Он все знал

— …Может, подать тебе что-нибудь? — Нет, Стайлз. — Ключи? На двенадцать? На пятнадцать? На двадцать четыре? От входной двери? — Нет. — А что ты сейчас делаешь? Что это за штуки там висят? — Это ремни. — У машин тоже бывают проблемы с размером штанов? — Стайлз, — Дерек откинул очередную деталь в сторону, угрюмо смотря на перевозбужденного парня. Стайлз решил составить ему компанию, и теперь всячески мешает ему своим лепетом. Сосредоточиться и так было трудно, — машина пропахла все еще влажной кровью. — Эм… прости, само как-то. Ночью не мог заснуть, — тот объяснял, будто ему самому неловко за свой треп. У парня сел голос, но он все равно старался улыбаться, — включил свет, фильм на фоне, — но не страшный, что-то про пчел, — все равно такое ощущение, будто смотрит. Понять не мог, откуда, блин. Еще и плечо ноет, как бешеное. Принял таблетки, и смог поспать часа два. Типа, обычно столько и сплю. — Завязывал бы, — Хейл покачал головой. Выловить из потока информации нужную было сложно, — ненадолго они. Потом совсем плохо станет. — А что прикажешь делать? — нервно дернул плечом парень, — у меня сердце не вывезет, если будет так останавливаться, по сотне раз за ночь. Я рад, что ты сегодня все-таки пришел. Хочешь остаться? Тут есть свободная комната. Правда, там надо немного убраться, но если останешься, прямо сейчас и пойду… Что скажешь? Стайлз встал с железного ящика, на котором сидел последние минут тридцать, радостный. Уже очень давно в доме не появлялось гостей, хотелось всего и сразу. Особенно для человека, который так сильно… заботится? Хотелось заботу отдать в ответ. Но его прервал холодный голос Дерека: — Сядь. И тот подчинился, удивленно смотря на сосредоточенного мужчину, перемазанного в мазуте. — Где родители? — А твои? Хейл поднял бровь и посмотрел на растерянного парня, как на идиота: — Дома. — Да, да, ха-ха, — нервно посмеялся Стайлз, — мои просто… у меня их нет. — Хм. Повисло неловкое молчание, прерываемое редким скрежетом металла и тихими вздохами Стайлза. — Ключ на 10, — Дерек протянул руку. — О, окей, — Стилински подорвался к стене с ключами, но… — А как он выглядит-то? Хейл тяжело вздохнул, бросил тряпку и подошел к Стайлзу, который все еще пытался найти глазами ключ. — Не то. Дерек взял ключ на столе, который лежал прямо под носом у парня. Подойдя обратно к капоту, он вновь нырнул во внутренности железяки. — О, эм… А ты… — Аккумулятор снимаю, — послышалось пыхтение в ответ. — Точно, — Стайлз кивнул сам себе. Немного помявшись возле двери, он громко сказал: — Тогда пойду, приготовлю чего-нибудь. И в комнате уберусь. Ты же останешься, да? Я буду у тебя в долгу. Я уже у тебя в долгу, конечно, но это будет супер-долг. Не дожидаясь ответа, который, в общем-то, он и не хотел слышать, Стайлз выскользнул из сырого гаража и прислонился к стене, приводя мысли в порядок. В голове ненадолго прояснилось. Лестница на второй этаж казалось уже не такой жуткой и неопреодолимой, как несколько лет назад. Но как только он зашел в выкрашенную в больной светло-зеленый цвет спальню, покрытую пылью, все стало слишком сложно. В комнате, когда-то принадлежавшей приёмным родителям, не было ничего, кроме пыли и старой скрипящей мебели. Стайлз не любил даже подходить к этой двери, не то, что рыться руками в окаменевшей грязи. Мерзко, старо. Столько воспоминаний, которые он гнал каждую ночь. Хотелось вышвырнуть всю мебель, изодрать обои и сбежать из этого дома. Протерев пустые полки, шкафы и остальные поверхности, парень тщательно вымыл полы. Личные вещи Уиттморов уже давно гнили на городской свалке. Стайлз постелил чистое постельное белье на голую кровать, еще раз проверил комнату на наличие лишних вещей, и пошел на кухню. Можно было перевести дух. Было слышно, как Дерек занимается машиной в гараже. Парень хотел пойти к нему и немного поговорить, чтобы чувство нарастающей тревоги уменьшилось, но вовремя одернул себя. «Ему не до меня, — Стайлз достал говядину из холодильника, и завис над стекающей со свежей вырезки крови, — там сейчас так же, но только в машине. Приготовить фахитос? Отец любил их.» Скоро по кухне начал витать запах жареного мяса. Стайлз до сих пор помнил, как готовить фахитос. Он ни разу не ел эти лепешки с тех пор, как потерял своего единственного родного отца. Тогда они ели их слишком часто. Шериф любил вредную пищу, как бы мама не заставляла его есть полезную еду. " — Шериф Стилински, вы скоро не будете влезать в вашу рабочую форму, — Мелисса строила недовольный вид, пока сама ставила на стол бумажные контейнеры с только