sine fine.

«С тех пор как мы познакомились, я стал захватчиком. Я твой Гитлер, мы моя Франция. Не беспокойся, я не попрошу ничего у тебя взамен за мою оккупацию твоей духовной территории. Вдохновляй меня, и только, ты не виновата, тебе так выпало, и я прекрасно знаю, что мы не созданы друг для друга и наш роман с самого начала был с гнильцой.» — Фредерик Бегбедер, «Уна и Сэлинджер»

— Нет! Нет, нет, нет! Дора! — мертвое тело лежало перед ногами Синефин. Мраморно-бледная кожа и приоткрытые на полуслове губы. — Это неправда, это неправда, это неправда… — девушка шепчет себе под нос и падает на колени, игнорируя пронзающую тело боль и берет сестру за руку, будто пытаясь уловить жизнь хотя бы в кончиках ее пальцев. — Почему ты молчишь, Дора, не молчи, скажи что-нибудь! Женский голос обрывается в немом крике над трупом Нимфадоры, не выпуская из себя ни единого подавленного звука. Слезы предательски летят по щекам неудерживаемым горячим потоком, и младшая-Тонкс яростно пробует стереть их рукавом, в панике ища хоть кого-то в глухой тьме, кто смог бы помочь. Но вокруг никого, одна чернота. Синефин чувствует, как она поглощает ее, отзываясь сначала мурашками на затылке, а позже перехватывая и заменяя безжизненное тело пустотой на ее руках. Дышать крайне тяжело, будто тот безмолвный возглас не растворился в грудной клетке, а стал пленкой вокруг легких и внутри гортани. — Дора! — глядя на свои ладони, которые секундой ранее держались за старшую сестру, слизеринка тут же вскакивает и бежит вглубь мрака, не взирая на растерянность и боль. А боль была дичайшей. — Дора? Холодную тьму прерывает шепот, тихий, но все четче и четче слышимый у уха. Его мягкость поражает, кажась до тошноты заученной. — Что же ты наделала? — ритмичное цоканье вызывает желание развернуться и дать по лицу обладателю голоса, что Синефин и делает, но кто же перед ней? Кулак девушки при резком обороте врезается в стекло, от чего та отпрыгивает, не обращая внимание на резь в костяшках. Зеркало. И все еще целое отражение в нем самой слизеринки. — Взгляни на свои руки, милая. Испуганный взгляд перемешается на ладони, вмиг будто ставшими окунутыми в кровь. Красная теплая жидкость обволакивает тонкие пальцы. Синефин кричит, растирая кровь вдоль по рукам. Она чувствует ее запах каждой своей частицей. — А знаешь чья эта кровь, Синефин? — девушка в зеркале очень странно вглядывается в фигуру напротив, склоняя голову вбок, чуть ли не выворачивая, и растягивая губы в безумной улыбке. — Ты знаешь… Конечно знаешь. — Редикулус! — кровь повсюду; Тонкс кричит, рвет себя ногтями, кидаясь в истерике, но все-таки успевает произнести заклинание. Боггарт исчезает. Обессиленное тельце брюнетки падает в пустоте. — Твою ж мать, Синефин! — одеяло буквально слетает со спящей девушки, оказываясь на полу. — Дюарт, отвянь. — невнятно бурчит себе под нос Тонкс, не собирающаяся покидать ложе в столь ранний час и рыская рукой по периметру простыни в поисках исчезнувшей вещи.  — Поднимайся, защита от темных сил через пятнадцать минут! Я не собираюсь идти к этой Барби без… Робин и закончить-то не успевает, как Синефин дословно отмагничивается и отлетает от постели. Вся лохматая, в растянутой бархатистой пижаме и с не смытым с вечера макияжем она бежит к шкафу, пытаясь на ходу выдернуть оттуда одну из мантий на вешалке. — Ты бы меня еще позже разбудила! — Тонкс скрывается за дверью ванной комнаты, даже не утруждаясь закрыть ее за собой. Ну чего Робин у нее не видела за столь долгое время дружбы? — Можно подумать тебя так легко вытащить из спячки! — фыркает Дюарт, складывая за подругу ее вещи в сумку. — Вокруг тебя хоть с бубном бегай! Что тебе там снилось вообще? Синефин будто током ударило. Девушка словно каменная стоит перед зеркалом, не в состоянии прогнать из головы вспоминающиеся картинки с подробностями кошмара. — Мне ничего не снилось. — Тонкс выпрямляет спину, будто ничего не случилось, и шмыгает носом, продолжая в спешке приводить себя в пригодность перед занятиями.

