День Возрождения: Том 1

Золотистые лучи солнца пробивались через окно, заливая комнату ярким тёплым светом, в котором всё довоенное убранство будто бы играло новыми красками, создавая особую, уютную атмосферу довоенного американского дома. Дэвенпорт подлетел, собирая со стола быстро опустевшие чайные чашки, и отправился на кухню, собираясь отмыть их до блеска, как это делали столь же трудолюбивые роботы Уайтспринга. — …У нас также есть химлаборатория, так что мы могли бы помочь вам с лечением гриппа и прочих заболеваний, — заключил Карл после своего долгого рассказа о том, чем вообще сейчас занимаются Спасатели. Дженис коротко кивнула, будто бы расписалась под огромным документом, а затем добавила: — Думаю, вы также можете отправить своего представителя в Уайтспринг, чтобы всегда иметь возможность решать возникающие проблемы через него. Виктория устало кивнула и помассировала большим и указательным набрякшие веки. Утро выдалось тяжелым, встреча с Деборой прошла еще хуже, чем она ожидала, а днем еще и петицию принесли. Около сотни резидентов подписались под тем, чтобы им выдали снаряжение для похода в свои города с целью найти близких и родственников. Эти настроения давно уже грелись в обществе, а появление делегатов послужило доказательством, что выживание в Аппалачии возможно, укрепило чужие надежды и осложнило обстановку в Саттоне. Барбо решительно не поддерживала подобное: резиденты могли выжить, лишь оставаясь вместе. Хорошо, что все проблемы в Убежище 76 привыкли решать бумагомарательством и переговорами, а не протестами и восстаниями, но и это могло в любой момент измениться, и пример Деборы с боевым ножом ясно это показывал. Предложение Дженис о представителе в Уайтспринге тоже вызвало затруднение: кому доверить представлять резидентов Убежища 76, когда они все тут одинаково не подкованы и легко могут стать жертвами политических манипуляций? Единственным кандидатом смотрительнице пока виделась Дебора — та уже много где побывала и разбиралась в местных обычаях — но девочка вряд ли захочет вести с ними дела после всего, что они для нее сделали, а точнее, НЕ сделали. И поделом им. — Мисс Аддингтон, расскажите, что уже сейчас есть у Спасателей против Чумы Горелых? — спросила Барбо у Дженис, переходя от темы того, что резиденты могут взять, к тому, что они могут дать взамен. — Только наработки Первых Спасателей, — сказала Аддингтон с тихим вздохом и кивнула Карлу. Тот достал из своей сумки тёмно-синюю папку с логотипом сердца на щите, который перекрывала кардиограмма, и протянул её смотрительнице. — Здесь также есть несколько сохранившихся отчётов особого отряда Огнедышащих, но, боюсь, это всё, что у нас есть. Остальные документы не дошли до нас. Виктория полистала папку, желтые листы которой были заляпаны так, что буквы плохо читались. Похоже, предыдущая Чума Горелых была поистине страшным бедствием: ни в одной строчке о потерях не значилось менее сотни погибших в попытках освободить хотя бы отдельные точки региона. — Кто-то еще, кроме Спасателей, занимался этой проблемой? — Свободные Штаты. Думаю, вы слышали про эту организацию, — спокойно ответила Дженис, положив ладони на колени и выпрямившись, — Проблема в том, что мы не знаем, где располагался их основной бункер, где они проводили исследования, а занятый ими десяток лет назад город Харперс-Ферри кишит горелыми, так что опасно пытаться найти там данные. — Логичнее всего предположить, что вакцину они найти не успели, — покачал головой Карл, скрестив руки на груди. — Но, возможно, у них есть какие-то данные, которых нет у нас. Виктория была еще совсем маленькой, когда произошла первая вспышка Новой Чумы в довоенной Америке. Зараза вспыхнула в штате Колорадо и пронеслась по стране, унося десятки тысяч жизней. Однако она помнила вторую волну, которая превратилась скорее в реку, что просто влилась в жизни людей, и смертельная зараза стала восприниматься как суровый грипп. Насколько она помнила, власти о победе над Новой Чумой так и не объявили — она исчезла сама, когда мир стерло с лица земли ядерное облако. Но вот Чума Горелых — это было что-то намного страшнее. Желтые страницы отчетов не стремились пугать, но пугали — описание людей с почти горящей кожей, бельмами на глазах и жуткими кристаллами, растущими из тела, что могли поражать даже дыханием — это не укладывалось в голове. Против этой беды они все, и резиденты, и выживальщики, должны были объединиться — в этом Барбо не сомневалась. — Я так понимаю, что свежих образцов тканей и крови у вас нет? — заметила смотрительница, помусолив палец и перевернув листок. Оба Спасателя отрицательно покачали головами. — Если необходимо, думаю, мы могли бы их вам предоставить… Если где-то поблизости есть горелые, и, желательно, не слишком большая стая, — задумчиво сказала Дженис, и, заметив удивлённый взгляд Карла, выдохнула. — Наши многоуважаемые рейдеры наверняка согласятся помочь. Даже подходить к горелым было рискованно: одна маленькая царапинка запросто могла стать источником заражения, поэтому действовать нужно было тихо и быстро. Смотрительница вспомнила рейдера, что этим утром сидел в гостиной рядом с Деборой и защищал ее с такой яростью, что Виктория не усомнилась — пылающее сердце этого парня прочно лежит в маленькой ладошке девушки. Да, пожалуй, он сможет справиться. Чем-то они с Эваном были даже похожи: оба высокие, светловолосые и отдающие себя тем, кого любят. — Подождите здесь, — бросила Виктория, ставя чашку на столик, поднялась с кресла и направилась к подвалу. Код от сейфа знала только она и Эван — внутри лежала небольшая коробочка, полная оранжевых голодисков. Один из них был заслушан так, что подпись почти стерлась — последнее послание Эвана, и больше не будет. Виктория слушала его раз за разом, пытаясь понять смысл. В нем просто не хватало тех слов, которые она хотела. Лишь теперь, узнав о Чуме Горелых, смотрительница осознала: голозапись не была прощанием возлюбленного и не реквиемом перед неизбежным — это было суровое предупреждение всем, кто услышит его. Вернувшись в гостиную, она продемонстрировала желтую коробочку Дженис. — Возможно, это вам поможет. — Это запись? — непонимающе спросила Дженис. — Что на ней? Сняв с левой руки пип-бой, Барбо открыла подкассетник в верхней части КПК и вставила голодиск, а затем положила на кофейный столик. Карл и Дженис сразу придвинулись ближе. Прежде чем включить запись, Виктория подняла глаза на гостей. — До Войны у меня был жених, Эван. Он не смог попасть в Убежище 76 вместе со мной — остался снаружи и жил в Саттоне какое-то время. Вел записи на тот случай, если не доживет до нашей встречи, и эта — последняя. Поначалу я не поняла, что он имел ввиду, но после встречи с вами мне