I'm the only one you can trust

      А эти сволочи знали толк в отменных местах для базы. Эта местность была неприметной, но очень живописной - безупречно белый снег сверкал в лучах уходящего в закат солнца, будто бы слегка подсвечиваясь изнутри. И он был повсюду: большими шапками висел на лапах редких елей, неровными слоями покрывал пустые поля и огромными сугробами возвышался над свежеочищенной дорогой в какой-то подземный комплекс, в котором только что скрылся целый отряд солдат в зелёной форме.       Тем не менее, было чертовски холодно, морозный ветер щипал щёки и нос. Чарльз невольно вжал голову в плечи, прячась от того за поднятым воротником шинели. Не очень помогло, но всё же хоть что-то.       Он наблюдал за базой со стороны, пока не описал пальцем в воздухе небольшой круг - люди вокруг него покорно развернулись и ушли обратно к вертолётам. Пусть шавки сами разбираются со своими проблемами.       Там всё равно не было ничего, что им нужно. — Чарльз, пройди на мостик. — Спокойный, мерный голос Гейлфорса, слегка искажённый статичным шумом, буквально вырвал Чарли из сна. Он вскинул голову, случайно сметя пару бумаг со стола, за которым заснул, и поднёс руку к переключателю на наушнике. — У меня для тебя есть задание. — Принял, скоро буду. — С готовностью ответил Подручный. Ему особо не пришлось стараться, чтобы изобразить в своём голосе бодрость - весь сон и так будто рукой сняло. Впрочем, ничего необычного, просто он снова уснул с наушниками на голове, и по привычке мгновенно проснулся, едва услышал чей-то голос. — Кстати, здесь и Виктория, так что лучше по дороге придумай, какое оправдание ты скажешь ей на этот раз.       Чарльз отключил связь и сдавленно вздохнул. Точно, Викки, как он мог так легкомысленно забыть про их утреннюю пташку. Не заставшая его ни в его комнате, ни в тренажёрном зале, она определённо была как минимум раздражена, а как максимум Чарли придётся немного погодя в двойном объеме отработать всё, что он пропустил, и это не обсуждалось. Самое противное заключалось в том, что Гейлфорс абсолютно спокойно позволял Виктории творить с Подручным всё, что ей в голову взбредёт, даже если от этого могла пострадать эффективность его работы.       Он не был лентяем и хорошо знал, как важно поддерживать хорошую физическую форму, но не в шесть утра же, чёрт побери!       Чарли встал из-за стола и потянулся, разминая затёкшую спину. Какой-то позвонок всё-таки предательски хрустнул, отчего Подручный слегка поморщился и с шумом выдохнул, будто прогоняя из лёгких весь старый и сгустившийся воздух. Затем он подошёл к окнам и рывком раскрыл панели вверх, впуская в кабинет мягкий голубоватый свет. Глаза немного пощипало с непривычки, но в целом вид на громадные лесные просторы за окном был более чем приятным и даже немного бодрящим. Ближе к горизонту тёмно-зелёный градиент переходил в рассеяно-синий, сливаясь с небом, лишь по краям видимого пространства их разделяла лёгкая кайма из белого света. Кэлвин чертовски обожал тот факт, что главный штаб Топпат находился не абы где, а на дирижабле. Постоянно находиться в воздухе, ощущать высоту под ногами и быть на уровне облаков - одни из множества причин, почему покончить с игрой в двойного агента было давним желанием. Конечно, с куда более личными и “камерными” ощущениями полёта в вертолёте это не сравнится, но всё равно. Ему даже порой давали смену за штурвалом дирижабля на несколько часов - всего на несколько, потому что однажды года три назад Чарли надоел размеренный полёт по прямой и… Этот инцидент Гейлфорс будет припоминать ему ещё долгое время.       Пилот сверился с часами на руке - полседьмого. Рассвет был в самом разгаре, и судя по тому, что Чарльз не видел нигде солнца, оно сейчас освещало либо левую часть корабля, либо вовсе его хвост. Когда он пришёл сюда, то не столкнулся ни с кем из ночных патрульных, следящих за покоем на корабле, а значит это было где-то в начале третьего - как раз в это время сменялась группа караула. Выходит, Чарльз пробыл здесь всего три часа. Интересно, сколько из этого времени он проспал, а сколько в самом деле работал?       Кэлвин снова почти всю ночь не мог уснуть, как тогда, в первый день, когда он вообще узнал про существование этого Стикмина. Вспоминая, к чему это по итогу привело в прошлый раз, он решил, что лучше уж тогда потратить эти часы бессонницы на работу, тем более что у него уже было несколько новых заданий, связанных с документами и расшифровками. Тем не менее, похоже, ставка не сыграла, небольшая прогулка всё же навеяла сон и ему снова приснился тот самый комплекс, который он вроде как уже штурмовал в прошлый раз. Только если тогда он был среди военных, то во втором сне он был там, где ему и было положено - среди Топпат. И, что самое примечательное, в этот раз ощущения “застревания” между сном и явью не наблюдалось. Генри он тоже не видел.       Что-то подсказывало, что в этот раз его и не было в комплексе. Он мог быть где угодно, но только не там.       Кэлвин бросил не совсем ещё бодрый взгляд на бумаги, что были разбросаны так, будто по всему столу прошёлся ураган (и немного задел лампу, которую Чарльз в сонном состоянии опять отвернул от глаз подальше так, что теперь она светила в потолок, мягко освещая весь кабинет), вздохнул и спешно привёл себя в порядок. Перевязал растопыренный и съехавший куда-то на бок хвост, поправил наушники на голове и затянул обратно галстук. В кабинете не было зеркала, но зато была зеркальная поверхность у всё той же лампы, так что именно по отражению в ней Чарли проверил, не осталось ли красных следов на его лице. Вроде бы всё было в порядке.       Отлично.       Чарли собрал бумаги со стола и убрал их в тумбочку, а затем оглядел кабинет, прикидывая что ещё можно было поправить или убрать. Однако всё было более-менее чисто. Ещё бы, с таким-то небольшим количеством мебели и вещей: всего-то стол, два кресла и стеллаж с папками и документами, даже картин или фотографий не было. В уголке тихонько вяла шеффлера. Когда Чарльзу приходилось покидать дирижабль на большой промежуток времени, за ней ухаживали другие люди, и при том она всё равно упрямо чахла прямо на глазах, а когда пилот возвращался, шеффлера буквально расцветала вновь. Будто домашний питомец - грустит, когда хозяина нет рядом и радуется, когда тот возвращается. Странное сравнение, но всё равно было немного приятно.       