
Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Нецензурная лексика
Повествование от первого лица
Алкоголь
Как ориджинал
Любовь/Ненависть
Обоснованный ООС
Развитие отношений
Громкий секс
ООС
От врагов к возлюбленным
Курение
Упоминания наркотиков
Насилие
Underage
Даб-кон
Жестокость
Изнасилование
Неравные отношения
ОЖП
Смерть основных персонажей
Временная смерть персонажа
Открытый финал
Психологическое насилие
Психопатия
Songfic
Дружба
Музыканты
Психические расстройства
Расстройства шизофренического спектра
Селфхарм
Под одной крышей
Аддикции
Асфиксия
Романтизация
Садизм / Мазохизм
Горе / Утрата
Множественные финалы
Психологические пытки
Кома
Описание
Продали. Меня продали какому-то человеку в качестве питомца! Ну почему именно я? Почему не кто-то другой?
— Эй, спишь?
Примечания
!! не пугайтесь количества глав, фанф разделен на три тома.
UPD. эта работа изначально писалась с совсем другой целью, прошу помнить, что Кирилл Бледный на самом деле нихуя не такой, как я его описала:)
главы отредактированы!(17.01.2024-15.04.2024)
///
Ну в общем-то как-то так… Я решила попробовать что-то новенькое для себя:)
Надеюсь, вам понравится эта работа)
итак, маньхуа «Мир, управляемый котами» читал кто-нибудь? так вот, идея-то оттуда… короче, да
!!вдохновлялась фанфиком «нарцисс» автора cute_dropbled, поэтому могут быть немного похожие моменты. но он сюда вообще не относится!!
!!не романтизируем наркотики, насилие, алкоголь, курение и псих.расстройства!!(но метку я добавила на всякий)
!!все ожп/омп персонажи вымышленные и не имеют никакого отношения к реальной жизни!!
!!все описанные/задействованные в сценах сексуального характера персонажи достигли возраста согласия!!
тгк со мной —
https://t.me/rxbbitff
Посвящение
фанатам ПМ, получается,
девочке с когда-то аквамариновыми волосами, моей подруге детства, просто — Кате.
отдельно главы тоже посвящала людям, смотрите примы<<3
Часть 40. «Обо всём и ни о чём»
21 февраля 2024, 01:35
И тут стало совсем плохо. «Собачий кайф»?
Я тяну руки к Кириллу, аккуратно, чтобы не стукнуться о стиральную машинку. Он подходит ближе, садясь на корточки.
— Пиздец, малышка, ты переусердствовала. — говорит медленно, а я не понимаю, о чем он. Тянет руки к моей шее, мягко касаясь кожи. Голос его звучал грубо, не смотря на темп.
— Я… — перебиваю сама себя кашлем с темной кровью, которую вижу перед собой на полу сквозь мыло в глазах.
— Блять, ещё хуже. Ты ебанулась совсем? — видимо, Кира не понял. Ничего не понял, сделал поспешные выводы. — Пойдём.
Тянет меня за руку наверх, а я падаю обратно раз за разом, не в силах даже ухватиться за его ладонь. Слёзы полились из глаз от бессилия.
— Не ной. Поднимайся. — коротко говорит Кирилл, кажется, понимая, что это больше, чем бесполезно. — Господи, какая же ты…
Замолк. Поднял на руки, держа за спину и ноги, чуть не уронив. Я правда боялась, что упаду, и лучше бы, наверное, осталась лежать тут, на холодной плитке ванной, чем расшибла об нее же голову.
— Какая? — нахожу силы спросить, но снова заливаюсь громким кашлем. В голове нет места даже ненависти к Лёве, есть лишь осознание боли и подступающего к легким кислорода.
— Тупица.
Выносит меня из ванной, снова замолчав. Наверное, он прав. Тупая я абсолютно во всем. Выбрала Кирилла вместо Лёвы, не смогла защитить себя только что, и сейчас не могу ничего ответить. Последствия меня вскоре убьют.
— Я…
— Тупица. Ты тупица, малышка.
Мы заходим на кухню. Кира усаживает меня на диван и сам опускается рядом. Ощущение, что и он меня сейчас изобьет. До смерти.
— Не надо, пожалуйста, — дрожащим голосом говорю я, вытирая салфетками, предложенными Кириллом, слёзы, смешавшиеся с кровью и снимая кофту, чтобы не запачкать, если еще не поздно. — пожалуйста, давай завтра, только не сейчас.