всё стало ясно. Думаю, он заразился Чумой Горелых. Не хотелось рассказывать малознакомым людям, насколько тяжелым был ее выбор: остаться ради любви всей своей жизни под градом ядерных ракет или исполнить свой долг перед обществом. Эван, конечно, чуть ли не насильно затолкал ее за шестеренку, и в итоге она послушалась, потому что да, Эван был большой любовью, а «Волт-Тек» — истинной. Поджав губы, чтобы они не дрожали, что всякий раз случалось, когда она слушала эту запись, Барбо надавила на кнопку со значком треугольника. «Моя милая Вики, мне, кажется, конец. Горелая зараза добралась и до меня», — голос из динамиков звучал хрипло, словно хищное животное навроде медведя научилось разговаривать. — «Последняя вылазка за припасами прошла… не очень удачно…» Какое-то время на записи был слышен надрывный кашель, потом звуки кровавых шлепков на паркет и стон боли, а затем Эван нашел в себе новые силы говорить. «Кожа словно горит, разум затуманен, и я будто… уже не совсем я. Я не в силах покончить с собой — не хватает духу, но хватит сил, чтобы уйти отсюда, чтобы когда ты вернулась, ты не увидела меня таким… Пожалуй, я встречу рассвет в нашем домике на берегу Моногахилы… Там я хотя бы не смогу никому навредить» Спасатели внимательно слушали запись, голос на которой точно походил на речь заражённых — хриплая и болезненная, точно кто-то водил напильником по деревяшке. Она кончилась внезапно, будто говорящий почувствовал себя так плохо, что уже не был уверен, что успеет реализовать задуманное, поэтому очень торопился. Голодиск выскочил, и смотрительница сжала его в кулаке. — Я знаю, где находится этот домик — это совсем недалеко от Саттона. Возможно, Эван еще там. — Вы хотите, чтобы… — вопрос отчего-то застрял в горле, и Дженис пришлось выдохнуть, дабы продолжить, но спросить уже более мягко. — Чтобы мы взяли его образцы? Горелый не дастся живым — это было очевидно, а значит, им придётся убить этого Эвана, или, если точнее, то, что когда-то им было. Кто-то мог бы назвать это прекращением чужих страданий, и всё же, некоторые люди не теряли надежды, что болезнь как-то можно вылечить, можно вернуть всех заражённых к жизни, пусть и для остальных людей это звучало как наивная мечта отчаявшихся. — Наверняка в округе есть другие горелые, мы могли бы поискать, если вы хотите… — негромко предложил Карл, также удивлённый тем, что Барбо доверила им столь личную боль, которую пыталась скрыть, но слишком многое можно было заметить в этом печальном взгляде. Сочувствие других Виктория не любила, поэтому отвернула голову, рассматривая ворсинки ковра, на котором грязные с дороги ботинки ее многочисленных гостей оставили серые следы. Она должна была сделать это сама, но у нее не хватило духу взглянуть в родные глаза и понять, что там ничего нет. Хуже всего, если она вдруг подумает — что есть. — Как и я, Эван работал на благо Америки, — тихо сказала она. — Так он внесет свой вклад в будущее Аппалачии, поэтому прошу — сделайте это за меня. Я не смогу убить его во второй раз. Карл и Дженис переглянулись, и, вероятно, взаимно решив не спорить, закивали. Пожалуй, смерть — это единственное, что можно было сделать для горелых, в которых не было ничего человеческого. Даже речь их была другой, неестественной и бессмысленной, но притом пугающей. — Хорошо. Где именно находится эта хижина? — спросил Карл, слегка наклоняясь вперёд к столу. Если уж придётся брать образцы, то лучше всего это будет сделать ему — в лабораториях парень работал давно, а потому сможет сделать аккуратный срез, при этом не заразившись самому. Хорошо, что с собой у него были и перчатки, и маска, а закрывающаяся колба наверняка найдётся у местных. Правда все равно, если признаться, он боялся — горелые были ужасно опасными, а значит, стоило взять с собой тех, кто умеет держать пистолет. — Здесь, — переключившись на карту в пип-бое, Виктория увеличила ее так, чтобы был виден и Саттон, и крохотный домишко на берегу реки. — На машине до него было двадцать минут пути, но пешком, конечно, будет немного дольше. Внимательно рассмотрев карту, примерно запомнив местоположение хижины, Карл выдохнул. — Ладно, я займусь этим… Попрошу кратерских помочь. Не думаю, что с одним горелым будут проблемы. Дженис слегка пихнула его локтем в бок, пытаясь напомнить, что не стоило называть Эвана горелым при Барбо и так открыто говорить о его убийстве, но смотрительница, похоже, не обратила на это внимания. — Времени достаточно, если выдвинитесь сейчас, то уже к вечеру должны вернуться, — Дженис положила руку на плечо товарища, после чего глянула на женщину с платиновыми волосами. — Нам стоит знать что-то ещё об этой хижине? Есть ли там мутанты или другие опасности рядом? Виктория взяла пип-бой и надела его на левую руку, как бы демонстрируя, что разговор окончен. — Это мне неизвестно. Я так и не нашла в себе сил сходить туда. — Справишься? — уточнила на всякий случай у своего друга Дженис, ибо прекрасно знала, что тот не был бойцом от слова совсем — щуплым и изнеженными юношей, совсем не мужественным, если сравнивать его с другими мужчинами, которые выживали на пустошах, а не работали всю жизнь на Голди. — Постараюсь, — хмыкнул тот. Спасатели поднялись, и уже было было направились к выходу, когда парень, вспомнив кое-что, обернулся. — Ах, да… У вас найдётся герметичный контейнер или колба? ---------------------------------- Шуршание сухих листьев под ногами приятно успокаивало, когда трое шагали по едва различимой под разросшейся травой просёлочной дороге вдоль леса. Деревья были почти полностью голыми, и от особо сильных порывов ветра тихо шумели тонкие ветви, тянущиеся вверх, к тёплым лучам стоявшего в зените солнца. Карл шёл немного позади, чувствуя лёгкое напряжение — не любил он выбираться «на природу», особенно когда это было самоубийственное задание, связанное с главным страхом всей Вирджинии — горелыми. Так ещё и вместо двух рейдеров, с ним пошёл лишь один, в качестве компании взяв с собой рыжую поселенку. С Оскаром они столкнулись случайно — тот сидел на ступенях мотеля и курил, то ли скучая, то ли думая о чем-то с мрачным видом, и едва Спасатель объяснил налётчику ситуацию, тот вдруг повеселел, и парню даже показалось, что он увидел какой-то хитрый блеск в его глазах. Более странным было только то, что этот рыжий мужчина решил взять с собой вместо Келвина, который, как тот объяснил, «был занят с девочкой», своего главного врага, но Линда позже объяснила, что из всех остальных, кто мог бы тоже пойти, стреляла она явно получше прочих. Наконец, вдалеке, за небольшим холмом, показалась накренившаяся деревянная хижина, тёмная и отчасти заросшая мхом и кустарниками. Здесь было тихо, пугающе тихо, и на немой вопрос