Начало Конца

      Тихий звон в ушах, помутневшее в миг сознание и пролетающие мимо огни фар встречных машин. Мария Владимировна впервые была в таком опасном состоянии и, казалось бы, ещё совсем чуть-чуть и закончится приличный стаж Третьяковой без аварий. Боль глушила все другие чувства даже инстинкт самосохранения. Слезы душили, не давая вдохнуть полной грудью, она уже не могла различать дорогу перед своими глазами, а потому решила остановиться и переждать накатившую истерику. Включённая аварийка, дорогая иномарка на обочине и бьющаяся в истерике блондинка на одной из улиц Москвы. Миг, звук чертой покрышки об асфальт, удар и тишина.

За 2 часа до этого       Отношения Лауры и Марии наконец зашли в тупик, 2 года их совместной жизни сейчас стоят на краю бездны и лишь слова, готовые сорваться с губ двух леди решат, кто прыгнет в этот обрыв погружаюсь в боль и темноту, а кто останется у обрыва смотря на смерть второй половинки. Мария уже давно была в разводе и ждала ответного хода Лукиной, но этого все не происходило. Вот уже час они выясняют отношения, их диалог зашёл слишком далеко и уже не подходит под образ леди. Обе красные, тяжело дышащие они стояли и смотрели друг друга в глаза, одна с нескрываемой надеждой и обидой на директора, а другая с напускным безразличием и стыдом (пред Машей или же собственными чувствами?).       Тяжело вздохнув Мария закрывается рукой в белокурые волосы, немного сжимая их, стараясь хоть как-то отрезвить себя от накатывающих слез. Лукина лишь отводит взгляд в окно. Слишком громкая на их взгляд и гнетущая тишина покрыл комнату и тяжёлым одеялом опустилась на плечи дам. — Маш…- тихий шёпот, так резко разорвавший тишину, вырвал блондинку из тяжёлых мыслей, что затягивали хрупкую девушку все глубже. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? — усталый выдох и зелёные глаза полные печали обращают свой взор на брюнетку, что так и стоит возле окна с напущенным спокойствием и отстраненностью, а в голубых глазах мелькают слезы. — Я устала… Устала от этого Лор. Прошу… Просто скажи, что все это было не зря — низкий голос с хрипотцой, почти гортанный и такой редкий слышать от девушки с почти ангельской внешностью. Холодок прошёлся по спине Лауры, она знала, что если поддаться своим эмоциям, то она не сможет отпустить своего ангела и пошлёт все к чертям. План грозил развалиться уже тогда, когда первые слезы потекли по щекам девушек. Слишком больно, слишком крепкая связь у них была. Казалось, отпустить хоть часть и будто ты потерял часть руки. — Прости, но… Семья мне важней — последние стены рухнули, как только брюнетка дрожащий голосом произнесла эти слова. — Уходи, Маш. Я сожалею о том, что было, между нами, лучше бы мы оставались коллегами.       Третьякова в тот момент поняла все метафоры, что поэты приводят в своих стихах про боль души от предательства. Да, именно предательства. Нет ничего хуже, когда предают твои чувства и выставляют их вон как ненужного котёнка. В миг на лицо Марии опустилась каменная маска, а глаза опустили свой взор в пол. Казалось, она даже не дышала, кукла так искусно созданная, вдруг сломалась. Третьякова медленно повернулась на каблуках и пошла прочь из кабинета директора. Со стороны может показаться что она абсолютно спокойна и серьёзна, но медленно скатывающиеся слезы по щекам, что так обжигали вмиг побледневшее лицо выдавали чувства первого заместителя. Лаура ещё долго провожала взглядом ушедшую Третьякову пока её машина не скрылась за поворотом улицы. Только тогда Лукина позволила себе бросить в стену мирно стоявшую на подоконнике вазу. Ей хотелось кричать, рвать волосы на голове, побежать вслед за уехавшей иномарки, но все на что у неё хватило сил это просто сесть на кресло за столом и сделать большой глоток красного вина из бара. Она винила себя за свою слабость, за то, что выбрала брак и прошлые 33 года совместной жизни. Она была зла, на себя, что довела Марию до такого состояния, но глубоко надеялась, что её, точнее уже не её, заместитель сможет жить дальше. Она верила, что та найдёт в себе силы и хоть кто-то будет счастлив. Ой как же она ошибалась.