***

Шум выпускного курса в аудитории сегодняшним утром не шел в сравнение даже с первогодками. Каждому приспичило с кем-то да перешепнуться, каждому нужно было обязательно что-то выкрикнуть из-за парты. Появление профессора Амбридж по началу никто даже не замечал. Ну, кроме пары ребят и Синефин в их числе, которой просто уже стало тяжко держать голову в вертикальном положении с самого пробуждения и она решила не мучить себя, уютно устроившись на поверхности стола и со смешанными чувствами рассматривая нового преподавателя. — Доброе утро, курс! — дамочка в розовом все же подала голос после несколько минутного застоя. Гул стих, а студенты перевели свои взгляды на Амбридж, которая в эту же секунду повернулась к доске и взмахнула своей палочкой. — Жутко Академическая Блестящая Аттестация. — буквы в ряд возникали перед учениками, складываясь в аббревиатуру. — Вам же известная как «ЖАБА». Долорес, с писклявым хихиканьем, оборачивается лицом к детям. — В этом году подготавливать вас к зачету по предмету «Защита от темных искусств» буду я. — женщина выдерживает паузу, проходясь своими крысиными глазами-бусинками по классу. — Еще раз представлюсь. Профессор Долорес Амбридж. Открываем учебники на разделе «Введение в итоговый курс». Страница пятая. — еще один ее магический фокус, и стопки книжек взлетают над партами, поочерёдно приземляясь к каждому из студентов. Шелест страниц и снова тихое перешептывание. Да когда же это уже закончится. Синефин с явным раздражением ко всему происходящему, вот-вот выйдет из себя. Она бы могла стать идеальным примером «вставшей не с той ноги», но сейчас причиной ее нервозности было не это. — До сих пор ваше обучение данному предмету было пугающе отрывочным. Но вам будет приятно узнать, что отныне вы будете изучать защитную магию по программе, одобренной Министерством Магии. — Тонкс с пренебрежением кривит губу, строя рожицу самой себе, пока ее вниманием не завладевает Робин, сидящая слева. — Прошу прощения! — Дюарт вскидывает руку вверх. — Я не могу найти раздела с использованием защитных заклинаний… — Зачем вам было бы использовать заклинания в моем классе, не могу понять? — Мы не будем практиковать магию на уроках? — еще раз переспрашивает с явственным недоумением слизеринка, да и не только ее смутил и выбил из колеи данный аспект. — Это совершенно необязательно! Опираясь на мнение Министерства, вам вполне будет достаточно теории. После секундного молчания в помещении, Синефин не выдерживает и нарушает тишину класса. — А разве наше обучение не направлено на практическое применение знаний в будущем? — и когда этот ягнёнок набрался такой смелости? — Вам следует поднимать руку, когда хотите что-то сказать. — Амбридж запрокидывает все свои три подбородка чуть ли не к потолку и делает шаг на встречу к парте девушек. — Ваше обучение направлено на получение оптимального балла при сдаче экза… — А в чем тогда смысл? — абсурдную тираду профессора прерывает какой-то когтевранец на соседнем ряду. Синефин ухмыляется. — В этом и есть смысл. — Долорес покраснела от наступающего негодования. Неужели она была уверена что ученики Хогвартса будут молчать в тряпочку? — Сдать экзамены, но не уметь защитить себя при малейшей опасности? — вместе с раздражением преподавателя вскипала и сама Тонкс, которая тут же почувствовала сзади толчок ногой под партой и, оборачиваясь, она замечает Блейза, одними губами говорящего