спутников Карл лишь кивнул, как бы говоря, что они на месте. Окна со свисающими ставнями, державшимися на проржавевшем скрипучем креплении, оказались заколочены изнутри деревяшками, и лишь хлипкая, отчасти прогнившая дверь выглядела как способ попасть внутрь. Едва троица приблизилась к дому, как внутри послышался шум — хрип, а затем звук, будто что-то металлическое упало на пол. — Ну… Готовы? — неуверенно спросил Фултон, потому что он готов просто не мог быть. Оскар поднял лохматую голову и по-звериному принюхался, словно волк, ловящий запах добычи по ветру. Когда горелые ходили стаями, от них разило, как от кучи тлеющих покрышек, но даже одиночка источал ощутимое зловоние. Сняв с плеча винтовку, Рейдер шагнул к двери, обернулся и задорно подмигнул Линде, а затем пихнул в плечо Карла. — Отойди, кудряшка, не мешай взрослым. Сделав упор на левую ногу, Оскар в полную силу саданул армейским ботинком рядом с замком. Тот уже достаточно проржавел, а дерево подгнило, чтобы дверь послушно распахнулась внутрь. Рейдер пружинисто отскочил, всматриваясь в проем, где какое-то время была чернота, а затем солнце отразилось от черных кристаллов, на широких плечах высокого ходячего трупака. Давненько Оскар их не видал — забыл уже, какие они мерзотные. Едва тварь сделала шаг по направлению к выходу, он выстрелил ей в грудь, и горелый отлетел к железной печке, разбрасывая по пути кристаллы, ошметки черной кожи и почти такого же цвета кровь. Захрипев что-то на своем искаженном языке, горелый затих. Тихо выругавшись, Оскар сплюнул себе под ноги. — В голову стрелять не стал — вдруг вам мозги его нужны или чего, — хмыкнул он и закурил, опираясь шипованным плечом на дверной косяк и с удовольствием глядя, как зеленеет от вони и отвращении лицо Карла. — Мерзость… — тихо прошипел Карл, надевая медицинскую маску и тонкие хирургические перчатки. Парень подошёл осторожно, словно боясь, что тварь снова может подняться и броситься в атаку, но никаких движений не было — он знал, что горелые дышали также, как и обычные люди, но простреленная грудь, из которой медленно, как пудинг, вытекала густая, тёмная кровь, замерла. Наконец, достав из сумки скальпель и небольшой герметичный контейнер в форме стеклянной колбы, парень присел возле трупа горелого и начал аккуратно срезать отсохший и довольно бесполезный для анализа слой кожи, хотя парочка маленьких черноватых кристаллов отправилась в контейнер. Может быть, люди из убежища смогут определить их химический состав. Работа была кропотливая, и Карл нахмурился, не слишком торопясь, стараясь быть аккуратным и заодно игнорировать невыносимый запах гноя и гари. Пласт мягкой плоти, поражённой ожогом, отправился в колбу, а следом ещё несколько более глубоких срезов, которые содержали сукровицу, смешанную с густой кровью, свернувшейся, как комки в густой каше. Наконец, отложив скальпель, который явно не стоит использовать снова, тем более на людях, Карл плотно закрыл контейнер, несколько раз проверив, чтобы нигде не было ни трещинки, ни зазора. После чего Спасатель сначала осторожно снял перчатки, бросив их в сторону, а затем и маску. — Думаю, можно возвращаться, — сказал парень, поднявшись на ноги. Они вышли на улицу, и запах лёгкого мороза и леса вдруг оказался самым желанным в жизни, будто успокаивая раздраженные рецепторы. Фултон ненадолго остановился, и аккуратно убрал контейнер в свою сумку. — Слышь, малой, у тебя тут шнурок развязался, — с улыбкой сказал Оскар, едва за спасателем закрылась дверь, и осторожно сдернул сумку с его плеча, передавая ее Линде. — Красавица подержит хабар, пока завязываешь. Едва Карл склонился, чтобы глянуть на свои педантично завязанные на одинаковые банты ботинки, рука рейдера метнулась к нему так молниеносно, что это движение сложно было уловить. Кулак врезался в солнечное сплетение, мгновенно выбивая из парамедика весь воздух и заставляя того осесть на землю. Схватившись рукой за живот, парень, упавший на колени, тихонько захрипел, сгорбившись. От резкой боли, которая точно электрический удар распространилась по телу, было невозможно сделать даже мельчайший вдох резко ставшего столь желанным воздуха. На глаза навернулись слёзы, и Карлу даже показалось, что у него сломались рёбра, вогнувшись внутрь. Линда предусмотрительно немного отошла, придерживая сумку, и нахмурилась. Смотреть на насилие она не хотела, однако сама себе напоминала каждую секунду, что этот парень был мальчишкой на побегушках у Беррингтон, той, кто могла в любой момент убить её племянника, лишь замолвив караванам, идущим в Опору, словечко. — Помни про уговор, — негромко сказала поселенка Оскару, скрестив руки на груди, намекая, что ни о каких издевательствах в стиле Орлов не могло быть и речи. Рейдер коротко кивнул, откидывая рыжую челку со лба, и присел на корточки рядом с Карлом. — Расклад такой, малой, — сказал он, похлопывая парня по щеке, чтобы обратить на себя внимание, — Я так больше делать не буду, но и ты мне пообещай, что честно отвечать на вопросики будешь, понял? Карл что-то пробурчал в ответ, будто пытаясь стать шариком и скатиться с берега в Моногахилу. Большая ошибка было выдавать рейдеру свой страх смерти, ох большая. — А если не будешь, то речка глубокая, и тебя болотник уже переварит и высрет, когда твоя подружка-спасательница тебя хватится. — слегка прихватив русые кудрявые волосы парня, предупредил Оскар. — Так вот, нам тут птичка напела, что ты своего маленького спасателя каждую ночь суешь в одну горячую точку. В чью? — Ч-что? — прохрипел парень, в страхе уставившись на лицо мужчины перед собой, чью «рейдерскую речь» он с трудом мог понять. — С кем ты спишь? — прямо спросила Линда, взирая сверху вниз на сидящего на коленях спасателя, который, казалось, от удара в живот даже побледнел. Карл в панике смотрел то на поселенку, то на рейдера, не в силах понять, с чего вдруг они задавали такие вопросы и с каких пор стали командой. — В-вам то к-какое дело? — сиплый голос предательски дрожал, ибо Фултон понимал, что его действительно могли убить, а остальным наплести историю про то, как на него напал горелый. И все бы поверили, лишних вопросов не задавая. — Да мне интересно просто, «оттуда» она тоже ядом брызжет или только изо рта? — весело спросил Оскар, и сильнее вцепился в волосы спасателя. Нужно было стать чуток серьезнее, но не перегибать — а то Линда и вправду сильно разозлится. Достав из ножен боевой нож, рейдер продемонстрировал лезвие Карлу, и оно весело отбросило на его побледневшее от боли лицо яркий солнечный лучик. — Скажи, с кем ты спишь, или я тебе такое же сердце на щеке нарисую, — голос рейдера понизился до смертоносного грохота, когда лезвие ножа аккуратно, будто целуя, коснулось логотипа Спасателей