Из чести рождается железо

      Николас открыл глаза и увидел своё лицо. Левый висок, край щеки, уши, шея и левая сторона головы были страшно обожжены. Глаза уцелели в полном составе лишь благодаря защитным очкам, которых на нём уже не было. Эйониос сидел, оперевшись спиной борт подбитой БМП, а вокруг лейтенанта на земле лежали маленькие окровавленные осколки. Запоздало юноша понял, что видел отражение своего лица в идеально гладкой, словно зеркало, маске. Вдруг обладатель маски засмеялся и заговорил с ним неестественно певучим голосом и объявил:       — Места все заняты, ты в первом ряду!       — Что? — едва выдавил из себя Николас.       Незнакомец был два метра ростом, но тело его по пропорциям слишком тонкое для человеческого. Одет он в мерцающие странным блеском плащ и штаны, на которых, как и на манжетах чёрно-жёлтый узор в клеточку.       В голове словно туман, и истощённый Эйониос с трудом пришёл к осознанию, что перед ним вовсе не человек. Ещё немного времени потребовалось, чтобы понять, что всё ещё идёт бой.       Арлекин отстранился от человека, кувыркнулся назад, поднявшись на ноги, и бросился в самое пекло. Рота астартес схлестнулась с труппой арлекинов на ближней дистанции и с СПО на дальней. С неба падали последние кассетные ракеты, разбрасывая по всей округе крак-суббоеприпасы. Ксеносы с присущим им изяществом проскальзывали между каплями бронебойного дождя, в то время, когда Кровавые Праведники скованы в манёвре. Их бронетехника уже была уничтожена. Не так далеко стояли остовы "Леман Руссов", которые подъехали уже после разгрома взвода Эйониоса. Ксеносы были актёрами непонятного канонасцу театра, а попавшиеся под руку космодесантники оказались массовкой, их плоть стала пергаментом, а кровь чернилами в руках странных исполнителей. Представление, устроенное актёрами, казалось на первый взгляд бессмысленным. Юноша моргнул. У ещё трёх актёров была одежда, как у того, которого лейтенант увидел первым. Отличия виделись минимальными. У одного просто на левой манжете орнамент был чёрно-белым, а не как на остальных элементах, у другого вместо странного вида меча, как у большинства присутствующих здесь ксеносов, был противоречиво элегантный силовой молот, у четвёртого левая штанина и правая манжета в чёрно-жёлтую клетку, а другие в чёрно-белую, а в руках странный посох. Ещё два арлекина одеты в лазурную одежду с чешуйчатым рисунком, у одного из них копьё с двумя наконечниками. Силуэт, одетый в золото, орудуя двумя цепными топорами, кромсал эрадикаторов, а ему аккомпанировал его помощник в белом с манжетами в бело-синюю клетку.       К полю боя приближалась имперская бронетехника. Танки и бронетранспортёры рвались на помощь астартес, но встречали сопротивление СПО, сумевших оправиться от первого поражения. "Панфиры" ураганным огнём пятидюймовых орудий остановили имперцев, вынудив уйти их в оборону. Пехота в спешке покидала "Химеры" и открыла шквальный огонь из лазганов, но ущерба бронетехники они нанести не смогли. Некоторые БМП остановились в семи сотнях метров от передовых позиций Имперской Гвардии и высадили расчёты станковых гранатомётов, другие проехали на сто метров дальше, и из них выскочила линейная пехота. В имперцев летело всё, что было. Кровавые Праведники были разгромлены. Уцелевшие боевые братья, пытаясь на себе унести раненых и убитых, начали отход. Ксеносов же и след простыл. Николас даже не заметил, как они исчезли, словно растворились в клубах поднявшейся от взрывов пыли.       К остову БМП Эйониоса подъехал БТР, отличавшийся от его машины лишь отсутствием башни, довольствуясь лишь тяжёлым стаббером на вращающемся вокруг люка станке, на корпусе эмблема в виде красного эскулапа. Опустилась аппарель и наружу выглянул сержант в белой каске. Лейтенант хотел помахать ему, но тело не слушалось от слова совсем. Он был скован по рукам и ногам. К счастью, они с санитаром встретились взглядом. Командир отделения выбежал сказал что-то, повернувшись к десантному отделению, после чего выскочил из машины, бросившись к трупам, лежащим за кармой сгоревшей БМП. Из БТР выбежали два санитара с носилками. Они подбежали к лейтенанту, форма которого представляла из себя окровавленное рваньё. Младший сержант сорвал с разгрузки офицера аптечку.       — Ты чувствуешь свои конечности? Идти своим ходом можешь?       — Чувствую, но даже шевельнуться не могу, — ответил лейтенант.       — Раскладывай носилки, — приказал младший сержант рядовому и начал осматривать лейтенанта. — А это ещё что такое? — задался он вопросом, увидев, что конечности офицера покрыты тонким слоем какого-то материала, похожего не то на кость, не то на стекло.       