Еще раз на похоронах

«Любовь к тебе маскирует опасность, Преображая ее до надежности»

[Две недели после пробуждения, Больница] В голове еще было немного туманно, а буквы в словах делали рокировку, словно в шахматах, отчего иногда получались забавные, по мнению других медсестер, оговорки, которые Стайлз чаще всего говорил по утрам. В больнице все было строго и по расписанию. Сон, еда. Его контролировали, каждый день спрашивали, как он себя чувствует, что-то проверяли. И он врал, что все отлично, лишь бы поскорее уйти домой. Это место ему не нравилось. То ли из-за кровати, то ли из-за травмы, но ему стали сниться кошмары. Пару раз он будил других больных своих криком, и медсестра давала ему успокаивающее. Но оно не действовало. А еще было ужасно горьким. Он не проглатывал его, а прятал за языком и выплевывал. А потом просто лежал всю ночь, разговаривая или думая, и засыпая к утру. Из-за недосыпа его лечение проходит медленнее, и он все время хочет спать, чуть пошатывается и говорит вслух чаще, чем поймет, что сказал, а не просто подумал. И, наверное, потому у врачей есть повод продолжать его держать в больнице еще какое-то время. Но он так хочет домой. Спать одному ночью здесь страшно. Стайлз лежит на кровати. Карандаш, которым он закрашивает тень, шаркает по бумаге. В палату входит мама Скотта. Стайлз не слышит ее приветствия, продолжая увлеченно рисовать. Мелисса решает оставить друга своего сына в покое, и идет сама забрать больничную одежду из ванной. Она входит и выходит из ванной, толкая дверь за собой. Та закрывается. Со щелчком замка карандаш падает из руки Стайлза, и он вскакивает, крича и смотря на дверь. Паника. Ее невозможно просто сдержать. — Господи. Что такое? — Мелисса перекладывает стопку вещей на одну руку и хмурится. Стайлз поднимается с кровати, подходит, молча открывая дверь обратно и смотря пугливыми оленьими глазами на маму друга, который еще ни разу не пришел его навестить. Это обидно. И у тени есть свое мнение на этот счет. Но Стайлз предпочитает не слушать тень. Возможно, Скотт просто забыл. Забывает каждый день. Это в его духе, не уметь планировать свой день, каждый раз откладывая что-то важное на завтра. Чужое присутствие теперь ощущается даже и днем. Стайлз его не видит. Но чувствует и слышит. Он все время стоит позади, говорит на ухо. И сейчас чужое холодное дыхание опаляет ему шею. По ней сразу идут мурашки и становится холодно. Стайлз натягивает рукава на костяшки рук, обнимая себя, и идет обратно к кровати. Тень следом, словно хвост, который не может не быть за спиной. — Не надо закрывать дверь. Кровать чуть скрипит под весом Стайлза. — Но почему? — хмурится Мелисса, не понимая и смотря на ванную. Обычная комната. Обычная дверь. Это не в ее пределах понимания, знает Стайлз, поэтому не углубляется в подробности. Очень тихо, Стайлз шепчет себе под нос: «Иначе он не сможет уйти». Впрочем, медсестра слышит, хоть и плохо. Она пару секунд задумчиво смотрит на мальчика, которого знает, но которого не узнает, а потом в палату входит Джон в своей будничной одежде. Он замечает знакомую женщину и кивает ей приветственно, но Мелисса качает головой. Беззвучно она дает знак «надо поговорить» и кивает на коридор. Мелисса выходит первая. Джон отдает Стайлзу его вчерашний заказ на картошку и молочный коктейль, и, пока подросток увлечен божественной (в сравнение с больничной) едой, отец оставляет его одного, дабы переговорить с медсестрой в коридоре. Мелисса стоит недалеко. Джон подходит, хмуря лоб. — Что-то не так? Пришли плохие анализы? — Нет, — Мелисса качает головой, — но… Она вздыхает. А нервы Джона, которые уже не выдерживают, лопаются, как натянутые струны. — Но? Мэл, говори, как есть. Я не в состоянии гадать. Что случилось? — Стайлз ведет себя странно, — негромко отвечает женщина. — Это… Еще нельзя говорить о том, что это, последствия медикаментозной комы, или же последствия удара, или что-то еще. Но я чувствую, что что-то не так с ним, Джон. Я думаю, надо сделать МРТ, чтобы убедиться, что с мозгом все в порядке. Джон тяжело вздыхает, его