Если жизнь не комедия, то я посмеюсь над собой сам

Они встретились на вечеринке, Торфинн был в New year-очках, а Аскеладд — старше всех в доме. В принципе, было не так плохо, хотя музыка — дерьмо, салаты — ниче так, но после пятой чашки тянуло блевать, а убуханные в хлам студенты и дешманский диско-шар из фикспрайса смотрелись вместе однородно. — Эй, дед. Аскеладд поднял глаза вопросительно, а Торфинн даже кивнул в ответ и усмехнулся, мол: «да, тебе это я, тебе говорю». — Торфинн? — Пойдем до речки. Декабрь в Сибири не хухры-мухры: погодка в провинции стабильно идет под минус, а снег валит с октября. И скоро поздравление на первом, а президент так и не появлялся на телевизоре, ведь «Иронию судьбы» хозяин жалует больше, и посмотреть, вроде, есть на что, ведь народ-то без вялой рожи правителя изнемогает, но, на самом деле, похуй. Звучало сомнительно, поэтому, конечно, Аскеладд согласился. — Пошли. Шапки-куртки цветастые у всех, а в прихожей вешалка как еще одна елка, но у Аскеладда — бордовое пальто и серый шарф, у Торфинна — псевдобрендовый пуховик до жопы и берцы, которые пора бы заменить. И оба без шапок — хоть в чем-то похожи. На озере ледяная корка. А что это за озеро? А это озеро? Почему замерзло — Ангара не замерзает. Не ясно, но зато Торфинн знает, что под мостом, что по прямой вдоль мостовой и направо, а там чуть-вдаль и вниз по лесенке, растет камыш, сейчас просто под снегом примялся, а там, ну, напротив трубы канализационной, озерцо. Лужа, то есть. Заливчик метров десять на пятнадцать, метра три вглубь в самом центре, и летом там тепло купаться. И он как-то мангал тут в кустах нашел. — Здесь на коньках можно покататься, — но коньков у него нет, но нет и дела, а на лед можно выйти и ножками. — Иди сюда. А Аскеладд смотрит с сомнением и думает, что лучше бы он в тепле остался, что ночь в городе светлая, а звезд совсем не видно, что фонари вдалеке светят мягко и о чем-то шепчут, а блеск их в глазах расплывается. И слышит треск. — Торфинн! — и тот падает под лед. И Аскеладд сразу с места срывается, бежит, а голос уже не такой привычно спокойный, будто немного надрывный, но сразу понять сложно. А Торфинн по пояс в воде встает и глубже не падает. — Лужа. И сразу как-то спокойней, пусть вытащить его всё еще надо, и сразу легче на душе. — Дурак, — и небо осветили сотни цветастых залпов, а на небе все же расцвели огненные звезды. — Пойдем ко мне, я в пяти минутах отсюда. А новый год пришел со скрипом снега, запахом кофе, мандаринов и домашнего уюта.