Чимин+пиво в подарок

Обычное сентябрьское утро. На часах половина восьмого. По улицам уже бегают люди: кто на работу, кто по делам, ну а кто просто погулять. Ну да, погода замечательная, светит солнце, лёгкий ветерок, приятная температура. Хоть на пляж. Но это только для тех, кто уже закончил ад. А, ой, я хотел сказать, кто уже закончил школу. Этим утром каждый парень и каждая девушка младше семнадцати лет проклинает своё рождение всеми возможными словами. Их родители, к слову, тоже. Давайте мы не будем вспоминать, сколько до этого они потратили на подготовку к очередному году (м)учений, а теперь еще и утренние истерики чад. Тем, у кого есть еще и младшие вообще сегодня прсыпаться не стоило - их не только успокоить, но и одеть, заплести, накормить, довести. Будем честными, сколько родителей придут на линейку старшеклассника? Вот и я думаю, что не особо много. Преподаватели ушли недалеко от учеников: половина рыдает в подушку, молясь, чтобы все оказалось лишь страшным сном. Другая агрессивно потребляет свои запасы корвалола и складывает валерианку в сумку вместо воды. Короче плохо всем, кто хоть как-то связан со школой. Но давайте отвлечемся на конкретного школьника, который сейчас вскакивает с кровати, чтобы проверить, не сильно ли пострадал телефон после удара об стену. Благо, с предметом техники все в порядке, не считая небольшой трещины в правом верхнем углу. Парень смачно материться, отмечая, что вечером нужно будет заехать в ремонт и заменить пострадавшую часть устройства. Старшеклассник медленно тащится в сторону ванной комнаты, дабы совершить утренний ритуал превращения в человека. Он быстро умывается, чистит зубы и только потом ужасается, поднимая взгляд на зеркало, висящее над мраморной раковиной. - Чон, сука, Чонгук! - раздаётся ужасно злой голос, видимо, не только на просторы дома, но и на ближайшие участки. Парень, до этого мирно сопящий в пушистого друга по имени Холли, резко подскакивает, шипя от боли после удара об кухонный стол. Ну, видимо, спать под ним было не самой лучшей идеей. Хотя ушибленная голова сейчас не самая большая проблема Чонгука. Самой большой является стоящий рядом и чуть ли не прыскающий ядом мятноволосый хён. Стоп, что, мятноволосый?! БЛЯТЬ, БЛЯТЬ, БЛЯТЬ. К младшему возвращается память и он надеется умереть от сердечного приступа, либо провалиться сквозь землю в ту же секунду. Потому что смерть, подаренная старшим, будет очень... нет, ОЧЕНЬ мучительной. И явно неизбежной. Вот кто его вчера заставлял перекрасить блондинистые волосы хёна? Кто?! Чон быстро, насколько это вообще возможно с раскалывающейся с похмелья головой, выползает на противоположную от хёна стороны и рукой нащупывает лежащий на стойке позади половник. Возможно это и не лучшая защита, но спасаться больше нечем. - Юнги, стой, подожди, успокойся, - в ужасе бормочет он, смотря мятноволосому в глаза. - Успокоиться?! Это что за хуйня?! Чонгук, мать твою, что за пиздец у меня на волосах?! - рычит Юнги, держась из последних сил, - я омега-семиклассница или кто?! Какого хуя?! Чон медленно пятится в бок, трясясь от страха и смеха одновременно. Нет, старшему безусловно идёт новый цвет, но слова про омегу-семиклассницу разнесли в пух и прах всё самообладание Гука. Парень не выдерживает и, падая на пол, попутно краям срзнания осознавая, что теперь ему точно не жить, хватается за живот. - Хён, не убивай, - пытаясь успокоиться произносит Чонгук. - С чего бы мне не делать этого?! - уже до хруста сжимая в руках ни в чем неповинную лопаточку, сквозь зубы цедит Юн. - Ну вот если ты меня убьешь, кто тебе покажет новую школу? Намджун-хён приедет только через неделю, а ты там больше никого не знаешь, - судорожно находит хотя бы одну причину Чон. Мятноволосый глубоко вдыхает, закрывая глаза, но все ещё не выпускает предмет кухонного обихода. Гук понимает что сейчас старший либо примет его аргумент и успокоится, либо наплюёт на это и тогда уже лицо младшего примет что-нибудь тяжёлое. - Сука, Чонгук, тебе очень повезло, что я перехожу к вам, - открывает глаза Юнги, сжимая челюсть. Чон быстро анализирует сказанное и уносится на второй этаж, благодаря всех существующих богов за спасение. Войны конечно войнами, но до учебного заведения еще нужно доехать. С раздраженным выдохом мятноволосый принимает эту мысль и волочится в сторону комнаты. На половие пути он понимает, что бошка раскалывается, и разворачивается, дабы выпить священную таблетку верного анальгина. Спустя десять минут ожидания действия и попутного залипания на стену Юнги наконец немного расслабляется и все же движется за одеждой. На такое важное мероприятие, как первосентябрьская линейка, парень решает одеться соответственно. Чёрное худи, натянутое поверх футболки того же цвета, чёрные джинсы (хотя Чонгук считает, что они темно-зеленые, а Намджун - темно синие), кожаный ремень с крупной бляшкой-логотипом известного бренда и кроссовки цвета зимней ночи. Ладно, они тоже чёрные, но нужно же внести хоть какое-то разнообразие в это унылое описание одежды Юна. Младший выглядел не менее мрачно, но в разы более официально. Короче в костюме, рубашке и галстуке. Прилежный ученик, что тут сказать. А может обычный подлиза. Или что-то третье, кто знает. Юнги усмехается, кинув взгляд на Гука, но злость ещё не прошла, так что усмешка бытро сменилась обычным отрешенным выражением. - Господин маменькин сыночек, вы готовы отправиться в святую святых?, - наигранно кланяется старший. - Иди нахуй, - слышится в ответ, однако произнёсший это парень быстро осознаёт, что сейчас ляпнул и извиняется. Юнги делает вид, что не обратил внимания на реплики младшего и выходит за дверь. Чонгук семенит следом, боясь посмотреть на старшего. Дом никто не запирает, а смысл? Мимо их охраны пройти даже теоритически невозможно. Парни садятся в машину и через несколько секунд уже едут в сторону филиала ада. Господи, ну когда я уже начну называть школу нормально?..