***

      За время в пробке на улице начался настоящий ливень, скрывая дорогу не хуже слез, что не хотели останавливаться. Марии хотелось вжать педаль газа в пол и понестись навстречу тьме почти несмотря на дорогу. Но здравый смысл и фотография любимого сына останавливали её от этих действий. В голове была одновременно буря от назойливых мыслей, что роем носились по голове, и тишина от неразборчивости этих мыслей, каждая из которых не задерживалась долго. Она не думала, нет. Словно, что все чувства сплелись в один сплошной комок боли где-то в районе грудной клетки. Лицо неприятно горело, голову кружило, а воздуха не хватало. Слишком жарко. Горечь, злость и боль будто сжигали её душу изнутри, а жар, пробираясь наружу, опалял нежную кожу.       Включённая аварийка, дорогая иномарка на обочине и бьющаяся в истерике блондинка на одной из улиц Москвы. Миг, звук чертой покрышки об асфальт, удар и тишина. Последняя мысль Марии была о сыне и брюнетке, которым она не успела сказать все так желала. Несколько раз она пыталась прорваться сквозь тугую тьму, что утаскивала её своими руками все глубже вниз. Она помнит, как сразу после аварии пыталась позвонить с телефона мед брата в скорой Лукиной, но та не взяла. Тогда она сдалась, не было дальше сил сопротивляться такой приятной тьме, что словно одеяло окутывала её со всех сторон.       Звонок в 2 часа утра с незнакомого номера только мешал Лауре спать после выпитых двух бутылок вина. Она лишь поставила телефон на беззвучный режим и дальше легла спать. Ей не было дела до того, кто звонил, слишком горько и больно кошки царапали душу, слишком сильно она устала чтобы ещё кого-то слушать. Она проснулась довольно поздно, были выходные и ей не надо было на съёмки. Лукина сходила в душ, попытавшись привести себя в порядок контрастный душем, переоделась и уже собранная шла на кухню за кофе, когда её остановила толпа у телевизора в гостиной школы. Все ученицы, а также часть съёмочной группы и продюсерский состав стояли и смотрели новости главного канала страны. Одного взгляда на экран хватило Лауре чтобы все рухнуло куда-то в ту же бездну, в которую рухнула ранее ночью её любимая. Любимая, чья машина была перевернута и сильно покорежена иномаркой по больше. — Сегодня ночью около 2 часов на одной из дорог Москвы иномарка неизвестного протаранила машину известного историка моды, писательницу, литератора и преподавателя МФЮА, а также ведущей, первого заместителя Школы Леди, шоу на канале Пятница, Марии Третьяковой. На данный момент о состоянии телеведущей ничего не известно. Виновный мужчина получил переломы рёбер и руки, и доставлен под стражу. Заведено уголовное дело, детали уточняются. В комнате повисло молчание на секунду, после чего началось активное обсуждение. Продюсеры начали искать какие-то телефоны, звонить в редакции, на канал и метались по всему дому обсуждая что делать дальше. Девушки лишь крепко обнимались, кто-то в шоке бормотал о том, как это могло произойти, кто-то искренне сопереживал заместителю, а кто-то молча подымался в комнату. Лишь Лукина стояла посреди комнаты и прокручивала момент звонка на свой телефон около 2 часов ночи с незнакомого номера. Одинокая слеза прокатилась по ее щеке и в следующую минуту Лаура неслась на машине в сторону больницы, на ходу обзванивая всех, кто хоть что-то может знать о состоянии её Маши. Грудь сдавило с ужасной силой, а истерика стучалась в открытые двери, норовя погрузить директора в это состояние с головой. Лишь переживание за блондинку не давало ей позволить взять вверх эмоциям над своими действиями. Узнав больницу, в которую привезли Марию, Лукина помчалась в ту сторону тлея надежду, что с её девочкой не случилось чего-то страшного.