Однако в этот раз прошло уже пять дней, а растение всё никак не хотело приходить в себя, что немного беспокоило.       Должно быть, ей просто нужно было дать немного больше времени и света.       Ещё в кабине был тайник с пистолетом и аптечкой, оставленный предыдущим владельцем кабинета. Вроде бы где-то был второй, но Чарльз так и не нашёл его, что не могло не досаждать. Это было очередной тайной, разгадка которой лежала у него буквально перед носом, но он её в упор не видел, чувствуя, как Фортуна откровенно наслаждается данной сценой. Ну, теперь, когда Подручный окончательно бросил работу на правительство, у него будет куда больше времени и на растение, и на поиск тайника.       Однажды он всё же заставит Фортуну улыбнутся ему.       Но точно не сейчас. Сейчас его звала работа и злая Викки, так что чем быстрее он придёт на мостик, тем лучше для него же.       Чарльз ещё раз убедился, что он не выглядит так, будто спал за столом, и направился прочь из кабинета. Однако уже на самом пороге его остановило неприятно колющее чувство, что что-то было не так. Он забыл о чём-то очень важном, и ему лучше прямо сейчас вспомнить, пока терпение Гейлфорса, а точнее Викки, не нашло своих границ. Только вот что? Наушники даже проверять не надо было, он очень хорошо чувствовал, когда они не на месте, его рубашка с брюками были вполне опрятными для одежды, в которой проспали пару часов, все бумаги были убраны, а растение щедро полито. Так в чём же дело?       Взгляд невольно упал обратно на лампу, и по своему отражению в ней Чарли наконец-то понял, что именно он забыл.       Свою чёртову шляпу.       Чарльз быстро оглядел кабинет, но так нигде не заметил её. Должно быть, ночью, сбегая от тяжёлых мыслей, он совсем позабыл о ней и ушёл так, не прикрыв головы. Хорошо, что ему никто не встретился по дороге...       И будет лучше, если пронесёт и в этот раз.       Чарльз тяжело вздохнул, нахмурившись. Похоже, он опять будет проходить этот мучительно долгий процесс привыкания к тому, что шататься тут и там без шляпы как минимум неприлично. Нет, его шляпа ему нравилась, даже очень, но чем дольше он пребывал вне клана, тем больше отвыкал от этой части этикета Топпат.       Правила клана в этом плане был довольно жёсткими, хотя без этого они бы и не звались Топпат, ведь так?       Коридоры дирижабля были пустынны. Редко можно было встретить кого-то, просто прогуливающегося вдоль корабля или суетливо спешащего передать что-то. И не удивительно - все силы Топпат были брошены на готовность к внезапным атакам правительства, которые вполне вот-вот могут посыпаться на них градом, едва Копперботтом придёт в себя и начнёт мстить.       Чарли же считал, что вот уж кто и должен первым наносить удары, так это их клан. Ударить, не дав как следует подготовится, заодно замедлив процесс смены всех паролей и кодов, до которых успел дотянуться Кэлвин. Хакеры Топпат наконец-то заимели возможность нагло вторгнуться в системы правительства и закачать как можно больше полезной информации, не заботясь о том, что их присутствие стало заметным. Однако нужно было больше времени.       Но Гейлфорс вновь предпочёл быть готовым скорее к обороне, чем к атаке. Чарли не негодовал и уж тем более не злился - просто не понимал, почему. Но, привыкнув доверять чутью шефа, особо противостоять не стал. К тому же, приказ есть приказ.       Незаметно для себя Чарли оказался перед дверью своей комнаты. Снаружи ничто не выделяло её именно как его комнату - дверь была совершенно обычной, ничем не примечательной, как и несколько соседних. Но Чарли ещё даже не протянул руку к панели, как почувствовал неприятный осадок.       Он ушёл из комнаты глубокой ночью, оставив все тревожные мысли здесь, будто лишний груз. Ему не хотелось пока что иметь с ними дело, да и чего греха таить, он весьма наивно надеялся, что всё в итоге рассосётся само собой, растворится в воздухе и уйдёт в вентиляцию.       Однако этого не произошло: стоило Чарльзу войти вовнутрь, его встретил мрак и тяжёлый спёртый воздух, настолько плотный, будто брошенные здесь мысли всё это время упрямо цеплялись друг к другу и варились в собственном соку, оставленные без размышлений и выводов; теперь они навалились на него всей своей грузной массой, словно грозовая туча.       Несмотря на стойкое желание забить и пойти дальше на мостик, Чарли всё же закрыл за собой дверь и прошёл вглубь комнаты.       В отличии от кабинета, здесь не было окна, а следовательно, без хоть какого-то постоянного источника света вроде крошечного лучика солнца вглядываться в кромешную темноту было бессмысленно. Включать освещение полностью отчего-то не хотелось, потому пришлось отыскать среди кучи предметов на тумбочке переключатель прикроватной лампы. Он уже и не помнил, что наставил туда столько всякого барахла, на которое то и дело напарывалась рука.       Наконец выключатель был найден и комнату озарил мягкий желтоватый свет. Он отражался от лампы на потолке, брошенных на письменном столе запонок и всего прочего, создавая яркие блики на стенах и мебели.       Чарли огляделся в поисках шляпы, и с досадой будто только сейчас обнаружил, какой в его комнате царил страшный бардак. На полу и кровати валялось множество вещей и лишних предметов, мусорка под маленьким письменным столом была забита доверху, а сам стол завален всякой макулатурой: старыми папками, просроченными документами, потерявшими актуальность планами и бесполезными фотографиями. На передвинутом к стенке стуле висела кремовая рубашка, оставшаяся с формы военного пилота, в то время как на дверцу небольшого шкафа была повешена его тёмно-фиолетовая шинель - та самая, в которую он кутался во сне. Совсем небольшой размер комнаты только усиливал эффект забитости всяким хламом. Стены давили, мусор раздражал, а шляпы так нигде и не было.       Раньше этот бардак не вызывал в нём таких отчуждённых ощущений, как сейчас.       В конце концов мысли всё же смогли заставить его присесть на кровать и тяжело вздохнуть. Кислорода здесь в самом деле не хватало, будто его вытеснила та самая атмосфера недосказанности и растерянности. По-хорошему, стоило пошире раскрыть вентиляционные заслонки и открыть дверь, чтобы дать воздуху циркулировать, но голова Чарли вновь забилась всё теми же ночными мыслями, клокочущими и сбивающимися в запутанные комки.       