Твоя улыбка...

—Как тебя зовут? —внезапно спросил он, смотря на неë. —Моë имя? —повернулась она к нему. —Нужно же мне как-то к тебе обращаться—аргументировал он, уставше закрывая глаза. И почему он спрашивает человека, как того зовут? — Элизабет—улыбается снова девушка. —Элизабет… — тихо повторяет он, смотря в потолок пещеры. —А Вас как зовут? — обратилась голубоглазая к нему. Он же слегка нахмурился, но после тяжело выдохнул. —Азазель. —Азазель… Необычное имя—задумалась она, на что он лишь промолчал — Оно очень красивое— снова улыбнувшись, сказала Элизабет. «Красивое…?» Пронеслось у него в голове. Он удивленно посмотрел на девушку, до конца не осознавая, что он здесь делает, почему позволил какому-то человеку находится рядом с собой, да и вообще зачем сказал ей своë имя. Однако ни привычной напряженности или подвоха где-то он не ощущал, возможно из-за того, что глаза стали слипаться из-за слабости и постепенно он провалился в сон. «Красивое…? "       Всё отдавалось у него в голове.

***

      Постучав поздно ночью он ожидал, услышать ругань и цоканье, множество грубых слов в его адрес. Так и случилось.       Она стояла в длинной ночнушке, а рука на еë плече держала подсвечник. —Знаешь, зомби тоже нужен отдых—говорит она, скрестив руки и оглядывая высокого демона, что весь вымок под дождем, но заметив на его руках кого-то, прищуривается и чуть отступает назад —Ну чего встал, проходи—отходит она, идя вниз по лестнице, что ведет в еë «больницу», попутно надевая халат и зажигая лампы.       Он прошëл, снимая капюшон, неся на руках его. Мальчик был в полусознании. Сил не было, что говорить, ведь раны покрывали его все тело —Кто это? —спрашивает она, подходя, и указывает положить его на кушетку.       Он не отвечает лишь опять смотря на него, а после переведя взгляд на девочку-зомби. —Можешь осмотреть его? —скорее утверждение, чем вопрос. Она вздыхает ещё раз на него смотря. —Для начала его нужно искупать, в раны может попасть инфекция, если всë тело грязное — и она идёт в другую комнату, где уже слышен плеск воды. Азазель несёт его туда, аккуратно придерживая. —И тебе бы тоже не мешало помыться.—закатывает рукава Рита— кровью так и несёт.