плечи никнут. Он трет глаза, а потом спрашивает: — Ты думаешь, с ним происходит тоже, что и с Клаудией? — Нет. Я не знаю. Возможно, это просто заблуждение, и я просто паранойю. Давай, сначала Стайлз пройдет МРТ, а потом уже будем решать. Все будет хорошо. Не переживай. Относись к этому как к просто дополнительной мере предосторожности. Лучше перепроверить, верно? — Верно. — Вздыхает Джон. — Спасибо, Мелисса. Женщина подбадривающее улыбается и уходит. Джон не спешит возвращаться в палату. Вместо того он идет к стульям у стены, садясь на один, ставит локти на колени и закрывает лицо ладонями, пытаясь успокоиться, прежде чем возвращаться к своему малолетнему сыну. Сыну, сознание которого расщепилось на две части, орла и решку. Какой стороной упадет, той и быть. Но надеяться на удачу — глупо. С Клаудией удача им не помогла. Если опасения Мелиссы правдивы, то нужно будет что-то предпринимать. Иначе… Если это тоже, что происходило с Клаудией в прошлом, от Стайлза останется слишком мало. Клаудию было не узнать перед ее кончиной. Клаудия до болезни и после — это были две совершено разные личности. И вторая пугала не только Стайлза, но и самого Джона. Но еще рано строить будущее, что не определенно. Джон встает, надевая маску спокойствия, и входит в палату Стайлза. Тот улыбается словно ничего не было: — Куда ты ходил, пап? Кстати, смотри… — Стайлз быстро переворачивает страницу, пряча рисунок тени, поднимая альбом и показывая рисунок рыбы, который вчера нарисовал Мартин на обеде в его альбоме. — Как тебе? Джон подходит, смотрит на рисунок, но видит совсем не его. Он мычит, ерошит короткие волосы Стайлза, а потом садится в кресло. — Чем еще занимался, кроме рисования? — буднично спрашивает отец. В голове помехи. Эти помехи мешают контакту. Над ухом Стайлза раздается хриплый вдох. Он прикрывает глаза. Тяжелое сиплое дыхание тени пугало его. Но теперь оно приелось. Словно просто белый шум. Наверное, когда-нибудь он так привыкнет к этому, что перестанет просто замечать. И все будет как всегда. А пока все не так, как всегда, просто нужно притворятся, дабы все стало на свои места как можно скорее. Он просто хочет вернуться к своей прежней жизни до аварии. — Ну… — Стайлзу улыбается и тянется за еще одной картофелиной. Он почти все съел, но все еще голоден. Наверное, это все больничная еда. Она какая-то пустая. Даже любимый фритюр не смог с первого раза заполнить все дыры. Тень усмехается над ухом, словно прочитав его мысли и найдя в них что-то забавное. ****** [Настоящее, Заповедник БХ] К десяти вечера, когда солнце село и стало темно и холодно, большая часть старшеклассников и парочку людей постарше собрались на горе у пикниковой зоны для посиделок у костра. Практически каждый месяц в городе где-то, да устраивалась вечеринка. Если бы не это, то жители Бейкон Хиллс бы уже давно погибли от серости будних дней. Иногда хочется какой-то разрядки. Особенно тем, кому около восемнадцати, осбенно после того, как в школе кого-то убивают. Есть много плохой энергии, которую нужно сбросить. И много энергии, которую нужно впитать, дабы было чем потом питаться зимой. Зима близко. И нужно успеть. Кора сидела в машине, елозя на месте. Черт, надо было не выпендриваться и надеть менее вызывающий топ. Комары ее съедят. Придется держаться ближе к костру. Телефон девушки вздрогнул от придешего смс. Вздыхая, Кора прочла «выходи» и облизнула губы. Дерек ее убьет завтра. Если, конечно, она будет в состоянии завтра воспринимать чужие слова. Ее план напиться никуда не делся. Внутри все болит. Нет сил больше терпеть. И Дерек, если бы он отвез ее, все испортил бы. Даже если старший брат пообещал не лезть, Кора бы не смогла расслабиться. Дерек напрягает и сдерживает одним своим присутсвием. Именно поэтому, оправдывала себя девушка, иначе было никак. Она обманула Дерека, сказав, чтобы брат заехал за ней к десяти, а сама уехала из дома с парнем со школы уже в девять тридцать. Наверное, можно было бы и раньше, но Кора долга рылась в шкафу, потеряв время на том, и в итоге получилось так, как получилось. К