на темном комбинезоне Карла. Сглотнув ком, застрявший в горле, Фултон напряжённо дышал, чувствуя, как на лбу выступили капельки холодного пота, медленно стекающего к виску. Дьявол! Эти двое, что на весь Уайтспринг почти пять месяцев орали во всю глотку, как ненавидят друг друга, умудрились сговориться, да ещё и именно против него! Парамедик всегда пытался быть как можно дальше от проблем, а теперь вдруг оказался, как говорили рейдеры, в полнейшей заднице. Долго упираться и молчать Карл не смог, едва ощутил прикосновение холодного лезвия к своей щеке — попытался дёрнуться назад, но крепкая хватка Оскара, сжимавшая его волосы, не дала сдвинуться с места. — Ч-чёрт, с Голди! — крикнул он, зажмурившись. Стоявшая рядом Линда выдохнула, глянув на рыжего рейдера. — …Ты был прав, — признала она, не скрывая лёгкого удивления этим фактом. Оскар выдохнул, отпуская голову парня и позволяя ему согнуться в позу зародыша снова, и выпрямился. Убрав нож на место, он отряхнул руки, будто проделал очень грязную работу, и сверкнул на Линду одной из своих фирменных улыбочек, словно они только что обнесли полный товаров караван. — Даже во вкус не вошел, — пожаловался он, хотя втайне даже порадовался, что не пришлось освещать Барлоу самые тёмные углы своей души. Подхватив Карла под подмышки, рейдер рывком поставил его на ноги, а после сам отряхнул его коленки от прелых листьев и грязи и похлопал по плечу. — Что ж ты падаешь, дружище, — сказал он, приобнимая парамедика за плечо, словно тот просто споткнулся. — Ты уж никому из наших не рассказывай, как ты за тот корень зацепился — оборжут же. Приподняв одну бровь, он в ожидании смотрел на Линду. Его работа тут была сделана, а дальше пусть уж эта умная царица полей решает, как информацию использовать. Поэтому он подтолкнул Карла к женщине и сделал что-то вроде реверанса, как бы говорящего: «он весь твой».       — Эта стерва ведь явно говорит тебе много интересных вещей, не так ли? — прищурившись, спросила Линда. — Я в ваших п-политических играх участвовать не буду! — выпалил Карл, всё ещё держась за живот, который будто прожгло клеймом изнутри. — Можешь не участвовать. Просто ответишь на пару вопросов и будешь свободен, — фыркнула поселенка, после чего мрачно добавила. — Или хочешь ещё поговорить с Оскаром? Со страхом бросив на стоящего чуть позади рейдера короткий взгляд, Спасатель выдохнул и опустил голову, покачав ею. — Вот и славно. Во-первых, почему за четыре с лишним месяца она ни разу не привлекала представителей хоть к каким-нибудь делам? «Беррингтон убьёт меня», — в отчаянии понимал бледный парень, но ощущение двух пристальных взглядов говорило, что Карл рискует умереть гораздо меньше, если не заговорит. — Я не уверен… В-вы думаете, она меня во всё посвящает? — негромко сказал парамедик, предпочитая смотреть в землю под ногами. — Она только… Только всё удивлялась, что за это время вы друг друга не прирезали… — Дай-ка угадаю, — Оскар встал прямо за спиной у Линды, держа руки скрещенными на груди. — Сучка Голди только этого и ждала, да? Сделай мы это, и Спасатели бы что хотели творили, а мы бы под ногами не путались. Довольная улыбка не сходила с его лица. Всё-таки интересно было сделать открытие, что если не зарезать врага в первые пять минут после знакомства, с ним можно подружиться и далеко не только. Карл медленно покачал головой и приобнял себя за плечи, чувствуя себя так, будто на него направили дуло винтовки. В каком то смысле так и было. — Спасателям не нужен скандал… Она… Ей скорее нужна здоровая вражда между вами, — почти шёпотом сказал парамедик, отвернув голову. — Голди не хочет, чтобы Опора и Кратер заключили полноценный мир… Парень коротко взглянул на рейдера и поселенку, подумав о том же самом — эти двое умудрились так легко раскрыть его, а теперь стояли рядом, будто парочка, и ковырялись в том, о чем Карл просто не мог рассказывать, если хотел жить. — И так она может держать Пейджа за яйцо, а Гроберг за сиську, — хмыкнул рейдер, а потом обошел спасателя так, будто кошка подкрадывалась к сжавшейся в комок мышке, и завис над ним. — Но это ведь еще не всё, так, малой? Нервно глянув на Оскара, Карл сделал осторожный шаг назад. На щеке будто бы всё ещё ощущался холод металлического лезвия ножа, и это заставляло мурашки пробежать по спине. — Г-говорю же, она не говорит ничего конкретного! — выпалил тот на выдохе. — У неё были какие-то планы на Кратер и Опору, не так ли? — строго спросила Линда. — Она… — Карл стиснул зубы, слегка прикусив язык, потому что внутри всё ещё боролся сам с собой: с одной стороны был страх перед этой парочкой, а с другой — перед Беррингтон. И не понятно, кого всё-таки стоило бояться больше. Рейдер закатил глаза: ну сколько можно ломаться-то в самом деле! Некоторые кратерские девицы, которым порой хотелось поиграть в принцесс, и то делали это куда интереснее. — Малой, ну я же просил отвечать чисто-конкретно, — рявкнул он, и метнулся к парню, подсекая ему ногу так, что тот оказался на спине. Падение вряд ли нанесло ему вред, так как его голова почти скрылась в куче мягких листьев, совпадающих по цвету с его волосами, а вот тяжелый ботинок на груди — очень даже мог это сделать. Тем более, что снова появился ножик. Тот мелькал над шеей парня, шатко болтаясь между большим и средним пальцами Оскара. — Эта очаровательная дамочка задала тебе вопрос — отвечай, — улыбнулся Оскар, — Ой! Он будто бы случайно выронил нож, но успел поймать рукоять, когда до встречи лезвия с кадыком Карла оставалось лишь несколько жалких дюймов. — Нет! — вскрикнул было парень, когда нож резко замер у самого горла, и Карл торопливо попытался отползти прочь. — Караваны! Караваны! Линда удивлённо подняла брови, и махнула Оскару рукой, дабы тот убрал нож. Лишь когда холодное лезвие перестало быть столь опасно близко к кадыку, парень тихо простонал, переведя взгляд на небо. — Г-Голди говорила о поставках медикаментов… Потерев переносицу, Линда с явным волнением выдохнула, пытаясь уложить всё это в голове. — Каких ещё поставках? — Я н-не знаю! Какие-то препараты, она показывала их всего раз… В шприцах от стимуляторов и мед-Х, н-но там совсем другой цвет, — тяжело дышащий Карл судорожно пытался соображать. — «Та же смесь адреналина и болеутоляющего, но с небольшой добавкой от Арктос Фарма», вот так она сказала! Отпустите уже! — Знаешь о чем базар? — спросил Оскар у Линды, убирая ногу с груди Карла. Линда, задумавшись, отрицательно покачала головой. Едва ли Беррингтон собиралась продавать разбавленные медикаменты или что-то вроде того, и ещё подозрительнее звучали слова об этих поставках… Кто же тогда был поставщиком? — Кажется, мы нашли что-то гораздо более темное и опасное, чем изначально