До трясучки боюсь его. Боюсь, что прямо сейчас ударит за всё, что я сделала, боюсь, что… я не знаю, чего я ещё боюсь. Мне просто страшно. Сквозь пелену слёз смотрю Кире в лицо. Его безэмоциональное выражение меня до жути пугает. Только глаза выражают, как всегда, разочарование. Разочарование во мне, в моих поступках, в моей тупости.
— Пожалуйста, — повторяю я из раза в раз, пытаясь бороться с чертовой истерикой.
— Нахуя? Что вас всех привлекает в ебучем собачьем кайфе? — серьезным тоном начинает допрос мой хозяин так, будто он директор школы, который отчитывает провинившегося ученика. Без лишней мягкости. Простые вопросы.
— Не было никакого, — сглатываю, понимая, что больно. — никакого собачьего кайфа.
— Слушай, — опускает свою тяжелую ладонь на мою. — я пойму любое оправдание, даже самое хуевое, — вздыхает, раздраженно отводя взгляд в окно, смотря на закат. Заката тут, правда, не особо видно, ведь окна выходят на восток, но картина всё равно завораживающая. — только, прошу, — снова смотрит в глаза. От его сурового взгляда я готова разрыдаться с новой силой. — не пизди мне.
Мои зрачки сужаются от услышанного. Снова смотрю на него, будто немая.
— Да… но я… — обрывистую речь он снова прервал.
— Мне уже всё рассказали, не старайся.
— Ты же ненавидишь Лёву, почему веришь?! — не заметила, как мой голос сорвался на крик.
Кирилл же оставался предельно спокойным:
— Анжела подтвердила.
Анжела подтвердила. Ну нихуя ж себе. От несправедливости и ненависти хочу выпрыгнуть прямо с этого балкона.
«Что тебе мешает?»
Кира.
— Слушай, я понимаю, тебе обидно и неприятно, но это же пиздец, такой же, как и наркотики. Тем более, что нам завтра в тур, мы не можем оставить тебя тут, пойми.
— Кира…
— Понимаешь, это очень сложная система, меня посадят, если я тебя оставлю и уебу в другой город…
— Кирилл! — перебиваю его я. Он удивленно оглядывает меня, многозначительно кивая и начиная ждать моих слов. — Я ничего не делала, клянусь!
На большее меня не хватило. Снова повисла угнетающая тишина, да настолько, что меня снова затошнило.
— Кто? — тихо, почти шепотом, намекая на то, чтобы я тоже говорила негромко.
— Лёва.
Кира хмурится, потирая переносицу.
— Блять.
Быстро встает, уходя куда-то без меня. Откидываюсь на спинку дивана, тяжело дыша.
Первое, что я делаю — осматриваюсь. Кухня большая, окон много: справа от входа и спереди. Всё это, так же — балкон. Не представляю, сколько стоил этот дом, но явно немало, раз уж тут такая необычная планировка и, естественно, три этажа. Да ещё и кинотеатр… в котором я пообещала, что никуда от Кирилла не уйду. А сейчас боюсь его до такой степени, что хоть под стол прячься.
Обнимаю руками колени, утыкаясь в них лицом, чтобы не видеть происходящего. Понадеялась, что хорошо вытерла лицо от крови и штаны в ней не измажу. Хотя, если даже и измажу — какая разница? Отстирать легко…
— Замерзла? — одну меня сегодня, видимо, совсем не оставят. Я еще от вчерашнего вечера не отошла, а тут уже и Анжела подоспела со своими обеспокоенными фразочками, которые, подозреваю, выдавлены через огромную силу, потому что сама она такого бы без сарказма никогда не спросила.
— Нет, — вздыхаю я, пытаясь настроиться на позитивный лад. Вряд ли получится, но постараюсь, раз уж и Анжела сегодня «на добром».
— Слушай, — ясное дело, ей что-то от меня нужно. Просто так она бы мало того, что не заговорила, больше скажу — не пришла бы. — а ты почему Бледного выбрала? — вдруг замялась, спрятав руки за спину. — Извини, если некорректный вопрос, просто… интересно.
Интересно ей. Хороший был бы повод, но я уже подозреваю большее. Может, её Кирилл сам и подослал, а может и вообще Лёва. В общем, неясно.
— Не знаю, — со всей честностью отвечаю я. — само как-то вышло.
И я не солгала. Даже в голове никак не могу прокомментировать эту ситуацию — слишком странная.
— Э-э… понятно, — улыбнулась. Не так, как обычно: по-доброму, искренне приподнимая уголки губ и с явным на то стеснением.
— Как дела? — задаю глупый вопрос, который спасал меня во все неловкие ситуации в моей жизни. Всегда, когда собеседник молчит, я спрашиваю, как у него дела.