счастью, Дерек слишком точный. Приехал именно к десяти, а не раньше, и все получилось так, как планировала Кора. Вы: «Прости. Я уже тут. Сегодня без нянек. Ключи под ковриком». Дер: «Тут это где?» Дер: «Ты ведешь себя как ребенок» Вы: «Мне все равно» — Кто там? — спросил водитель. — Тео, смотри на дорогу, — пробурчала Кора. — И так паршиво. Не хватало еще в аварию попасть. Тео хмыкнул, вернув взгляд на дорогу. Желтый свет фар освещал темную местность, деревья возникали из ниоткуда, а дорога казалась уходящей на тот свет. Очень метафорично. И, быть может, перспектива отправиться за Лорой, чем-то завлекала Кору пару дней назад. Но это прошло. И сейчас Кора пристегнулась, опасаясь, что одноклассник благополучно вскоре врежется в какой-нибудь дуб или ель и угробит их вместе. Ромео и Джульетта не самая любимая история любви Коры. Ей никогда не нравились истории, в которых смерть и любовь идут нога в ногу. Если уж любить, то со счастливым концом, а не там, где все умирают и занавес опускается на моменте на кладбище. Свою любовь она еще встретит. И все будет прекрасно. Они, может, и были с Лорой двойняшками, но они разные. И судьбы у них разные. Вот и все. Машина резко свернула. Кора взялась за ручку, упираясь ногами в пол и вздыхая, кидая яростный взгляд на водителя. Если бы все знакомые уже не расписали, кто с кем поедет, и свободные места в других машинах были, она бы ни за что не поехала с Рэйкеном. Этот самолюбивый зализанный тонной геля парень совсем не в ее вкусе. Ей нравятся милые конфетные мальчики. А не холодные змеи. Тем более, кажется, у Тео кто-то есть. Кора помнит, что тот был занят. Вспомнить бы еще, кем. Слишком много лиц женского пола ошивается возле Тео каждый день. Сложно вспомнить, кто из них «та самая». — Твоя взяла, — вдруг начал Тео. — Мы сегодня попробуем. — О чем ты? — вздохнула Кора. Разве они о чем-то разговаривали? Может и так. Она не помнит. Слишком глубоко ушла в свои мысли. Скорее бы приехать и напиться. Кто-то обещал притащить дорогой виски. — О сексе. О чем же еще. — Голос Тео был так спокоен, словно они бы давно уже встречаются. От наглости у Коры перехватило дыхание. Она в шоке посмотрела на парня, который послушно глядел на дорогу. Так как они свернули с главной, то скорость снизилась, и опасность миновала, но Тео все равно смотрел вперед. И сейчас Кора сказала бы, что парень делает это назло. Кто она, он считает? Какая-то нимфоманка, что и рада ноги раздвинуть? Кулаки чесались врезать по красивому лицу напротив. Но не резонно бить того, кто тебе помог, пускай и незначительно. — Какой еще нахрен секс? — не могла не спросить Кора. — А какой тебе нравится? — усмехнулся Тео. — Хочешь, я могу быть с тобой жестче… Кора открыла и закрыла рот. Они приехали. Тео припарковался возле чужой Nissan Versa. Было видно людей неподалеку, среди кронов деревьев. Кора открыла дверь, поставив одну ногу на сухую траву. — Пошел ты. Кора вылезла на воздух. Тео проследил, как девушка, виляя бедрами, уходит. Это еще не все. Он знает, что удачно закинул удочку. И Кора попалась на крючок. Остается только удачно вытащить рыбу из воды в нужный момент. А наступит этот момент, когда окружение вокруг утонет в алкоголе и грехах. Тогда, когда никому не будет дела до того, кто в какой куст ушел отлить, а за какой потрахаться. Наверное, это пару часов, а может, чуть больше. Тео вышел на улицу, блокируя машину и убирая ключи в карман. Тело погорячело. И душа была полна энтузиазма. Ощущая еще парфюм Коры в воздухе, Тео пошел следом, ведомым им, уходя с импровизированной парковки на поляне к зоне у обрыва, где стояли столики и лавки для пикников. С этого места открывался чудесный вид на ночной город. Бейкон Хиллс как на ладони. Смотри и любуйся. Правда, большинство предпочли любоваться другим. Здесь было тихо и малолюдно. Но одном из столов Тео увидел знакомую фигуру. Облизнув губы, он подошел со спины, как хищник, и обнял Стайлза, положив подбородок ему на костлявое плечо. — Кто-то вылез из своей пещеры? — вздохнул на ухо ему Тео. Стайлз поставил бутылку на стол