думали… — поселенка выдохнула. — Но этого всё ещё мало, чтобы прижучить её… Карл. Парень, что поднялся с земли и старательно отряхивался от листьев и грязи, вздрогнул, с непонимающим выражением лица уставившись на девушку. — Надеюсь, ты готов после своих ночных пробежек с этой стервой забегать ещё и к нам с Оскаром на огонёк в бар? Парень нахмурился, замахав руками отрицательно. — Я же сказал, я не буду… — однако одного взгляда Оскара хватило, чтобы парамедик поджал губы и смерил пыл. Теперь его будут использовать на две стороны, причём и в прямом, и в переносном смысле! — Я… Ч-чёрт, если Беррингтон увидит нас вместе, она сразу всё поймёт, и тогда мы втроём пойдём на закуску болотникам, вы же понимаете?.. Оскар хлопнул его по плечу так, что едва не вколотил в землю по щиколотки. — Не ссы, ты теперь в одной лодке с нами, а значит — не потонешь, — хохотнул он, а затем забрал у Линды сумку Карла и повесил тому на плечо. — Ладно, заждались нас там уже. И про разговорчик — не слова, понял? Фултон испуганно закивал, и когда Оскар, наконец, отошёл, Карл ладонью смахнул капли пота со лба, чувствуя, как дрожат руки. Парочка направилась вперёд, идя друг рядом с другом, и парамедик неуверенно посеменил за ними, пытаясь стать как можно тише и незаметнее, будто боясь, что его всё-таки решат прикончить. «Храни нас Бог», — подумал он, хотя раньше никогда не считал себя верующим.

***

На «обкашливание вопросиков», как выражался Оскар, у делегации ушло несколько дней, и когда пришла пора покидать Саттон, началась зима. Хотя календари на пип-боях резидентов и показывали единицу двенадцатого месяца в году, на улице это никак не ощущалось — скорее это была всё та же осень, разве что листьев на деревьях совсем не осталась. Дебби хотела увидеть снег, но тот не спешил, да и выживальщики утверждали, что после войны это скорее исключение, чем правило. Всю ее группу, включая Келвина и даже Оскара, затянуло в «большую» политику, но Дебора держалась от дома смотрительницы на расстоянии гранатометного выстрела. Сказав Барбо «хватит», она имела в виду именно это: хватит интриг, раскрытия новых тайн и любых попыток затянуть ее в жизнь Убежища 76, с которой она больше не желала иметь ничего общего. Освободив себе время, Дебби проводила свои дни, оттачивая навыки фехтования и стрельбы. Это был отличный способ разрядки — когда вонзаешь лезвие в мишень, дрянные мысли о матери не лезут в голову, а потом можно упасть без снов. Ее симпатичный наставник присоединялся к ней, когда мог. На первый же вопрос «как ты» она попросила его пока не поднимать тему матери, и была благодарна, что он ее послушался. Ну кому, как ни Келу, знать какими болезненными могут быть семейные темы? Еще четыре дня назад Дебби и вовсе не знала, что такое эти «семейные темы», а теперь ей даже стало казаться, что с пропавшими без вести родителями жилось куда проще, чем с вероятно живыми. День выхода напоминал какое-то шоу. У ворот столпились резиденты, что успели познакомиться с кем-то из делегатов и решили их проводить, а Виктория Барбо и ее заместители включая учителя Деборы мистера Генри Томпсона, вели последние беседы со Спасателями. Было прохладно, облака опять затянуло свинцом, а с небо падало нечто, напоминавшее даже не дождь, а скорее водяной бус, налипающий на лицо. Кутаясь в кожанку, Дебби даже завидовала резидентам, чьи комбинезоны обладали терморегуляцией и до минусовых температур не приносили владельцам никакого дискомфорта. В толпе резидентов она заметила, Кэрол Скензм. Пухленькая девушка, увидев ее, скромно ей помахала, но Дебора лишь отвела взгляд: ни с кем из этой троицы, пускай даже с миловидной Кэрол, ей общаться не хотелось. Куда больше ее внимание привлек взгляд зеленоглазого парня с темно-каштановыми волосами, что стоял рядом с Луизой. Коди Бэйкер был немного ниже Келвина, и теперь не казался ей таким симпатичным, как раньше: глаза у него оказались какими-то близко посаженными, да и нос картошкой. «И что я нашла в Коди?» — усмехнулась про себя Дебби, глядя на своего мужчину, что о чем-то болтал с Оскаром, и оба дымили сигаретами, щурясь на морось. Она не виделась с первой любовью все эти дни, но видимо, любопытство его всё-таки пересилило, и он вылез из мастерской, где вечно пропадал, как будто его там на цепях держали. О том, что голубой шарфик остался в мотеле, Дебби догадалась лишь когда уже по-зимнему холодный ветер лизнул ее шею. Чертыхнувшись, она кинула свой рюкзак рядом с рюкзаком Кела и пошла в сторону мотеля, благо что он находился рядом с воротами у самого выхода из города. Шарфик лежал на кровати и слился по цвету с покрывалом, потому-то она и проворонила его при сборах. Девушка покрутилась перед зеркалом, наматывая его посимпатичнее, поправила короткие волосы и улыбнулась своему отражению, бледному и какому-то совсем взрослому. Каждый день глядя на себя, Дебби убеждалась, что меняется, как внутренне, так и внешне — становится больше выживальщиком, чем резидентом, и в какой-то степени лучшей версией себя прежней. «Вероятность выживания на поверхности по результатам последнего компьютерного теста: 12,6%», — вспомнила Дебби свой очередной провал на последнем экзамене. Интересно, а каков результат был бы теперь: после всех тренировок, после уроков с Келвином и после пережитого? От мыслей ее отвлек стук в дверь столь скромный, что мыши в плинтусах скреблись и то громче. За дверью неуверенно топталась на пыльном прямоугольном коврике Кэрол — казалось, она даже боялась поднять взгляд на Дебору, и потому, опустив нос, лишь изредка поглядывала на девушку, что открыла ей дверь. — Эм, и-извини, я… Можно с тобой поговорить? — скромным голоском спросила та, и, казалось, её щеки порозовели. — Всего на минутку! Ни за спиной у гостьи, ни где-либо поблизости не ошивались ни Луиза, ни Вайлит, и было довольно странно видеть пышную девушку с кудрявыми волосами одну, ведь обычно та ходила за двумя подружками как хвостик. — Если это какой-то очередной способ натравить на меня этих сучек, то ты знаешь, что тогда случится, Кэра, — спокойной, без всякого хвастовства, заявила Дебби холодно, но пропуская Кэрол в номер. Нож и «десятка» висели на поясе в полной боевой готовности, но она не то чтобы угрожала — предупреждала просто. — Н-нет-нет, они не при чём, клянусь! — затараторила резидентка, потому что перед её глазами всё ещё была свежей та сцена, когда острое лезвие ножа блеснуло у самой шеи Луизы, и было так близко, что, казалось, надави Дебора чуть-чуть сильнее, и случилась бы трагедия. — Я просто… Тот вечер в баре… Кэрол замялась, хотя вроде бы десять раз по пути в мотель повторила про себя ту речь, которую хотела сказать, но снова всё будто сыпалось из рук. Девушка медленно выдохнула и