Sora no Shinju – Жемчужина небес

      

Эпилог 4. Киото

      Золотистый шёлк волос задремавшего шинигами, живописно рассыпавшихся по татами, изумительно гармонировал с иссиня-фиолетовой юкатой. Хотя Орию и устраивали фасоны одежды Ватари, Мибу всё же предпочитал, чтобы тот носил традиционную японскую одежду, гостя в Ко-Каку-Ро, хотя бы потому, что её было легче снимать.       – Ну что ты делаешь? – сонно спросил Ютака в ответ на нежные, но настойчивые поцелуи самурая, которому надоело только любоваться на эту красоту.       – А на что это похоже? – глубоким голосом с придыханием поинтересовался Мибу Ория, прижимая руки любовника к полу.       Он не стал возражать, когда вернувшийся после продолжительного и утомительного расследования бог смерти со словами «дай прийти в себя», устало растянулся на татами посреди комнаты, да так и уснул. Но терпеть и дальше Ория был не намерен. Шинигами сюда что, только поспать приходит?       Мибу стоило больших усилий уговорить любовника останавливаться на время заданий не в гостиницах, а у него. Поначалу Ютака бережно охранял связывающий их секрет, посещая Ко-Каку-Ро лишь время от времени.       Когда самураю до чёртиков надоело вылавливать бога смерти по третьесортным гостиницам и хостелам, он не выдержал и напомнил, что они – персонажи второго плана, никому и дела нет до того, что у них происходит в жизни. Взвесив слова самурая, Ватари согласился и с тех пор стал завсегдатаем ресторана к вящему удобству обоих: Ютака всегда мог использовать информацию и обширные связи Ории, а сам Мибу получил почти круглосуточный доступ к желанному телу любовника.       – Ещё день, – немного взволнованно произнёс Ватари, подставляя тем не менее шею под поцелуи, – вдруг нам помешают?       – День уже давно закончился. Кроме того, это – бордель! – хохотнул Мибу. – Здесь не принято вламываться без предупреждения, особенно в комнаты владельца. – Сказав это, Ория припал губами к открывшейся в вырезе юкаты впадине между ключицами, радуясь, что их общими усилиями расследование закончилось относительно быстро, и теперь он может вдоволь насладиться любовником.       От этого занятия его оторвал знакомый голос, доносившийся из передних комнат, а также подобострастные «Вака-данна! Вака-данна!» служащей ресторана, произносившей это всегда с таким благоговейным трепетом, словно бы она обращалась к божеству.       – Но бывают исключения, – недовольно проворчал Мибу, поднимаясь и поправляя одежду. И в очередной раз поражаясь способностям некоторых сыпаться как снег на голову в самый неудобный момент.       Бросив вопросительный взгляд на шинигами и получив в ответ снисходительный жест, мол, зови гостей сюда, фиг с ней с конспирацией, Ория отодвинул створку-фусума и вышел в узкий внутренний коридорчик… чтобы столкнуться с другом и другим шинигами.       – Мог бы и сообщить о своём визите, – упрекнул хозяин доктора, приветливо кивая его фиолетовоглазому спутнику.       Служащая почтительно удалилась, оставляя их втроём, но Мибу не спешил сдвигаться с места и пропускать незваных гостей в комнату, всё ещё сомневаясь, что не причинит, таким образом, любовнику лишних неудобств.       – Мы взяли отпуск и решили проведать, как у тебя дела, – произнёс Мураки, по напряжённой фигуре самурая понимая, что они не очень вовремя. Что означало: Кадзутака теперь не уйдёт отсюда, не выяснив, что скрывает от него друг. Мибу это тоже прекрасно понимал. – Полиция тебя больше не беспокоила?       – А почему бы она должна была меня беспокоить? – немного надменно осведомился Ория, однако уголки его губы дрогнули в улыбке.       – Расследование убийства профессора Сатоми ещё ведётся, – объяснил Мураки. – А если владелец бара один раз проявил слабину и позволил себя запугать, позволит и вновь.       – Это не он, а кто-то другой проявил слабину и позволил себя одурачить, – произнёс Мибу, а Мураки ощутил, как краснеет помимо воли. Ну да, в тот момент он был в неподходящем душевном и физическом состоянии, чтобы достойно противостоять тем двоим. – Я рад, что с вами обоими всё в порядке, – смягчив взгляд, улыбнулся Ория, – но, видите ли, я не совсем один.       – Тогда мы пойдём, наверное, – поспешил вмешаться Асато, осознавая неловкость ситуации, – рад был повидаться, Мибу-сан!       Однако Кадзутака не тронулся с места, не смотря на выразительный взгляд Цузуки.       – А что, твоя девушка будет против приятной компании? – с невинным нахальством осведомился доктор.       – А кто тебе сказал, что это девушка? – вкрадчиво вопросил Мибу, наслаждаясь удивлением на лице друга.       Мураки всегда знал, что от Ории можно ожидать чего угодно, но, даже зная это, всё равно не ожидал. Не признавал возможности для друга свершать безрассудства по велению души, а не проистекающие из его понимания долга и обязанностей перед семьёй.       – А что скажет твой отец, по поводу такого вопиющего… хм… попрания традиций? И отсутствию наследника?       Впервые на памяти Кадзутаки Ория, легкомысленно улыбаясь, пожал плечами:       – Не знаю, – беззаботно откликнулся он. – А что касается наследника… – Тут выражение лица самурая стало ещё более загадочным.       «Ну, да, чего ещё ждать от владельца борделя?» – подумал Мураки, дивясь переменам, произошедшим с другом и ещё больше горя нетерпением увидеть причину этих перемен.       Не говоря больше ни слова, Мибу, ещё раз кинул взор в комнату и, видимо, получив согласие своего таинственного любовника приоткрыть завесу тайны, пригласил гостей внутрь. С тем, чтобы снова полюбоваться на изумление, написанное на лицах обоих.       – Ватари? – произнёс Асато, ошарашенно замирая посреди комнаты.       – Привет, – дружелюбно откликнулся тот. – Добрый вечер, Мураки-сан.       Созерцая золотоволосого шинигами, одетого в юкату цвета мурасаки и чуть смущённо улыбающегося, Кадзутака почувствовал себя обманутым. Нет, Ория разумеется, не обязан был держать его в курсе всех подробностей личной жизни, но это… это…       «Вопиющее безобразие!» – подсказал доктору его внутренний голос.       – Я распоряжусь, чтобы нам принесли выпить, – произнёс Мибу и довольный скрылся в коридоре, предоставляя двум шинигами и одному недо-шинигами самим выходить из неловкого положения. Сам-то он получил истинное удовольствие от всей этой ситуации.       Как ни странно, Асато растерялся меньше и, опомнившись раньше доктора, с интересом принялся расспрашивать Ютаку о его расследовании. Ватари отвечал охотно и даже был рад, что кто-то из его коллег узнал о его маленьком секрете. И самое главное, что этим кем-то был именно Асато, уж он-то – Ватари знал это точно – не осудит и не будет упрекать.       А Мураки с удивлением узнал, что Ория со своими возможностями принял не самое последнее участие в расследовании. Этот тот самый Ория, который замечавший малейшее проявление потустороннего мира, незримого для простых людей, чувствовавший демонов за многие километры, всю жизнь упорно делал вид, что ничего этого не чувствует, не замечает, и категорично отказывался вмешиваться во что-то подобное даже по просьбе Мураки. Теперь, тот самый Мибу …       «Ну, теперь-то понятно, почему у него больше нет и, скорее всего, не будет проблем с законом!» – усмехнулся про себя Кадзутака.       Следуя распоряжениям хозяина, им подали саке и закуски, и все четверо удобно расположились в центре комнаты, оживлённо обсуждая последние события как мира людей, так и мира богов смерти.       – А я думал, только у меня такая надёжная крыша, – чуть иронично произнёс доктор, спустя некоторое время, когда уже слегка пьяненький Мураки дошёл до той кондиции, позволяющей вести подобные разговоры, а Цузуки и Ватари мило беседовали в стороне и не слышали его.       – Не только тебе так везёт, – не моргнув, невозмутимо ответствовал Мибу.       – И как… давно? – продолжал докапываться Мураки.       – Ещё в Кобе. – Вид доктора, у которого брови полезли на лоб, весьма порадовал Орию. – Пока вы с Цузуки ходили вокруг да около.       А вот теперь на лице Кадзутаки отразилась полная растерянность.       – То есть ты… знал?..       – Что вы по уши влюблены друг в друга, но как двое классических идиотов скорее сдохните, чем признаете это? – сарказм в голосе Мибу зашкаливал, как и его чувство превосходства.       Ну да, не всё же доктору Мураки соперничать с богами, ощущая иллюзорное всевластие. Эту шпильку от друга Кадзутаке пришлось пропустить мимо ушей.       – Почему мне не сказал? – лишь спросил он.       – А ты бы стал меня слушать? – ответил Ория вопросом на вопрос, прозорливо глядя на друга.       – Не стал бы, – согласился Мураки. – А это… сильно было заметно?       Он слегка захмелел. Это с ним случилось не впервые, но, кажется, впервые у него, что называется, развязался язык, и его потянуло на откровенные разговоры, в чём он раньше, как правило, не нуждался.       – Заметно что? Ваше влечение друг другу? – Мибу откровенно издевался над доктором. – Полагаю, об этом знал последний коридорный в вашем футуристическом отеле. Знаешь, Мураки, – Ория смягчил взгляд и тон, глядя на едва ли не впервые в жизни заливающегося краской друга, – умеешь ты усложнить жизнь и себе, и всем остальным!       – Ты прав, – вздохнул доктор. – Я был идиотом.       А дальше Ории пришлось в подробностях выслушать, каким именно идиотом он был, что едва не угробил их с Цузуки, да ещё и самого Мибу втянул в эту историю.       Снисходительно посмеиваясь над откровениям друга и удивляясь его внезапной открытости, самурай вдруг вспомнил, что сейчас полнолуние, а в это время Мураки всегда ведёт себя как-то иначе. И пусть он лучше напивается в компании друзей, чем ищет очередные неприятности на свою голову…              Несмотря на настойчивые приглашения остаться на ночь, становившиеся всё более и более радушными, по мере того как пьянел владелец Ко-Каку-Ро, Мураки всё же отказался. Понятно, что проблем со свободными комнатами в борделе не бывает. Просто плотоядный взгляд Ории, бросаемый на золотоволосого шинигами, однозначно говорил о том, как он планирует провести эту ночь, и Мураки внезапно почувствовал неловкость, хотя у него самого были похожие планы на второго шинигами.       В общем, сославшись на то, что они предпочитают прогуляться перед сном («Ага, перед сном, как же!» – хихикнул основательно перебравший Мибу), Мураки и Цузуки покинули сие достойное заведение.       Прогулка завела их в горы. Здесь, карабкаясь по склонам, располагалось множество больших и малых буддийских храмов и синтоистских святилищ. По вечерам тропы, ведущие к ним, и сами храмы, и даже россыпи золотых и багровых клёнов в дзэнских садах были подсвечены фонариками, превращая всё это место в волшебный лес, идеальный для романтических свиданий.       Ещё выше располагалась обзорная площадка, откуда открывалась потрясающая панорама залитого огнями ночного Киото. Мураки любил это место и часто приходил сюда один или с Орией. Сегодня же его спутником был бог смерти.       Разглядывая открывающийся оттуда вид, доктор думал о словах Ории. Перед уходом он спросил Мибу, что тот планируют делать дальше.       – Дальше… – задумчиво произнёс самурай, томно глядя куда-то мимо доктора, – дальше, полагаю, мне придётся умереть. Явление бога смерти ведь всегда приносит смерть? В Мэйфу, случаем, лишние шинигами не нужны? – И он озорно подмигнул.       «А ведь Ория никогда не жаждал бессмертия, в отличие от меня!» – подумал Мураки, наслаждавшийся то видом Киото, то огромной луной, красующейся на небе.       Отсюда хорошо была видна пагода храма Хокан-дзи – одна из достопримечательностей района Гион. Недалеко от неё и находился дом Ории. И если включить фантазию, можно попытаться угадать, какая крыша его.       Дом, который столько лет был для Ории чем-то вроде клетки, но даже он готов поступиться своими самурайскими представлениями о чести и сыновьем долге. Мураки же, никогда не заморачивавшийся такими вещами, напротив, кажется, где-то нашёл свою потерянную ещё в молодости совесть и теперь постарается не причинять кучу неприятностей тем, кто им дорожит.       – Ты знаешь, – начал он, глядя поверх шпиля пагоды, над которым зависло ночное светило, – поэты древности всегда сравнивали луну с жемчужной небес. И, поистине, она украшает небо своим сиянием, даже если кого-то при этом иногда и сводит с ума!       – Да, она прекрасна, – машинально согласился Асато, только смотрел он не в небо, а на доктора.       Озарённый мягким светом, ещё больше высеребрившим восхитительную бледность его кожи, он был прекраснее ночного светила. Приблизившись, Асато обнял доктора со спины. Свою жемчужину, своих небес, он держал сейчас в руках и хрена с два он позволит её кому-нибудь отобрать! Цузуки больше не выпустит счастье из своих рук.       И хотя Асато не был способен предсказывать будущее, в тот момент он точно знал, что доктор проживёт долгую плодотворную жизнь, совершив немало полезного на благо человечества. И не менее значительной, результативной и счастливой будет его жизнь после, а с ним и жизнь самого Асато.       

~ КОНЕЦ ~

      Послесловие: В 2017 году японские учёные объявили о том, что им удалось из стволовых клеток вырастить полностью функционирующий кишечник. Доктор Мураки, не вы ли развлекаетесь? :)