рядом, пытаясь отцепить цепкие руки Тео своими. Тот так его обнял, что было почти невозможно дышать. Тео не хотел отпускать. Гадина. Тогда Стайлз защипнул ногтями кожу на кисти Тео, и тот был вынужден, когда проступила кровь, разорвать объятия и отступить. — Кусаешься, — усмехнулся Тео, садясь рядом и вытирая пятнышко крови о джинсы. — Не похоже на тебя. — Кто легко сходится с дурными, сам дурной, — ответил Стайлз, снова смотря на город. Свет в домах где-то зажигался, где-то гас. Прекрасный баланс. — Какого черта ты здесь делаешь? Тут ведь нет твоих пассий. Большинство здесь тебя не переносят на дух. И не говори, что пришел ради меня. В этот бред даже самый наивный ребенок не поверит. В темноте глаза Рэйкена блестели по-дьявольски. Тот окинул взглядом Стайлза, который разоделся не по погоде, напялил узкие джинсы и ничего такую косуху, под которой только футболка. Не то, что в школе. Бессмысленные толстовки в клетку и мешковатый низ. Ревность уперлась Тео в горле как рыбья кость. Он понимал, что его овечка не ради него постаралась, а ради кого-то другого. И собственник не мог просто отпустить такое с рук. Тео зацепил рукой ремешок Стайлза, пододвигаясь и вместе с тем опуская свою руку ниже. К счастью, людей вокруг больше не было. Все ушли к костру, побоявшись комаров или зайцев в кустах. К ним же двоим комары не липли, боясь, наверное, притрагиваться к настолько горькой крови. — Отъебись, — Стайлз убрал руку Тео, вставая, но Тео резво поднялся следом, не давая уйти. Идеальная чуть самодовольная улыбка бесила. Стайлз сделал выпад, спрашивая: — Что, думаешь, в угол загнал как кролика? — Так и есть, — Тео попытался снова его зацепить, потянув свои когтистые лапы вперед. Но Стайлз сделал шаг назад к обрыву. Позади лишь хлипкое ржавое ограждение, основание которого уже частично торчит из земли. А потом пропасть. — Ты мой кролик. Всегда был. А сейчас, почему-то, решил иначе. Ради кого ты пытаешься строить из себя крутого? Он все насаждал, вынуждая шагать назад. В итоге Стайлз уперся в ограждение. Пни — и то полетит вниз. Может, и ты вместе с ним. И в ряд ли кто сможет выжить после падения с тридцати пяти метров. Тут с простого склона навернешься и голову свернешь. Но что такое угроза жизни для того, кто бессмертен. Зная свои возможности, и не имея страха перед Богом Смерти, с которым когда-то заговаривал светские беседы в Нижнем Мире, Стайлз, неожиданно для Тео, развернулся, перекидывая ногу через заборчик. Наблюдать то, как меняется взгляд Тео с ублюдочного на истинно испуганный, восхитительно. Может, они давно вместе и много темного сотворили на пару, но Тео всегда был в их дуэте большей заразой. Он выкидывал что-то то, отчего могло стать страшно, а не Стайлз. Сейчас все иначе. Времена меняются. — Кто сказал, что я строю из себя кого-то? Может, это ты просто впервые видишь меня настоящего? — Что ты делаешь? — Тео хотел подойти, но Стайлз шевельнулся, а черные крупицы земли под ногами слетели вниз, подобно крошкам шоколадного печенья, что лежало на воздухе слишком долго. Тео замер. — Если ты упадешь, то умрешь. Ты в курсе? — Если я упаду, то все будут думать, что это ты меня столкнул, — парировал Стайлз, после чего не сдержался от ухмылки. Манипулировать так приятно. — Чего ты добиваешься? — Тео нахмурил лоб, теперь уже не будучи таким дерзким, а будучи запуганным так просто, всего за минуту, каким-то Стайлзом. Стайлз пожал плечами, смотря вниз. И правда высоко. Даже не видно насколько. Хвойные верхушки деревьев все скрывают. Если падать, то точно зацепишься за ветки сосен и, вероятно, сломаешь хребет. И место внизу такое, поросшее, что если после падение и выживешь, то спасателей не дождешься — им придется через заросли пробираться, еще и с носилками наперевес. Тут быстрее умрешь от скуки, чем дождешься. Наверное, не зря это место не пользуется большой популярностью у семей. Опасное местечко для семейного отдыха. Но пользуется очень даже у самоубийц. В прошлом году девушка, кажется, прыгнула отсюда. Об этом и в газете писали. Имя только уже и не вспомнить. Интересно, забудется