Ночью он вспоминал то, что лучше было навсегда оставить где-то в далёком прошлом. А воспоминания концентрировали те чувства, что каждый день тянули его вперёд, к цели, из-за которой он и стал Топпат. Забывать их конечно же было нельзя, как и позволять им остыть, но такой избыток эмоций мог повлечь к безрассудным поступкам и поспешным решениям. Он прямо сейчас чувствовал, как не может ясно думать, и этого допускать было нельзя.       “Всё хорошо в меру” - когда-то сказал ему Гейлфорс. Чарльз уцепился за это воспоминание, будто за якорь, и наконец-то смог вынырнуть из тягучего густого потока. Тяжёлая атмосфера в комнате стала рассеиваться. Кэлвин не решил проблем и не нашёл ответы на мучавшие его вопросы, но оно ему и не нужно было.       Сейчас ему был интересен другой вопрос.       По дороге в кабинет Чарли не заходил куда бы то ни было ещё, к тому же расстояние было довольно коротким, чтобы дойти до мостика или кафетерия ему бы пришлось сделать довольно большой крюк. Значит, он попросту не мог оставить шляпу где-то, кроме кабинета и комнаты - Подручный отлично запомнил, как протёр перед сном букву “С” на ней.       Тем не менее, ни в кабинете, ни в комнате шляпы не было, и Чарли начало казаться, что он бредит и скорее всего всё же заходил куда-то, но попросту не может этого вспомнить. Например, он мог пойти проверить Генри - такая идея пришла к нему ещё в комнате, но пилот вроде бы точно отказался от неё. Да и даже если бы он там был, не мог же он оставить в гауптвахте свою шляпу? Это же не бомбер, который Подручному стал абсолютно ненужным, но выкидывать или запихивать далеко в шкаф было жалко, к тому же нерационально. А Стикмину как раз нужно было что-то подложить под голову, поддерживая её в таком положении, чтобы тот нечаянно не задохнулся будучи без сознания.       Чего Чарли признавать не хотелось, так это того, что бомбер, верно прослуживший ему несколько лет и уже успевший пару раз уберечь от свистящих в сантиметрах от него пуль был несколько дорог памяти. Конечно, выдавать его воришке, который более чем вероятно откинет его в сторону сразу, как очнётся было таким себе почтением памяти, но пока тот всё ещё мог пригодится, и Стикмин мог одуматься.       Вышло что-то среднее - поначалу Генри не возражал против него (хотя, скорее всего, это были последствия удара по голове), а когда Чарли пришёл во второй раз, то почему-то с некоторым огорчением обнаружил свой бомбер у самого порога двери, будто какой-то коврик. Забирать не стал - по словам охранников ночи в гауптвахте были ужасно холодными, особенно зимой или если корабль пролетал через горы, а именно через них они в скором времени собирались добираться до акватории, где атаковать и тем более захватить дирижабль было бы куда сложнее. Если Генри не дурак, чувство самосохранения пересилит в нём гордость.       Чарли задумчиво поднял голову и посмотрел на лампу, едва слышно щёлкнув языком.       Вот гордости в воришке было хоть вёдрами черпай.       Кэлвин прикрыл глаза, вспоминая их последний недо-разговор: все его попытки побудить Стикимна присоединится к Топпат не увенчались успехом, скорее даже наоборот - тот будто сильнее убеждался в необходимости стоять на своём до победного. Это не раздражало, но покоя уж точно не давало, ведь вместо прогресса Подручный наблюдал лишь за тем, как потихоньку Генри переставал бояться и всё твёрже стоял на своём отказе, даже не думая раскрыть, наконец, глаза на правду. Вполне возможно, что это было как-то связано с улучшением его состояния после сотрясения: Чарли не застал Генри стоящим на ногах, но от охранников слышал, как тот наворачивал круги по камере или пытался разминаться - верный признак того, что тот готовился сбежать.       Впрочем, Кэлвин тоже не собирался сдаваться. К тому же сбежать с дирижабля почти невозможно, если, конечно, пленнику не поможет какой-нибудь сердобольный Топпат с атрофированным чувством самосохранения и мозгом в зачатке. Как его уверила Викки, двое охранников были проверены годами службы, а третий и вовсе имел какие-то личные счёты с Генри. Он тогда всё же вспомнил, при каких обстоятельствах возникли эти самые счёты, но увереннее от этого в охраннике не стал.       Сбежать с дирижабля почти невозможно, но глядя в разноцветные глаза, в глубине которых будто угли в не до конца потухшем костре тлела уверенность, Чарльз всё чаще запинался на этом самом “почти”.       Честно говоря, ему признавать даже самому себе не хотелось, но у Генри очень милое лицо, когда он изо всех сил пытается казаться смелым и гордым заложником. Он наверняка отлично понимал, что, по сути, абсолютно беззащитен перед Топпат - его жизнь у них в руках, и от их благосклонности зависит его дальнейшая судьба. Но, видимо, Стикмин попросту не мог ничего с собой поделать и продолжал огрызаться. Он забавно хмурил брови, реже смотрел в глаза, больше не давал взять себя за подбородок, а ответы на вопросы если и давал, то крайне скудные и сдержанные, даже по меркам языка жестов.       “Скажи, ты ведь отказываешься не только потому, что не доверяешь мне?” Генри медленно, будто боясь спровоцировать резкими движениями, кивнул и вперился серо-синим взглядом куда-то в сторону. Дальше отвечать на вопросы он отказался.       Самое противное заключалось в том, что это так и не разъяснило, насколько Генри доверял правительству и доверял ли им вообще. Да и вообще воришка оказался то ли слишком принципиальным, то ли упрямым, то ли какая-то особая причина заставляла его даже не допускать мысли о согласии. В какой-то момент Кэлвин внезапно подумал о том, а не сделал ли клан Топпат чего-нибудь плохого Генри или его семье? Судя по тому, что информации про родителей не было от слова совсем, он, скорее всего, был сиротой.       Как бы Чарльз не хотел признавать возможность такой серьёзной причины, отметать её пока что было рано. Это была теория, которую он пока что не может ни доказать, ни опровергнуть, не спросив самого Генри, а он, чёрт его побери, не отвечает на вопросы.       Было ещё стойкое ощущение того, что Чарли не очень-то теперь хотел знать, правда ли это или нет, потому что в душе не чаял, что делать в первом случае. И нужно ли?..       Чарли ещё раз поёжился от холода, который, казалось, продолжал следовать за ним даже наяву, встал с постели и подошёл ближе к шинели. В её карманах обнаружились перчатки без пальцев - ещё одна вещь, оставленная после службы в армии. Немного подумав, Чарльз решил перестать упрямо сопротивляться утренней прохладе и накинул шинель на плечи. Для верности он сцепил две пары серебряных фибул, сцепленных между собой тонкими, но крепкими цепочками.       