Спасай меня (пока бьётся моё сердце)

— Люси, будешь оперировать сегодня? — Кара влетела в ординаторскую, протягивая брюнетке историю болезни. — Атеросклероз бифуркации аорты, синдром Лериша. — Шунтирование? — Лейн приняла историю и пробежалась по ней глазами, выцепляя самые важные детали. — Да. Думаю, аорто-бедренное подойдёт, подвздошные артерии никуда не годятся, — Кара подошла к компьютеру и открыла снимки, показывая врачу. На ангиограмме были видны темные сосуды, подсвеченные контрастом, по краям которых шел неровный, будто изъеденный контур повреждённых артерий. — Вы ассистируете, доктор Дэнверс? — Люси подмигнула блондинке, на что та лишь заулыбалась. Каре безумно нравилось, что в их новом коллективе сложилась такая дружная и приятная атмосфера. Ведь люди, с которыми ты работаешь, — это половина удовольствия или неудовольствия от твоей профессии. Остальная половина — сама профессия. И блондинка была очень рада, что Лена набрала именно этих специалистов в отделение. Конечно же, про Снаппера и Мэттьюса Кара старалась не вспоминать. — Если Вы так пожелаете, доктор Лейн, — Дэнверс отвесила шуточный поклон, сделав витиеватый взмах рукой. — Ты пойдешь, Ния? — обратилась уже к ординатору кардиохирург. — О, доктор Дэнверс! Если Вы позволите, я бы с радостью! Нал всё ещё не привыкла, что её действительно обучают всему, что происходит в отделении. Водят на операции, даже дают ассистировать, а не только тухнуть от скуки. Её друзья рассказывали, что им дают только заполнять бумажки, поэтому мисс Дэнверс была благословением свыше для карьеры будущего хирурга. — Конечно! О чем разговор? Тоже подготовься, может, какая-то артерия достанется тебе… И Кара скрылась за дверью в коридоре, оставив сияющего ординатора смотреть ей вслед. — Доктор Карр, — блондинка кивнула проходящему мимо кардиохирургу, смерив его презрительным взглядом. Она не собиралась воевать с мужчиной открыто, поэтому сохраняла с ним чисто рабочие взаимоотношения. Конечно же, вместе они не оперировали, Кара позаботилась об этом, составляя расписание. — Доктор Дэнверс, — Снаппер ответил девушке таким же презрительным тоном, смотря из-под темной оправы очков. После того вечера на гала-вечере Л-Корп несколько дней назад Кара не видела мужчину. Он не высовывался, никак не заявлял о себе, был тише воды ниже травы. Но чутье подсказывало Дэнверс, что это очередное затишье перед бурей. Буквально через час компания врачей в окружении медсестер стояла в операционной над телом спящего пациента. Кару окружали по-настоящему чудесные люди, горящие своей работой, и это заполняло её грудную клетку солнечным светом и энтузиазмом. Ведь если ты находишь близких по духу людей, это не может не радовать. Для полного счастья не хватало только Лены рядом. Но Лютор сейчас была на другой операции. — Какой анастомоз будем делать? — Лейн ещё раз посмотрела на рентгенологические снимки, висящие здесь же на негатоскопе. — Конец в конец или конец в бок? — Думаю, сделаем боковое. Он коморбидный, я бы не стала перекрывать полностью аорту, даже на такое короткое время. Хирурги стояли в стерильных костюмах с поднятыми в перчатках руками, ожидая команды от анестезиологов. — Мисс Дэнверс, можно вопрос? — Ния неуверенно мялась рядом, не зная, можно ли ей подходить так близко к операционному полю, несмотря на то, что она тоже намылась и была в стерильной одежде. — Конечно, — голубые глаза по-доброму сверкали в свете ламп. Кара любила, когда люди проявляли интерес к чему бы то ни было. — Почему нельзя в данном случае использовать стент-графт? Дэнверс просияла. Пусть девушка и путается ещё немного, но даже из опытных врачей мало кто знает про такую методику. Если Ния, будучи ординатором, уже про это знает, уже интересуется и читает, это огромный плюс. Ну, а уже задача Кары, как наставника, расставить всё по полочкам и объяснить. — Стенты обычно ставят в случае небольших атеросклеротических бляшек, когда можно раздуть баллон и, грубо говоря, прижать липиды к стенке сосуда стентом. У нас здесь довольно протяженное поражение, поэтому проще поставить шунт — обходной путь поврежденного сосуда. Стент-графт же используют при аневризмах нижнего сегмента