ли его имя столь же быстро, или он более у всех на слуху, и его будут помнить долго. — Разве обязательно нужно чего-то добиваться? — спросил Стайлз хрипло. Голова чуть кружилась. Он взялся рукой за холодное ограждение, но обратно не перелез. — Я просто развлекаюсь. Как и ты. Ты же тут для этого, для развлечения? Вот и идти. Не порти мне мои планы. — Планы на что, на суицид? — Тео прошелся рукой по волосам. — Хрен с тобой. Делай что хочешь, туловище. Меня тут не было. Тео развернулся и ушел, его силуэт скрылся среди деревьев, меж которых просачивался приятный желтый свет костра. Стайлз хмыкнул себе и повернулся, идя по краю земли за ограждением вперед, ступая по полосе земли шириной сантиметров двадцать и представляя, словно выполняет смертельный трюк на цирковой арене. Овации. Пускай только в голове. Да-а… — Эй! — Чья-то крепкая рука резво дернула его в иную от обрыва сторону, перетаскивая через перила и утаскивая чуть поодаль, на безопасное расстояние от смерти. Досадно. Он было почти оступился. — Совсем рехнулся? — знакомые мятные глаза и запах хвои и шишек вдолбили в землю, не давая сдвинуться с места. Дерек крепко держал его за руку выше локтя, почти больно — физически, но так приятно до дрожи к коленках. Стайлз сглотнул, опустил взгляд и потом поднимая его вновь. — Глупый возраст, — улыбнулся он. Дерек медленно убрал хватку, оставаясь так близко, что можно было ощутить тепло волка. Правда, тепло лиса слабо ощущалось, но это осталось без внимания. На улице слишком холодно. Мало ли, почему человек может быть холоднее обычного. От ветра ли, от мертвой души ли. — Что глупый возраст? Зачем надо… — Дерек включил режим отца, и Стайлзу совсем это не нравилось. — Без нотаций, чувак. — Он закатил глаза, вяло толкнув мужчину, а потом пошел к ближайшему столу, дабы сесть на него вместо лавки. Выше к звездам. Звездам, что всего лишь следы от пуль. Дерек подошел и сел рядом, смотря хмурым взглядом на Стайлза, словно пытаясь залезть ему в голову и прочитать мысли. У Дерека уже был определенный образ Стилински, сложившийся в его голове, но слова той женщины в участке заставили засомневаться в том, насколько сложившейся образ соответствует реальности. Что реальнее. Его зарисовка, или же чужая. Правда за большинством, и Стайлз правда чудик с проблемами с головой, или же за меньшинством, за Дереком, и Стайлз более загадочная фигура, нежели его считают. — И часто ты так? — басистый голос волка резонировал в ушах, заставляя нутро дребезжать от приятных вибраций. Голос Тео не такой. Тео, если подумать, просто сопляк. Как сам Стайлз. Но Дерек выше их двоих. Величественный король на шахматной доске, на которой разворачивается эта игра. — Так, это подвергаю себя опасности? Ну, бывает, — Стайлз посмотрел на колено Дерека, решая, что делать со своим желанием подвинуться поближе, чтобы хвойный лесной запах ощущался сильнее. Стайлз не любитель ароматов, у него и одеколона толком нет, но запах Дерека ему нравился. Он пах домом. Какой-то… безопасностью? И спокойствием. Сложно найти спокойствие, когда всегда находил лишь хаос. Беспорядки всегда успокаивали его. Но с Дереком… С оборотнем спокойно даже так, просто сидя рядом с ним, и не делая ничего осудительного. Возле Дерека особенно и делать ничего разрушающего не хочется, наверное. Странное смешенное чувство. Что-то еще есть в нем, но не разобрать в этом ассорти вкусов, что. — Это ненормально, — обозначил факт Дерек, не желая идти против установки Стайлза на «никаких нравоучений». Стайлз хмыкнул и слез со стола, останавливаясь перед Дереком. Холодный белый лунный свет очертил его тощеватую фигуру. — Все ненормально, — ответил Стайлз. — Но у меня нет настроения обсуждать абсурдность бытия сейчас. Может, лучше пойдем к свету? Или ты предпочитаешь тьму? Дерек ответил не сразу. Но все же поднялся и кивнул. — Думаю, Кора у костра. Хочу ее найти. Стайлз поравнялся, едва касаясь плечом плеча волка. — Так ты здесь из-за сестры. Голоса других людей, смех и треск дровов стали громче. Тьма уступала перед светом, и в итоге они ушли