Пускай его шляпа находится чёрт знает где, у него была работа, которую нужно выполнить несмотря ни на что. Быть может, получится найти её где-то по дороге на мостик, а быть может он сможет вспомнить, куда её положил.       В любом случае он надеялся, что такой пустяк ему всё же простят. В конечном итоге, и куда большее прощали. ***       Гейлфорс сидел за штурвалом корабля, отчего едва войдя в двери Чарли мог видеть только его спину. Волнение из-за шляпы закололо с новой силой. Но прежде, чем подойти и встать на своё место по правую руку от шефа, Кэлвин решил осмотреть мостик на присутствие Виктории.       Она обнаружилась за одной из панелей, и буквально первое, на что упал взгляд Чарли - его шляпа будто какой-то трофей висела на одном из рычагов. Впрочем, учитывая, что Викки наверняка была в его комнате, чтобы разбудить, трофеем это и являлось.       После множества жалоб от соседей, что тарабанящая в его дверь ранним утром Виктория будит и их, пришлось дать ей пароль от комнаты. Тогда это казалось отличным стратегическим ходом: и жалобы пропали, и он просыпался быстрее, и Викки меньше от этого раздражаться стала. Теперь же всё обернулось стратегической ошибкой.       Обида и раздражение вспыхнули, будто костёр на бензине; настолько сильно, что хотелось стиснуть зубы, развернутся, уйти обратно в кабинет и безвылазно работать там целый день, не выходя даже чтобы поесть, игнорируя команды и задания. Слушать, что там Виктория хотела бы потребовать за его шляпу, которую она же и стащила из его комнаты, было, откровенно говоря, в падлу. Сколько бы лет не прошло, а она всё та же.       Тем не менее, от такого плана пришлось быстро отказаться, когда Викки повернулась в его сторону и хитрющие сощурила карии глаза, как бы кидая ему вызов: “Ну пойди и забери”. А ещё у Гейлфорса было какое-то задание, которое он не стал называть даже в закрытом эфире, что означало, что оно чертовски важное.       В последнее время они очень многое говорят вне эфира, беспокоясь о том, как бы правительство не нашло способ их подслушать, что казалось Чарли не совсем правильным. Если в нынешней защите уверенности не было, её вполне тогда можно было обновить.       Шеф так и не развернулся на шум. Похоже, что он был поглощён изучением каких-то координат на приборной панели штурвала. Чарли прокашлялся, привлекая его внимание к себе. — Говорят, Правая Рука пришёл в себя. Это так?       Конкретно Чарли никто ничего не говорил по этому поводу, да и слуха такого даже не было, но чутьё упрямо говорило о том, что пора бы тому уже очнуться. В конечном итоге, слухи могли оказаться просто слухами, ведь так?       И в самом деле, Гейлфорс кивнул, не отрываясь от данных. — Да. И у меня к тебе есть пара вопросов. Во-первых, мне весьма интересно узнать, куда ты посреди ночи торопился, что даже шляпу забыл.       Первым делом Чарльз приметил тон голоса: не сердитый, не приглушённый или строгий. Даже скорее наоборот, слышалась некая искорка, по которой можно было вполне живо представить, как Гейлфорс улыбается в усы. Совсем чуть-чуть, чтобы не было заметно невнимательному глазу. Чарли почти сразу откинул вариант с тем, чтобы рассказать всё как есть: это могло вызывать ещё больше вопросов или как минимум ненужное волнение. Волноваться за него точно не надо было. — Голова болела, решил отвлечься и прогуляться до кабинета. — Чарли неопределённо махнул рукой в сторону упомянутой кабины и качнул головой. - Там, собственно, и отвлёкся на свой старый план по системам информбезопасность у правительства, заработался и только утром понял, что забыл шляпу.       Краем зрения Чарли заметил, как Виктория вновь повернулась к ним и недоверчиво изогнула бровь. Ей не очень-то верилось и в половину сказанного, но шефу этого, похоже, было более чем достаточно. Он кивнул, переходя на другую, более важную проблему. — Скажи мне, насколько близки были Копперботтом и Баркли?       Поначалу Чарльз не совсем понял, про какого Баркли говорит шеф, пока не вспомнил их разговор трёхмесячной давности.       Настоящая личность правой руки генерала довольно долгое время занимала умы Топпат, в особенности Чарльза. Пришедшего будто из ниоткуда некого Тома Хэмптона им представили сразу после того, как Копперботтом был назначен генералом и, к удивлению, многих сразу же был поставлен на должность генерала-лейтенанта. Кэлвин почти сразу же залез в базу данных, надеясь, что глубоко за истиной копать не придётся, и оказался прав. Предыстория якобы Хэмптона была практически буквально сшита белыми нитками, и на проверку оказалось, что если и существовал такой человек, то он либо давно мёртв, либо не имеет никакого отношения к армии.       Так что Чарльз, недолго думая, тайком передал эту информацию главным сплетникам правительственной базы, охотных до всего секретного и закрытого, а там уже оставалось только наблюдать за тем, как слух распространяется будто лесной пожар. Несмотря на то, что обычно Чарльз такого себе не позволял, большой цели или плана за этим не скрывалось: ему просто не понравилась мысль о том, чтобы называть человека не принадлежащим ему именем. К его удовольствию, слуху все поверили и приписали “Хэмптону” новое прозвище - Правая Рука. Что было примечательно, он возражать не стал.       Однако недавно он отыскал информацию на некого Роджера Баркли, которая весьма очевидно была причастна к Правой Руке. Она звучала довольно правдоподобно и интересно, и на какое-то время Чарли даже поверил тому, что нашёл предысторию и настоящее имя Райта. На какое-то время. — У меня есть некоторые мысли на счёт того, что Баркли - тоже его не настоящая фамилия. — Кэлвин слегка качнул головой и сложил руки за спиной. — Вернее, я знаю, мы даже находили вроде как предысторию Райта, но если она была бы правдой, то тогда бы не получилось так, что он и Копперботтом знают друг друга уже больше двадцати лет. — Полагаю, ты подслушал их накануне? — Голова Гейлфорса чуть наклонилась к плечу, когда он параллельно разговору вбил какие-то координаты в автопилот и наконец отпустил штурвал, поворачиваясь лицом к своему Подручному. — Да, буквально за пару дней до миссии, когда заканчивал некоторые… дела. — Уклончиво ответил тот. Всю подноготную раскрывать смысла не было. — Кстати, о них. — Шеф поднял палец вверх, как бы привлекая к этой конкретной теме особое внимание. — У тебя не осталось что-то незавершённым в правительстве?       