аорты, чтобы восстановить стенку растянутого сосуда. — Поняла, спасибо, — Ния стушевалась, поняв, что она ошиблась. — Простите за глупый вопрос. — Эй, — Кара пристально посмотрела на ординатора, а затем подмигнула, — глупых вопросов не бывает, ты учишься. Это абсолютно нормально спрашивать и узнавать. Так что не бойся обращаться, поняла? — Да, мисс, — Нал улыбнулась под маской, готовая боготворить эту женщину. — Можно начинать, — анестезиолог обратился к хирургам. — Отлично, поехали. Дэнверс и Лейн подошли к столу, всё ещё держа руки вертикально вверх, а Ния встала чуть в стороне, чтобы не мешать врачам, но и видеть, что происходит. — Скальпель, — Люси протянула руку медсестре, принимая инструмент. — Мы будем делать открытую нижнесрединную лапаротомию, так как повреждение довольно большое, и эндоваскулярно мы не пройдем. Собственно, шунтирование всегда делается открыто, — для Нии поясняла действия хирурга Кара. Ординатор с восторгом внимала блондинке. Живот был вскрыт на раз-два, края раны разведены ранорасширителями, а все органы подвинуты в стороны, чтобы выделить брюшную аорту. — Давайте выделим эту малышку, — Люси усмехнулась, протягивая руку в слегка окровавленной перчатке. Медсестра протянула тонкие лоскутки прорезиненной ткани. Лейн провела ткань под сосудом, чтобы приподнимать его для лучшего доступа, но исключить травматизацию, пока Кара помогала мягкими зажимами. Наконец, сосуд был выделен и готов к тому, чтобы к нему присоединили шунт. — Пристеночный зажим, — Каре в руку вложили изогнутый инструмент. Блондинка установила его на участок аорты, изолировав небольшой кусок ткани. Краем глаза девушка заметила, как Ния, вытянув шею, подошла поближе к операционному столу. — Скальпель, — скомандовала Люси, протягивая ладонь. Когда девушка уже склонилась над операционным полем и была готова сделать разрез, двери предоперационной с резким хлопком отворились. — Кара! Дэнверс быстро повернула голову на знакомый голос, который шел со стороны предоперационной. Голубые глаза моментально округлились. Лена была вся в крови. Что именно случилось, было непонятно, но уже от одного такого вида девушки в стерильном хирургическом костюме, наполовину покрытом алой жидкостью, становилось не по себе. Сердце зашлось в груди в два раза быстрее. — Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста…

***

Двумя часами ранее. — Сэм, привет, — Лена подошла к подруге в кафе и приобняла со спины сидящую девушку, легко чмокнув ту в темную макушку. — Здравствуй, дорогая, — Сэм в ответ мягко улыбнулась, протягивая брюнетке стаканчик с кофе. — Это тебе. — Спасибо, очень мило с твоей стороны, — Лена сделала глоток теплого напитка, опускаясь на стул напротив. Пусть она теперь и скептически относилась к кофе, но подруге она доверяла. — Как ты? — Ариас максимально пыталась оттянуть время. Обе девушки понимали, на какую тему они будут разговаривать, когда Сэм пригласила Лену в обед выпить кофе в кафешке на первом этаже больницы. И если Лютор намеревалась узнать всё про отношения Сфира и Ариас, то последняя просто соскучилась по своей подруге и хотела провести с ней время. Поэтому она прекрасно знала, что сейчас будет её личный мини-допрос, который она сама когда-то устроила Лене с Карой. — Я замечательно, а ты как? — изумрудные глаза прищурились, а губы растянулись в хитрой усмешке. Минуту тишина висела над столиком, пока Лютор сверлила подругу глазами, а та не отводила взгляд от крышки своего стаканчика. Наконец, Ариас выпалила на одном дыхании: — Да, мы с ним спали, но мы не встречаемся. — Сэм! — Лена и сама не поняла, был ли этот возглас восторженным или возмущенным. — Что? — Я… Я даже не знаю, что тут сказать, — Лена поникла. Первичная радость за подругу сменилась замешательством. Лютор знала, как для Сэм важны серьезные отношения, поэтому она не совсем понимала, почему они не встречаются. — Но почему вы не вместе? Джек так на тебя смотрит… — Я боюсь, Лена, — Сэм зашептала, нависнув над столом. — Я так боюсь, — изящные руки акушер-гинеколога крутили стаканчик с рафом. — Кого? Сфира? — темная бровь вздымается вверх, а тонкие пальцы сжимаются в кулак. Если он только посмел тронуть её