неуверенно потёрла свой локоть. — Ты стала такой сильной… Ещё никто не смог справиться с Луизой, кроме тебя. Дебби лишь пожала плечами, приоткрыв штору, чтобы выглянуть на улицу. Без нее не уйдут, конечно, но не хотелось бы провоцировать Келвина на ворчание из-за задержки — им обоим до чертиков надоело торчать в этой дыре. К счастью, Дженис здорово зацепилась языками с Барбо, заставляя всех ждать. — Либо так, либо меня бы приложили головой об стол, — задумчиво ответила Дебби. — Я т-тоже хочу стать сильнее! — внезапно выпалила девушка, почувствовав небольшой прилив уверенности. — Хотя бы немножко… Я так устала быть слабой девочкой на побегушках у этих двоих и… Взволнованно выдохнув, Кэрол нашла в себе силы поднять голову и посмотреть прямо на Дебору. — М-можно мне пойти с вами? Пожалуйста… Куда угодно! — Что? — Дебби непонимающе нахмурилась, а потом отошла от окна, сев на кровать. Кэрол? Девочка, которая обожала сладкое, спала до полудня не могла без одышки и пятидесяти ярдов пробежать — просилась идти с ними? — А как же твои родители? Они ведь у тебя агрономы, так? Неужели не будут против твоего путешествия? — попробовала она зацепиться за то, что могло бы удержать девушку от необдуманного поступка. — Кто угодно будет, н-но я больше так не могу! После того вечера они стали совсем невыносимыми, словно решили отыграться на мне, когда п-поняли, что с тобой больше не выйдет… Взволнованно выдохнув, Кэрол заправила свои распущенные волосы за ухо, поджав губы. — М-мне правда очень жаль за все, что с тобой было, и я… Я просто всегда боялась, что буду следующей! Дебби смутно припоминала, что они пытались дружить еще в далеком детстве, но кто дружит с Дебби Доу — сам попадает под раздачу, так что по прошествии всех этих лет она даже не обижалась, что Кэрол струсила. — Сядь, — Дебби похлопала по покрывалу рядом с собой. — Слушай, Кэра, там ведь всё не так, как нам говорили учителя. Радиация, мутанты, монстры, и всё это хочет тебя убить. Я уж не говорю про то, что спать порой приходится на земле и никаких сладостей. — на последнем слове девушка улыбнулась, потому что отсутствие батончиков на завтрак — это именно то, что могло напугать Кэрол, тогда как всё остальное она еще не видела и представляла явно смутно. Кэрол не сдержала полного печали вздоха, но, казалось, всё ещё была настроена решительно, потому что с одной стороны опасная пустошь, а с другой — не менее опасный дом. — Я знаю… Н-но ведь теперь мы живём на поверхности, нужно быть готовым отказаться от всего, да? — тихо сказала девушка, смотря на свои колени. — Т-ты ведь тоже не была готова к жизни на этих… Пустошах. Но теперь ты будто стала совсем другой, и я… Я знаю, что могу принести больше пользы где-нибудь ещё, там, где мне не придётся постоянно бегать за ядер-колой для Луизы или расчёской для Вайлит. — Дело не только в батончиках и мутантах, — продолжала спорить Дебби. — Люди даже опаснее мутантов. И не только рейдеры — поселенцы и даже спасатели — все они могут обидеть тебя, потому что ты хорошая, хоть и дружишь с этими… слушай, со мной это случалось, и я бы не выжила, если бы не… …Если бы не Келвин. Так вот на чьем месте она сейчас оказалась! Также сидела и уговаривала наивную резидентку от большой ошибки, потому что считала ее светлым и чистым человеком, которого хотелось оградить от этой грязи чисто интуитивно, как будто защитить маленького котенка. Выживальщики, какими бы они ни были жестокими, не хотели такой же участи для тех, кого считали лучше себя. А Дебби определенно считала Кэрол лучше: той не приходилось отнимать чьи-то жизни или вызывать страх одним своим видом. Ох, и тяжко же было подбирать все эти слова, чтобы разубедить ее — понятно, почему Келвину это так и не удалось. — Короче, тебе с нами не по пути, ясно? — грубо сказала она, используя последний метод рейдера, который тоже, кстати, не сработал. Удивлённо смотря на Дебору, которая будто бы давила на каждое слово, Кэрол совсем растерялась, ибо в сущности понимала, что Доу была права. Ненадолго в комнате повисло молчание, потому что крыть пухленькой девушке было нечем. — Н-ну, я… — начала было она, хотя и не знала, что ей говорить, как вдруг в дверь раздался негромкий, но довольно настойчивый стук. «Ну вот, теперь Кел будет шутить, что я опять деградирую в резидентку, потому что слишком долго копаюсь», — фыркнула про себя Дебби и пошла к двери, но на пороге оказался не Келвин. — Коди? — удивленно произнесла Дебби, и прежде чем успела что-то сделать, парень уже оказался внутри. Она прикрыла дверь, оставляя небольшую щель, потому что инстинкт выживальщика хлестнул ее по ребрам сразу, как она встретилась взглядом с этими ярко-зелеными глазами. — Привет, Диди, — отрывисто бросил он, глядя на Дебору так, словно с трудом ее узнавал. В браке он изменился. Начал растить жиденькую бородку, а обтягивающий комбинезон уже очерчивал намечающийся живот. Взгляд у него стал какой-то потухший — не как у короля класса, который искрометно шутил, был главным заводилой и при этом отлично учился, сводя с ума всех девчонок без исключения. Дебби помнила, как рисовала его имя на корках учебников, очерчивая его разноцветными сердечками… и помнила боль, которую испытала, когда он ржал над ней, раздетой и беспомощной, пытавшейся спрятать обнаженную грудь. И как много лет приходил и просил секса на одну ночь, хотя не собирался уходить от жены. — Чего тебе? — Дебби сморгнула воспоминания, что будто мелькали перед глазами черными мушками. — Ты это… Моей жене угрожала ножом… — пробормотал он. — Ты Луизу пришел обсудить? — нахмурилась Дебби, подбоченившись, но Коди торопливо замахал руками. — Да не-не, это круто даже было, — он смущенно положил ладонь на затылок. — Лу после Дня Возрождения как с цепи сорвалась, может, оно и надо было — проучить ее. — Не пришлось бы, если бы ты не сказал ей про нас, — нахмурилась Деб. — Бэйкер, какого хрена? Его когда-то миловидное лицо пошло пятнами. Дебби казалось, что они будто на разных высотах, и она ушла далеко вперед, тогда как он так и остался на уровне того выпускника школы, только потолстевший и осунувшийся. — Да она нашла у меня… Трусики чужие, в общем. Я сказал, что они твои. — Что? — Дебби аж поперхнулась. — Да мы с тобой даже не спали ни разу! — Да знаю я, просто подумал, она той девчонке глаза выцарапает, а ты вроде как потерялась. Никому ж вреда не было… «Не было, ага. Просто меня опять сделали во всем виноватой, а так ерунда», — хмыкнула про себя Дебби, потому что история повторилась: Коди как в шестнадцать был трусом, так и оставался им сейчас. — Ладно, проехали, — ледяным тоном отсекла она, взявшись за дверную ручку. — Если это всё, то меня там ждут. Коди сделал к ней широкий шаг. Выше нее, как