с поляны у обрыва, оказавшись на другой более приятной полянке, где старшеклассники устроили костер. Вокруг костра лежали на траве бревна вместо лавок. Кто-то даже поставил палатку неподалеку. Дерек осмотрелся в поисках сестры, а Стайлз не спешил отходить. Он увидел Тео возле Коры, а Дерек увидел Кору возле одного из деревьев подальше от толпы. Девушка стояла со стаканчиком в руке и что-то говорила, смотря вперед. Тео смотрел на Кору, и Дереку не нравился этот взгляд. Оборотень шагнул вперед, а Стайлз взял его за руку, уводя к костру и полуоборачиваясь, говоря: — Без нотаций, без нотаций. Как думаешь, станут ли ваши отношения с Корой лучше, если ты будешь отчитывать ее перед всеми ее друзьями? Вот и я не думаю. Все были слишком веселы и немного пьяны, чтобы обращать внимания на Дерека, который впервые где-то засветился кроме похорон своей сестры, или Стайлза, который светится часто где, но всегда не без последствий. Это была просто ночь, в которую все собравшиеся хотели только напиться и забыться. День без негатива. Вернее, ночь. Ночь у костра, где парочки тихо рассказывали в сумраках друг другу свои истории и делились своими переживаниями. Как оказалось, Дерек был не самый старый на этой тусовке. Чей-то уже седой отец сидел возле костра, и у него в руках была акустическая гитара. Усатый молодой душой и старый телом мужчина смотрел то на искрящееся пламя, то на ребят напротив. Они вели какой-то разговор, в который ни Стайлз, ни Дерек, особенно то и не хотели вникать. Возле огня было так тепло. А темнота казалась такой уютной. — Эй, можешь помочь открыть? — Девушка с блондинистыми волосами, которую, кажется, звали Эрика, возникла перед Дереком и Стайлзом с бутылкой вина в руке. Она проигнорировала одноклассника, словно его не было, смотря только на красивого брутального мужчину, который заметно выделялся среди прочего прыщавого молодняка. Дерек молча посмотрел на Стайлза, а тот молча толкнул его в плечо, словно разрешая встать. Дерек поднялся, отходя недалеко и помогая девушке с ее бутылкой. Стайлз усмехнулся, смотря, как Эрика изо всех сил старается завлечь Дерека, но тот в упор не замечает ее выреза и красных губ, не видит, как она смотрит на него. Или же видит, но намеренно игнорирует. Что еще более жестоко, но и более забавно. Рядом приземлились ребята, которых Стайлз не знал, заняв место Дерека. Волку ничего не оставалось, кроме как сесть на свободное место — напротив Стайлза. Огонь, виляющий языками, словно в танце, разделил их двоих. А мужчина, словно только и ждал, пока все места займут, вдруг перехватил гитару поудобнее и заговорил. Этот мужчина напоминал Стайлзу его дедушку. Пускай он и видел его лишь пару раз в детстве. А Дереку он напоминал испанца, который нашел его без сознания в пустыни и притащил в свой дом, тем самым став его спасителем. Сладко-горькие воспоминания. Приятная ностальгия, жалящая как кактусовые иголки. — Однажды я был в мастерской парня, который собирал гитару, — начал мужчина с гитарой из красного дерева, и все замолчали, начав его слушать, посмеиваясь над шутками, что иногда выкидывал Грег, рассказывая, как эта гитара, что в его руках, у него вообще появилась. За разговором кто-то передал Стайлзу стаканчик с виски, как он понял на вкус. Дерек тоже получил свой. Но, зная, что спиртное без аконита все равно для него неэффективно, Дерек просто поставил стаканчик на траву назад. В отличие от Стайлза, который сделал пару глотков. Вскоре стало жарче и веселее. А мысли о Тео, который все еще должен быть рядом, улетучились из головы. Мужчина по имени Грег, который до жути, при лучшем рассмотрении, был похож на Гая Кларка, начал играть. Сначала он, словно проба пера, прошелся легко, как перышком, по натянутым струнам. И у тех, кто был возле костра, прошли мурашки по рукам от приятности звука. Акустика зазвучала громче, и было слышно лишь гитару и напев песни, которую мужчина не растягивал, а больше просто произносил, но это нисколько не мешало наслаждаться музыкой. Наоборот, слова звучали в ритм, заставляя сердце танцевать, и все