подругу… — Нет же, нет. Я боюсь рассказать ему про Руби. — О, Сэм, — Лена накрыла своей ладонью пальцы подруги, сжимая в поддерживающем жесте. — Я просто… просто не знаю, как он отреагирует и захочет ли продолжать то… что между нами, чем бы это ни было. — Дорогая, может он спокойно отреагирует на это? Саманта горько усмехается и отпивает из стакана немного остывший кофе. — Ты действительно думаешь, что взрослый мужчина может спокойно отреагировать на то, что в довесок к его пассии идёт ребенок-подросток? — Вот именно, Сэм, взрослый мужчина. Последний раз ты рассказывала о Руби кому? Дэвиду? — Да, и это закончилось не самым лучшим образом… Шатенка поморщилась, как от вкуса кислого лимона, вспоминая те времена. — Напомни, сколько ему было лет? Двадцать? Конечно, пятилетний ребенок его напугал. Ну и он был подонком, честно говоря… — Эй! — Сэм шутливо стукнула подругу кулаком в плечо. — Ты сейчас оскорбила мою вторую любовь, по которой я страдала два года. — Прости, но ты сама знаешь, что это правда, — Лена, извиняясь, улыбнулась. Ариас рассмеялась, разделяя мнение подруги. С тех пор много воды утекло, и многие ценности поменялись, открывая глаза на реальное положение вещей. — Сэм, я к тому, что Сфир не обязательно будет таким же придурком, как Дэвид, — Лена снова утешающе сжала ладонь подруги. — Он уже взрослый мужчина, который, кто знает, может тоже задумывается о семье. Попробуй поговорить с ним. Если не сложится, ты сразу поймёшь, что он не твой человек. Ну а если он обрадуется Руби… Что ж, я буду готова погулять на вашей свадьбе, — Лютор подмигнула подруге. Саманта засмеялась, всё ещё нервно крутя стаканчик с кофе. Так страшно было открывать своих скелетов в шкафах новому человеку. А человеку, который тебе нравился, вдвойне. — Хорошо, я попробую, — в карих глазах была решимость, которую Лена давно не видела. — Вот это я понимаю, вот это моя девочка, — Лютор сгребла Сэм в охапку и крепко-крепко обняла. Да так, что подруга начала покашливать. — Ты обязательно должна мне сообщить, как у вас всё пройдёт. Я же умру от любопытства, — Лена отпустила Сэм и воодушевленно смотрела на подругу. Кажется, она уже видела, как будет гулять на свадьбе Сфиров. Что уж говорить, она давно желала подруге искреннего счастья и большой любви, и внутреннее чутье подсказывало, что Джек сможет осчастливить Сэм. — Сама-то ты мне не рассказала ничего про доктора Дэнверс, пришлось клещами из тебя вытаскивать… Девушки засмеялись, вспоминая допрос и забавные моменты того времени. Кажется, это было так давно, ещё до смертельной опасности, эпидемии и расприй внутри больницы. Порой хотелось вернуться в то спокойное время. Веселье подруг было прервано пейджером Сэм. Лена заглянула в экран, но не успела ничего прочитать, потому что Ариас вскочила, на ходу накидывая захваченный со спинки стула халат и допивая остатки кофе. — Лена, пошли, ты мне нужна. Срочно.

***

— Что произошло? Оба врача неслись по коридорам больницы, перейдя уже на бег. Лена тяжело дышала, но всё равно расспрашивала подругу. — Маточное кровотечение. Коротко. Ясно. Всё еще много вопросов, но теперь хотя бы понятна причина спешки. — Возраст? — 26 лет. — Аномальное кровотечение? Или травматическое? Зачем я тебе нужна? Лена не так хорошо знала гинекологию, как акушерство, поэтому старалась наверстать свои пробелы даже за такое короткое время, как пробежка по коридорам. Ариас резко остановилась, из-за чего Лена едва не врезалась в какого-то врача, пролетев мимо подруги. Лютор растерянно оглянулась, поймав на себе серьезный, полный недоумения взгляд Сэм: — Что? Почему ты остановилась? Шатенка, наверное, продолжила бы так стоять, размышляя о всех возможных проблемах этой пациентки, если бы не орущий на ее поясе пейджер. — Потенциально преждевременная отслойка, Лена. Ты мне нужна, потому что она беременна. Поглядывая на пищащее устройство, которое уже оказалось у нее в руках, Ариас понеслась дальше по коридорам. Лютор, прогрузившись, рванула за подругой, бросив в полное врачей пространство короткое и ёмкое: «Вот чёрт!» Меньше чем за пять минут они оказались в палате. Взгляду Лютор предстала девушка с достаточно округлившимся животом. С