большинство людей, и когда он оказался ближе, Дебби учуяла ярко выраженной пивной запах. Что-что, а пить Коди совсем не умел. — Не все, — сказал он. — Диди, я о тебе все время думал, пока тебя не было. Думал, если ты вернешься, я Лу точно брошу. Останься в Саттоне а? Девушка замерла, шокированная этим заявлением. Сколько раз он обещал ей развестись, чтобы затащить в постель, и как так вышло, что она ни разу не поверила этому «авансу», а ожидала реальных действий? Да даже если бы она поверила сейчас, это уже не имело никакого смысла. — Коди, у меня другой, и эта тема между нами с тобой закрыта, — отрезала Дебби, делая от него шаг, но тот сделал свой. — Тот рейдер? Брось его. Диди, мы — выходцы из Убежища и должны держаться ближе. Ну же, детка, я ведь люблю тебя! И прежде чем Дебби успела что-то сделать, например, достать нож, он вдруг резко прижал ее к стене и налетел в нее с поцелуями, но отчего-то не в губы, а в шею, как вампир. Кэрол тут же подскочила, удивлённо охнув и совершенно растерявшись, не зная, что делать. Луиза точно будет в ярости! Ей даже показалось, что она слышала чьи-то шаги на крыльце снаружи… Вот только повернувшись к двери, девушка быстро смекнула: нет — не показалось. Вот только это была совсем не резидентка, которая искала мужа… Искали здесь именно Дебби, которая ушла за своим шарфом и вдруг потерялась. Келвин, тот самый рейдер, лишь на секунду замер в дверях, увидев парня, который прижал низкорослую брюнетку к стене и жадно впился ей в шею, не обращая внимания ни на сопротивление… Ни на дверь. А зря — потому что рейдер медлить не стал. Стремительно налетев на Коди, как лавина, сошедшая с Аппалачинских гор, он схватил его за шиворот и силой рванул на себя, вынудив развернуться, будто срывая присосавшуюся к Доу пиявку. Тут же последовал последовал резкий удар — крепко сжатый кулак мажет по чужой челюсти, сбивая Коди с ног, с такой силой, что перед глазами у него наверняка заплясали звёздочки. — Ты чё, уёбок, совсем охуел?! — рявкнул Олдридж, и прежде чем противник успеел подняться с пола, к которому его пригвоздило после первого броска, последовал второй удар — размашистый, с ноги, прямо в уязвимый живот. Тяжело дыша, Дебби смазала рукавом чужую слюну, кривясь от ощущения непрошенных пальцев на теле. Быстро подойдя к совсем растерявшейся Кэрол, она отвела ее к противоположной стене и встала рядом, чтобы они обе не попали под раздачу. Коди занимался борьбой в Убежище, в качалку ходил, на тренажерах бегал, но разве все это имеет значение, когда ты разозлил дракона? И как же Дебби сама хотела услышать эти стоны, чтобы хотя бы физическом эквиваленте Бэйкер ощутил ту боль, что испытала она, но когда-то она была слишком мягкосердечной и жалостливой, чтобы устроить ему какую-нибудь пакость. Келвин же… к нему лучше сейчас не подходить — он был чистым огнем, наносящим удар за ударом. Схватив стонущего парня за волосы, Келвин впечатал его лицом в стену — раз, два, три… Казалось, этот багровый след из разбитого носа и губ, что кривыми кляксами остался на раздражающих грязно-жёлтых обоях в цветочек, подгнивших и отслаивающихся в углах комнаты, уже не смоет даже промышленный отбеливатель, который хранился в Уайтспринге возле никем не использовавшихся бассейнов. Ярость так и хлестала в груди — Кел был готов простить резидентам многое, не только ради безопасности Дебби, но и для того, чтобы потом ему самому не открутили голову, вот только настоящий рейдер никогда не прощает тех, кто пытается забрать что-то у него так нагло, и пламя, вспыхнувшее внутри, горело ярче, чем когда-либо, казалось, не собираясь потухнуть, пока в номере не будет валяться изуродованный труп с кровавой кашей вместо лица. Последний удар пришёлся ногой меж рёбер, и парню было плевать, сломал ли он что-то Коди или нет, потому что тот всё ещё дышал, и все попытки резидента вырываться и сопротивляться стихли, когда из груди окончательно выбило весь воздух, а грудная клетка сдавилась под натиском чужого гнева, подпитывающего силу, как дым питает горелых. Рвано дыша от хлынувшего в кровь адреналина, не чувствуя ни боли в костяшках, ни изнурённости, Келвин достал остро заточенный нож с чёрной рукоятью и присел на корточки возле сдавленно дышащего ублюдка, посмевшего тронуть Дебби. Блондин не церемонился — схватил поверженного за волосы и заставил поднять голову, смотря в глаза. Зрачки Келвина были сужены, как у хищника, который только готовился к финалу, а все мышцы оказались напряжены и натянуты, точно гитарные струны. — Что-то скажешь в своё оправдание, пока я решаю, какой глаз тебе вырежу первым? — голос рейдера был словно завывающий шторм во время снежной бури, навроде тех, что случались зимой на Вершине Мира. А может, он пронёс этот шторм в своём сердце, чтобы сегодня выпустить, позволив ему поглотить чужую жизнь. — Диди, он же его убьет, сделай что-нибудь, останови его! — взмолилась Кэрол, хватая Дебби за руку, но та не шелохнулась. — Нет. — Диди! — Я сказала — нет. Она знала, что это случится, когда рассказывала Келвину свою историю. Знала, что внутри него сидит грозный демон, который пытается вырваться в минуты слабости, и возможно, он там не один. Но когда Дебби брала его руку в свою, этот дракон затихал и сворачивался в клубок, как большой пушистый кот с опаленной пожаром спиной и рваными в драках ушами. «Я ужасный человек», — говорил ей Келвин, и демон смотрел на неё из подернутой дымом бездны на глубине его глаз. Запахло мочой. Коди хныкал, чуть дергался, боясь даже пошевелиться в когтях хищника, а Дебби просто смотрела на это. «Да», — согласилась Дебби, глядя на это острое, ожесточенное яростью лицо. — «Но ты моей человек». Возможно, если бы мама осталась с ней, она бы научила ее отличать добро от зла. Но этого не случилось, поэтому белое и чёрное смешалось и она принимала этого демона. Таким, какой он есть, принимая его тьму как свою. — Ты хоть знаешь, сколько таких ребят в комбинезончиках я перерезал? — шипел Келвин, слегка дёрнув того за волосы и держа нож опасно близко к глазу своей жертвы. — Они хотя бы сражались за свою жизнь… Жалкий ублюдок. На лице рейдера появилась улыбка — совсем не добрая, это был оскал хищника, которого уже очень давно не выпускали наружу, не давали впиться своими клыками в живую, кровавую плоть. Блондин взял Коди за указательный палец левой руки и тихо хмыкнул. — Думаешь, можешь так просто касаться моей Дебби и ничего тебе не будет? Боюсь, больше ты ничего коснуться не сможешь, мудак. Послышался резкий хруст, который рейдер с силой выгнул резиденту совсем не в ту сторону, в которую он должен был сгибаться. Хриплый крик и дёрганья совсем не представляли для Келвина проблемы, потому что заметно отросшие волосы Коди — вот она, слабость, о которой в своё время узнала и Дебора. — Посмотрим… Это за тот случай, когда ты подставил её в убежище… — крепко взяв средний палец орущего парня, Келвин вновь повернул его, словно рычажок, до приятного хруста связок. — Это за то, что посмел тронуть её сегодня… Может, и третий тебе сломать, для профилактики? Крики боли — то, чего так давно не слышал Олдридж, они наполняли тот сосуд, который долго пустовал, ожидая своего часа. Вспоминалось всё — лица жертв, которые Келвин так упорно пытался забыть, вкус чужой крови во рту, предсмертные судороги, когда несчастливцам сжимали шею, не давая сделать ни одного, даже самого крохотного желанного вдоха. «Ты же меня не убил и не ограбил. Ты хороший, Кел», — слова, сказанные Деборой когда-то, ударили в голову, точно обвязанная колючей проволокой бита. Дебби! Парень обернулся и посмотрел на неё, стоящую у стены. Она всё это время была здесь… Всё это время видела его таким, с безумным взглядом, хищной улыбкой и руками, которые будто бы вновь оказались покрыты кровью уже не по локти, а по плечи. Ладони сами собой разжались, и блондин поднялся, позволив стонущему и хнычущему, завывающему в агонии резиденту свернуться калачиком и плакать, точно ребёнку. В горле вдруг пересохло, Келвин нервно сглотнул. Хотелось подойти, спросить, всё ли у неё хорошо… Но как, чёрт побери, могло быть хорошо после того, что она видела? Так и сказав не слова, Келвин торопливо вышел из мотеля, надеясь, что Дебби сама доберётся до дороги, где их уже заждались остальные… И что она вообще придёт после такого представления. «Я действительно ужасный человек», — думал он, потирая садящие костяшки. Какое-то мгновение стояла тишина, нарушаемая лишь стонами Коди в углу. Стонет, значит живой — ничего такого уж страшного не произошло. Дебби коротко глянула на распластавшегося парня, баюкавшего свою руку — пальцы будто прикреплял к кисти неразумный ребенок. Наверное, так и выглядела моральная боль Дебби, если ее выразить в физических страданиях. Нужно было торопиться. Поговорить с Келвином, пока он не добрался до остальных, потому что потом возможности поговорить не будет еще долго. Кэрол беззвучно рыдала и вся съежилась от страха. Пожалуй, все попытки Дебби ее отговорить были лишь жалкой пародией в сравнении с кровавой иллюстрацией жизни на пустошах, которой не требовались никакие слова. — Вот тебе бесплатный урок, Кэра, — сказала Дебора. — Выживальщики бывают такими, и ты либо принимаешь это, либо нет. Я приняла. Если и ты тоже — иди с нами. Она не дождалась ответа — сиганула за дверь, пролетела бегом по коридору и застала рейдера на лестнице. — Кел! — позвала она, надеясь, что ее глаза покажут ему, что она не испытывает перед ним страха. Что она готова стать холодным компрессом, остужающим кипящую в нем безумную ярость. Что она не боится и никогда не боялась, своего дракона. Остановившись у самой лестницы, Келвин замер, напряжённой рукой сжав ржавые перила и не оборачиваясь, потому что представлял, как выглядел в этот момент… Одного взгляда в зеркало хватило бы, чтобы ужаснуться самому. А Дебора и так уже видела достаточно. — Да? — негромким, немного сдавленным голосом спросил рейдер, стиснув зубы. Она приблизилась к нему осторожно, словно к раненому животному. Взгляд еще оставался безумным, звериным, будто эта драка пробудила в его душе давно минувшую войну. Она не могла поверить, что таким он стал из-за нее, а ведь реальной угрозы даже не было. Что будет, когда опасность будет настоящей? В том, что это рано или поздно это случится, Дебби не сомневалась. — У тебя кровь, — она как можно аккуратнее взяла его руку, стягивая с шеи этот дурацкий голубой шарф, из-за которого вся эта канитель и случилась. Осторожно, чтобы еще больше не поранить кожу, она обернула мягкую ткань вокруг кисти. — Ерунда, — коротко ответил ей Келвин, но позволил наложить этот шарф как повязку на израненные костяшки, хотя боли не было совсем. Дебби стояла совсем близко, касалась его рук, которыми он на её глазах почти убил человека… Ей стоило бы бояться. Нет, она ДОЛЖНА была бояться, будь у неё хоть какой-то инстинкт самосохранения, но, кажется, это единственное, что Дебора Доу не приобрела в своих путешествиях с ним. Дебби не знала, как обычно поступают в таких ситуациях — раньше за нее никто не дрался. Возможно, ей стоило дать Келвину побыть одному, и скорее всего он того и хотел, но что-то подсказывало любящему сердцу — не оставляй его сейчас. Казалось, что если она отпустит его хоть на секунду, и что-то сломается в нем в очередной раз, как в те страшные дни, когда он переживал подобное один. Поэтому маленькая и смелая Дебора Олдридж шагнула к нему и обняла с такой осторожностью, с которой обнимают больного ребенка, и отдавала ему те крохи тепла, что способно было сохранять ее тело. «Я была совершенно не готова. Похоже, мне еще так многому надо учиться», — она прикрыла глаза, чувствуя вину за то, что опять проворонила момент опасности, и ее мужчине снова пришлось ее выручать. Раз на раз не приходится — в баре все получилось, а здесь — нет. Шансы на выживание, согласно личному тесту Деборы — 50 на 50. Удивлённо подняв руки, Келвин смотрел на девушку и, казалось, боялся даже вдохнуть. Такая маленькая и слабая… И в то же время абсолютно бесстрашная. — Деб, я… — хотел было начать он, но резидентка обняла его только крепче, будто бы говоря, что не поверит очередной тираде о том, насколько ужасным был рейдер. Ему пришлось сдаться — слегка дрожащими руками прижать девушку к себе, настолько невесомо, будто сейчас Келвин боялся одним движением сдавить её. Олдридж уткнулся носом в её макушку, вдыхая знакомый запах, который был точно опиум, что помогал пламени внутри погаснуть совсем. «Все еще не рассыпалась на осколки», — хмыкнула про себя Дебби, вспоминая свои слова в ту ночь, когда между ними все невозвратно изменилась. Что сейчас, что тогда — она знала на что идет. Келвин дрожал как в лихорадке, и был горячее печи, но Дебби не боялась обжечься. Слегка отстранившись, она положила ладонь на его пылающую щеку и храбро глядела прямо в ярко-жёлтые драконьи глаза, будто напоминая, что хоть когти его могут ранить, его крылья способны укрыть ее от любых бед. — Эй, Кел, всё хорошо, — бархатным шепотом призвала Деб. — Я здесь, я с тобой. И спасибо, что пришел на помощь. Опять. С трудом изобразив улыбку, он торопливо отпустил её, смотря в небесно-голубые глаза, напоминающие лёд на Вершине Мира, способный потушить пожар внутри него. -…Пойдём, нас уже заждались, — призвал её Келвин, потому что определённо хотел поскорее уйти из этого места, пока Коди не смог подняться и растрепать всем, что произошло. Лучше уж пусть факелы и вилы будут позади, чем вокруг.