Волны разобьются

Солнце грело лицо Эхри. Было холодно, ветер около моря был пронизывающий насквозь. Бурые камни под закатным солнцем казались мягкими, позолоченными. Море отражало небо, медная дорожка вела к горизонту и обрывалась темной насыпью. В груди болело. «Я никому не принадлежу» — подумал Эхри, глядя на чайку, опустившаяся на воду, «Не хочу никому принадлежать». Тоскливыми стали дни. Шифра радовалась, чаще улыбалась и чаще прикасалась к его руке. Приходила раньше, уходила позже. Они лежали вместе на паркете, слушали пластинки. Шифра, лежа, пальцами ног снимала кружевные чулки, вставала босая и танцевала. Эхри наблюдал за ней, или смотрел в сторону, невольно касаясь груди. Иногда ему казалось, что сердце вот-вот перестанет стучать. Олень по ночам больше не приходил, и Эхри по нему тосковал. Он стал хуже спать. Эхри лучше ухаживал за домом, чтобы не ощущать себя лишь занимающим пространство без работы. Выводил собаку по несколько раз в день, и долго бродил по пустырю, рассматривая огромные строительные краны. И каждый раз глядя на железные скелеты думал — «Что-то медленно они мост строят». Чаще в одиночку с собакой ходил по пляжу, но на море не смотрел. Вывел плесень в ванной, покрасил полку, починил скрипучую дверцу шкафчика в гостиной. Пришил пуговицу на рубашке, исколол себе пальцы. Попытался сам постричь собаку, но пришлось сдаться и везти недостриженную к парикмахеру. Но тоска не проходила. Работа не находилась, с бывшими коллегами он не виделся, и к еде утратил особый интерес. Ел один пустой тост на завтрак, и только ждал Шифру — ей готовить вполне нравилось. — У меня для тебя что-то есть, — Шифра достала из кармана бумажный сверток. — Я сделала. Эхри развернул его. На ладони у него оказался медальон с цепочкой — на медальоне с одной стороны были вырезаны закругленные узоры, похожие на кельтские, а с другой был написан фейский стих. — Красиво. Что тут написано? — Стихотворение о том, что я тебя люблю. «Разбились об камни волны, и стали твоими глазами, упало дерево, и среди ветвей родился ты, ветер принес ко мне твое имя, и я знала, что должна тебя найти, моя любовь пройдет тогда, когда не будет волн морских, утихнет ветер навсегда, и от деревьев не останется ветвей». Ты его надень на бал, тогда все поймут, что ты принадлежишь феям. «Нужен я им, в самом деле?». — Я и сейчас его надену. Это народное творчество фей? Узоры те. На кельтские похожи. — А кто, думаешь, придумал эти узоры? Эхри смотрел на воду и думал — вот почему он похож на море. Всего лишь глазами, а он думал, голову ломал — море ведь редко бывает спокойным, и не настолько он был сильный, ни духом, ни руками, чтобы напоминать его. — Нужно нам с тобой куда-то поехать-то. А то я ничего с детства не видел, кроме двух-трех городов. Моя мать говорила — живем возле моря, зачем куда-то ездить, все наоборот ездят, чтобы море повидать. — Может быть, — ответила Шифра. — Но я не хочу и не могу уходить слишком далеко. Мы феи, можем заболеть. — И ты никогда не хотела посмотреть мир? — Мне хватит того, что со мной — ты, — Шифра взяла его ладонь и прижала к своей груди. — А так, все меняется — озера появляются и исчезают, дома строят и сносят — в итоге достаточно разнообразия наблюдаешь, даже если не сходишь с места. — Мне-то тоже хорошо здесь, но, возможно, не в этом городе. — Если грустно в одном месте, грустно будет и в другом. Но у меня есть ты, твое сердце, а у тебя — я, и мой медальон, а значит, я смогу оберегать тебя от грусти. Ты взглянешь на медальон и вспомнишь, что я тебя люблю. А если сердце твое сожмется, я положу на него руку, и ты почувствуешь мое тепло. — А если то тебе будет грустно и я буду далеко? — Тогда я тебе скажу, пошлю к тебе птицу, и ты мне что-то светлое передашь. — Иль напишешь мне то сообщение и я тебе отвечу. — Я привыкла слушать птиц, они правду говорят, — улыбнулась Шифра. — Но так тоже можно. Но навряд ли будет день, когда я тебя заждусь. Мне будет хорошо от той мысли, что ты придешь с работы домой. — Ай, если я то найду работу, — сокрушенно вздохнул Эхри. Под шарфом медальон прикоснулся металлической прохладой к шраму. Боль ослабла.