белоснежностью её кожи не смогла бы посоревноваться даже Лена со своими ирландскими корнями — настолько белой выглядела пациентка даже на фоне простыней. Её бросало в пот, она металась по кровати, не понятно на каких силах это делая, потому что она обмякала буквально через несколько секунд после любого движения. Надрывные крики были настолько слабыми, что не представляй Лена, насколько это больно, она бы засомневалась в искренности девушки. Но кровопотеря давала о себе знать. — Что произошло? — Ариас подошла ко врачу, который, очевидно, её и вызвал на помощь. — Мисс Элизабет Калвин, поступила к нам с начавшейся родовой деятельностью… — начал докладывать врач, но его резко перебил напряженный голос Сэм. — Как давно начались схватки? — Судя по раскрытию шейки, схватки идут уже часов 10. Раскрытие полное… — Сколько?! — Сэм завелась. — Почему так поздно поступила? В каком роддоме она рожала? — Она рожала дома, — из темного угла палаты вышла женщина в возрасте, которую врачи сначала даже не заметили. — А вы кто? — Лена вскинула бровь, быстро обходя кровать и накладывая аппарат КТГ на живот беременной. — Я её мать, — женщина была сосредоточена, хоть пальцы, теребящие край кофты, выдавали ее нервозность. — Почему она так долго не поступала в больницу? — Сэм не с первого раза нащупала слабый пульс, параллельно подсчитывая его и злобно смотря на женщину в углу. Та выглядела странно отстраненной для той, чья дочь сейчас была в настолько тяжелом состоянии. — Мы рожали дома, я не думала, что Бог допустит такое… Врачи переглянулись. Картина начинала вырисовываться. — Пульс 120, — произнесла Сэм для врача, который пока заполнял документы и вносил все показатели в бумаги, и принялась мерить давление. — Почему вы рожали дома? Она обследовалась в женской консультации во время беременности? Предлежание плаценты ставили? — Лена сканировала взглядом ленту КТГ, закидывая мать вопросами. Судя по исследованию и лицу Сэм, у них было чертовски мало времени. Слова пролетали мимо женщины. Она лишь невидящим взглядом смотрела на дочь, пальцы с кофты переместились на шею, сжимая маленький крестик, а губы что-то бесшумно бормотали. — АД 80/40, — Сэм кинула обеспокоенный взгляд на Лену, которая кивнула, указывая на ленту КТГ. Картина была неутешительная. Ариас бросила куда-то в сторону тонометр, подходя к матери пациентки. Она едва сдерживала свою ярость: — Миссис Калвин? Вы меня слышите? Сэм пощелкала пальцами в воздухе. Женщина с трудом сконцентрировала свой взгляд на враче, прерывая молитву. — Что. Элизабет. Говорили. В женской. Консультации? — максимально расчленяя слова, чтобы каждый слог долетел до мозга женщины, процедила Сэм. — Она не… мы не ходили в женскую консультацию… — Какого чёрта?! — даже терпению Сэм пришел конец. — Почему?! — Беременность и роды — это личный процесс, — женщина встала в оборонительную позу, сложив руки на груди и нахмурив брови. — Только мать и Бог могут быть свидетелями зарождения и появления на свет новой жизни. — Мать, Бог и бабушка, да? — Ариас готова была рвать на себе волосы. — Готовьте операционную, срочно, — Лена передала ленту КТГ врачу, отдавая распоряжения, — и подготовьте реанимационную бригаду и Селл Сейвер. Быстрее! Молодой врач убежал выполнять приказы. — Вы не понимаете, — женщина продолжала настаивать. — Врачи не должны… Никто не должен видеть! Никто не должен вмешиваться! — мать снова схватила крестик на груди. — Если так велит Бог, то значит это испытание мы должны вынести… — Это вы не понимаете! Из-за вашей веры ваша дочь сейчас умирает! Не дождавшись никакой реакции от матери, кроме очередной тихой молитвы, Ариас махнула рукой и выбежала в коридор, направляясь в операционную. Каталку с пациенткой уже везли в том же направлении. — Какой срок хотя бы вы знаете? — Лена устало посмотрела на женщину, так и оставшуюся стоять в пустой палате. — Между 24 и 30 неделями, — пустой взгляд, как и в начале. «Ну и разброс», — пронеслось в голове Лены, когда вслух она сказала лишь: — Как же Ваша вера допустила, чтобы ребенок родился внебрачным? И Лютор быстрым шагом вышла из палаты, оставляя мать в одиночестве молиться, сжимая трясущимися пальцами талисман на шее.