Приглядевшись, санитар заметил, что этот странный покров не простилается поверх многочисленных ран, а проникает внутрь, и, если младшего сержанта не подводит зрение, он обволакивает осколки в теле офицера.       — Слушай, чем бы это ни было, но эта штука похоже нужна для тампонады, — сказал младший сержант санитару, уже приготовившим носилки. Старший санитар решил проверить ещё кое-что. Он снял с руки лейтенанта перчатку. — Смотри, кожа вроде нормального цвета, видимо кровоток не нарушен.       — Повезло Вам. Видимо, будете жить, — сказал рядовой офицеру.       Санитары аккуратно перенесли раненого на носилки и, не выпрямляясь, чтобы лишний раз не подставляться под огонь, занесли его в БТР. Вскоре вернулся сержант с мрачным лицом.       — Он единственный выживший, — сказал командир отделения и поднял аппарель. — Водитель! Увози нас!                            Второй судья мрачно смотрел на картину боя, выведенную на гололитический стол. Боевая группа, чьей задачей было деблокирование инквизитора Фида Толина и отделения Караула Смерти, уничтожена целиком. Боевая группа отправленная в поддержку высадившихся сил Имперской Гвардии столкнулась с ксеносами и понесла тяжелейшие потери, сангвинарные жрецы делали всё возможное, чтобы помочь своим раненым и умершим братьям. От планеты к флоту курсировали "Тандерхоуки", эвакуирующие тяжело раненых братьев и геносемя. Вирт отдавал себе отчёт о том, что своими силами они не справятся, им нужна поддержка. Если с предавшими анатольцами они рано или поздно и сами смогут сдюжить благодаря численному превосходству в кораблях. То на земле их силы слишком малы. Впрочем, имея поддержку с орбиты, даже этого хватит, чтобы удержать плацдарм.       — Брат Мальм, — со стыдом обратился второй судья к капеллану, стоящему в далёком углу капитанского мостика. — Время пришло.       Сангвиний разил мечом своего павшего брата, но успеха не мог никак добиться. Порча губительных сил обратила предателя в чудовище. Стоило Великому Ангелу ударить то, чтобы было Хорусом, как через мгновение, плоть, доспехи и оружие растворялись в гнойную пыль и собирались в другом месте. Брат играл с ним, позволяя себя атаковать и, одновременно с этим наносил редкие, скорее дразнящие удары, попутно продолжая лить в уши верного сына Императора грязную ложь. Но дух примарха девятого легиона, его веру, не сломить так просто. Как бы ни были тщетны все его попытки, он будет пытаться снова и снова, чтобы защитить отца и всё то, что он создал. И вот снова Хорус переместился. Между ними, казалось, было метров двадцать. Предатель открыл огонь по своему брату из болтеров на Когте Хоруса. Болты ударялись в броню, но ангел, превозмогая боль, добежал до предателя и одним боковым ударом, перерубил его пополам. Торс рухнул на пол отдельно от ног. Ангелу на мгновение показалось, что у него получилось, но вдруг он услышал за спиной шаги. Он резко обернулся и увидел перед собой стволы болтеров, раскрывшихся, словно пасти демонов. Прогремели выстрелы.       Боец из роты смерти со взорванной болтами головой рухнул на пол капитанского мостика рядом с отрубленными ногами второго судьи. Вирт поднял взгляд на своего спасителя. Им оказался астартес, облачённый в доспехи Караула Смерти.       — Брат Альмит, — обратился Кровавый Праведник к нему, — прошу, помоги, позови жреца.       Космодесантник молча направил на капитана болтерную винтовку, поймав на мушку его лицо, и нажал на спусковой крючок.                            "Первое Воздаяние" открыло огонь из макро-пушек. Снаряды прорезали атмосферу и обрушились на голову лоялистов, стирая с лица планеты за раз десятки, если не сотни гвардейцев. Вслед за ударным крейсером, с серьёзным запозданием на целые часы к орбитальной бомбардировке приступили ударные крейсеры космодесанта. Не боясь теперь кары свыше, могучая канонаская артиллерия ударила в полную силу.       "Отсвет Правды", завязший в бестолковой дуэли с "Молотом Анатола" и борющийся за живучесть обезглавленный "Фирстрайк" остались единственными кораблями, не перешедшими под контроль предателей. К флагману приближались абордажные торпеды, чтобы или уничтожить остатки экипажа или вынудить его перейти на сторону Канонаса II. Батарея ПКО, более не вынужденная прятаться от авгуров флота, перезарядила пусковые установки и совершила ещё один пуск. Ракеты ударились в щиты "Отсвета Правды", и они схлопнулись. Вдруг с "Правосудия Ангела" к лёгкому крейсеру метнулась молния. Абордажная команда телепортировалась внутрь.              На следующее утро сражение за Канонас II, в котором участвовали около трёх сотен астартес и более полумиллиона смертных солдат, закончилось победой сепаратистов.