Интересные люди

      Ты бежишь.       Ты сбегаешь от давления и контроля со стороны семьи. Они ведь любят и пытаются сделать всё как лучше, но ждут чего-то непосильного от тебя. А что сейчас? Скоро закончится универ, закончится студенческая юность… что будет дальше? Ты ведь правда пытаешься жить так, как принято, несмотря на все свои панковские замашки. Тебе не хочется оставлять незавершёнными те дела, за которые взялся. Ты ведь правда пытаешься, но ничего не выходит. И опять сбегаешь на концерты своей группы и тусовки с друзьями. До беспамятства напиваешься, шутишь и весь отдаёшься музыке. Короче, делаешь всё, чтобы не думать о своём настоящем и будущем. Потому что это разъедает тебя изнутри. Алкоголь и сигареты вроде как тоже, но они-то хотя бы портят тебе лишь тело, а не душу.       Из-за подобного образа жизни меня часто называют балбесом, идиотом и ещё парой ласковых, но как-будто я сам этого не знаю. Иногда оглядываюсь на свою жизнь и мне самому становится отвратно. Поэтому обычно стараешься об этом не думать. Так проще. Хотя порой это просто трусливо и жалко.       Я сам не могу себе этого простить, так почему же тогда он это мне прощает.       А ведь я его разозлил тогда, выбесил, расстроил. Раньше, наверное, этим даже бы гордился, что смог вывести такого невозмутимого человека из себя, однако сейчас не понимаю, как после этого можно подумать, что мы поладим. Он и я из разных миров. Всегда такое чувство, что около него должны находится люди ему под стать. И это точно не я.       С ним сложно и легко одновременно. Ему ведь, наверняка, уже просто плевать на Дмитрия Побрацкого, потому ничего и не ждёт. Это делает пребывание рядом с ним легче, но почему-то всё равно расстраивает.       И опять мои мысли свелись к нему.       Куда я вообще лезу? Звёздочкин — не моё дело. Он опять пропал на неделю. Чтобы там Антон не делал, похоже всё увенчалось успехом. Среди разговоров Стасяна о пожаре на свей работе, глупых теориях о вернувшемся Дипломаторе и другого новостного шума от студентов, получилось всё-таки вычленить историю о задержание тех придурков с наркотой. Так-то было плевать на это всё, но когда понимаешь, кто к этому руку приложил, то становится даже любопытней что-ли. По факту ведь мы и знакомы толком-то не были, а сейчас. Ну, а сейчас мы и вправду не более чем знакомые.       С каких-то пор подобное развлечение, как посидеть подумать на скамейке около универа, стало хоть и редким, но регулярным событием. Можно было бы и в комнате рефлексировать, но сейчас там Душнов занимается тем же самым, только в масштабах уже всей его прожитой жизни. Как бы он порой не раздражал, жалко пацана, ничего не сказать. Не ну реально, за что его могли убить. Одно дело проблемы с выполнением списка, но другое — убийца в стенах университета. Эта не та мысль, которая помогала расслабится и в без этого напряжённом месте. Побрацкий сидел, развалившись на скамье и смотря в бесконечное никуда. Пока из мыслей его не вывела внезапно положенная ладонь на плече. Дима вздрогнул всем своим телом и быстро повернулся, как бы защищаясь.       За скамейкой стоял Звёздочкин и недоумевающе смотрел на достаточно неожиданную реакцию. Хотя нет, этого как раз таки можно было ожидать, просто Антон даже не подумал, что Дима сейчас на столько весь на взводе.       — Здравствуй, Дмитрий, — поздоровался старший, — извини, не хотел тебя напугать.       — Блядь, серьёзно не хотел?! — начал возмущаться Дима, тяжело дыша, а сердце звенело в ушах, — твою мать, что ты тут вообще забыл?       — Если я правильно помню, сюда обычно учиться приходят, — как-будто невзначай начал Антон и сел рядом с Побрацким, наверное, ближе чем нужно, и продолжил, — но я пришёл просто отчитаться перед ректором.       — Я не про это. Нахера ты ко мне подошёл, да ещё и напугал?       — Говорю же, случайно, извини, правда не хотел, а к тебе я подошёл, чтобы побеседовать, или нельзя?       — Нахуя?       Справедливо. От мата Антона хоть и коробит, но это было так устало сказано, что вызвало весьма противоречивые чувства. Похоже и вправду очень сильно напугал.       — Хотел поблагодарить, ты мне недавно очень помог. Спасибо, — Антон посмотрел на Диму исподлобья и был даже в хорошем расположение духа.       Побрацкий прямо взглянул на собеседника, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, и отвернулся, пытаясь вновь найти ту точку в которую тупо смотрел до прихода Звёздочкина. Но не найдя её, решил всё-таки уточнить одну мысль:       — Так значит это ты руку приложил к тому аресту?       Антон ответил не сразу. Наклонился, опёрся руками и соединил пальцы вместе потирая костяшки.       — Немного, — Звёздочкин обернулся на Диму и, тихонько приподняв уголки губ, продолжил, — и только косвенно.       — Тебя полиция, наверное, просто обожает за столь неоценимую помощь, — усмехнулся Побрацкий и откинулся на спину. И очень удивился, когда на это Антон лишь рассмеялся.       — Если бы. Помощь со стороны уязвляет их гордость, потому они обычно недолюбливают таких как я.       — И чем теперь будешь заниматься? Трудоголик ты наш.       — Ох, какое заявление, — Антон мотнул головой и объяснил, — я бы не назвал себя трудоголиком. Я работаю в пределах нормы и не больше.       — Тогда очень странная у тебя норма. Аж больно на это смотреть.       Звёздочкин вопросительно посмотрел, раскрыл ладони и головой опёрся на кулак правой руки показывая всем своим видом, что внимательно слушает Дмитрия, а тот явно имел мнение, которым хотел поделиться.       — Была у меня такая же родственница. Жили мы нормально всего хватало, но она всё равно батрачила дофига. То задержится на час на работе, то на незапланированное дежурство останется. И каждый раз, когда её видишь, на это смотреть невозможно, — Дима замолчал, вспоминая слишком въевшийся образ из детства и поджав губы, продолжил, — короче, я это к тому, что людям, которым на тебя не плевать, твой образ жизни приносит только боль, эгоист.       Антон и сам это знает. Он по этой причине ничего и не рассказывает. Хотя по факту реально людей, которым на него не плевать, можно пересчитать на пальцах одной руки. Дима последнее слово добавил так, просто почему бы и нет? Но смотря на задумавшегося Звёздочкина, ему показалось, что это всё же было лишним.       — Да не загоняйся ты так. Я же вообще не ебу что у тебя там происходит, меня слушать себе дороже, — продолжает Побрацкий и, пытаясь разрядить обстановку, добавляет,       — хотя твоей девушке с тобой не сладко приходится       — У меня нет девушки, — спокойно отвечает Антон, благодаря Диму, что тот не продолжает копаться в нем. Это довольно неудобно.       — Ну друзья-то есть?       — Был один, — быстро проговорил Звёздочкин и подумал: « Да, слушать Побрацкого себе дороже. »       Дима виновато отворачивается, понимая что случайно речь зашла о Душнове. Для Побрацкого Олежа как бы и жив ещё. Если конечно так можно выразиться про призрака, но для Антона он мёртв, и с этим уже ничего не сделаешь.       — Душнов, да? Извини, что затронул эту тему.       — Да ничего, — отворачивается и печально выдавливает из себя что-то, что должно было походить на улыбку. Его пустой взгляд направлен в то же никуда, в которое Дмитрий пялился минут десять назад.       — Врёшь. По тебе прямо видно, что не «ничего».       Антон оборачивается смотрит на Диму с уже просто никаким выражением лица. Потерянный вид человека заставляет чувствовать себя более виноватым.       — Давай не будем об этом.       Пауза.       Слишком долгая.       Стоило к ней уже привыкнуть, ибо в разговорах этих двоих она возникает слишком часто. Но с каждым разом, реакция на неё всё страннее и страннее. Сейчас вместо звуков улиц, которые сливаются в какой-то белый шум, хочется не уйти, а… хочется слышать его голос. Какая глупость. Какая глупая формулировка. Да, не конкретно его, а любой подойдёт. Лишь бы не было этой неловкости. Хотя чего-чего, а именно этого сейчас вроде как и нет.       Говорить о своих проблемах сложно, но сложнее держать их в себе. Даже пара фраз, сказанные достаточно неожиданному человеку, спадают с души тяжким грузом. И обычно после такого на месте плохих мыслей остаётся пустота, порой более вязко противная, но сейчас всё внутри заполняется томным чувством и трепетом.       Непонятно чего от него ждать. Он может помочь, развеселить, и сделать всё только хуже. И не поймёшь, что произойдёт в следующий момент. Антону всегда был необходим контроль, с Побрацким его не будет точно. Однако это в каком-то роде завораживает.       Дима, как нашкодивший кот, виновато поглядывает на Звёздочкина. Вот кто тянул Побрацкого за язык? А? Даже смотреть стыдно теперь, но сам напортачил, сам и разбирайся.       — Короче, тебе бы отдохнуть, — подытожил Дима, — а не шляться непонятно где.       — Да ладно уж, хорошо ведь сидим, — констатирует Антон, прекрасно понимая, что Дмитрий имеет ввиду не это и добавляя про себя: «Если конечно не брать в расчёт пару моментов».       — Правда? Мне казалось, что наши посиделки тут не более чем формальность.       — Ну в моём случае и это отдых.       — То есть ты вообще никуда не ходишь, — протяжно и как-будто с укором говорит Побрацкий.       — В последнее время и вправду никуда, — после Антон сделал хитрое лицо и спросил, — а что приглашаешь?       На это Дима лишь открыл рот и, пробурчав что-то неразборчивое, отвернулся. Вопрос из трёх слов застал его врасплох. Однако младший собрался, сомкнул губы, запрокинул руки на спинку скамьи и как обычно выдал.       — Да, приглашаю, как насчёт кино? — абсолютно неестественно пригласил Дима с ярко выраженной мимикой. К сожалению, у Побрацкого была тупая привычка, если кто-то ставит тебя в неловкое положение, то сделай ещё хуже.       — Отлично, когда пойдём? — непринуждённо отвечает Антон, скрывая нахлынувшую весёлость от реакции Димы.       Побрацкий тупо посмотрел на собеседника, и отвернулся со словами «да я пошутил вообще-то»       И тут Антон не сдержался и с его стороны послышался тихий смех. И от этой нелепой ситуации Дима не сдержался и подхватил этот смешок тоже.       — Ладно, тогда я тебя приглашаю, — Звёздочкин с яркой улыбкой спрашивает, — ты свободен в эту субботу?       Дима запрокинул голову и оценивающе посмотрел на Антона.       — Слушай, я не думаю, что я подходящая компания для похода с тобой в кино.       — И почему же? — на самом деле Звёздочкин догадывался о причинах, но уточнить всё-таки стоило.       Почему? А фиг его знает. Они просто разные. И раньше это было предельно ясно. Дима ненавидел Антона, а тому просто плевать на младшего. А сейчас что? Всё стало сложнее. Дима не понимал. Просто, блядь, не понимал. Происходящее было чересчур сюрреалистично. В прошлый раз разобраться в себе и происходящем помогла тактика « скажи всё, что думаешь, прямо в лоб и посмотри, что из этого выйдет», так что почему бы и сейчас тоже не попробовать?       — Не знаю, я сам запутался, — Дима махнул руками в жесте а-ля сдаюсь, и спросил, — чего тебе от меня нужно, вот зачем тебе приглашать именно меня?       — Удивительно, но за последнее время я только с тобой нормально и общался.       Если эти перепалки, конечно, можно назвать общением.       — Реально? Что-то мне кажется, что ни к чему хорошему это не приведёт, — Побрацкий помотал головой, показывая свою не согласность.       — Да, вполне возможно, но как показывает мой опыт, не стоит делать поспешных выводов, — поговорил Звёздочкин, заражая своей уверенностью.       — Какой смысл в этом? — спросил Дима и, немного подумав, добавил, — тебе незачем со мной общаться из-за вежливости.       — Дмитрий, я тебя уверяю, что общаюсь с тобой не из-за вежливости.       — Тогда зачем?       Хороший вопрос. Антон, честно говоря, и сам не знает. Не сказать, что причин вообще нет. Есть, и это польза осведомлённости Побрацкого о некоторых событиях. Однако раньше бы он никогда бы этим не воспользовался. Втягивание знакомых с университет слишком сильно подставляет Антона как Дипломатора. Да и не сказать, что только от Дмитрия можно было бы узнать тот же адрес попойки или статус некоторых учащихся. Эти сведения не настолько уникальны. Звёздочкин себя не обманывает, он прекрасно понимает, есть другие причины и, наверное, даже более значимые. А якобы информация, которую можно получить от Димы, это лишь оправдание своим действиям. Но когда начинаешь копаться в этом глубже в попытке разобраться в источниках своих поступков, почему-то в голову приходит, как ему кажется, лишь какой-то бред. Для Антона это несвойственно. У него всегда была, как минимум, парочка альтернативных версий, но сейчас изначально объект его мыслей другого плана и характера. Но если обобщать те мысли, которые уже есть, то ближе всего будет сказать:       — Ты хороший человек, — Антон произнёс это так, что Побрацкий даже поверил, что тот и правда так считает, — и намного более интересный, чем я думал, — закончил Звёздочкин и посмотрел на Диму лишь в конце фразы. Всё-таки немного смущает говорить такое.       — Всё равно не понимаю, — Побрацкий уже давно даже не смотрит на Антона, чтобы не палить свою «тупость», но на деле просто не знает, как реагировать на комплимент от этого человека.       — Вот как, — Звёздочкин усмехнулся. Всё Дмитрий прекрасно понимает, но похоже не может принять. Слишком долго они были по разные стороны баррикад. И если Антон в явное противостояние не вступал, то Побрацкий другое дело.       Тяжёлый выдох.       — Ладно, плевать, в субботу значит, ну и хорошо, но фильм выбираю я. Договорились? — спрашивает Дима, смирившись и даже немного предвкушая развитие этой сумбурной истории.       — Да, договорились. Только уж, — Звёздочкин сделал небольшую паузу, подбирая слова, — слишком непристойное не выбирай.       На это Дима лишь рассмеялся.       — Посмотрим, если как мудак себя вести не будешь, то может быть и прислушаюсь к твоей просьбе.       — Благодарю, — Антон подхватил этот задор иронии и ответил под стать Побрацкому. До чего он докатился. Хотя так весело ему давно уже не было. На удивление, Дима испытывал сейчас тоже самое. Посмеялись и жить стало чуть легче. Жаль, что не всё решается таким образом.