***

— Эй, успокойся… — Лена подошла к раковине, открывая кран и готовясь намываться. Сэм уже заканчивала, но по ее метающим молнии глазам можно было понять, что она всё ещё в ярости. — Успокоиться? Успокоиться?! — если бы это не нарушило правила антисептики, Ариас бы замахала руками. — Из-за вот таких вот людей мы теряем пациентов! В чем была проблема обратиться в женскую консультацию? Наблюдать беременность? Стандарты придуманы не просто так. Медицина придумана не просто так! Вроде живем в 21 веке, а ощущение иногда, что всё ещё в средневековье. Сэм закрыла глаза и досчитала до десяти, держа руки в вертикальном положении. Лена закончила обрабатывать руки и встала рядом с подругой, слегка подталкивая её бедром: — Своей яростью ты уже никому не поможешь. Мы можем только принять эту семью как факт и помочь им не разлучиться, если Элизабет… — Лютор не договорила. Насколько бы сильным ученым она ни была, суевериям даже Лютор не переходила дорогу. А всем известно, что говорить перед операцией о плачевном исходе та ещё плохая примета. — А нервничать так из-за каждого неразумного поступка пациента нервов не хватит, Сэм. Лютор прошла в операционную, облачаясь в стерильный костюм. Ариас, тяжело вздохнув и покачав головой, просеменила следом. — Итак, у нас есть план? — Лютор стояла, освещаемая интенсивными операционными лампами, готовая вот-вот приступать к операции. Сэм отрицательно покачала головой: — Мы ничего не успели сделать, у нее слишком большая кровопотеря. — Даже УЗИ? — темная бровь взлетает вверх. — Ты видела КТГ, Лена. Как минимум для ребенка каждая минута и так критична. Я не знаю, долго ли придется ждать специалиста по УЗИ. Мать тоже не в лучшем состоянии… — Движемся на ощупь? Ариас нахмурила брови, но кивнула: — Другого варианта у нас нет. — Скальпель, — скомандовала главный врач, протягивая руку в белоснежной перчатке. — И подготовьте Селл Сейвер, он нам понадобится через пару минут. — Благо, хоть группу крови определили, — буркнула Сэм себе под нос. Кажется, Лена не успела бы досчитать до 300, если бы захотела, как живот был уже вскрыт, а аппарат включен и готов к работе. Сэм наклонилась поближе, рассматривая посиневшую матку. Она была увеличена в размерах, и это не только из-за ребенка внутри. Переглянувшись с Лютор, шатенка тяжело вздохнула. С такими пациентами она сама станет верующей — по ощущениям, только Господь тут и поможет. — Эритроциты готовы? — Сэм обратилась к одной из медсестер. — Да, мисс Ариас, три пакета. — На всякий случай держите телефон наготове. Неизвестно, сколько нам может понадобиться. Вся операционная тяжело выдохнула, готовая вскрывать матку. Врачи предполагали, что там может быть, но никогда нельзя быть готовым на 100%. Даже если ты знаешь всю теорию, даже если ты уже проводил такие операции, каждый случай — это отдельная история. — Скальпель, — на этот раз уже Сэм протянула руку. Лена отошла к специальному реанимационному столику, чтобы проверить, всё ли готово для ребенка. — Поехали. Ариас сделала надрез, пройдясь по верхним слоям матки. Затем ещё один, проходя немного глубже и рассекая внутренний слой, и так истонченный беременностью. Кровь хлынула, как из полностью открытого крана, едва не окатывая врачей с головы до ног. — Да здесь полтора литра, не меньше! — Ариас тупым способом расширяла края раны, чтобы у них был шире обзор и доступ к ребенку. Брюнетка же подключала аппарат, закрепляя трубки для отсасывания крови. — Как состояние? — вопрос к реаниматологу. — Всё ещё гиповолемия, относительно стабильна. Вливаем кристаллоиды. — Хорошо. Давай я заберу ребенка, Сэм. Ариас удерживала края раны, пока Лена доставала младенца. Хорошо, что амниотический мешок ещё не вскрылся, это действительно большая удача. Иначе ребенок мог бы уже задохнуться внутри. Другое дело, что он всё ещё был в гипоксии… — Вызовите ещё одного неонатолога, — скомандовала Лютор, ножницами вскрывая амнион и перекладывая ребенка на реанимационный столик. Брюнетка следовала четкому алгоритму, а сердце заходилось колибри в грудной клетке. Кажется, сколько бы она ни работала, она никогда не привыкнет к тишине после рождения. Отсос в дыхательные пути, быстро послушать дыхание. Ничего. Маска с кислородом, крепко прижатая к маленькому лицу, слишком маленькому, чтобы переживать такие страдания. Фонендоскоп — снова тишина. Подоспела второй реаниматолог, доктор Тессмахер, которую Лена по праву могла назвать своей правой рукой. — Мисс Лютор, что здесь? — Реанимируем, Ева. Держи маску. Без приветствий, долгих объяснений. Нет времени, каждая секунда на счету. Ева перехватила кислородную маску, а Лена достала набор для интубации. — Давай, — Тессмахер убрала маску, и Лютор быстро, но