Ты - моё единственное спасение

Он проглотил очередную таблетку, в надежде на то, что она облегчит боль, но не ощутив даже через время никакого эффекта он разочаровано выдохнул, и откинулся на кровать. Больно… Если к физической боли Вэй Ин уже привык, то моральная всё никак не давала покоя… Он сделал всё, чтобы унять её, но ничего не помогало. Единственное, что хоть немного помогало, это физическая боль, которая попросту перекрывала собою моральную, и таблетки… Да и они уже по всей видимости не дают нужного эффекта. И самое печальное в этой ситуации это то, что ему даже некому выговориться, пожаловаться на происходящее с ним уже почти 5 лет… Началось всё конечно раньше, после того как он осознал, что его родителей больше нет. У него не было близких людей от слова совсем. После смерти матери и отца он попал в детский дом, где над ним издевались, унижали, и ни во что не ставили. Ещё тогда он научился скрывать свои настоящие эмоции за жизнерадостной улыбкой, которую невозможно было отличить от настоящей. Спустя год нахождения в детском доме его усыновила семья, как выяснилось, они были давними знакомыми его почивших родителей. Именно в этой семье он обрёл лучшего друга, и прекрасную, хоть и не родную, но старшую сестру. Все друзья, новоиспечённая семья, преподаватели и соседи знали его как весёлого, бесстыдного балагура, у которого днями с лица не сходила улыбка, а с мыслей шалости, но никто не знал, что всё это было лишь маской, которую он носил почти десять лет, а смех – защитной реакцией на этот жестокий и несправедливый мир… Абсолютно никто не знал его настоящего… Никто не знал, что возвращаясь раньше всех домой он запирался в ванной, безмолвно рыдая, и причиняя боль самому себе. Он делал это разными способами. Всё зависело от того, что было под рукой. Если это была бритва, лезвие или нож, то он без замешательств оставлял на своём теле бесчисленное количество порезов. Со временем он наловчился делать это правильно. Если делать надрезы короче, но более глубоко, конечность, перед тем как начать дико болеть, приятно занемеет на некоторое время. Также, если резать резко, делая порезы более рваными, то они будут скорее щипать и печь, чем болеть. Если же рядом были спички или зажигалка, (а они были всегда, так как с 14 лет юноша начал курить) то он оставлял не сильные ожоги бычками от сигарет либо самими спичками. От ожогов боль была скорее ноющей и пульсирующей. Места для ожогов и порезов он обычно выбирал так, чтобы можно было скрыть одеждой. Бёдра, плечи, грудь, живот, а в холодное время года ещё предплечья. Некоторые шрамы сходили спустя месяц - два, а другие же оставались, своим видом напоминая о том, что всё плохо. Порой у Вэй Усяня создавалось ощущение, что с ним всё хорошо, но при взгляде на шрамы это призрачное ощущение пропадало. В шестнадцать они вместе с Цзян Чэном решили съехать от родителей и сестры. Со съёмной квартиры было быстрее добираться до университета, в который они вдвоём поступили, на архитектурный факультет. Вэй Ин с восьмого класса мечтал поступить именно сюда, а Цзян Чэну было всё равно, ведь в будущем он всё равно будет работать в компании отца. После переезда Вэй Усянь мог не прятать сигареты в рюкзак, и не курить только после школы за домом, опасаясь быть замеченным, ведь его названный брат тоже грешил табачными изделиями. Так же он мог сильно не прятать шрамы, ведь об этой его «особенности» Ваньинь тоже знал. Он хотел помочь ему, но не хотел давить на него расспросами. А Вэй Ин хотел рассказать… Но не мог. Боялся довериться… Открыть душу. Он настолько привык прятать свои эмоции за фальшивой улыбкой, что просто-напросто не сможет открыть кому-то себя настоящего… А если и сможет, то это будет стоить ему огромнейших усилий… Да и пока-что, нет такого человека, которому он был бы готов довериться и открыться на все 100 процентов.