Трезвый

      Может это были нервы, может плохое предчувствие. Внутри Питера закрались разные сомнения. Когда он наконец набрался смелости, чтобы зайти внутрь, он свернул к маленькой кофеварке в дальнем углу мастерской, просто для того, чтобы сделать хоть что-то для мистера Старка, хотя бы приготовить кофе.       Питер никогда не думал, что окажется в такой ситуации.       «Кто мы?»        Это был вопрос, который не давал ему спать по ночам (в те дни, когда он не работал человеком пауком, конечно) и который не мог не звучать глупо, даже для себя. Он никогда не думал, что будет важным определиться в этом, но он действительно в этом нуждался. Ему жизненно необходимо было поговорить об этом с мистером Старком и узнать, значил ли он хоть что-то для гения. Хотел перестать чувствовать себя заменой другого человека.       Когда кофе был готов, он подошёл к Старку и протянул ему дымящуюся кружку. Тони уже некоторые время работал над новым проектом.       Питеру нравилось смотреть, как он работает, сосредоточенность на его лице была очаровательной. То, как его взгляд загорался, когда он находил решение проблемы было бесценным. Тогда Питер смотрел на него и улыбался, он был будто единственном в этой вселенной.       Иногда, когда Тони пил, он говорил ему, как бы изменил свою жизнь в лучшую сторону, как бы он радовался времени, которое они проводили вместе. Питер понимал, это чувство было намного лучше, чем думал мистер Старк, несмотря на постоянную неопределенность, которую вызывали у него их отношения. Этот взрослый мужчина с болезненным прошлым и разбитым сердцем, был всегда лучше всего.       Нет, это не может быть просто секс. Не тогда, когда Тони говорил ему такие вещи. Поддерживать иллюзию своими красивыми словами, чтобы потом избавиться от него, было не то, что сделал бы Тони. Надежда растекалась в его груди, он умолял себя не ошибиться.       Питер глубоко вздохнул.       «Вот мы и пришли» — Знаете, мистер Старк, некоторое время назад я думал о том, как мы впервые поцеловались. Когда мы были в вашей машине, и вы просили меня вернуть костюм, это, кстати, было грубо с вашей стороны. Но я понял этот урок, я так думаю. Я уже не делал ничего глупого, как в тот раз и… — мог ли он когда-нибудь говорить не уходя от темы? Питер очень сомневался в этом. Это были нервы, да, всего-лишь нервы. — У меня болит голова, малыш, — к счастью, Тони прервал его. Он отставил в сторону кусочки, с которыми работал, и обратил все своё внимание на Питера, который теперь неподвижно стоял у его ног с красным лицом, — переходи к делу. — Что.? Я просто хочу…хочу знать, что… — Тони поднялся во своего места и подошел к Питеру ближе, положил палец на подбородок, чтобы поднять его лицо и иметь возможность смотреть в эти карие глаза. — Просто скажи. — У нас…между нами что-то есть? — он говорил так быстро, что Тони с трудом удалось его понять. Расслышав слова Питера, он отпустил его лицо и сделал шаг назад. — Будь яснее, Паркер, — Питер не мог не разочароваться, когда Тони отошёл от него. Может он ошибался? Может это была его ошибка, но он не мог уже отступить. Он хватает воздух и набирается смелости, чтобы спросить еще раз. — Мы пара?        Тони скорчил гримасу на этом вопросе. И чёрт возьми, это было очень плохо. — Тебе семнадцать, Питер. Если у тебя будет «пара», это должен быть кто-то твоего возраста. Не сорокасемилетний мужчина.       Питер смотрел на него растерянно и немного раздражённо. Он ведь пошутил, правда? — Ах, правда? Тогда почему вы всё ещё просите меня приходить к вам по вечерам? Как бы вы не притворялись, что между нами ничего не происходит, я знаю, что вы помните также хорошо, как и я каждый раз, когда вы были внутри меня, когда я был на вас, — Питеру чертовски надоело притворяться. В его тоне было слышно всё то разочарование, что было с ним на протяжение нескольких месяцев. — Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Мы, — он сделал шаг, указывая на пространство, разделявшее их, — мы просто не можем быть вместе, Питер. — Подождите… Почему? — Раненный взгляд в этих щенячьих глазах заставил Тони почувствовать себя самым несчастным существом на планете. — Ты удивительно много значишь для меня, Паркер. Ты понятия не имеешь насколько. Но то, что я сделал — неправильно. Я знаю, что воспользовался тобой, а потом я просто не знал как остановиться, — Тони тяжело вздохнул, — но мы не можем быть вместе, пойми. Я сломаю тебя, если ты останешься со мной, как и всех остальных. Ты заслуживаешь большего, ты заслуживаешь кого-то лучше, чем я. — Нет никого лучше вас, мистер Старк, — когда Питер смотрел на него с обожанием, как сейчас, Тони думал только о том, как он мог с ним так поступить, — пожалуйста…       Питер сделал шаг вперед, Тони отступил назад, но Питер взял лицо гения в свои руки. Он был ниже его, но Тони был уверен, что через пару лет это изменится. Питер преодолел разделявшее их расстояние и коснулся губ наставника. Это был первый раз, когда они так касались друг друга, без сексуального желания, только легкое касание, что-то нежное, что утешало их обоих. Тони стоял прикрыв глаза и слегка качая головой. — Уходи, Питер. — Но… — Простой сделай это, — лицо Питера ожесточилось. Тони подумал, что он так выглядит взрослее, нежели злее.        Питер повиновался и сразу отвернулся, больше не пытаясь спорить. Он шел не оглядываясь и не издавая ни звука, он хотел сохранить чувство собственного достоинство.       Тони не верил, что чувствовал себя настолько одиноким когда-либо. Но он должен был сделать для Питера всё, что в его силах. Он мог смериться с чем угодно ради этого ребёнка, даже если бы он остался без компании, даже если это уничтожает его. Он винил себя за то, что не нашёл в себе мужества остановиться раньше, он не хотел заходить с ним так далеко, он не хотел разбивать ему сердце.       Всё, что он хотел сделать — это позаботиться об этом маленьком сбившемся с пути мальчике, который попал в неприятности, слишком большие для него, но в итоге причин только боль. Тони Старк ни для кого не был хорошим, он разрушал все отношения, в которых пытался сделать всё возможное. Он не хотел такой участи для Питера. Именно поэтому оттолкнуть Питера было лучше всего. Теперь проблема заключалась в том, чтобы держаться подальше от единственного человека, с которым он чувствовал себя хорошо. Алкоголь снова стал его лучшим другом.