аккуратно ввела трубку в дыхательные пути ребенка. Легкие снова подключены, сверху — мешок Амбу, который Ева ритмично сжимает в руках. — Сердце? Лена прикладывает фонендоскоп и отрицательно качает головой. Всё ещё тишина. — Начинаю непрямой массаж сердца. Лютор приложила два пальца к малышу, и уже они заняли практически всё место на его грудной клетке. Несильно надавливая, но достаточно, чтобы гнать кровь по его организму, Лена начала считать. — Десять… тридцать… пятьдесят… девяносто. Дышим, — пока Ева обеспечивала поступление кислорода в легкие, Лютор слушала сердцебиение через фонендоскоп. — Пятьдесят… — «слишком мало, чтобы быть нормальным уровнем». — Готовлю адреналин, — Ева отошла, набирая лекарство в шприц. Лена продолжала непрямой массаж сердца. — Как у вас там? — Сэм боролась со всё ещё кровоточящей маткой, накладывая зажим за зажимом. — Реанимируем… Пятьдесят… Семьдесят, — Лютор перехватила мешок, подавая кислород, пока Ева вводила адреналин внутривенно. — Готово, — Тессмахер отложила шприц, принимая эстафету реанимации и забирая мешок. Всё четко и слаженно, переживать они будут потом. Приборы нещадно пищали, и было непонятно, ребенок ли это или звуки со взрослой части операционной — всё смешалось в один гул в ушах. — 30 секунд, мисс Лютор, — Ева тронула главного врача за рукав, отрывая от мыслей и заставляя прекратить непрямой массаж сердца. Лена быстро послушала пульс и расслабленно выдохнула: — Восемьдесят пять. Подключи его к ИВЛ и переведи в реанимацию. И пока глаз с него не спускайте. Я скоро подойду. Ева кивнула и, быстро выполнив указания, вывезла ребенка в специальном боксе с подключенным кислородом. — Сэм? — Лена подошла к подруге. Одного спасли, но надо собраться вновь, потому что состояние матери всё ещё было критическим. — Я… Я не могу… — Ариас обессиленно опустила руки. Она была наполовину в крови, часть матки была скоагулирована, уже стояло миллион зажимов, но кровотечение не останавливалось. — Эти артерии… Они просто не закрываются! Это же естественный механизм защиты, но, черт, сейчас он играет против нас! — Спокойно, мы что-нибудь придумаем… Что-то вводили? — Уже ввели всё, что только можно… — Сэм продолжала накладывать зажимы, попеременно работая коагулятором, но по её потухшим карим глазам Лена видела, что подруга уже словно попрощалась с пациентом. — Эй, мы справимся… Лена подошла ближе, чтобы подержать края раны, но в этот момент плацента отслоилась окончательно, и очередная порция крови брызнула наружу. — Чёрт, у нее так аппарат будет бесполезен. Ставьте эритроцитарную массу! — Показатели? — Сэм едва повернула голову к анестезиологу, но он и так знал, что обращаются к нему. — Гиповолемический шок. Инфузии не справляются, она теряет слишком много крови… — Твою ж мать… Сэм бросила окровавленный зажим рядом. Несколько секунд она пыталась судорожно придумать, что же делать, но, кажется, все акушерские методы в данном случае были бессильны. Ни лекарства, ни физическое воздействие на матку не давали никакого результата. — Я сейчас! Лютор выбежала из операционной, оставив подругу недоуменно смотреть ей вслед, так и не сняв окровавленный хирургический костюм. Сэм лишь устало вздохнула и продолжила накладывать зажимы туда, куда могла, и коагулировать там, где не могла. — Такими темпами мы ей всю матку сожжем…

***

— Кара! Лена влетела в операционную, толкнув дверь. Благо, она сняла на ходу перчатки, иначе она оставила бы кровавый след ладони на бежевом материале. Дэнверс быстро повернула голову на знакомый голос. Голубые глаза моментально округлились. «Хорошо, что здесь есть ещё хирурги. Если бы Кара была одна с пациентом, я бы не смогла её забрать». — Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста… — Что… Что произошло? — Кара словно в замедленной съемке начала приближаться к своей девушке. — Нет времени, по дороге объясню! Лютор трясло. Это было видно даже невооруженным глазом, а Кара, которая знала Лену лучше всех в этой операционной, заметила это и подавно, как только надломленный голос зазвучал в помещении. — Хорошо, — Дэнверс обернулась к Люси. — Закончите тут без меня? Ния, ты ассистируешь. — Да, босс, — ни капли игривости в голосе Лейн, которые были ещё пару минут назад. Она видела, что происходит что-то серьезное, и шуткам сейчас не место. — Нал, бери зажим… Лютор и Дэнверс уже быстрым шагом вышли из операционной, и Лена на ходу принялась рассказывать: — У нас преждевременная отслойка плаценты, домашние роды, она поступила, уже когда совсем поплохело. Потеря 1,5 литра в начале, сейчас уже не знаю, мы занимались ребенком. Селл Сейвер не справляется, кровотечение не останавливается. — Эритроциты вливают? — Да… Я… Я подумала… Лена начала