Чарли пожал плечами. — Нет, всё более-менее в норме.       Гейлфорс кивнул и, чуть откинув голову назад, задумался о чём-то своём. — Так… — Несколько неуверенно начал Чарли, но быстро исправившись, придав голосу тон посильнее. — Что за задание Вы хотели мне дать? — Как раз с Правой Рукой и связанное. — Гейлфорс немного помолчал, будто мысленно проверяя свой план на изъяны, а затем развернулся обратно к панели управления. Переходя на рабочие моменты, он редко смотрел ему в глаза. — Мне нужно, чтобы ты допросил его. Отличного результата я пока не требую, тем более что прибегать к членовредительству пока нельзя - он сейчас в медбее. Не забывай, не я это правило устанавливал, к тому же тебе ещё лечиться у этих людей.       Чарльз немного удивился этому заданию. Насколько он знал, Гейлфорс сам хотел допросить Райта, без свидетелей, но, похоже, первым он всё же пускает Чарли.       Кэлвин через силу проглотил небольшой комок неуверенности. Правая Рука должен ненавидеть его, так что ему не составит особого труда разговорить его. — На этом всё? — На всякий случай уточнил Топпат. — Да, можешь быть свободным. — Генерал задумчиво пригладил усы и с тем же едва заметным смешком добавил: — Относительно.       Подручный кивнул и поднял глаза на следующую проблему, явно не желающую дать ему спокойно работать. Виктория Грит.       Женщина ясно слышала весь их разговор, но упрямо притворялась, будто с головой погружена в работу и полностью проигнорировала, что Чарльз освободился и сейчас будет выяснять какое требование она выдвинет за шляпу. — Три часа усиленного режима. - “Как бы невзначай” выставила своё требование она, едва лётчик подошёл ближе.       Чарльз чуть не подавился воздухом. Он после полутора часов перестаёт чувствовать свои конечности, а после трёх всё, о чём он будет мечтать ближайшие пару дней - тихо мирно сдохнуть где-нибудь в тихом месте. А дела ведь никуда не денутся и правительство вряд ли ему посочувствует, на время прекратив всякую подготовку к атакам. Надо было попробовать хотя бы торг, если бесплатно его шляпу ему никто уже не отдаст. — Два с половиной. — Три, и скажи спасибо, что не добавляю за срач в комнате. — Приподняла одну бровь Гринт. — Порядок в доме - порядок в голове. — Даже если бы у меня и был этот самый порядок, с вами он долго не прожил. —Виктория на это лишь усмехнулась и протянула фиолетовую шляпу обратно владельцу. — Формально ты её выкрала. — Формально ты опять забил как на этикет, так и на тренировки, так что скажи спасибо, что тебе реально не пришлось сначала пробежаться по всему кораблю, прежде чем её вернуть.       Чарльз с силой сжал зубы, подавив возмущённый восклик. Когда-то давно, когда он только стал Топпат и по совместительству двойным агентом, он забыл свою шляпу в своём кабинете, когда вышел буквально на пару минут за документами в своей комнате. Тогда “вовремя” подоспевшая Виктория не придумала ничего лучше, как проучить его и потребовать в обмен на шляпу пробежать кросс по всему кораблю, чтобы запомниться всему экипажу Топпат. К счастью, его тогда спасли, а у них с Грит наладились околодружеские отношения, но это не мешает ей по сей день продолжать напоминать о той угрозе.       Насколько она была всё ещё реальной Чарльз проверять не рискнул, так что пришлось проглотить своё негодование, натянуть на голову свою законную шляпу, и хотя бы чуть-чуть восстановить свою гордость, фыркнув: — Ну, если Вы тем самым хотели бы отвадить Сару от её стремлений кинуть работу в разветотряде, то могли бы так и попросить...       По приподнятым бровям и немного округлившимся глазам Чарльз понял, что лучше поскорее развернутся и уверенным, но быстрым шагом свалить, придерживая шляпу, пока Викки не пришло в голову забрать её обратно…       Всё распаленное и даже вроде бы приятное настроение пришлось оставить за дверью.       Пора было возвращаться к серьёзным делам.       Даже если он и собирался в этих самых серьёзных делах немного полукавить.       Дорога до медбея заняла каких-то пять минут. Он редко там бывал, чаще всего ради проверок, но в своё время ему дали хороший совет научится составлять максимально короткие пути до лазарета, не путаясь в хитросплетениях коридоров корабля. Что было примечательно, Чарли даже дойти до главного входа не успел, как почувствовал в воздухе островатый запах медицинского спирта и горьковатого лекарства, которым периодически пичкают каждого члена экипажа даже не из соображений профилактики, а из чистой вредности.       Столкнувшись с Иви, медсестрой в приплюснутой белой шляпой с крестом (хотя, насколько Чарльз помнил, никто не настаивал, чтобы медперсонал носил кресты даже на шляпах), он обменялся с ней сухим приветствием и коротко объяснил, зачем он здесь. Женщина молча выслушала, и слегка кивнула в сторону палат: — Четвёртая. Молчит всё время, даже на нас не грызётся. Почаще бы так. — Её голос был сухим и тихим, словно она чертовски устала и вот-вот свалится с ног, хотя Кэлвин всегда помнил, что нельзя на это вестись. Иви более чем могла устроить страшнейшую взбучку нарушившим в её владениях покой, словно где-то внутри у неё начинала работать маленькая ядерная электростанция. — Да вот для нас лучше, когда грызутся. — Не удержался тем не менее Чарльз.       Медсестра на удивление флегматично пожала плечами и ушла восвояси, звонко цокая каблуками по железу.       Подручный пару мгновений провожал её взглядом, а затем, невольно следя за звуком собственных шагов, направился на допрос.       Он не мог не слышать, как Чарльз зашёл в палату, но продолжал безучастно смотреть куда-то в противоположную сторону от двери, очевидно не имея никакого желания с кем-либо говорить. Кэлвин не видел Райта с того самого дня, как выстрелил ему в ноги, а потому даже немного удивился тому, как плохо теперь тот выглядел: из-за тёмно-рыжих волос и холодного освещения и без того побледневшая кожа пленника казалась почти мертвенно-белой, а под карими глазами легли большие тёмные круги. Он либо в самом деле мог тогда умереть, либо сейчас страшно жалел, что выжил.       Обе руки мужчины лежали ровно вдоль тела под покрывалом, и Чарльз подозревал, что они были привязаны к кровати. Вполне логично, ведь он мог навредить либо медперсоналу, либо самому себе. Сбежать-то у него точно уже не выйдет.       