На грани

      Двенадцатичасовой перелет давал о себе знать. Мышцы затекли и ныли, неимоверно хотелось спать, но еще больше хотелось в душ. Хоть он и был привычен к лишениям и неудобствам, к долгим часам в замкнутом пространстве с незнакомыми людьми так и не смог привыкнуть. В довесок, шрамы вдруг решили напомнить о себе и спина горела огнем с самой посадки. Но, невзирая на это, Химура улыбался, тихо мурлыча песню, которую услышал в такси. Песня была попсовая, зажигательная, и воскресила бы мертвого.       Будучи подростком, он и подумать не мог, что вернется, да еще и при таких обстоятельствах. Больше десяти лет прошло...       Подкатив к себе чемодан с вещами, он нажал кнопку лифта, мельком взглянув на табло. Красные цифры показывали, что лифт на двадцать шестом этаже. Его номер находился на сороковом.       Прикрыв глаза, он сделал круговое движение головой. Сначала в одну сторону, потом в другую. Тихо хрустнул позвонок, стало чуть легче.       Кто бы мог подумать, что судьба подарит ему такой шанс? Когда он явился в штаб-квартиру ФБР и рассказал, по какому он вопросу, ему не поверили. Даже хотели вызвать полицию, пока не пробили по базе кто он такой. Вот тут-то и начался переполох. Его cхватили, заковали в наручники, хотя он совсем не собирался сопротивляться и пришел безоружным, а потом усадили в комнату для допроса. Ему пришлось несколько раз, в том числе и на детекторе лжи, подтверждать что это не обман, и что явился он для того, чтобы дать им информацию об отряде, в котором состоял.       До последнего агенты таращили на него глаза, считая либо идиотом, либо трусом. Однако, пообщавшись с ним подольше, наконец поняли, что он не то, и не другое. Ему не под силу было остановить организацию в одиночку, поэтому он пришел просить их о помощи. За то что он пришел сам и сохранил драгоценное время, ему конечно были благодарны, но за те преступления, что он совершил, ему по прежнему грозил электрический стул.       Ситуацию меняло то, что он был готов не просто сотрудничать, а работать на них. Тут уже заинтересовался директор ФБР. У них состоялся долгий разговор, где Химуре пришлось рассказать обо всем, начиная с того как попал к наемникам, и заканчивая тем, почему вдруг решил покончить с этим.       Разговор остался сугубо между ними, и не пошел в общий протокол допроса. Потом Роберт Мюллер сделал несколько звонков, а Химура был вынужден провести в тюрьме пять месяцев, прежде чем его освободили. Все это происходило в строжайшей тайне, и ему поставили несколько обязательных условий, прежде чем он озвучил свои. Тут-то им и заинтересовалось ЦРУ.       Тихо дзынькнуло, и двери лифта с тихим шелестением открылись. Химура вкатил чемодан внутрь кабины и нажал на кнопку "40". Глядя на себя в зеркало, он отметил что под глазами наметились синяки и зеленые глаза потускнели.       Накатывала усталость.       Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он оперся на перила и окинул взглядом Токио. Панорамная кабина лифта позволяла рассмотреть все, что происходило под ним и дальше, к горизонту, который уже затерялся в темноте ночного неба.       Сколько он уже повидал городов? Все столицы и крупные города были похожи друг на друга, особенно сейчас, в век технологий. Огромные стеклянные здания, оснащенные по последнему слову техники, с огромными экранами, по которым крутили рекламные ролики. На иных пускали голограммы, захватывающие дух своей реалистичностью. Освещенные улицы, парки, круглосуточные магазины, бары и клубы. Торжество люминесцентного безумия.       Он поднял взгляд выше, на небо. Луну и некоторые, исключительно яркие звезды он видел хорошо, остальные терялись где-то в вышине. Он вспомнил небо над пустыней в Мексике. Как его впервые охватило чувство ничтожности перед бесконечностью космоса, этой холодной и далекой глубиной, усеянной множеством других миров. Той ночью в нем что-то щелкнуло. Из той пустыни прежним он так и не вернулся.       Он не хотел больше убивать, деньги перестали иметь смысл.       Все в его жизни перестало иметь смысл.       Раздался все тот же негромкий "дзинь", двери лифта открылись, и он вышел в пустой коридор на сороковом этаже. Как консьерж объяснил ему на не слишком уверенном английском, его номер был справа от лифта, в самом конце коридора.       Кеншин достал магнитный ключ и прошел до нужной ему двери. От скорого горячего душа и мягкой свежей кровати засосало под ложечкой. Он открыл дверь, включил приглушенный свет и осмотрелся. Да, кровать была одна, но на ней можно было уместиться втроем. Огромные панорамные окна с видом на городской парк. Тихо присвистнув, он закрыл дверь, и оставив чемодан, двинулся в душ, на ходу скидывая одежду.       Он знал слишком много, слишком многое успел увидеть и услышать. Их организация водила дружбу с китайской мафией, американскими наемниками, арабскими торговцами людьми и мексиканскими наркокартелями. За те десять лет, что он провел в нескончаемых скитаниях по свету и выполнял заказы практически во всех уголках планеты, он изучил все махинации и наркотрафики, знал, кто покупает людей и продает оружие. Для спецслужб он стал находкой, однако оставаться в США стало небезопасно. После нескольких успешных операций преступность всколыхнулась, а учитывая, что некоторые данные были доступны только его организации, поползли слухи, что кто-то из своих сливает информацию.       Поэтому одним из его условий для относительно безопасной работы стало уехать и затеряться там, где никому и в голову не придет его искать. Мысль о японской полиции пришла случайно. Дело оставалось за малым - связаться с японскими спецслужбами и договориться о его переводе. Тут в игру вступил Интерпол.       Включив душ, он подставил лицо под горячие струи, издавая тихий стон наслаждения. И хотя шрамы все еще ныли, боль отошла на второй план. Он умел ее игнорировать, не отвлекаясь от главного. Мышцы наконец расслабились и усталость растворилась, будто ее и не было.       Несомненно, у комиссара полиции возникли вопросы. На половину из них ему ответили из государственных ведомств. Однако на вторую половину придется отвечать самому Кеншину. Избежать острых углов не получится. Он слышал, что Мацудайра Рю был человеком прямым, ценившим в людях честность и прямоту, но к преступникам он был безжалостен. И тем удивительнее Химуре было, когда ему сообщили, что документы о переводе готовы, и комиссар согласен взять его на работу.       Зарывшись пальцами в мокрые волосы, потемневшие от воды, он намылил их шампунем, продолжая напевать засевшую в голове песенку.       Завтра ему предстояло познакомиться со всем отделом. Ему нравилось, что он испытывал волнение и предвкушение одновременно. Прожив молодость у черта на рогах, необычно было осознать, что его ждала работа, далекая от той, которой он занимался большую часть жизни. Нормальная человеческая работа. А когда ему подыщут квартиру, возможно...       Смывая шампунь, он ощутил, как кольнуло где-то в груди.       Возможно, у него наконец появится свой собственный дом? Он будет возвращаться туда каждый день, одним и тем же маршрутом. На одном и том же транспорте. Ходить в магазин. Заведет домашнее животное. Будет читать книги по вечерам. Жить среди обычных людей, неимоверно далеких от того мира, в котором он привык выживать каждый день.       Он выключил воду, давая воде стечь в водосток.       Мысли о новой жизни полностью заполнили собой все иное. Это казалось каким-то абсурдным и нереальным сном.       На всякий случай, он ущипнул себя за бедро.       Было больно.       Он не проснулся.