задыхаться. То ли от быстрого шага, то ли от волнения, то ли от всего вместе. Кара остановилась, хватая её за плечи. Да, времени было мало, но паникующий хирург ещё никому не помогал: — Эй, я рядом. Всё будет хорошо, слышишь меня? — Да, я просто… Нам надо быстрее… — Тебе надо успокоиться, Лена. Дыши со мной, давай. Вдох, выдох… — Я абсолютно спокойна, что ты… Кара прислонилась к губам девушки своими, закрывая рот и избавляя мозг ото всех тревожных мыслей. Дэнверс отстранилась так же быстро, как и наклонилась, но этих трех секунд хватило для того, чтобы Лютор перезагрузилась. Уже более уверенным, хоть и хриплым голосом брюнетка пробормотала: — Я спокойна. С… Спасибо. — Хорошо. А теперь расскажи мне, чем я могу помочь. Врачи двинулись дальше, и на лице Лютор больше не было паники и растерянности, как минуту назад. Она вернулась в своё состояние главного врача. — Помнишь пациентку с миомой матки? Ты сделала ей эмболизацию маточной артерии. — Да, которая ещё с эклампсией. — Именно. Так вот, что если сейчас сделать то же самое? — Сделать временную эмболизацию, чтобы остановить кровотечение? — Кара на секунду задумалась, открывая дверь перед Леной в предоперационную. — Это должно сработать. Потом эмболы рассосутся, матка продолжит питаться, но сосуды будут уже затромбированы. Лена, ты гений! — Не делай поспешных выводов, — Лютор снова быстро намылась, меняя хирургический костюм на новый стерильный. Кара последовала её примеру. — Здесь есть рентген и набор для эндоваскулярной хирургии? — уже заходя в операционную, спросила Кара. — Рентген есть, набор сейчас будет, — перепуганная медсестра выбежала за необходимым. — Мисс Ариас, — Кара подошла к Сэм, которая всё ещё пыталась остановить кровотечение самостоятельно. Картина была неутешительная. Всё операционное поле было залито кровью, приборы нещадно пикали, сигнализируя о критическом состоянии пациента. На стойке капельницы висело уже два пустых пакета с кровью, а Селл Сейвер не переставая перекачивал алую жидкость через себя, поддерживая жизнь в теле девушки. Да, такими темпами долго она не протянет. — Вы что-то придумали? — Сэм подняла затуманенные глаза. Капельки пота стекали на висках. — Эмболизацию маточный артерий, — Кара кивнула, принимая из рук вернувшейся медсестры набор и надевая защиту от излучения. — Звучит надежно, — Ариас выдохнула, когда Кара взяла её за руку и отвела коагулятор от полости матки, останавливая акушер-гинеколога. — Дальше я, Сэм. Иначе ты оставишь её без матки, — Кара сказала это очень тихо, улыбаясь под маской. В любой другой ситуации Сэм разозлилась бы, какого черта кто-то командует ею на её же операции. Но сейчас шатенка настолько выдохлась, что была благодарна Дэнверс за то, что та её остановила. Сама врач вряд ли смогла бы. Не в её правилах останавливаться на середине пути. Но сейчас это было необходимо. — Да, я… Хорошо, Кара… Сэм отошла, а вскоре всех без защиты попросили выйти, так как в операционной включили рентгеновское излучение. Лена стояла, прислонившись к стене снаружи в коридоре, пока Ариас маячила перед ней туда-сюда. — Сэм, успокойся. Кара знает, что делает… — Я знаю, Лена. Просто… Я вспомнила свою первую операцию, когда я была ещё ординатором. Меня взяли ассистировать, уж не знаю, по какой причине, ведь операция была сложная. Тогда ещё не существовало таких методов эндоваскулярной хирургии, как сейчас, и мы ничего не могли сделать. Просто перекрывали сосуды, которые не переставали кровоточить. Та пациентка… Она умерла прямо на столе. От кровопотери. И сейчас… Ариас встала рядом с Леной, откидывая голову, прислоняясь макушкой к прохладной стене и закрывая глаза. — Сейчас мне показалось, что я вернулась в то время. И снова ничего не могу сделать. Как я могла напрочь забыть про эндоваскулярную хирургию? — Со всеми бывает, Сэм. Главное, что теперь у нас есть шанс спасти эту девушку. Лена умолчала о собственном приступе паники. Что это было? Ощущение, что ничто не находится под твоим контролем? Страх ошибиться где-то, за что потом все и вся будут тебя упрекать? Или очередное столкновение с потенциальной смертью, которое после эпидемии ассоциируется у Лютор исключительно с возможной потерей Кары Дэнверс? Ответ на этот вопрос не могла Лена дать даже сама себе, и это… пугало? Настораживало? Нет, это накладывало обязательства. Перед собой и перед пациентами. Если бы не Кара, Лена бы сегодня потеряла контроль, поддалась панике. И неизвестно, чем бы это закончилось для девушки, которая лежит сейчас на столе. И Лене необходимо разобраться с этим до того, как она кому-либо навредит. Лену выдернул из мыслей радостный голос медсестры: — Кровотечение остановилось! Мисс Лютор, мисс Ариас, можно зашивать.