Чарльз немного постоял у входа, ещё раз обдумав свою тактику и ни в коем случае не признаваясь себе, что просто опешил, а затем сложил руки за спиной и вызывающе громко хмыкнул: — М-да, выглядишь паршиво.       От его непринуждённого, немного приподнятого тона Правая Рука заметно напрягся, но всё равно немного помедлил, прежде чем повернуть голову и с горящим чистой яростью взглядом посмотреть на Чарльза. Удивительно для того, кто только совсем недавно очнулся. — Ты. — Сквозь зубы прорычал он. — Я тоже рад видеть тебя. — Куда более бодрым голосом отозвался пилот и подошёл вплотную к койке. — Как самочувствие? — Подручный, чувствуя внезапный прилив хорошего настроения, позволил себе слегка улыбнуться. Обычно Кэлвин любезничал только когда ему нужно усыпить бдительность человека, расположив его к себе. В этот раз он собирался добиться совершенно иного эффекта. — Юмор у тебя, оказывается, тоже отвратный. — Голос Райта был заметно более хриплым и низким, чем обычно. Возможно, сказывались несколько дней без сознания, но сейчас это создавало такое впечатление, будто пленник провёл здесь уже больше пары месяцев и пережил многое. — Как и твои рефлексы. — Парировал Чарли, ничтоже не смущаясь. — Либо твоя реакция на форс мажорные ситуации, тут уж я не знаю, что хуже. — У тебя не лучше. — Фыркнул Райт и отвернулся от Топпат, но лишь затем, чтобы прийти к каким-то выводам и оглянуть Кэлвина с новой порцией ненависти и презрения, криво усмехаясь. Чарльз вдруг обнаружил, что против воли слегка склонил голову к плечу в ожидании какой-нибудь жалкой колкости или не менее жалкой попытки оскорбить его. В конечном итоге, это всё, что он теперь мог сделать. — Тебе, должно быть, обидно. Столько лет перед нами выделывался, чтобы в итоге всё просрать.       Чарли никак не изменил выражения лица, смотря на Райта всё также с лёгкой полуубыкой, разве что чуть-чуть сощурил глаза. На самом деле, на это у него ушло довольно много самообладания, потому что да, чёрт побери, он облажался! Если бы Копперботтом не ушёл от их розыскной группы, никто бы на базе так и не понял, что случилось и не стал переписывать пароли и целые защитные стены из строчек кода, пряча всё, что ещё можно спрятать. Если бы они получили генерала, им было бы куда легче выуживать информацию как из Райта, так и из самого Реджинальда. Если бы…       Если бы да кабы. Поздно рвать и метать, воя о совершённой ошибке, теперь нужно работать с тем, что вышло и быть готовым к войне. Не этого ли он хотел? Открытых и активных действий, уверенных заявлений и демонстрации реальной силы клана?       Чарльз усмехнулся. — Я бы попробовал соврать, что мы таки нашли генерала, и держим его в гауптвахте, но, зная тебя, чтобы ты действительно испугался, нам нужны были бы доказательства. — Кэлвин отвёл взгляд на капельницу с несколькими мешочками. Большинство препаратов он не узнавал, но зато признал то, что ко всему прочему работало и как обезболивающее. Стало на пару мгновений интересно, что Иви сделает с Подручным, если он на какое-то время перекроет конкретно этот препарат.       От самоубийственной мысли пришлось отказаться и продолжить гнуть, как начал, фальшиво-сочувственно глядя в серые глаза Райта: — Хотя прошло столько времени, а правительство до сих пор не предприняло ни одного шага. Должно быть, Реджи не очень-то стремится тебя спасать. Или вовсе уже похоронил. Довольно удручающе, не находишь?       Правая рука молчал около полминуты, заметно глубже задышав, прежде чем фыркнуть и уставиться в потолок. — Оно и к лучшему.       Его голос прозвучал заметно тише и глуше, что конечно же не мог не подметить Чарли. Это сгодилось за сигнал продолжать играть. — В любом случае, не очень далёкого ты обо мне мнения, раз думаешь, что генерал был моей единственной целью. — Кэлвин медленно начал обходить кровать вокруг, не переставая говорить и не позволяя Правой Руке ослабить своё внимание на нём. — Убить его было бы неплохо, но вот на его место придёт кто-то новый, а вот информация зато всё также остаётся незаменимой ценностью. Только представь, сколько утекло у вас инфы из-за одного только меня с доступом к серверной. — Никто тебе туда доступа не давал. — Напомнил Райт, поведясь на очевидную нестыковку. — А я и не спрашивал. Вы довольно беспечны для генерала-лейтенанта, не находите?       Правая Рука промолчал, из чего Чарли сделал вывод, что немного отклонился от верного пути и нужно не забывать, что он не поиграть с пленником пришёл, а выполнять задание. — Однако перейдём наконец к сути. — Он сложил ладони на уровни груди и указал ими на пленника. — Информация оказывается всё ещё куда более полезным ресурсом, чем твоя жизнь, а потому мне тут нужно выяснить у тебя ответы на парочку вопросов.       Вполне ожидаемо, Райт демонстративно фыркнул и, видимо от невозможности выразить силу своего презрения другими способами, запрокинул голову, хотя это последнее, что станет делать адекватный человек, когда его допрашивают. Чарли на это лишь покачал головой и почти невесомо коснулся разложенных в ряд уже использованных хирургических инструментов, с лёгким разочарованием выдав: — Но увы, спешу тебя огорчить: наша с тобой беседа обязательно бы перешла во что-то куда более интересное, однако в медбее это запрещено. Так что на твоём месте я бы сейчас добровольно рассказал всё, что нужно, пока твои раны не зажили достаточно, чтобы наставить новые. — Вызвать как минимум недоумение у Райта вышло отлично, он оторвался от созерцания потолка и уставился на Подручного Топпат прищуренными серыми глазами. Рыжие усы чуть двинулись, будто тот подавил какое-то колкое замечание. — О, и я знаю, что ты сейчас собираешься сказать, но поверь мне: люди и покрепче тебя начинали говорить. Всему своё время... — Кэлвин всё же не удержался и перекрыл обезболивающее. Всё равно Иви так или иначе проверит препараты, и Чарльз в этот момент будет уже достаточно далеко от медбэя, чтобы до него не долетали даже отголоски её ругательств. — ...и подход.       Некоторое из сказанного всё же дошло до ума Райта. — Значит, ты не просто крыса - ты ещё и наших солдат пытал? — Это открытие окончательно вывело его из себя. Хотя казалось, до такого он должен был додуматься давно и сам, без подсказок и долгого предисловия. И хотя он сам далеко не являлся тем, кто за своих стоит горой, почему-то именно эта сторона предательства Чарли особенно его задела. — Вёрджил и Анна всё-таки твоих рук дело?       