вместе создавало магию, которая туманом накрыла всю поляну. «He said you tell me what it's worth You're the one who wants it Tune it up, play a song And let's just see what haunts it» В костре тлело чернеющее бревно, пожираемое светом. Наверное, на огонь правда можно смотреть, как и на воду, вечно. Но в воде все только тонет или же плавает на поверхности, огонь сжигает и обжигает, дарит тепло и освещает, бросает тени. Так много функций. Так много значений. Что-то старое горело в этом огне. Наверное, болезненные воспоминания прошлого, которые Дерек все время держал на привези возле себя. Боялся отпустить их. Но. Сейчас он отпустил. Совсем немного из них. И ему стало легче. Дерек поднял взгляд, скользя по желто-красному огню, и остановился на улыбающимся лице Стайлза. Дерек не мог не заметить, что улыбаться Стайлзу идет намного больше. Но что-то тревожное было в тени отбрасываемой светом. Огонь от легкого ветерка закачался, и Дереку на пару секунд показалось, словно он увидел лисью морду вместо лица Стайлза. Длинная и ушастая морда. Но это так глупо. И, наверное, Дерек просто слишком устал, и ему показалось. Он закрыл глаза. А когда Грег начал играть другую песню, более спокойную и мелодичную, и кто-то встал, дабы потанцевать медленные танцы на траве, Стайлз тоже поднялся, подходя к Дереку со спины и наклоняясь к его уху и обжигая его своим горячем дыханием: — Твоя сестра ушла развлекаться. Я тоже хочу. Может, пойдем в более тихое место? Дерек открыл глаза, смотря на место у дерева, где ранее была сестра и какой-то парень. Но там было пусто. Запах сестры еще ощущался в воздухе. И в нем не было страха. Лишь легкое возбуждение. Черт. Он ее упустил из виду, идиот. Но, наверное, так и должно было быть. Он слишком вмешивается в личную жизнь Коры. И он не может указывать ей, что ей делать. Это не его прерогатива. И… вдыхая еще… Дерек почувствовал другой запах. Из-за спины. Ненавязчиво сладкий. Ненавязчиво терпкий. Приятно, вкусно. Дерек повернулся, видя, как Стайлз уходит, и встал, чтобы пойти за ним следом. Светлая поляна осталась позади. И вот они снова окружены тьмой. Но в ней уже не так холодно. — Где ты? — Дерек переступил через корень, осматриваясь, но не видя Стайлза. Запах путался. Словно Стайлз ходил кругами. Но он бы не успел. Это сбивало с толку прирожденного следопыта. Впереди словно было чуть больше запаха. Дерек прошел вглубь леса, замечая на ветке дерева висящую черную косуху Стайлза. Хмыкнув, Дерек снял ее с ветки и повесил на локоть, идя дальше. Запах теперь концентрировался впереди, еще глубже в лес. — Играешь со мной? Хорошо. Я все равно тебя найду. В итоге он вышел, идя по запаху, как по следу из хлебных крошек, к поляне, где стоял джип Стайлза. Запах был концентрирован на машине, но, на удивление Дерека, внутри салона было пусто. Мозг Дерека отключился на мгновение, он подошел к машине, положив верхнюю одежду на верх джипа, и смотря через стекло внутрь салона. Но даже внизу, между сидениями, никого не было. — Cave, ne cada! — Стайлз вылетел из стороны, взявшись из ниоткуда, врезался в бок Дерека и повалил его на землю, шустро оседлав, пока мужчина не успел опомнится. Довольно жесткое могло бы быть падение, но опавшая листва и трава немного скрасили удар. Стайлз вообще не почувствовал боли, так как в основном упал на мягкого Дерека. — Что ты делаешь? — Сверженный Дерек посмотрел на парня на себе, который довольствовался одержанной победой. Стайлз пожал плечами. — Проверить хотел, есть ли у тебя совесть. Думал, если опять меня кинешь, то точно обижусь на тебя. Но… — Стайлз чуть опустился корпусом к телу мужчины, а Дерек сдерживался, дабы рефлекторно не перевернуть хлиплого Стайлза, оказавшись сверху вместо него. Позиция слабого не очень нравилась Дереку. Он знал, что Стайлз слишком тощий, чтобы что-то ему сделать, но волчье нутро не слушало человеческую логику и просто желало вернуть себе свою власть. — У меня было много дел, поэтому я забыл про тебя, — сказал хрипло Дерек. Стайлз рассмеялся, а потом сжалился и слез с мужчины, подавая ему руку. Стайлз прислонился к своему джипу, а потом повернулся, дабы достать из кармана своей косухи конфету, которая, он точно помнит, там еще оставалась.