***

— Как ты? Кара вышла на крышу, потирая шею. Лена стояла к ней спиной, практически у края, обхватив себя хрупкими руками и опустив плечи, на которые в последнее время было взвалено слишком много. Блондинка встала рядом с девушкой и тоже посмотрела на заходящее солнце. Засыпающее светило равномерно окрашивало простыню облаков мягким розовым цветом, а теплый ветерок обволакивал свежестью после духоты больничных коридоров. Приятно было просто стоять здесь и думать ни о чем. — Лена? Ты в порядке? — Кара повернула голову к главному врачу, любуясь любимым профилем. Она была такой красивой в этом предзакатном свете. — Я совсем размякла, да? Лютор сложила руки на груди, защищаясь то ли от порывов ветра, то ли от упреков и обвинений в собственный адрес у себя в голове. — Почему ты так считаешь? — Кара закрыла глаза и вдохнула полной грудью, подставляя лицо ветерку. Она бы так стояла рядом с любовью всей своей жизни до её конца. — Я поддалась панике. Я могла навредить пациенту, не справившись со своими чувствами. — Что случилось, Лена? Почему ты запаниковала? — Я… Я не знаю… — Лютор устало опустила голову. — Я уже просто не знаю, что я чувствую и какие эмоции испытываю и почему. Это… так тяжело объяснить… — Я понимаю, — Кара придвинулась ближе и мягко обхватила холодные пальцы своей ладонью, опуская их сцепленные руки. — Если ты когда-нибудь захочешь это обсудить, я рядом. — Спасибо, — Лена впервые за их нахождение на крыше повернулась к Каре, и кардиохирург ахнула от зелени глаз главного врача. В них было столько эмоций, столько непонятых переживаний, которые ещё предстояло понять, осознать и принять. Девушки продолжили стоять, наслаждаясь видом красивого неба над мегаполисом. Неизвестно, сколько времени уже прошло, но это было и не так важно. Кара была уверена, что Люси с Нией уже закончили операцию без нее, а Лена обещала себе, что скоро, совсем скоро спустится в реанимацию новорожденных и обязательно проверит того малыша, который недавно появился на свет. Скоро… Только ещё немного постоит в тишине… — Переезжай ко мне? — неожиданно, кажется, слишком громко в тишине между ними, проговорила Лютор, не поворачивая головы к Каре. — Ч… Что? — Дэнверс пришлось несколько раз моргнуть, чтобы понять, что ей не послышалось. — Я просто подумала… — тяжелый вздох, очередным бременем ответственности ложащийся на плечи главного хирурга. — Мы столько времени тратим напрасно, хотя могли бы проводить его вместе. Просыпаться по утрам, вместе завтракать, спешить на работу. Вечером ужинать и читать перед сном, свернувшись калачиками. Обниматься каждую свободную минуту или когда захотелось. Это же так просто сделать, но мы по какой-то причине находимся в разных концах города, изредка заезжая друг к другу в гости… Несколько минут тишины, но в обеих душах не было ни шторма, ни бури, лишь тихая и спокойная гладь в присутствии друг друга. — Ты уверена? — Кара сжала хрупкие пальцы, способные одним взмахом разрушить её или воскресить. — Это единственное, в чем я действительно уверена в своей жизни, Кара, — столько стойкости и непоколебимой решимости было в голосе главного врача, что у Дэнверс мурашки пробежали по спине. Или это из-за ветра на крыше? — Жизнь слишком коротка… для всего этого… Кара притянула брюнетку к себе и поцеловала в висок, обнимая сильнее. Столько много было на душе, но слова были ни к чему. Они и так всё чувствовали по биению сердец друг друга.