lV. Меч Дракона. 86 фацетов

      — Что это?       — Я хочу попросить Вас передать это в замок.       Высокая тень медленно обернулась и с неприятным спокойствием произнесла:       — Не уверен, что правильно понял Вас.       — Я повторю: я прошу Вас передать это в замок.       Тишина.       Низкий голос стал еще ниже:       — Это дорогое украшение. Для кого оно предназначено?       — Для нее.       Острый взгляд зеленых глаз остановился и начал наливаться невидимой яростью.       — Я понимаю, что у нее есть все, однако… — начал второй голос, но не смог закончить.       — Да, у нее есть все, — с опасным нажимом произнес его собеседник.       — И она заслуживает самого лучшего…       — Да, ей будет мало и неба, и земли.       — И все же я хотел бы…       — Что?       — Увидеть ее. — И тут же поспешное уточнение. — Просто увидеть.       — Значит, просто увидеть?       — Да.       — А если она просто посмотрит на Вас и уйдет?       — Пусть будет так.       Молчание.       — Что ж, я передам ей Ваши слова.       — И это украшение, пожалуйста.       — Не стоит торопиться, — высокая тень отвела в сторону протянутую руку с бархатной шкатулкой. — Да и это будет излишне.       — Нет, я знаю, что, если Вы сейчас не возьмете это украшение, Вы ничего ей не скажете. Поэтому я прошу Вас взять его с собой.       — Вы хоть понимаете, что даже звезды с неба, добытой голыми руками, ей будет ничтожно мало? — низкий голос зазвучал тяжелее и словно бы покачнул воздух вокруг.       — Понимаю.       — И Вы отдаете себе отчет в том, на кого замахнулись в своих мыслях?       — Да.       Снова давящая тишина. Высокая тень долго обмеряла взглядом оппонента и наконец сделала шаг назад, заложив руки за спину:       — Где Вы провели свою молодость, что она отзывается в Вас такой дерзостью и авантюризмом?       — На улице.       — И что Вы там делали?       — Добывал пропитание.       — Себе?       — Себе и матери с младшими сестрами.       — Каким образом?       — Всеми.       В безлюдном ночном переулке стало тихо в четвертый раз.       Шкатулка из красного бархата открылась повторно и обнажила оценивающему взгляду витые золотом рубиновые серьги.       — Что Вы отдали, чтобы заполучить их?       — Это никого не касается.       Короткая усмешка с благородной попыткой укрытия презрения, а затем размеренная речь:       — А Вы не робкого десятка, я вижу. Что ж, Вы вели себя достойно на протяжении нашего с Вами знакомства и, сами не зная того, оказали в конце неоценимую услугу, поэтому, если она узнает, что после этого я отказал Вам в Вашей просьбе, она не поймет меня. По той же причине и я не могу отказать Вам. Но не думайте, — высокий облик наклонился к собеседнику и стал сильно напоминать отца, отпускающего собственную несовершеннолетнюю дочь на вечернюю прогулку с ее таким же неопытным воздыхателем, — что Вы останетесь с ней наедине. А также помните, что она, быть может, даже не подойдет к Вам.       — Все, будет так, как она захочет, — непоколебимо выстоял собеседник и согласно склонил голову.       Последний долгий и пристальный изумрудный взгляд и затем короткая и раздраженная команда в сторону:       — Уходим!       Третья тень неслышно отделилась от стены и, блеснув длинными светлыми волосами в свете полной луны, исчезла за поворотом.