остановиться. — Вам непозволительно пререкаться со мной. Мисс?.. — Тонкс, профессор. — вдоволь насладившись реакцией Амбридж на знакомую фамилию, девушка и не думала останавливаться. — В прежние времена никто так не считал, к чему же такие внезапные изменения? — В прежние времена, мисс Тонкс, это когда преподавателем был, к примеру, оборотень? Бум. Взорвалась. Слизеринка, игнорируя шепот подруги, встает из-за парты. — После знаний полученных при профессоре Люпине, у меня хотя бы есть чет… — Еще одно слово, мисс, и я вас уверяю… — Четкое понимание того, как я могу… — она и не думала униматься. Пока ее не одернули со спины и та не обернулась, вновь сталкиваясь глазами с Забини, на этот раз уже вышедшего из-за стола. — Синефин, сядь. — он говорит это с холодным приказом и смотрит не моргая, заставляя девушку выдохнуть, выдернуть руку и сесть на место, сжав челюсти. И только после этого темнокожий спокойно извиняется и возвращается за парту, под пристальным взглядом Тонкс, которая не без презрения, вновь поворачивается к Долорес. Женщина розовом с хмыканьем кивает, но стоило ей только начать что-то говорить, как снова до ее ушей доносится шепот Синефин, адресованный Робин: — Жаба. — едва уловимый голос дергается, когда сама девушка что-то строчит на пергаменте. — Что, простите? Тонкс-младшая поднимает голову и усмехается в лицо Долорес, указывая пальчиком куда-то за нее. — Жаба. — повторяет она, читая по буквам слово с доски все с той же удовлетворенной ухмылкой. Как оказалось позже, Амбридж дала задание трижды переписать параграф. Трижды. И ни единого заклинания, ни единого взмаха волшебной палочкой. Синефин вылетает из аудитории после окончания урока в числе первых, не собираясь выяснять произошедшее ни с Дюарт, ни с Забини. А он, к слову, после всего случившегося, вызывал у девушки множество вопросов. Почему она послушалась? Почему он вообще решил, что может к ней так обращаться? Самодовольный говнюк. Из собственных мыслей девушку вырывает оклик. — Тонкс! Ты совсем одурела? — Робин возмущенно одергивает ту за руку, разворачивая к себе. — А ты была не согласна со мной? — Синефин заглядывает подруге в глаза, мечтая получить отрицательный ответ, хотя по выражению ее лица можно было прочитать обратное. — Согласна с чем? С тем, что ты спорила на весь класс с учителем? Что опозорила наш факультет? — Я опозорила факультет? — брюнетка не верит тому, что слышит. — Я хотя бы пытаюсь что-то сделать. А вы прогибайтесь дальше. Девушка вырывает руку, оглядывая Дюарт с ног до головы, и уходит по направлению к волшебной лестнице под пристальным, но в то же время растерянным взором подруги. С одной стороны, желание сорваться и расплакаться переполняет Тонкс, но с другой, злость и чувство несправедливости стремительно берут вверх. Оказываясь на этаже выше, слизеринка забегает за пустой угол и скатывается вниз по стенке, опуская лицо на ладони в приступе непонятых ею эмоций. «Нужно написать Нимфадоре.» — единственное, что она может сейчас сделать, это сообщить Ордену о махинациях новоиспеченного преподавателя защиты от темных сил. Сверток пергамента в сию же секунду оказывается на коленях Синефин, как и чернильница. Она не глупа: можно легко сопоставить заголовки о Дамблдоре в газетах на протяжении всего лета, как и внезапное появление заместителя Министра Магии в школе вместе с «новой чудесной программой». Фадж пытается контролировать Хогвартс.