Сначала Чарльз и вовсе не понял, про кого шла речь. Мало того, что ему банально не выдавалось работать как Топпат с кем-либо из военных просто физически, так ещё и эти конкретные имена вообще не говорили пилоту ровным счётом ничего.       А потом он вспомнил, и всё стало на свои места.       Двое новобранцев, один из которых каким-то чудом расположил к себе аж самого Правую Руку генерала, известного по всей базе своей чёрствостью. А потом они пропали, и всё, что правительство смогло от них найти - недогоревшие останки. Отчего-то все решили, что ребятки непременно побывали в руках у клана Топпат, вообще не имеющего привычку таскать у противников таких вот зелёных овощей. Так что всё, что тогда мог сделать Чарли, это воспользоваться моментом и почти открыто “слить” своим немного информации, которая могла бы хранится у двух новобранцев.       Так что у Кэлвина на самом деле были ответы на эти вопросы: “Нет” и “Это даже не Топпат были”. Неважно, поверит ли в это Райт или нет, но они были, так что можно было снова полукавить и поторговаться. — Предлагаю честный обмен: я тебе ответы на два этих вопроса, а ты мне - координаты северо-восточной базы, как раз пара чисел.       Ну конечно же всё не могло пойти так просто. — Единственное направление, которое я тебе дам, это направление в ад. — Чарльз даже усмехнулся от банальности этого ответа. — Вашему дуэту актёров там точно места хватит. — Дуэту? - Искренне не понял Чарли. — Как будто Стикмин тоже не был всё это время подставным Топпат, якобы своровавшим алмаз в одиночку. Ещё тогда надо было понять, чем это пахнет. — Ничем. Потому что Генри в самом деле никогда раньше с нами не работал. — Чарльз едва сдержал удовлетворенной улыбки, когда глаза Райта слегка расширились от замешательства. Он ведь и тогда не поверил, что какой-то парень в потёртой толстовке смог провернуть всё в одиночку. — До недавнего времени. Но вы сделали нам большую услугу, поймав его и доставив прямиком на корабль. Пришлось, правда, немного помочь вам в этом, но его навыки стоили того, чтобы за ним погоняться, как верно подметил Реджи.       Естественно то, как назвал генерала Чарльз заставило Правую Руку скрипнуть зубами от ярости, но ещё сильнее его разозлил другой факт. — То есть, это всё-таки ты залез в данные? — Топпат слегка запрокинул голову назад от довольства - Райт всё охотнее вёлся на открытые провокации. Вряд ли дело в перекрытом препарате, скорее всего на сознание того активно давили все остальные. — Было несложно, особенно учитывая, что вы, опять же, спокойно пускали меня к серверной. У Реджи проблемы с тем, чтобы уследить за своими подчинёнными, ты знал? — И это ты навязал нам этот план! — У вас всё равно не было иного, кроме как пробраться к нам и стащить компромат. Другой вопрос выдали бы вы нам ещё одного хорошо проинформированного солдата или же умелого нового члена команды. — Если бы не твоя выходка, нам бы и в голову не пришло использовать преступника, достаточно было вынудить вас атаковать первыми!       Райт замолк, вдруг осознав, что произошло. Чарльз ухмыльнулся, глядя на то, как шок в глазах Правой Руки вновь заменяет злость, но в этот раз уже на себя. Изнурённого ранами человека легко вывести из себя, и тут даже Райт не смог продержаться дольше. — Ну вот видишь. — Победно развёл руками Топпат. — Все начинают говорить, просто всему нужно своё время, и свой подход.       Пленник ничего не ответил, усиленно что-то раздумывая у себя в голове. Наверное, пытался вспомнить ещё моменты, когда Чарльз был близок к раскрытию, но то либо на его странности закрывали глаза, либо ему банально удавалось оправдать это чем-то другим, обведя всех вокруг пальца. С Райтом это было особенно сложно, но, как оказалось, более чем возможно.       И потому удержаться от очередного ехидного комментария Кэлвин просто не смог. — Впрочем, я должен поблагодарить тебя за те уроки стрельбы. Очень полезные, непременно воспользуюсь этим навыком при случае. И, думаю, за Стикмина. Полагаю, убедить его присоединиться к нам будет не будет большой проблемой, особенно учитывая, как вы провели его с липовым обещанием свободы. — Высказав это, лётчик направился прочь из палаты, решив, что на этом можно пока что объявить небольшую победу. — Да за кого ты нас принимаешь?! — Прилетел ему в спину возмущённый восклик. — За тех, кем вы являетесь. — Чарльз на пару секунд остановился обернутся и ещё раз посмотреть в полные ярости и возмущения серые глаза, мысленно обещая себе попробовать довести Райта до такого состояния, когда его сознание не будет расплытым из-за ранения и нескольких дней коматозного истощения. — Не больше. — Если бы я был тем, кем ты меня считаешь, поймал бы тебя ещё в тот раз.       Это хреново.       Очень. — Понятия не имею о чём ты. — Ответил Чарли, в этот раз кое-как остановив от желания снова повернутся и посмотреть на явно изменившееся выражение лица пленника. Кое-что тот тоже смог ухватить. Не хотелось знать, понял ли это сам Райт.       Потому что на самом деле Подручный отлично понимал, о чём тот говорит. И если он в самом деле стал подозревать лётчика ещё тогда, вся операция и без той чёртовой двери была обречена на подобный провал.       Дверь бесшумно закрылась за его спиной, и запаха медикаментов в воздухе стало поменьше. Проходя мимо зависшей над какими-то бумагами в папке Иви, прислонившейся к стене и отсеивающей каблуком один ей известный мотив, Чарли вдруг вспомнил что так и не вернул то обезболивающее и ускорил шаг.       Дальше его день был относительно свободен. У него поднакопилось задач, но зато ни одной срочной и их можно было распределить как душе угодно. Например, он мог сначала перекусить чем-то в кафетерии, а затем отнести что-то Генри, заодно проверив его. Только важно было сделать всё до того момента, как Виктория решит, что самое время снять с него его плату и потащит на обещанную тренировку. После этого ни о каких делах речи и быть не может.       Так что, решив не терять драгоценного времени даром, Чарльз поспешил по выбранному маршруту, на ходу устанавливая связь с коммуникатором Гейлфорса. Нужно было доложить о задании, не очень успешном, но и Райта явно не с первого раза получится расколоть. — Райт много полезного не рассказал, но, как мне кажется, подействовать ему на нервы ещё пару раз и по несколько часов, и у нас будет много нового и полезного.       