Из чести рождается железо

      Лёгкий крейсер неуклюже разворачивался, выходя на курс к точке Мандевилля. Этот долгий день подходил к концу. Жанна и Изабель уже валились с ног после ночи без сна и вторых суток без еды. Оттого более ценной стали эти часы обманчивого, короткого, но всё же затишья. Ваз вызвался посторожить их, пока те будут переводить дух. Чтобы не добавлять ему работы, сороритка переселилась в каюту к инквизитору. Они смогли почистить броню и постирать одежду.       Изабель стояла под душем, глаза уже закрывались. По телу стекала вода, унося с собой накопленное напряжение и стресс. С каждой минутой становилось легче. Закончив с водными процедурами, инквизитор замоталась в полотенце и вышла в основное помещение каюты, где уже сидела в том же виде, что и её подруга боевая сестра и поглощала безвкусные питательные батончики, в которых кроме химических выделенных питательных веществ ничего не было, запивая их рекафом из инквизиторских запасов.       Изабель аккуратно села рядом, на столе её уже дожидалась пустая чашка и пара батончиков.       — Налей и мне, — попросила она Жанну, и вскрыла упаковку первого на очереди пищезаменителя.       Сороритка тихонько кивнула ей, взяла серебряный рекафник с орнаментом, изображавшим стебли растения и его зёрна, и наполнила напитком чашку. С натяжкой происходящее можно было бы назвать ужином. Батончики по консистенции напоминали застывший бетон, а при контакте с рекафом во рту те разваливались на кусочки, похожие на мокрый песок.       Изабель заметила, что Жанна не отрывала взгляд от двери. Инквизитор вопросительно посмотрела на неё.       — Он же там сидит голодный и без сна, — отвечала она на не произнесённый вопрос.       — Даже, если мы дадим ему один из батончиков, это никак не повлияет на него, это всё равно, что если бы мы попытались наесться одной единственной крошкой со стола.       — Ты права, но всё же... — боевая сестра умолкла, погрузившись в размышления.       Изабель доела свою порцию, допила рекаф и потянулась к ручке рекафника, но в считанных сантиметрах осеклась.       — Хотя, — она взяла в руки сосуд и приподняла крышечку, чтобы посмотреть, сколько в нём ещё осталось напитка. А плескалось в нём больше половины от того, что было изначально. — Может, угостим его рекафом? — предложила она. — Как тебе такая идея?       — Но ты же сама сказала, что на него это никак не повлияет, — удивилась сороритка.       — Это ты только что мой рекаф приравняла к этим кирпичам? — обиженно спросила Изабель. — Я напоминаю тебе о том, что во всём секторе нет ничего, что могло бы сравниться с этим изысканным сортом. Он лучший!       Сороритка пожала плечами, из-за чего полотенце свалилось вниз, обнажая её грудь.       — Рекаф как рекаф, — не заметив произошедшего, произнесла Жанна, продолжая злить гурманку.       — Прикройся, развратница, — повелела инквизитор, не в силах придумать что-то, чем бы можно было бы такую аскетку приструнить.       — Сама смотришь на неё, — заворчала подруга, поправляя полотенце, — а развратница почему-то я, — возмущалась она. — Ты думаешь, я забыла, что ты делала со мной на Айстоне II?       — Нам с тобой нужно было согреться, — настаивала инквизитор, опираясь на уже давно выработанную стратегию защиты, — тем более твой доспех был сломан тогда, — она поставила рекафник на стол.       — Это не значит, что нужно было лезть руками мне под одежду! — воскликнула сороритка, но уже не с возмущением, а с задором, словно хищник, почуявший запах крови. — Или, помнишь, как ты полезла ко мне под одеяло на Анатоле? — напомнила она, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. Ей нравилось напоминать подруге об её проделках, нравилось тыкать её носом в них.       — Я искала змею, — без уверенности в голосе оправдывалась Изабель.       — В моих трусах? — Жанна пристально посмотрела на подругу, чуть наклонившись к ней, и не сдержалась, расплывшись в ехидной улыбке.       Инквизитор прикрыла лицо рукой.       — Давай вернёмся к идее с рекафом, — попыталась она вернуть прошлую тему, которую сама же и сменила.       Сестра битвы посмотрела на рекафник скептически.       — Ладно, — согласилась жертва домогательств.       — Позовём его к нам или выйдем сами? — спросила Изабель.       Жанна задумалась, посмотрела на подругу, затем на себя, после чего дала ответ:       — Первый вариант предпочтительнее.       — Хорошо, — инквизитор взяла рекафник.       — А ты точно уверена, что ему понравится подобное подношение? — решила уточнить воительница.       Инквизитор задумчиво посмотрела на сосуд, затем на подругу и спросила:       — А ты можешь предложить способ получше, как выразить нашу признательность?       Повисло неловкое молчание.                            