«Дора, привет!»

Ровные буквы выводятся тонкими строчками на бумаге.

«Сразу скажу, что со мной все хорошо. Лекарств хватает, чувствую себя отлично. Только все никак не могу привыкнуть к раннему подъему — это сущий ад, но все образуется со временем. Робин приняли в команду по квиддичу, боюсь теперь она будет доставать меня с этим еще больше. Пишу не просто так, а по делу. В этом году преподавателем по ЗОТИ является Долорес Амбридж, думаю, ты поймешь о ком я. У нас запрет на использование магии во время ее уроков и у меня дурное предчувствие, что мало чему мы сможем научиться у нее к выпускному. Мне не нравится то, что происходит в Хогвартсе, я как будто на цепи. Я не чувствую себя в безопасности, не только из-за сама знаешь чего. Как у тебя дела? Жду подробного рассказа больше, чем возвращения домой на Рождество. Крепко-крепко обнимаю!

Синефин Тонкс.»

Девушка дует на пергамент, чтобы чернила окончательно высохли, и скатывает его в аккуратный свиток. Следующим уроком травология, и не очень-то хотелось разочаровывать мадам Стебль своим отсутствием, которая, кстати, возлагала огромные надежды на Синефин. Второпях собирая разбросанные вещи в сумку, брюнетка встает с пола и выбегает в коридор, направляясь к выходу из замка. Возвращаться и чувствовать на себе колкие взгляды сокурсников не хотелось от слова совсем, не говоря о Дюарт, на которую слизеринка не могла перестать злиться. Ужасно сложно было вспомнить хотя бы одну ситуацию, когда Робин так сильно могла ее обидеть. Может блондинка сама не отдавала себе отчет в своих словах, и Синефин хотела бы верить, что подруга просто не подумала, как обычно. Девушки всегда были на одной стороне, а Робин всегда выступала защитницей Тонкс в трудностях, а не наоборот. Отгоняя от себя мысли, которые отдавались неприятным ощущением в левой стороне груди, слизеринка покинула стены школы. — Фред, она совсем оглохла? Тонкс оборачивается, встречаясь взглядами с обладателями рыжих макушек. — Я не оглохла, я вас слышу так-то. — она стоит на месте, поджидая близнецов, а потом вместе с ними идет в сторону теплиц с легкой улыбкой на лице. — Мы тебя звали нехреновую пару-тройку раз, дорогая. Ты уверена, что тебе не нужно провериться? — отшучивается Фред, за что тут же отгребает локтем под ребро. — Ауч! — Я просто задумалась… — Фред, ты не говорил, что она и думать умеет! — Джордж явно ожидал ответного пинка от Синефин, но та лишь одарила его шутливо-суровым взором, на который он игриво подмигнул девушке. — Вообще-то, мы не без причины тут с тобой беседу ведем, красавица. Рука Джорджа приземляется на плечо Тонкс, прижимая женскую фигуру к себе, но тотчас же оказывается скинутой обладательницей. — Ну кто бы сомневался… — брюнетка фыркает. — Что вам от меня опять нужно? — Ты нам кое-что обещала, солнышко. — Фред обгоняет девушку и шагает задом прям напротив нее. — Неправда… — Синефин, вы свободны сегодня после уроков? — второй Уизли также забегает вперед Тонкс, но уже вынуждая ту остановиться, галантно совершая полу-поклон в стиле «разрешите вас пригласить». — Для вас, Джордж, увы, не свободна. Прошу меня простить, у меня планы! — слизеринка делает плие перед парнем и отбегает, хватая под руку Фреда. — Ты не можешь выбрать его вместо меня! — отвергнутый близнец возмущенно складывает руки на груди, в то время как его брат оборачивается и показывает язык. Джордж догоняет «парочку» с наигранным кряхтением. Синефин не выдерживает такого обилия нахлынувшей жалости и берет его также под локоть. — Я сегодня в совятню… — Тонкс решила оправдаться, уже не в шутку, доказывая что она действительно занята после занятий. — Отлично, там и встретимся! Джордж, пошли! — видно добившись своего, Фредерик поспешил вырвать брата из ладони Синефин. — Что?.. — Ждем в совятне! — только и успевает выкрикнуть второй близнец, которого едва ли насильно не тащат в замок. Синефин пожимает плечами, и без особого энтузиазма продолжает путь к теплицам, где ее, уже должны были заждаться.

***

Девушку бросает в холодную дрожь, когда она проходит мимо одной из жутких живых картин подземелья. В сумке у нее лежит лишь сверток пергамента с волшебной палочкой, и, если честно, она жалеет, что не стащила ничего с обеденного стола. Нужно было успеть отправить письмо как можно раньше, чтобы не было потом вопросов с поздним возвращением в общежитие, в котором появляться не было желания. — Тонкс! — знакомый мужской голос окликивает слизеринку, а та закатывает глаза, даже не удосуживаясь взглянуть на догоняющую ее персону. — Чего тебе, Блейз? — когда парень оказывается наравне с Синефин, та ежится. Непонятно только, от холода или от дискомфорта из-за пребывания рядом с Забини. — Я думаю, нам надо кое-что обсудить. — Плохо думаешь. — успевает съязвить та, перед тем как ее грубо развернули к себе лицом за руку. Блейз смотрит прямо в глаза, по которым просто невозможно понять: он раздражен или это какая-то иная эмоция? — Мне больно, пусти… — Синефин переходит на шепот. Она не боится его, но Андромеда Тонкс всегда советовала девушке всяческими способами избегать острых углов со своими чистокровными сокурсниками. Ее лицо находится в паре дюймов от лица Забини, когда тот медленно ослабляет хватку. Девушка потирает запястье и отпускает голову вниз. — Прости, мне нужно было, чтобы ты меня выслушала. — темнокожий потирает переносицу, слегка жмурясь. — Зачем так хватать? — ее голос не звучит жалко, он не дергается, не хрипит. Синефин поднимает холодный взгляд на слизеринца и пытается уловить суть. — Прости меня. — он повторно извиняется. — Думаю, это не лучшее место для разговора. — Говори, что хотел прямо сейчас, мне нужно идти. — Нет. Если срочно, то иди. Я подожду лучшего момента. — делая пару шагов назад, Блейз разворачивается и исчезает в темноте коридора, направляясь к гостиной факультета. Тонкс еще пару секунд рассматривает место на запястье, которое минуту назад сжимал однокурсник. Только после того, как девушка убедилась, что поблизости никого нет, она позволила себе выдохнуть воздух с напряженным тихим стоном. Блейз заставлял все больше и больше чувствовать себя странно, когда он был рядом. Его присутствие всегда сопровождалось мурашками по спине, но также и незнакомой тягой внизу живота. Синефин провела ладонью по лицу. «Все слизеринцы жутковатые.» — вынесла она вердикт и решила проигнорировать данную ситуацию.