что заказанной из ресторана еды. Отец был рад видеть жену и сына, которые решили на пару минут заскочить к нему на работу, чтобы пообедать. Но ещё больше он был рад любимой вредной еде. — Не волнуйся, дорогая. Как только я наедаю лишние калории, то сразу их трачу, бегая за очередным воришкой. Ноа ел фастфуд так, будто вкуснее в жизни пока что не придумали. Мама очень любила готовить домашнюю еду, и раньше она обижалась на мужа за то, что гадость из мексиканских забегаловок ему нравится больше, чем её готовка. Но сейчас она просто снисходительно улыбалась, подавая ему салфетки. — У тебя весь рот в соусе, — пожурила ласково мама, — даже ребёнок ест аккуратнее. Мечислав, ты самый умный и воспитанный в нашей семье. — Самая умная и воспитанная — это ты, мам, — очаровательно улыбнулся младший Стилински, — а папу ты просто разбаловала. В детстве у Мечислава глаза были, словно чаши с мёдом. Большие, сияющие солнечным цветом. На его лице только-только начали появляться родинки, и ещё никто за них его не дразнил. Его губы всегда были изогнуты в озорной улыбке, а с щёк не сходил здоровый румянец. Он знал о смерти только из жутких фильмов, и не представлял, что когда-нибудь Старуха станет частью его жизни. — Фу, Скотт, — Мечислав морщил маленький нос и показательно отворачивался, — я никогда больше не приду к тебе в гости. — Мы должны торжественно похоронить мистера Литтла, — с воодушевлением и скорбью на лице Маккол кинул горсть земли в вырытую ямку, в которой лежала дохлая мышь. — Можно было бы сделать это без меня. — Ну, не будет же он просто валяться в клетке, — пожал плечами друг, беря в руки пластмассовую лопатку и зарывая трупик. — Почему? — Мечислав наклонил голову, — ты бы мог подождать маму. — Говорят, дохлые мыши жутко воняют. — Почему они воняют? — мальчику стало интересно, и он обернулся к Скотту. Тот поджал губы. — Папа как-то сказал, что в доме воняет, будто мышь сдохла. Это у нас тогда кана… ка-на-ви-задницу прорвало. Мечиславу это было неинтересно. К тому же, папа Скотта был жутким. Постоянно говорил какие-то странные вещи и пугал маленького Мечислава. Нет, это совершенно неинтересно. Мечислав коллекционировал карточки с Человеком-Пауком, для чего ему думать о домашних животных и их смерти? Он не хотел заботиться о ком-то, вроде мистера Литтла. Мистер Литтл был уродливый и маленький, а теперь еще, оказывается, и вонял.» Но сейчас Стайлз понимал. Да, понимал, кажется, лучше всех. Любой труп воняет. Потому что это уже не живое существо, и сердце у него не бьется. Потому что кровь застыла и начала протухать, а тело разлагаться и пухнуть. Потому что стеклянные глаза уже иссыхают, превращаясь в человеческий изюм. Труп не скажет и слова, потому что не может думать. Именно это Стайлз всегда ценил в мертвых людях. — Я очень давно не готовил, — Стайлз несмело улыбнулся, наблюдая за реакцией Хейла. Грязный, перепачканный в крови и мазуте мужчина поднял брови, без каких-либо эмоций смотря на Стайлза. — У меня нет аппетита. Стилински дёрнулся, как будто от разряда тока. Пальцы нервно щупали острые зубцы вилки. — Я понимаю, конечно, — парень кивнул, — но я тебе многим обязан, я даже не думал, что ты захочешь мне помогать… Ты там закончил, да? — Нет. Хейл протёр руки о грязную тряпку, после чего плотно закрыл дверь в гараж. — Ммм… может, хочешь принять душ? Чего я спрашиваю, конечно, хочешь. На втором этаже, там дверь… Нет, пойдем покажу. Там немало дверей, в общем-то. Есть даже кладовка, представляешь? На втором-то этаже… Хейл нахмурил свои невозможные брови: — Да, пожалуй. Стайлз никогда с таким воодушевлением не искал ни для кого чистые трусы с одеждой. Дереку повезло, что Стилински любил оверсайз, иначе пришлось бы ему ходить голым. " — Интересно, есть ли у него татуировки? — думал Стайлз, в сотый раз перебирая вещи в ожидании моющегося Хейла, — думаю, все же есть. Он довольно… плохой парень. Хороший бы не стал закрывать глаза на труп друга." Медитативные движения понемногу делали его разум спокойнее. Навязчивые образы и воспоминания постепенно пропадали, заменяясь на эмоции от присутствия другого человека в его доме. Было так приятно ощущать хотя бы какую-то нужность. — Стайлз, — в его комнату вошёл Дерек, вытирающий голый торс синим махровым полотенцем, — твоя футболка мала. Глаза Стилински проследили за скатывающимися по внушительному прессу в просторные штаны каплями воды. Его короткие волосы были почти сухие, а взгляд, как обычно, по-звериному сверкал. — Думаю, у меня есть больше, — пробормотал парень, отводя взгляд. Хейл облокотился