Ваз сидел под дверью, подпирая её своей спиной, и мониторил данные, получаемые от авточувств брони и не наблюдал угроз поблизости. Тело всё ещё побаливало после вживления чёрного панциря. С момента операции и нескольких месяцев не прошло. Конечно, боль уже была не такой, как в первые дни, но всё равно неприятно. Космодесантник думал о том, почему выбрали именно его, ведь были кандидаты с титаническим опытом, но выбор почему-то пал на него, на скаута, которому только предстояло вживление чёрного панциря. Он гадал, строил теории, предположения, но понять не мог. Одно он знал точно — они осознавали все его недостатки и бесспорно учитывали их при планировании, чтобы даже вредные черты проявили себя в положительном ключе.       Вдруг послышались шаги в каюте и стук в дверь.       — Ваз, можешь зайти на минутку? — услышал космодесантник голос инквизитора, но звучал он странно, в нём не слышалась сила, власть, интонация была какой-то неуверенной.       Астартес поднялся с пола, что явно было слышно по другую сторону, и смертные нажали на кнопку открытия. Створки разошлись в противоположные стороны и, космодесантник, пригнувшись, заглянул в помещение и сразу же обрадовался тому, что на голове был шлем, скрывающий за фотолинзами направление взгляда. Перед ним слева направо стояли Жанна и Изабель, укутанные в одни лишь полотенца. На плечах инквизитора всё ещё виднелись мелкие капли воды, во время дыхания скатывающиеся или по рукам или по спине, или по груди к краю ткани. Ему не удавалось игнорировать их привлекательность, слишком поздно из него сделали астартес и слишком недавно это произошло, из него человечность ещё даже не начала выветриваться. В руках инквизитора был металлических сосуд с ручкой и длинным носиком, тянущимся ото дна кверху, от чего кончик его находился на том же уровне, что и маленькая крышечка сосуда.       — Мы тут подумали, и решили тебя угостить, — произнесла Изабель, протягивая космодесантнику рекафник. — Мы надеемся, что тебе понравится.       Ваз подумал немного и, понимая, что отказываться от такого дара смысла особого нет, снял шлем и повесил его на пояс. Юношеский взгляд сразу же задёргался, прыгая с предлагаемого сосуда на девушек и обратно.       — Спасибо, — сказал он с улыбкой, стараясь смотреть им в глаза, а не на ключицы и бёдра.       Ваз снял крышечку, в нос тут же ударил ягодно-травяной аромат.       — Приятный запах, — произнёс космодесантник и пригубил немного.       — Вкусно? — спросила Изабель с нетерпением.       — Да, — ответил астартес, смотря на плескающуюся в рекафнике тёмную жидкость, когда же он поднял взгляд на девиц, то увидел их довольные лица.       Смертные победно переглянулись, после чего Жанна посмотрела в глаза Ваза, но те смотрели куда-то вниз, и произнесла:       — Тогда, сразу, — она встала вполоборота и, придерживая левой рукой полотенце, показала правой на столик, — когда выпьешь всё, поставь рекафник, пожалуйста, туда, — от её внимания не ускользнуло то, что направление его взгляда сдвинулось по диагонали снизу вверх.       Ваз кивнул ей.       — Спасибо, что охраняешь наш сон, — поблагодарила его Изабель.       — Мне несложно, — скромно ответил космодесантник и вытащил свою голову из проёма, сделав глоток рекафа. — Спокойной вам ночи.       — Спасибо, — Жанна слегка поклонилась ему.              Когда за космодесантником закрылась дверь, сороритка пронзительно посмотрела на инквизитора.       — Ты заметила? — спросила сестра битвы.       — Что?       — Его взгляд, — пояснила Жанна, но вместо ответа увидела лишь затылок смутившейся подруги. — Значит, заметила.       Инквизитор посмотрела вновь на сороритку и спросила:       — Зачем ты ему сказала сделать это сразу?       — А что не так?       — Мы же, возможно, спать уже будем.       — И что? — не понимала Жанна.       — Забудь, — решила не развивать мысль Изабель.       Сороритка вдруг всё поняла и прищурившись посмотрела осуждающе на подругу, прошептав ехидно:       — Ах, вот оно что.       — Давай ложиться, я уже с ног валюсь, — пойманная с поличным поторопилась сразу же соскочить с темы.       Инквизитор выключила свет в каюте. Девушки подошли с разных сторон к кровати, габаритов которой хватило бы, чтобы положить на неё двух великанов, подобных Вазу, из-за чего необходимость делить её не стала какой-то серьёзной проблемой. Изабель сбросила с себя полотенце и забралась под одеяло.              Инквизитор долго не могла заснуть, заворочалась, надеясь, что проблема крылась в неправильной позе, но всё бестолку. Сон не шёл. Она перевернулась на бок, лицом к краю, подложив под голову руки, и старалась ни о чём не думать. Вдруг, за спиной послышался тихий шорох. Горячее дыхание обожгло её шею, заставив вздрогнуть, а затем Вердадеро почувствовала, как по её бедру к талии скользнула рука.       — Что ты делаешь? — изобразив серьёзный тон, спросила Изабель.       — Я подумала, — начала отвечать Жанна, обняв подругу и прижавшись к ней сзади, — что если ты будешь чувствовать меня рядом, то перестанешь видеть кошмары.       Повисло молчание. Инквизитор задумалась. Они друг друга знали уже приличное время, и Изабель понимала, что сороритка говорила это искренне. Вердадеро аккуратно накрыла своей ладонью руку подруги и мягко произнесла:       — Спасибо.