***

      Ночь прошла спокойно, разве что иногда гром с грозой усиливались, а дождь все сильнее лил. На утро вышло уже солнце, а капли на травинках и листиках блестели подобно драгоценным кристаллам.       Небольшая пещера, что послужила временным укрытием, оказалась весьма прочной и даже влага в неë не попадала. Однако всë же Элизабет понимала, что лучше подошëл бы дом, но нести через весь лес тело мужчины, да ещё и с двумя парами крыльев, ей показалось слишком безрассудным. Хотя, чего уж там говорить о безрассудстве? Разве то, что она поздно вечером в дождь и грозу не пошла искать неизвестно кого, уже не является безрассудством? Но, если бы она даже и притащила его в дом, то в деревне бы, в которой она жила, тут же бы распространился ненужный слух и лишнее внимание.       Размышляя об этом, она не заметила, как уже настало утро. Всю ночь она почти не отходила от «божества», давая лекарства и снимая жар. Раны оказались серьезными, но не смертельными, и лишь одно крыло было вывихнутым, а другое сломанным.        «Почему у него такие раны?» — думала она всë, смотря на него, пока он спал.       «Да и я раньше не видела такую необычную внешность ни у кого» —уже разглядывая его неестественно лиловые губы и вспоминая такого же цвета глаза, всë размышляла девушка. «Где же я видела похожий цвет? Словно лаванда, но не такой насыщенный, но и не и фиалковый»       Молодой мужчина или, как он представился ранее, Азазель, явно мог отличаться от всех тех божеств, что она видела ранее издалека. Белоснежные волосы, которые отливали не то серебром, не то цвета гелиотропа в тени, были длиннее, чем у обычных мужчин, что жили даже у них в деревне.Они были чуть ниже плечь и даже немного влились. А губы были неестественно бледные с тенью лилового цвета, подобно лаванды или сирени в солнечный день. Даже ногти были слегка пурпурные. Глаза же, которые она успела всего лишь несколько раз разглядеть, в памяти отливали, то синим, то аметистовым, однако было в них, что-то ещё необычное, что все никак не выходило из головы. Задумавшись, она не заметила, как он очнулся.       Азазель тяжело открыл глаза, смотря в «потолок» каменной пещеры, а после несколько раз проморгался, пытаясь вспомнить где он, и что с ним случилось. —Вы проснулись—обратила Элизабет на него внимание, приближаясь. —Так это всë же не сон… —пробубнил он про себя, оглядывая уставше девушку. —Как Вы себя чувствуете? —спросила она его поднося руку ко лбу и проверяя температуру. —И ты всë это время была здесь? —недоумевал он, пытаясь увернуться от прикосновения, но тщетно. — Ну, а куда я могу уйти? —и снова эта улыбка, такая простая и честная, что не даëт ему даже обвинить еë в лицемерии. —У тебя что, нет дома? —спрашивает хмуря брови он, пытаясь привстать. —Есть, но нести Вас через весь лес в дождь я посчитала не таким необходимым—он лишь схмурился сильнее —Да и, я подумала, что лишнее внимание и слухи не нужны—добавила она, отходя и взяв небольшой поднос с лекарствами. — Надо же, не ожидал, что человек может так рассуждать— сумничал он, разминая руку. —Так Вы оказывается божество шуток? —спросила она, садясь рядом. —Что? —Недоумевающе он посмотрел на голубоглазую. —У вас очень эксцентричное чувство юмора—хитро улыбнулась она. —Эй! —крикнул Азазель, когда до него дошел смысл еë слов—Да как ты смеешь! Ты хоть понимаешь… Тс…—пытался он как-то жестикулировать руками, но задел рану и со шипением схватился за неë. —Не делайте резких движений, пожалуйста. Ваши раны могут окрыться— придерживала она его за плечо, кладя обратно. Взяв небольшую чашку она накапала туда несколько капель какой-то жидкости и поднесла к нему. —Выпейте это—сказала спокойно Элизабет. —Что это? —подозрительно посмотрел он на это, а после перевел взгляд на неë. —Это лекарство, оно поможет быстрее Вам поправится—ангел ещё раз посмотрел на чашку и привстав, поднес к носу. —Не яд—сделал вывод он. —Я же сказала, что это лекарство—уже начала нервничать она. —Так и быть, я поверю тебе—будто сделал одолжение он и начал пить—Так ты врач? —спросил он, не глядя. —Да, недалеко отсюда есть небольшая деревня, в ней я и работаю— ответила она—А Вы… как Вы здесь оказались? —спросила Элизабет вопрос, что давно уже мучал еë. —Упал с неба—спокойно ответил он, делая ещё глоток. —С неба? —удивленно переспросила девушка. —Но как так получилось? —все не понимала она, ведь раны были далеко не от падения. —Это уже не твоё дело—отрезал Азазель, прикрывая глаза— Когда я наберусь сил, я уйду отсюда. —Вернëтесь домой? —уточнила она. —Домой? —удивленно посмотрел он. —Ну, на небеса? —Можно и так сказать—задумчиво ответил ангел, куда-то в сторону смотря.       Элизабет больше не спрашивала его, как он упал и, что случилось на самом деле, ведь возможно Азазель просто не хотел об этом говорить, да и ей не было такой необходимости знать.

