what's yours is mine

Ах, ну конечно. В аудиторию вкатывается лыбящийся во всю ширь своего рта Тэхён. Вкатывается буквально, лихо расставив руки по сторонам и визжа, как какая-нибудь девчонка. Чимин, пританцовывая позади него, жестоко подпихивает в спину, заставляя ехать на доске ещё быстрее. Похоже, Тэхён решил обуздать лонгборд. Прекрасно. Нет, чудесно даже. Чонгук, со стоном, роняет голову на стол, зарываясь в глубину своей толстовки, как пугливый крольчонок. Он должен бы привыкнуть уже к тому, что все неловкие телодвижения Кима отражаются на его коже точно так же, будь то синяки, раны или же даже переломы. А Тэхён же непоседливый, вертлявый на одной ноге малый, получающий травмы стабильно и удивительно стойко. Вон, теперь у него под глазом красуется огромный впечатляющий бланш. Его должно бы быть жалко, но Чонгук чувствует только раздражение и горечь, потому что Ким должен быть более осторожным, зная, что где-то на этой грешной земле живёт его соулмейт. И самое прекрасное во всём этом то, что Чонгук и есть тот самый один на сколько там миллиардов. — Так, мне всё это уже надоело. Чонгук не обращает внимание на сказанное другом до тех пор, пока тот не подрывается с места, куда-то быстро направившись. — Хё-ё-ён… — ноет он, испуганно наблюдая за тем, как Юнги цапает Чимина, крепко стискивая его предплечье. — Ну не надо… Чонгук сжимается, пытаясь стать как можно более незаметнее. Это сложно, потому что капюшон всё равно не скрывает симметричный фингал, разлившийся синевой вокруг левого глаза. Взгляд Тэхёна становится испуганным, и Чон теперь хочет просто исчезнуть. Он не хотел, чтобы его соулмейт узнал об их связи именно так. Если честно, то Чонгук вообще не был уверен, что хотел бы открываться в этом контексте. Ну, по крайней мере, пока. Но разве можно остановить Юнги? Мин, если что-то задумал — всегда добивается своего. Даже если при этом придётся переть напролом. Вот и сейчас он что-то втолковывает изумлённым ребятам, иногда тыча пальцем в сторону Чона. Господи, так неловко. Нет, Чонгук не может это выдержать. Его лоб встречается с гладкой поверхностью столешницы, он морщится, заламывая пальцы и отчаянно желая убежать. Но он не может, вот-вот начнётся лекция, а своей стипендией он очень-очень дорожит. Поэтому, только и остаётся, что делать вид, будто вокруг не поднимается волна шепотков. — Хэй, — раздаётся совсем близко, и сердце Чонгука приостанавливается только для того, чтобы после понестись вскачь. Он вскидывает голову, круглыми от ужаса глазами уставившись на Тэхёна, который приземлился на стул рядом с ним. — Мне всё рассказал Юнги, — неуверенно продолжает парень. Его высветленные, золотисто-пшеничные волосы, красиво окантовали лицо, когда Ким на миг опустил подбородок, будто бы в приступе невероятного смущения. — Я… Не думал, что это так… Прости. Чонгук смотрит на протянутую руку, мизинец на которой оттопырен. Ким так по-детски собирается мириться, что вместо понятной злости, Чонгук начинает ощущать какое-то новое трогательное чувство, которое все так упорно описывают как «бабочки внутри живота». У Тэхёна пронзительные медовые глаза, крошечная родинка на нижнем веке и, конечно же, сочный фингал. Такая же родинка, будто бы сестра-близняшка первой, примостилась на кончике носа. Его розовые губы несмело растягиваются в лёгкой улыбке, и не смотря на то, что Чонгук терпеть не может проявлять эмоции на людях, он тоже улыбается, объединяя свой мизинец с чужим. Чтобы закончить единение нужны объятия, поцелуй, что-нибудь более интимное, но среди толпы улюлюкающих студентов, это сделать просто невозможно. — Пойдём, — говорит Тэхён, поднимаясь на ноги. — Я угощу тебя… Чем-нибудь вкусным. — Засоси его! — орёт как ненормальный Чимин, зарабатывая смешки и явно болезненный тычок под рёбра от Юнги. Чонгук ничего не может с собой поделать, понимая, что щёки начинают стремительно краснеть. — Но у нас, — мычит он, прочистив горло. — Лекция. Если раньше улыбка Тэхёна была просто милой, то теперь, став шире, она бьёт наотмашь и прямо в самое сердце. — Только один раз, — заговорчески шепчет он. — Ничего не случится, вот увидишь. Чонгук знает, что Ким втягивает его во что-то авантюрное. А он терпеть не может все эти приключения, которые так в стиле его соулмейта. Но Чонгук действует вопреки всему, позволяет чужим пальцам сжать свою ладонь, а потом тоже встаёт с насиженного места, наспех скидывая тетради в рюкзак. — О-йэ! — буквально верещит Чимин. — Давайте, детки! Папочка за вас так горд, ах, чёрт, блин, боже, больно, блять!.. У Юнги на лице такая кровожадная усмешка, что будь Чонгук на месте Чимина, то уже забеспокоился бы. Но он сейчас не видит ничего кроме вихрастого светлого затылка парня, который является его соулмейтом. Боже мой…