Сладость сменила горечь. И пускай к сорока у него не останется здоровых зубов. — Не правильно ты извиняешься, Volchenok, — проговорил Стайлз, зашуршав оберткой ириски. Затолкав сладкую твердую конфету в свой широкий рот, он убрал фантик в карман джинсов и повернулся к Дереку, который нахмурился на не понятное прозвище. Не дав времени заострить волку на этом внимание, школьник накинулся уже не словесно, а телесно, атаковав рот Дерека. Дерек пытался сфокусировать взгляд на лице Стайлза, но тот был слишком близко, а еще было слишком темно, так как костер остался далеко позади, и Дерек отпустил себя, углубившись в поцелуй и зарывшись пальцами в волосы на затылке Стайлза. Их слюна смешалась, и Стайлз передал Дереку конфету. Во рту у обоих стало так сладко. А еще губы стали мокрыми. Жар поднялся в теле. Оборотень толкнул Стайлза к машине, та качнулась. Стайлз уперся спиной к двери своего джипа, давая еще минуту поистязать свои губы Дереку, а потом положил руку тому на плечо и оттолкнул, создавая немного пространства между ними. Стайлз поднял руку, вытирая чужую слюну с уголка своих губ, а Дерек перебросил ириску на другую сторону своего рта языком. Потом он ее раскусил и уперся ладонью в машину, наклоняясь широким лбом ко лбу Стайлза и смотря в его оленьи глаза. Дерек молчал. А Стайлз, чье тело полыхало, тихо сказал: — Если решишь остаться и скрасить мое одиночество собой еще раз, то знай, что я за себя не ручаюсь. Я могу сделать тебе больно. — Стайлз опустил взгляд на губы Дерека. Было страшно смотреть в зеленые глаза, зная, что в них можно увидеть не только чужую душу, но и отражение своей. На свое естество Стайлз смотреть не любил. Но хриплый смешок волка заставил страху отступить. — Да, я понял это, когда ты расцарапал мне кожу. Когда закончим, напомни подстричь тебе когти, маленькое зло. — Маленькое зло? — хмыкнул Стайлз. — Я гигантское зло. Ты даже не можешь представить, насколько много во мне тьмы… Стайлз не знал, что заставило его это сказать, но слова уже слетели с губ, и Дерек не убежал, а значит, все в порядке. — Верно. — Волк удовлетворенно хмыкнул, наклоняясь и царапая зубами нежную кожу на шее, где запах тела ощущается сильнее всего. Ты сгусток тьмы. А еще любишь выдумывать. — Выдумывать? — усмехнулся Стайлз, поднимая голову выше и предоставляя лучший доступ к своей шее. Возбуждение медленно спускалось ниже по телу, от шее к груди, потом уходило за ремень. Рука Дерека легла, словно тонко чувствуя этот поток энергии, на ремешок, а Стайлз помог расстегнуть свою пряжку, иногда перерываясь от поцелуев на глотнуть воздуха. Точка невозврата пройдена. Оставалось надеяться, что никто не застанет их врасплох в кульминационный момент. — А что еще я люблю делать? — Будучи опьяненным, спросил Стайлз. — Любишь сладкое… — Начал Дерек. — Сахар — топливо для мозга, — вставил Стайлз, вздыхая и закусывая нижнюю губу. — И ты любишь читать. Я видел много книг у тебя в комнате… — Что еще? — Еще, — рука Дерека залезла под резинку его боксеров, — ты говорил про цепи, после того, как мы потрахались, и я нашел одни, которые можно было бы использовать. — Ты больной, — сухо рассмеялся Стайлз, чуть краснея в лице. — Может быть и больной. А может просто влюбленный. — Дальше голос Дерека стал тише. — Я впервые в жизни влюбился. Слова окрыляли. И Стайлз снова не контролировал то, что говорил. Его рот сам задвигался с его языком, и он ответил: — Кажется, я тоже впервые влюбился. Большой, уверенный в себе на вид, клыкастый, серьезный и хмурый, обожженный прошлым. Стайлз смотрел на Дерека и боялся, что это зашло слишком далеко. Точно ли он сможет отказаться от этого? Отказаться от Дерека. Ответ сам прозвучал в голове. Но, если он молод и глуп, почему бы просто не ловить момент? Carpe diem. А последствия такого выбора будут потом. Он всегда решал проблемы по мере их поступления. Так, почему бы просто не сделать так снова. И пошло оно все к черту.