? — А ты стал бы слушать? — Глава Вендикаре не собирался давать Солнцу поблажки и не собирался задумываться о его чувствах. С такими как он нужно было действовать жестко. Скалл когда-то выбрал стратегию мягкой покорности и вот до чего его это довело. Реборн не воспринимал его всерьёз, считал обыденностью в своей жизни, кем-то, кто в любом случае будет рядом, а Облако не мог воспротивиться. И вот теперь они здесь, Скалл дома, Реборн в кабинете, а Бермуда его слушает и не понимает как все к этому привело. Точнее, понимает, но… не понимает. Он тряхнул головой и вернул взгляд на документы. Но текст не воспринимался, особенно когда перед ним стоял весь натянутый как струна киллер. — Нет, — Солнце сжал кулаки и отвернулся. — Не стал бы. — О, — Бермуда удивлённо вдохнул. — Прогресс.       На это Солнце фыркнул и даже, кажется, ослабел. Вся его фигура словно потеряла силу.       Глава Вендикаре сжал переносицу и глубоко вздохнул, посмотрев в каменный потолок. Он об этом точно пожалеет, но судя по воспоминаниям и их разговорам, Скалл не сможет отпустить эту ситуацию пока не разрешит её напрямую. Она так и будет волочиться за ним по жизни, отравляя её. Так что Скаллу, если Реборн сможет оправдать доверие, придется окончательно закончить эту историю, и неважно каков будет итог: — Хорошо, давай так, — Реборн встрепенулся и с надеждой посмотрел на скрытое бинтами лицо. — от твоего ответа будет зависеть все. Отвечай честно. Прознаю ложь, вылетишь отсюда быстрее чем успеешь сказать «Хаос».       Солнце встал ровно и далее чуть поддался вперед, в его глазах загорелся тот самый знакомый огонек. — Чтобы ты сделал при встрече с ним?

***

      Реборн смотрел на главу Вендикаре и не знал что сказать. Он сотню раз представлял что будет делать, если встретит Скалла, но сейчас, каждый из вариантов казался смехотворным. Мужчина понимал, что ни один из них не будет одобрен Бермудой. Да и в этом кабинете все предыдущие мысли… они были явно неправильными. Но в чем? Реборн мог предположить, представить, что он сам рос в другой среде и имеет другое мировоззрение, но именно понять он не мог. По факту он должен найти Облако и приволочь его обратно, чтобы тот извинился за свой импульсивный поступок, после чего все будет как прежде. Но Скалл сбежал именно из-за этого «прежде». И даже если его вернуть, с большей вероятностью Де Морт попытается вновь сбежать. Значит, нужно что-то менять?       Реборн вспомнил чужое письмо, каждая его строчка словно была высечена на сетчатке его глаз. Сколько раз оно было прочитано? Часть про него Реборн при первом прочтении смял и забросил куда то в угол. Потом уже поднял дрожащей рукой, расправил мятую бумагу и вновь и вновь вчитывался в неровные строчки. Такой странный почерк с прыгающими буквами разных размеров. Ни по наклону, ни по расстояниям между слов нельзя было понять национальность Облака.       «ваше отношение и в некоторой степени безразличие»       Их отношение. Его отношение… стандартное для мафии. Скалл принадлежал мафии и для него это должно было быть привычной обыденностью.       Солнце нахмурился и тряхнул головой. Он думает в неправильном направлении.       Скалл принадлежал мафии… но он не считал себя ее частью. Де Морт всегда повторял, что является гражданским и хочет жить по закону. В этом и заключалась загвоздка!       Реборн шокировано распахнул глаза и с явным осознанием посмотрел на главу вендикаре, словно хотел увидеть в его забинтованном лице одобрение. Солнце в момент понял, что все время отсутствия Скалла даже не думал в таком направлении. Скалл — гражданский. Гражданский! И Святая Дева Мария, как же ему было легко упустить данный факт. В конце концов Реборн Де Морта видел только в роли Аркобалено, он не застал его гражданским. Никогда не думал о нем как о гражданском. Считал просто мафиозной бездарностью. Неудачником. Лакеем…       Застонав от бессилия, Солнце заозирался вокруг и не ждя предложения, сел на стоящий у стены стул. Сгорбившись, мужчина поставил локти на колени и вцепился в свои волосы. Любимая федора свалилась на пол, собрав с него щепки и пыль.       Скаллу не нравилось к себе такое отношение. Ну, вспоминая все их взаимодействие, Реборн мог это понять. Но ведь он так закалял слабого и духом и телом каскадера. Он всегда так учил, всех. Возможно, со временем, он и стал мягче, как и его методы. А Скалл… попал в самый эпицентр, когда киллер только учился быть наставником. Судя по результатам, наставник из него вначале вышел крайне паршивый.       «Скажу честно, Реборн, учитель из тебя откровенно хреновый»       Да, ответ тоже был в письме. Реборн не брался говорить за других, но уход Скалла из мафии тесно был связан с его отношением к каскадеру. А если он виноват…       Мужчина посмотрел точно на главу Вендикаре, и сказал единственные правильные слова: — Я бы извинился.       И маленький стеклянный шарик, который ему вручили перед тем как выгнать, с припиской «Париж», явно указывал на то, что он все делает правильно. — Не облажайся, Реборн.