***

      Он сидел на диване, обтянутый красной уже потрепанной тканью и смотрел, то в маленькое окно, за которым все ещё шел дождь, то на Риту, что сейчас обрабатывала раны демоненка. На удивление он сидел смирно, но иногда подергивался из-за боли.Азазель видел всё шрамы, что оставили на теле ребенка люди, все ожоги и длинные полосы от кнута. На лопатках виднелись кончики обрезанных крыльев, что выступали неровными рубцами. Эта картина заставляет демона сжать зубы сильнее, стиснув кулаки до крови. —Скажи «А» —говорит девочка, заглядывая в горло, по еë лицу видно, что всë не лучшим образом. Он это замечает.       После, она перебинтовывает раны и укрывает одеялом, оставляя демоненка в покое. Мальчик уже спит. Даже несмотря на все тяжелые повреждения усталость берет верх над ним.       Рита берет поднос с окровавленными бинтами и хирургическими приборами и окунает в горячую воду. Рокки— еë помощник, подаёт предметы, аккуратно держа. —А он терпит лучше тебя—начинает она разрушая тишину. Азазель сидящий на диване с чуть прикрытыми глазами поворачивается к ней, невольно щурясь. —Ты же всегда шипишь и корчишься от боли—хмыкает она, вытирая руки полотенцем. — Потому что ты безжалостно зашиваешь раны—отвечает он.       Они замолкают. —У него раздроблена трахея—говорит девочка-зомби тихо и ровно. Демон сильнее хмурится, сжимая губы —Он не сможет больше говорить—она делает паузу—никогда.       Демон чуть прикрывает глаза, смотря на лежавшего мальчика. Осознавая, что он пережил. Маленький, худой, даже демоны раньше, во время войны так не издевались над человеческими детьми. А люди, будто переступая грань между животным, зверски издеваются над любым демоном. —Его крылья обрезали—продолжает она —Рогов я не увидела, скорее всего их тоже удалили. Но его здоровью ничего не грозит. Он поправиться и сможет жить дальше.       Жить? Разве это можно назвать жизнью?       Она снова молчит, поглядывая на демона. Слегка у неë дергается бровь и, не вытерпев, она говорит. —Может уже скажешь что-нибудь? Пришёл сюда ночью с ребенком на руках, обьясни хотя бы! —говорит она полушепотом, чтобы не разбудить маленького пациента. По её лицу видно, что она сама не в восторге от этого. —Он один из демонов, что продают работорговцы— отвечает он кратко. —Я поняла уже— говорит она—У него на шее метка. —Все освобожденные сбежали, а он лежал на земле. —продолжает он, смотря на маленького мальчика, что явно отличался от других демонов по внешности. —Я бы не подумала, что ты кого-нибудь возьмешь. С чего это ты вдруг? —спрашивает она, с вопросом на него смотря. Он молчит, глядя в потолок.       Она все ещё ожидающие на него смотрит, а после безнадежно вздыхает. —И что теперь? — подходит Рита ближе, поглядывая на своего пациента. —М? —поворачивается он, не понимая. —Как поступишь? Это же ещё ребенок. Азазель опять молчит, отводят взгляд вверх, будто и не слышит еë. —Ты, что дурной, а?! — Некромант уже на пределе и слегка повышает голос. —Для начала пусть поправиться, а дальше будет видно—говорит внезапно Азазель, не смотря на неë. —Ха? —выгибает она бровь —Ты понимаешь, что это не животное, которое ты потом оставишь на улице? Он к тебе может привязаться, а после… —Я уже сам решу как поступить—прерывает он еë, уставше закрывая глаза. —Зачем ты его вообще взял? Неужто англельские корни повлияли? — хмыкает она, выходя из комнаты и прикрывая дверь. Азазель впервые на это не отвечает, а лишь тяжело выдохнув, откидывает голову на спинку дивана, проваливаясь в свои мысли, а после в легкую полудрему.