— Так себе, если честно, — Анжела грустным взглядом окинула меня, а после подошла к холодильнику, достав оттуда сырок и снова одиноко посмотрев в мою сторону. — Будешь? — я киваю, а девушка бросает мне маленькую упаковку и садится рядом, доставая такую же.
— А… — хочу что-то сказать, но перед этим осматриваю лицо медсестры. Глаза немного покраснели и припухли, а губы искусаны. — почему «так себе»? что-то случилось?
Она молчит какое-то время, подавленно смотрев на сырок, который сжимала в свой ладони, а потом начинает говорить:
— Невзаимная любовь. — я подавилась сырком, но вида не подала, продолжая жевать дальше. Какая, блять, любовь? А самое главное — кто? — Знаешь, это так тяжело…
— Знаю. — тихо произношу. Конечно, знаю, бегала за своим бывшим два года, и только потом встречаться начали. Всё же, вряд ли подростковая любовь схожа с этой серьёзной, взрослой, о которой говорит Анжела. — Нахуй все эти чувства вообще нужны? Забей на того уебана и живи спокойно. — пожимаю плечами. Поддерживать я определенно не умею. Да.
— Тебе-то легко говорить, — снова одинокий вздох. Искренность девушки сначала поразила меня, а теперь начала и вовсе пугать. — тебя он хотя бы любит.
Я снова поперхнулась. Кто-кто меня там любит?!
— Лёва? — наивная улыбочка.
— Если бы.
Повисло молчание. О боже, радость-то какая: меня любит какой-то там левый Кирилл. Как поебать.
— Так я питомец, — не теряю мнимое спокойствие. — меня нельзя любить.
— В том-то и суть, что можно, — Анжела опускает голову совсем низко, скрывая лицо за волосами. — я имела ввиду, что он любит тебя, как питомца. Знаешь, как хозяин любит свою собаку или кошку — вот такая любовь. Я поэтому и сказала «хотя бы».
— Сложно. — с непонимающим тоном сказала я. Ох, Анжела, знала бы ты, как долго я буду мусолить твои слова в голове. Хотя, наверное, знала.
Он даже как питомца меня терпеть не может. Анжела снова пытается надавить на больное, но это не являлось моим слабым местом. Наверное…
— О чем разговариваете? — Кирилл зашел на кухню, облокотившись о холодильник и скрестив руки на груди. На нем ни царапинки нет. Значит, не дрались.
— Ни о чем, — пискнула Анжела, встав с места. Прошла мимо Киры, легонько коснувшись его плечом. Тот улыбнулся, смотря ей вслед.
Посмотрел на меня с тем же вопросом.
— Да обо всём, — бросила я, откинув голову назад, о чем тут же пожалела, так как тело прошибло болью.
— Пиздец, конечно. Ну че, спать? — играя бровями, спросил он.
— Рано ещё.
Кажется, что сейчас потеряю сознание. Снова. Это чувство уже так заебало… так же, как и люди вокруг меня. Все злые. Анжела уж точно со злым умыслом пришла, про Лёву все и так понятно, Кирилл — это просто Кирилл.
Ничего не понимаю уже. Совсем плохо.
Кира открывает дверь на балкон, выходя туда. Достает сигарету, закуривает. Когда это он с Мальборо перешел на вишневый Чапман?
Я, оставив кофту на диване, иду за ним. Балкон просторный, угловой, но не заставлен совсем. Пустой.
Смотрю на Киру вопросительным взглядом, касаясь руками перил.
— Тебе не дам.
Тяжело вздыхаю, отвернувшись. Обнимаю себя за плечи, дрожа от холода. И ветер тут совсем ледяной. Скоро зима. Если мне было так тяжело осенью, не представляю, как переживу минусовую температуру.
— Возьми кофту, холодно же, — я отрицательно мотаю головой. Губы тоже дрожат. Он прав, холодно. Холодно и обидно.
Он так ничего и не сказал. Ни «извини» за то, что поверил Лёве, ничего вообще. Ему правда всё равно. Если бы я ушла, было бы лучше. Ненавижу его и этот дом. Особняк пусть и большой, но одинокий и тоскливый, так же, как и его владелец. Хмурый, недовольный жизнью человек, который добился большего, чем кто-то вообще мог мечтать.
— Ой, блять, не строй обиженку, — закатывает глаза, подходя ко мне ближе. Касается кончиками пальцев моих плеч так, что пробежали мурашки. — замёрзнешь. — всё равно молчу. Только молчать и умею, кажется. Я никчемная, он прав. Меня убьют мои же мысли. — Тупица. — обнимает моё дрожащее тело своими длинными руками, но лучше от этого не становится. Он такой же холодный, как и я, и вместе нам только хуже.