***

— Тук-тук… — пересекая порог совиной башни, темноволосая замечает только одного близнеца. — А где твоя пародия? Джордж натягивает левый уголок губ, улыбаясь в ответ девушке. — Этот оболтус сейчас ведет переговоры с Джонсон. Нам кое-что нужно выяснить. Тонкс подходит к Уизли и вместе с ним разглядывает сов, в поисках наименее агрессивной. — Кому пишешь? — невзначай спрашивает парень, примечая одного из сычиков неподалеку. — Нимфадоре. — чтобы не оставаться не при деле, слизеринка также подходит к одной из сов. — У вас уже была защита от темных искусств? Сука! Через секунду Синефин вскрикивает от неожиданной боли. — Мерзкая птица! — девушка ругнулась на животное, замечая на себе взгляд смеющегося Джорджа. — Тебе смешно? Эта тварь меня клюнула! — она абсолютно без единой капли забавы слизывает выступившую капельку крови с пальца. Близнец прослеживает глазами за движением Тонкс, а после подходит к сове, что «ранила» ее. — Ты вообще откуда такой вылупился, увалень деревенский? — Синефин усмехается, но уже через секунду ее лицо начинает выражать недовольство, так как она поняла, что на этот раз Джордж обращается к ней. — Повтори-ка, как ты меня… — Тебя не учили разве? — Уизли присаживается на корточки перед птицей, беря ладонь Синефин в свою, и тянет за нее вниз, чтобы девушка тоже села. — Смотри. Рыжеволосый отпускает руку подруги, показывая мастер-класс по задабриванию крылатых. — Сперва пальцем… — серединной фалангой указательного Джордж поглаживает клюв совы. — Потом осторожно по головке… Дай сюда сверток. Девушка копошится, протягивая письмо парню, а тот осторожно привязывает его к лапке. — Спасибо. — Синефин встает с колен, поправляя мантию. — Так что вы хотели? Близнец выпускает сову в окно, а сам опирается на каменную стенку и внимательно разглядывает с ног до головы знакомую. — Фред узнал, что ты неплохо разбираешься в зельеварении… — он отталкивается от холодной поверхности, полу прыжками задорно обходя по кругу совятню. — И он предположил, что ты можешь нам кое с чем помочь. — Фред ошибся… — Врешь! Мы видели результаты твоего СОВ. Парень останавливается перед Тонкс, вынимая из кармана записку. — Тут список зелий для вредилок, которые мы под твоим контролем приготовим… Ну, попытаемся. Девушка бегает глазами по латинским названиям и кивает головой. — Ладно. — Стой, так просто? — Ага. — Мерлиновы штаны, нихрена себе. — Джордж аж подавился от внезапности с удивлением и почесал затылок. — Тогда… Ты знаешь пароль от гриффиндорской гостиной? — Что, прости? — Ну ты же не думаешь, что мы будем творить в коридоре? — Вы хотите доверить слизеринке пароль своего факультета? — принимая услышанное за шутку, переспрашивает девушка. — Мимбулус Мимблетония. — близнец кивает. — Завтра после восьми вечера! Не опаздывай! На этой ноте в помещение врывается второй Уизли, смотря сперва на брата, а позже на Синефин, и так по кругу. — Она согласилась? — на вопрос, адресованный Джорджу был получен положительный ответ. — Синефин! Ты лучшая! — Фредерик приближается к девушке, чмокая ее в макушку. — Губы при себе, Уизли!