***

—А Вы, что олицетворяете? —вдруг спросила Элизабет, глядя на него. —М? О чем ты? —повернул он голову в еë сторону. —Я знаю, что есть разные божества, которые отвечают за разные предметы или стихии, праздники или события, а Вы что обозначаете? — с интересом смотрела она. —Я не из таких—отвернулся он, подложив руку за голову. — Разве? —Не все божества что-то обозначают. Бывают и те, кто обладает обычной силой. —сказал он холодно. —И какой же силой обладаете Вы? —с интересном спросила она. —Не слишком ли ты любопытна? —уже нервно спросил ангел. —Просто мне стало интересно, вот и всë—улыбнулась она, продолжая что-то готовить. —Вас людей именно это и губит, ваше чрезмерное любопытство—сделал вердикт он, закрыв глаза. —Может и так, но лучше с любопытством относится к жизни, чем со скукой и тоской проживать еë. В конце концов без любопытства было бы скучно—улыбаясь сказала девушка, не отрываясь от работы. —С таким подходом ты недолго проживëшь—хмыкнул мужчина. —Пусть и так, но мы живем недолго, а постоянно прятаться и боятся я не хочу, поэтому, пусть я и умру быстро, но буду счастлива, что прожила такую жизнь.       Что-то в этих словах затронуло Азазеля, он сам не понимал, но отчего-то это что-то внутри ëкнуло, заставляя заныть. Он открыл глаза и посмотрел снова на девушку. До чего же глупый человек и эта постоянная улыбка, что так искренне и, на удивление, нежно светится, не похожа ни на улыбку тех божеств на небе, что с лицемерием и притворства улыбаются друг другу в глаза, ни на других людей, что лживо и уродливо пытаются высветить все свои зубы. —Ты и правда глупа— говорит Азазель. —Я знаю—ответ не заставляет себя ждать. —Это не то, что ты должна была ответить—хмуро говорит он. —Но все же совершают ошибки и даже Вы, ведь тогда бы Вас не было здесь сейчас— поворачивается Элизабет, смотря на него. —Знаешь… —хотел он было возразить. —Так, ну вот и готово! —взяв тарелку, она подошла к Азазелю протягивая—Вы, наверное, голодны, поэтому я приготовила немного еды—он лишь посмотрел то на неë, а затем на тарелку, но принял, всë же голод давал о себе знать. —Не волнуйтесь, там нет яда—добавила она, когда он уже подносил ложку ко рту, отчего ангел поперхнулся.       Настал вечер. Солнце уже село за горизонт, однако некоторые лучи все же касались верхушек деревьев окрашивая их в огненно-рыжий цвет, подобно пламени. —Мне нужно ненадолго уйти в деревню—начала девушка, складывая корзинку.       Лежавший на боку Азазель ничего не сказал. —Я вернусь к утру, ничего же не случится, если Вы останетесь здесь на ночь? — Можешь больше не приходить—начал он спокойно, привстав с належанного места. —Ч-что…? —хотела было спросить она. —Я скоро окрепну, а потом уйду отсюда, поэтому твоя помощь мне не понадобится— говорил он всë так же спокойно, глядя на неë. —Но… —Тебе бы лучше вернуться скорее в деревню иначе жители заметят твоë отсутствие и могут возникнуть вопросы. Азазель посмотрел серьезно, давая понять, что он не потерпит противоречий. —Но Вы же ещё не выздоровели, поэтому не сможете добраться до небес. —У божеств регенерация быстрее, да и раны уже затянулись, поэтому я смогу взлететь—всë также ровно говорил он, разминание затекшие мышцы.       Отчего-то Элизабет даже обрадовалась, что он теперь поправился и может вернуться обратно, но…       «Можешь больше не приходить» —отдавало холодом. —Вы уверены? —спросила она, беспокоясь, на что тот поднял глаза на неë. —Я же сказал, твоя помощь уже не нужна—всë также говорил Азазель—А теперь иди.       Она немного постояла, сжимая в руках корзинку сильнее, но после подумала про себя, что это к лучшему. —Хорошо—улыбнулась Элизабет —Тогда я пойду—помахала рукой, но внезапно остановилась у выхода из пещеры. —Что ещё? —уставше спросил он, глядя на неë. —Я рада, что Вы поправились, будьте аккуратны в следующий раз— она повернулась и подарила радостную улыбку, посмотрев на ангела.       Отчего-то Азезель немного приоткрыл рот, будто хотел что-то сказать, но ничего так и не получилось—Ладно, до свидания— помахала рукой она и вышла из пещеры.       Тут же еë силуэт осветило закатное солнце и девушка окунулась в него, исчезая из виду, оставляя ангела.       Он так ничего и не сказал, лишь смотрел ей в спину, когда она всë дальше и дальше отходила от их небольшого убежища. Азазель тут же отмахнул от себя эти мысли, ложась обратно и закрывая глаза.       Идя по тропинке Элизабет была очень даже рада. Недавняя печаль тут же рассеялась, когда она поняла, что он вылечился и сможет вернуться домой. Счастливая она уже подходила к деревне, думая, что не так уж и долго была с ним, и надеясь, что никто не заметил еë отсутствия.       Вечер прошел спокойно также как и ночь. Старейшина в деревне пришëл к ней, спрашивая куда она ушла на два дня. Она же, почесав затылок, ответила, что ходила в соседний лес за травами и случайно заблудилась. —Тебе нужно быть более аккуратной и не ходить в лесу одной—покачал головой пожилой мужчина, встревоженно на неë смотря. —Не волнуйтесь, все же хорошо—утешала она его, улыбаясь. —Сейчас не безопасно ходить так далеко и одной девушке, демоны могут прятаться рядом и убить тебя, поэтому тебе следовало бы идти с кем-нибудь —говорил он серьезно. — Всë хорошо, тем более это было не так уж и далеко, да и демоны сюда не ходят. —Может и так, однако один охотник на днях предупредил, что не так давно в этих лесах завелись волки—настороженно начал старик. —Волки? —удивлено переспросила девушка. —Да. Он сказал, что в их лесу пропадали люди и их так не нашли. Скорее всего это всë рук демонов—грозно рассуждал он. —Но волки же не подчиняются их воле, возможно они действуют по своим инстинктам? —Как бы то ни было, я прошу тебя быть осторожной и впредь не ходить одной—посмотрел старейшина на неë серьезно— Ты единственный врач у нас в деревне, поэтому я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. —Да… я понимаю—опустила голову она, соглашаясь и принимая сказанное. Но все же, слова и предупреждения хоть и заставили еë содрогнуться, в лес она также продолжала ходить, только теперь не отходя далеко.