ягодицами о б его компьютерный стол, из-под густых бровей наблюдая за дергаными действиями Стилински. — Ты обдолбанный, что ли? — с недовольством в голосе пробасил он. — Чувак, я бы посмотрел на тебя, если бы ты грохнул человека, — нервно усмехнулся Стайлз. Не то, чтобы это было совсем неправдой. Точнее, это только малая доля того, почему его так колбасит. Хейл натянул на себя футболку с надписью «Аллилуя», придирчиво и осуждающе разглядывая себя в зеркале. Кинув очередной взгляд на забившегося на кровати Стайлза, он тяжело вздохнул, скомкав мокрое полотенце и бросив его рядом с парнем. — Пойдём, похвастаешься стряпней. ------ Заметить нервное истощение Хейла было не трудно. После сытного ужина и скупой похвалы от Дерека (Стилински чуть не запищал от восторга), Стайлз предложил включить на телевизоре какой-нибудь лёгкий фильм и отвлечься. Конечно, то, что они будут смотреть фильм после того, как сам парень убил человека, а Хейл помог ему избавиться от улик, звучит немного абсурдно, но отчего-то ему было плевать. Он наслаждался тем, что хотя бы сейчас он не одинок. Что есть человек, которому можно проспойлерить сюжет, поделиться впечатлением, мыслями… Ему хотелось законсервировать этот момент, чтобы проживать его снова и снова в дни одиночества. — По-моему, это полная хрень, — Дерек недовольно скривил губы, отбирая у Стайлза пульт, — идём спать. Что-то приятно и покалывающе дрогнуло в сердце Стилински, когда он услышал это от Хейла. — По-моему, ты придираешься, — Стайлз выхватил пульт обратно, — мы будем смотреть, как Хоакин Феникс нагибает систему. — Пока что эта система нехило нагибает его, — Дерек устало откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди, — вырубай, я устал. — Можешь пойти спать, — Стайлз пожал плечами, подавляя желание ляпнуть что-то крайне глупое. Не хотелось рушить атмосферу. Единственным источником света в гостиной был телевизор, а за большими окнами с деревянными рамами светил круглый блин луны. Кажется, именно в такие ночи Хейл должен выходить на какой-нибудь холм и выть в небо. — Не рискну оставлять тебя здесь одного, — Дерек потёр шею, разминая мышцы, но тут же поморщился. Он весь день горбился над этой чёртовой машиной, и его шея и спина готовы были развалиться, как дешёвый китайский лего. — Болит? — Стайлз снизил громкость на телевизоре, и сам стал говорить тише. Его задумчивый взгляд проскользил от дверей гаража до Хейла. Ему стало по-настоящему жутко от того, что было по ту сторону. Вокруг того места, кажется, клубилась непроглядная тьма. Или это его воображение дорисовывало? — Удивлён, что ли? — хмыкнул он. Стайлз встал, не обращая внимания на удивленный взгляд Дерека. Обойдя диван, он положил руки на плечи дернувшегося от прикосновения Хейла, и предупредил его: — Тихо, тихо. Я просто разомну твои старческие кости. Я не буду сворачивать тебе шею, даже не проси. — Я искренне надеюсь на это, придурок. Тем не менее, откинувшись обратно, он принял чужую помощь. Под пальцами будто была стальная пластина, которую размять было просто нереально. Тем не менее, постепенно Хейл расслаблялся, поддаваясь ненавязчивым и очень приятным движениям. Он что-то тихо мычал про себя, иногда шипя от особо болезненных спазмов. Сквозь смятую футболку Стайлз мог разглядеть очертания татуировки на спине, о чем сразу же спросил Хейла: — Что у тебя за тату? — Трискелион, — немногогословно промычал тот. — И что это? Зачем? Когда? — допытывался Стайлз, не отвлекаясь от массажа, стоит признать, реально крепких плеч. — Начало, конец, начало. Цикличность, — Дерек смешно повёл бровями. Его лицо было отлично видно сверху вниз, так как голова уже полностью была откинута на спинку, — сделал в 18 лет. Зачем — не скажу. — Секреты-секреты, — хмыкнул Стайлз, убирая руки с плеч мужчины. Тот недовольно застонал, намекая, что ему стоило бы продолжить, но рук он больше не ощутил. Стайлз легко прикоснулся кончиком пальца к чужой переносице, уводя палец вверх ко лбу. Хейл недоуменно приоткрыл уже сонные глаза, наблюдая за неожиданно серьёзным взглядом Стайлза. Таким, какого у него никогда не было. — Не хмурься, — он улыбнулся одним уголком губ, уводя палец к волосам и начиная массировать уже саму голову, — в детстве мама часто просила меня плести ей разные причёски или просто делать массаж. У неё часто болела голова. — Скучаешь? — напряжённым голосом спросил Хейл, опять прикрывая глаза. Недолгое молчание прервалось скупым поцелуем в лоб. Дерек в шоке уставился на практически убегающего на второй этаж Стайлза, и потёр место поцелуя. — Какого хрена?