Шеф какое-то время не отвечал, возможно обдумывал доклад Чарльза, а возможно попросту был занят. — Не исключено. — Наступила ещё пара мгновений полной и загадочной тишины, и Подручный уже было потянулся отключить связь, как вдруг Гейлфорс заговорил снова. — Зайди в зал совещаний, расскажешь кое-что с глазу на глаз.       Кэлвин невольно замер посреди коридора, перебирая в голове возможные варианты того, что могло понадобится Гейлфорсу. Рассказать что? Вроде бы Чарли уже давно не хранит от него ничего, что могло бы вызвать для Подручного неприятности, нигде не успел накосячить сильнее сорванной поимки генерала, да и работу свою он выполняет хорошо. Быть может, спросить про что-то из того, что он когда-то мог узнать на базе военных, но не посчитал важным для доклада? Или… Мог ли он как-то узнать, что Чарли уже давно знает про Генри, и довольно активно искал его? Вроде бы нет, Угорь отлично держит рабочие секреты, и Руперт почти никогда не пересекался с шефом без наблюдения Чарльза.       С нехорошим предчувствием где-то выше предсердия, Подручный Топпат направился в зал совещаний, мысленно продолжая прикидывать в голове варианты, но ни разу не попадая даже близко в хоть что-то убедительное. Должно быть, в этот момент он выглядел мрачнее грозовой тучи, потому что все подчинённые, которые попадались ему на виду, стремились как можно скорее из этого вида скрыться.       Сегодня явно был не его день.       В зале было непривычно тихо, как будто стены поглощали любой лишний звук вплоть до дыхания или легкого скрипа старых стульев. Большое окно обычно позволяло солнечным лучам заполнить собой всё доступное им пространство, что делало это место особенно интересным вечером или утром, когда свет желтеет и начинает отбрасывать на стену чёткие тёмные тени. Сейчас солнце снова было по другую сторону корабля, а шеф, очевидно, решил сохранить странную атмосферу тишины и не стал включать свет, чтобы никакая лампа не решила начать настойчиво гудеть. Потому в зале было темновато, и, как Чарльзу показалось, прохладнее чем во всех остальных частях корабля, даже продуваемых всеми ветрами коридоров.       Гейлфорс сидел на своём месте во главе стола, постукивая по нему пальцами. Он явно был в середине каких-то размышлений, и поначалу Чарли подумал, что отвлёк его - хотя ведь это он сам его и позвал.       После натянутой минуты размышлений было решено начать с осторожного уточнения: — Что-то пошло не так? — Разве? — Тон генерала не выражал вообще ни грамма какого-либо беспокойства, что, на самом деле, вынуждало занервничать ещё сильнее. — Вы выглядите так, будто что-то явно пошло не по плану. — Не стал скрывать своего недоумения Чарльз, а затем всё же решился озвучить одну неприятную догадку: — Думаете, допрос Правой Руки провалился? — Нет, всё прошло даже успешней, чем я ожидал от такого пленника. — Шеф поднял голову и посмотрел на Чарли абсолютно спокойным взглядом. Не изучающим, не напряжённым, не выжидающим - для Гейлфорса это как будто в самом деле был простой разговор, и у его Подручного не было ни единой причины так себя накручивать. Тем не менее, что-то всё равно продолжало его тревожить. Возможно, за ним просто продолжал шлейфом следовать та сгустившаяся атмосфера из его комнаты. — Только кое-что не даёт мне покоя. — А возможно нет. — И что? — Кэлвин нетерпеливо переменил с ноги на ногу, в голове продолжая прикидывать, что же могло так обеспокоить Гейлфорса. Неизвестность продолжала нервировать.       Только вот настоящий вопрос стал для Чарли полной неожиданностью. Крайне неприятной, будет точнее сказать.       Шеф посмотрел Подручному прямо в глаза и выдал тем самым задумчивым тоном, за которым точно скрывалось что-то ещё, что тот никак не мог распознать, сколько бы сил он на это не приложил: — Что за “ещё тот раз”, про который сказал Правая Рука? Ты явно знаешь, о чём он. *** — ...Я просто… Я не уверен, что этот режим его вообще сдержит. Что вообще мешает ему решить устроить побег днём, как он уже и делал? — Мужской голос звучал взволнованно и даже как-то обречённо, будто он давно смирился с неизбежностью этого факта. — На самом деле, я уже сама не знаю. — Ответил ему женский, звучащий спокойнее, но зато чуть более уставшим. — Если то, что ты мне рассказал - правда, то этому вообще ничего стоит свалить при первой же возможности. Но правила есть правила. — Ты не пойми меня неправильно, я не жалуюсь. Я с прошлого раза привык работать в таком режиме, но… — Не, всё в порядке. Вот мне лично тяжело, всё же я больше с Викторией работаю. Будем надеяться, что надолго это не продлится. — Девушка ненадолго замолчала и, судя по звукам, нервно пошаркала туфлёй по полу. — ...Чего он вообще медлит? Ведь и так понятно, что другого выбора тут попросту нет.       “Другой выбор есть всегда” - Промелькнувшая в голове Генри фраза так и осталась не озвученной. Он сидел на полу, подобрав к себе ближе ноги и всем телом прижавшись к двери камеры, стараясь не пропустить ни одного слова.       Поначалу картинка в его голове не складывалась совершенно. Какой-то режим, чтобы это не значило, должен его сдержать от побега, но по факту даже охранники не считали это чем-то эффективным, чего уж говорить о самом Генри. Если он и отталкивался от чисел на циферблате, то чаще всего лишь чтобы засечь время.       У него по итогу было две догадки - имелся в виду “сдвиг” часов и на деле сейчас совершенно другое время суток, или же имелся в виду режим смены или интенсивности охраны днём и ночью. Обе казались ему довольно правдоподобными, и обе влияли на его дальнейшие планы побега. Генри чуть запрокинул голову, вслушиваясь в тишину.       Голос молчал. *** От Автора: I'M ALIVE, I'M REVIVED, I SURVIVED, YOU SURPRISED? Я воскрес, дорогие мои! И я не знаю, что сказать в своё оправдание. Учёба и прочие трудности затянули меня далеко и на долго, думал совсем заморозить фанфик, а тут случился внезапный порыв и... Глава, которой 9 месяцев, наконец родилась, ещё и не меньше своих предшественников. В любом случае, я безумно благодарен вам за долгое ожидание! Во многом этот внезапный порыв был проспонсирован вашей поддержкой и добрым словом. К тому же как же вы узнаете, что мы там задумали, если мы не продолжим?) И, если вы тот самый читатель, который только недавно нашёл работу и не надеялся на продолжение... Сюрприз! (Честно говоря, не знаю, как долго продержится этот порыв, но искренне надеюсь, что вдохновение ещё долго не будет меня покидать) P. s. Давайте все вместе позовём бету сказать пару слов здесь, ибо без этого человека этой главы бы совсем не было)