Аккуратно забираю из его рук сигарету — он не сопротивляется. Делаю затяжку, уже через две с лишним секунды выдыхая дым.
Кирилл уткнулся носом в мою макушку. Я возвращаю ему украденное. Чувствую, как улыбается. Фальшивые улыбки — его всё. Он настолько хорошо скрывает свои эмоции, что я даже сейчас не могу понять, правда ли он улыбается.
— Ты не разбираешься в людях, малышка, — шепчет мне на ухо, немного отстраняясь.
— Я знаю, — «поэтому я и с тобой». — Слушай, — оглядываю его исполосованные руки. Синяки от уколов тоже не зажили. Новые шрамы. — а ты почему, ну… режешься?
— Не думай об этом.
Безразличный тон кричит мне о том, чтобы я заткнулась, но мне слишком интересно. Слишком хочу узнать, из-за чего он так… сильно…
— Почему ты ненавидишь себя? — вздрогнул. Замер. Молчит.
Еле слышно расхохотался.
— Я? себя ненавижу? — улыбка стала какой-то грустной, а потом уголки губ поползли вниз. Поворачиваюсь к нему лицом так, чтобы смотреть в глаза. — Я наоборот люблю себя. Даже очень, — Кира рассматривает моё лицо своим ледяным взглядом. — Не суди людей по себе. Знаешь, не все… — запнулся. — знаешь, не все режут себя из-за того, что ненавидят.
Я не отвожу глаз от его. Может, это и удивило Кирилла, потому что, обычно, дольше минуты я не держусь.
Молчим. Эти паузы режут моё нутро так же, как и Кира сам себя.
— Ты мазохист?
Он снова поперхнулся. Вот и слабое место — глаза.
— Может, просто помолчишь? — вопросом на вопрос отвечаешь, значит. — Или расскажешь о предвкушении тура? — наконец, возвращает лицо в привычно «весёлое» состояние. Его глаза загораются каждый раз, когда он говорит о музыке. — Или так и будем говорить, как ты сказала, «обо всём и ни о чём»?
Шмыгаю носом.
— Нет никакого предвкушения. Просто постою в ВИП-ке и послушаю, как ты орешь со сцены, — снова пожимаю плечами. То ли от холода это делаю, то ли просто так.
— Блять, откуда ты такая упала-то?…
Разочарование в его голосе заставило мои губы дрогнуть в секундной улыбке, будто мне смешно с каждой его эмоции.
— Ха-ха-ха, — по слогам произносит он. — пиздец, обхохочешься.
Я прикрываю рот рукой, чтобы не заржать в голос, но и это лишь на чуть-чуть — через секунду всё веселье отступило.
Обиженное лицо Кирилла, на которое я уже устала смотреть снизу вверх, было уж очень смешным, правда, но всему приходит конец, потому что обида похожа на настоящую.
— Да не парься, тебе же всё равно на мое мнение, — развожу руками, облокачиваясь спиной о перила.
— Ага, зато посмотрим, как будет всё равно тебе, когда просидишь весь концерт в гримёрке, — легонько касается ладонью моего лба. — иди, заболеешь.
— А ты? У тебя же концерт завтра, — наивно хлопаю ресницами, тяжело передвигая уже замерзшие веки.
— Ну, если хочешь, могу и с тобой пойти, — так сказал, будто одолжение мне делает, а после взял за руку и повёл в мою комнату, перед этим закрывая балкон и захватив мою кофту.
Уже там помог расстелить постельное белье на диване, а потом просто ушел, даже не попрощавшись. Обидно ли мне? Да нет, похуй. Тогда зачем спрашиваю?
Перед тем, как лечь спать, запускаю руки в карманы кофты, чтобы проверить, тут ли мой телефон. На месте. Спасибо. Пальцами натыкаюсь на необработанный острый край неизвестного предмета.
Как оказалось, не совсем-то он и неизвестен. Достаю кусочек блистера с экстази, удивлённо моргая. Мне это точно не снится?
Верчу в руках, как только могу. Охуеть. Не сон.
Прячу последнюю таблетку уже в карман домашних широких штанов. Получается, Кира всё изначально знал.
В голове складывается огромный пазл.
Сначала подложил таблетку, когда узнал, что я хочу уехать, потом отшил меня, зная, что я буду ему благодарна и это повлияет на мой выбор. Всё было до жути продуманно. Всё, кроме одного — он забыл вытащить таблетку из кофты. Блять.
Я знала, что что-то тут было не так.