***

      Селена внимательно посмотрела в сторону окна и продолжила значительно тише. Впрочем, и без того на протяжении последних двух недель все разговоры велись чрезвычайно тихо и болезненно неподвижно.       — Наверное, не я должна была тебе это говорить, но рано или поздно ты все равно узнала бы. Ваша первая встреча на озере была запланирована Лукардом.       — В смысле? — подпрыгнула Мари, которая единственная в замке имела необъяснимую возможность противостоять сложившемуся оцепенению.       — Мы много слышали от наших мужчин о жителях вашего дома и о тебе в том числе, — почти уткнулась Селена в лицо Изабеллы, пытаясь выйти с ней на контакт. — Они передали так много своих наблюдений, что Лукард решил увидеть тебя даже раньше времени…       — Какого? — всунулась между двумя лицами Мари.       — Как вы уже знаете, сразу после пробуждения наши мужчины занимаются исследованием изменений окружающего мира, и это было то, чему и Лукард посвятил первые дни своего бодрствования, поскольку он обязан быть в курсе всего и…       — Он сразу запланировал встречу с Изабеллой, хотя еще ничего не слышал о ней, да? — вытянулась Мари и воззрилась на Селену.       — Да, видишь ли… — снова попыталась наладить связь с Изабеллой Селена, — он узнал о твоем существовании в первую же секунду из-за твоей капли крови, которая пробудила его, и, конечно, рано или поздно он все равно должен был хотя бы посмотреть на тебя. Просто его положение… оно обязывает его сначала позаботиться о замке, а потом о собственных интересах… Поэтому в Белую Виллу были направлены следопыты, а потом…       — Но он все равно встретился с Изабеллой раньше времени, — напомнила Мари.       — Да, он думал… да и все мы считали, что он пойдет в Белую Виллу лично и познакомится со всеми одномоментно, но потом по какой-то причине он поменял решение и захотел увидеться с тобой наедине. То есть без твоих коллег.       — Наедине, значит, — прищурилась Мари. — Чтобы никто не мешал?       — Да, наверное…       — Видимо, он почувствовал что-то необыкновенное? — распевно произнесла Мари.       — Я не могу сказать точно…       — Что-то судьбоносное, — начала раскачиваться девочка, как факир перед коброй.       — И отрицать я тоже ничего не могу, поскольку…       — И он подкараулил Изабеллу и устроил свидание на озере! — сделала выпад Мари и застыла прямо перед носом Селены.       — Я… видишь ли, мой брат, само собой, был в курсе, где ты занимаешься по вечерам, — запинаясь, продолжила Селена рассказ в сторону Изабеллы и попыталась выглянуть из-за гипнотизирующего ее личика, — поэтому накануне он активировал этот участок земли и сделал так, что она усыпила тебя еще до его пробуждения…       — Усыпила? — воскликнула Мари.       — Да, все, что находится в поле вашего зрения и даже за ним, пребывает под его полным контролем. И он может управлять этими местами посредством… ну, в общем… — замялась Селена, понимая, что начала вдаваться в ненужные подробности, — уже после той встречи Лукард решил, что заберет тебя к себе.       — Что?! — задохнулся от восторга подросток.       — Он слишком многое увидел в твоих глазах за тот миг, пока ты была в сознании… — поправила юбку Селена и тут же смяла ее вновь. — Поэтому бал был устроен не только затем, чтобы Лукард мог вторично убедиться в своих ощущениях и собственными глазами увидеть твое решение, которое ты приняла на озере, когда вы оказались там вдвоем после бала…       — И по какой же еще причине Его Сиятельство устроил бал? — снова начала раскачиваться Мари.       — Бал давал время подготовки не только тебе, чтобы показать свои таланты и утвердиться в твоем решении. Но и ему…       — Для чего? — с придыханием произнесла Мари.       Селена немного помолчала, а затем твердо посмотрела на Изабеллу:       — За те неполные две недели он полностью перестроил свой дом на Мальдивах.       — Что?! — затрубила девочка.       — А ты думаешь, каким образом в нем все оказалось оборудовано согласно последним достижениям технической мысли?       — Но ведь даже в замке, где он живет постоянно, я понимаю, нет такого оснащения, какое было на Мальдивах, — прищурилась Мари.       — Да, просто… нам ведь это и не нужно, — в некотором замешательстве пояснила Селена. — Это все для…       — Изабеллы?! — задохнулась от восторга ее собеседница.       — Да, — улыбнулась Селена, — мой брат всегда предусматривает все варианты, поэтому он сделал так, чтобы, в случае, если ему пришлось бы на какое-то время покинуть особняк, — она снова попыталась выловить взгляд Изабеллы за мельтешащими рыжими вихрами, — ты смогла бы жить там одна без каких-либо затруднений. Как у себя дома.       — Хм… понятно, — постучала по розовым губкам Мари. — А много пришлось переделывать?       — Если честно, все было снесено до основания и отстроено заново и оформлено по журнальным версиям.       — Его Сиятельство сидел вечерами и листал журналы? — хрюкнула Мари.       — Нет, — немного смутилась Селена. — Вообще-то это я была.       — Ты? — вдруг впервые спросила Изабелла, но так тихо, что было удивительно, как Селена вообще смогла разобрать ее голос за гудящим потоком речи Мари.       — Да, — разволновалась Селена и даже приподнялась на коленях. — Тебе не понравилось?!       — Нет, что ты, — прошептала Изабелла. — Там очень красиво.       Если бы она была в лучшем состоянии, она бы в полной мере ощутила удивление от того, как у них с Селеной были схожи вкусы, хотя они были разделены… веками. Однако же все, что Изабелла видела в этом мире и к чему была причастна Селена — одежда, причем не только женская, но также графа и Адриана, все украшения, оформление замка, а теперь и особняк на Мальдивах, — все это было так близко по духу и приятно глазу.       — Спасибо, — натянула ослепительную улыбку Селена и в нерешительности замолчала.       Тут же наступила тишина.       — Значит, Его Сиятельство находился на Мальдивах почти две недели? — кашлянула Мари и вновь завладела всеобщим вниманием.       — Да, — погрустнела Селена, посмотрев на вновь опустившуюся голову Изабеллы.       — А вот если бы что-то случилось в замке за это время, как бы он узнал?       — Он чувствует, что что-то происходит и уточняет у Адриана. Если тот, конечно, не успевает сообщить об этом первым.       — Как? У Вас есть телефоны?!       — Нет, — засмеялась Селена. — По воде.       — По чему?       — Лукард и Адриан обладают невероятной ментальной связью. Им достаточно подойти к водной поверхности, пусть даже на разных континентах, и прикоснуться к ней, чтобы за несколько секунд обменяться информацией.       — И как они это делают? — снова принялась за свои покачивания Мари.       — Мой брат может посылать очень сильные энергетические импульсы, а Адриан может принимать их на любом расстоянии. Они долго учились этому. Главное, чтобы эта информация распространялась по непрерывной поверхности. Земля для этого слишком неровная. Воздух же не так плотен, как нужно, и в нем теряется значительная часть данных. А вода обладает всеми необходимыми качествами.       — Так, с водой, особняком, первой встречей и прочим все понятно, — важно подытожил подросток и выпятил грудь. — Тогда поговорим о кошках и драконах.       — Эм-м-м… — заметно заволновалась Селена, а Изабелла тут же шумно задышала, — это долгие разговоры… и совсем даже не такие интересные, как могло бы показаться на первый взгляд, — выпалила она, понимая, что только что сказала совершенный абсурд. — Просто так получилось… Это можно в следующий раз…       — Понятно, — протянула Мари, косясь на неподвижную Изабеллу и пытаясь обнаружить в уже значительно поредевшим списке тем наименее избитую.       — В целом, — подменила ее Селена и снова попыталась достать над рыжей копной взгляд Изабеллы, — могу тебе сказать, что о том, что он заберет тебя к себе, было известно в день вашей первой встречи. И тогда же был запланирован твой отпуск на море, — совсем упавшим голосом завершила она, поскольку за неимением идей была вынуждена вернуться к первоначальной теме, которая и без того уже была обсуждена вдоль и поперек.       Наигранно радостное, но постепенно стихающее повизгивание Мари, и снова всеобщее молчание...       Неизвестно, сколько бы еще Селена ерзала на месте, а Мари издавала все виды покашливающих звуков, если бы красноволосая гурия не обратила свой пламенный и сразу повеселевший взор в сторону двери, а через минуту в нее ожидаемо не вошла Глория.       — Госпожа, — склонила голову первая ученица Изабеллы, — если позволите, я бы хотела обратиться с просьбой к Изабелле.       — Конечно, — кивнула Селена, и по ее расплывающимся уголкам губ стало понятно, что она была в курсе будущих событий.       Глория неслышно проскользнула между Мари и Селеной, что, учитывая крайне близкое расположение Мари к последней, было само по себе удивительным, и оказалась перед Изабеллой.       — Я пришла от нашего женского крыла с поручением, — сообщила Глория.       — Каким? — одними губами спросила Изабелла.       — Через пять дней Рождество, нам необходимо начинать готовить концерт и украшать замок.       — Подготовить концерт и украсить весь замок за пять дней? — притворно воскликнула Мари в ответ на истошные подмигивания Селены. — Но это же займет все свободное время, и надо будет работать, не покладая рук!       — Да, мы не хотели беспокоить Изабеллу раньше времени, чтобы не отвлекать ее от процесса создания новогодней программы, но сейчас время уже поджимает.       — Ах, вот оно что, — согласно закивала Мари и хищно уставилась на подругу, которая только в тот момент поняла, какая кампания развернулась против нее.       — Да я же… я не… я ведь… — заблеяла она, но было уже поздно.       — Через час, если Вы не против, госпожа, — посмотрела Глория на Селену, — мы готовы начинать занятия и обсуждения.       — О, конечно-конечно, — поспешно замахала руками с блестящими алыми ноготками Селена, — не смею более задерживать Изабеллу.       Изабелла только молча хватала ртом воздух, потому что ее в мгновение ока так хитро обвели вокруг пальца, что она ничего не могла этому противопоставить и оказалась вынуждена идти на поводу у событий. Она летела в танцевальный зал, подхваченная с двух сторон Мари и Глорией, и лишь судорожно прокручивала в голове возможные варианты отодвигания дедлайна, который встал перед ней во всей рождественской красе. Но, когда она оказалась на месте, Мари включила музыку, а Глория материализовалась с бумагами для записей, она окончательно поняла, что пути назад нет…       В ту ночь в зале кто-то постоянно появлялся и исчезал: кто-то согласовывал рождественское меню, кто-то записывал схемы украшений, кто-то готовил речи. В промежутках могла нагрянуть одна или сразу несколько танцевальных групп, для которых нужно было восстановить изученный материал и тут же сгенерировать новый, а потом перед глазами снова оказывалась Глория с разостланными по всему полу разноцветным списками. Где-то в середине ночи Адриан отнес Изабеллу на пару часов в ее спальню, чтобы она могла отдохнуть, но ее вытащила оттуда Мари, воодушевленная внушительным перечнем спецэффектов, который она составила со своими единомышленницами, и вся эта круговерть возобновилась.       Мари, конечно, делала вид, что все произошло слишком неожиданно, периодически грозила в потолок пальчиком и хмуро заявляла, что необходимо было подойти к вопросу празднования Рождества как минимум на две недели раньше, но Изабелла даже по взъерошенному рыжему затылку видела, что Мари была не только прекрасно осведомлена о происходящем, но и, возможно, подкинула эту идею Селене, вместе с которой они высчитали время, в течение которого, по их мнению, Изабеллу никому нельзя было трогать, а затем вывалили на ее голову это охватившее весь замок сумасшествие, в котором невозможно было больше думать ни о чем другом. А как только мысль Изабеллы откатывалась к событиям двухнедельной давности, рядом с ней, как по мановению волшебной палочки, кто-то сразу появлялся и, словно обухом по голове, ошарашивал новыми вопросами и задачами.       — И к чему такой шум-гам? Можно и меньшим размахом обойтись. Тем более что осталось всего пять дней, — деловито утыкала кулачки в талию Мари, все еще отыгрывая роль жертвы, опрометчиво попавшей в чьи-то вероломные сети. — И вообще, почему только мы готовимся?       — Мужчины наши зрители, больше в этом мире никого нет, — тут же мифическим способом оказывалась рядом Селена и разводила руками. — Поэтому во все времена и во всех возрастах они будут смотреть только на нас, — договаривала она и начинала так многозначительно выгибать тонкие брови, что у Изабеллы уже не оставалось никаких сомнений относительно того, что Селена и Мари провели вместе в разработке их плана не один вечер или утро.       Так прошло двое суток, по истечению которых все черновые работы и предварительное расписание были завершены, и Изабелла наконец отдала себе отчет в том, что очутилась в кровати укутанной в одеяло почти до носа, видимо, не без вмешательства Мари.       Она закрыла глаза и тут же подпрыгнула над матрасом, потому что на фоне разноцветных, уходящих вдаль колец, которые обычно появляются перед глазами после дневного переутомления, сразу обрисовалась фигура черного дракона и стрекочущее фиолетовое пятно.       — Ты чего тут распрыгалась? — внезапно раздалось недовольное ворчание. — У нас всего три часа на сон, а потом надо распределять программу по ролям, — с великовозрастными вздохами и причитаниями начала подтыкать скомканное одеяло Мари.       Изабелла застонала и уткнулась в подушку.       — Ой, да вернется скоро твой ненаглядный, — фыркнула девочка.       — Мари-и-и-и, — глухо взвыла Изабелла.       — Вернется, увидит, как ты похудела, и по голове мне настучит. Ты когда есть нормально начнешь?       Снова сдавленное завывание.       — Я так понимаю, ты хочешь мне что-то рассказать? — изо всех сил сделала скучающее выражение лица Мари, едва не свалившись в ожидании ответа поверх одеяла.       Со стороны подушки донеслось равномерное шуршание, должно быть означавшее отрицательную реакцию, но Мари это не смутило:       — То есть ты хочешь сказать, что не собираешься обсуждать подарок Его Сиятельству на Рождество?       — Какой? — прошелестела Изабелла.       — Твой, разумеется.       — Мой?       — А чей еще?       — А зачем?..       — Чего?! Он придет домой на Рождество, все подарят ему подарки, а ты — нет?!       — Он не приде-е-ет… — снова застенала Изабелла.       — Ну, во-первых, Селена говорит, что, после того, как они стали жить в замке, он всегда приходил на Рождество, даже если до этого отсутствовал год, а, во-вторых, Адриан должен знать, где Его Сиятельство, и передать ему, что все готовятся к празднику.       Тишина. Адриан появился три раза с момента исчезновения графа и сейчас пребывал в замке уже четвертые сутки подряд. Однако информацию о местоположении и планах графа никто не мог от него получить. Возможно, об этом еще был в курсе Рико, но ни Изабелла, ни Мари не видели его с момента их последней встречи. Правда, свиток с предсказанием, оставленный Мари в оговоренном месте, исчез в первую же ночь…       — А я знаю, что с тобой, — вдруг выдала Мари и выжидающе уставилась на собранную будто из бриллиантовых капель люстру.       — И что? — обреченно вопросила в подушку Изабелла.       — Ну смотри, ты вся таешь и страдаешь. Ты не можешь…       — Стоп! — подняла Изабелла вверх левую руку, все еще не отрывая лица от кровати. — Ты совсем не туда…       — Да подожди ты! — ответно перебила Мари. — Ты страдаешь, так?       — Мари! — нетерпеливо вынырнула из укрытия Изабелла. — Я же сказала, что…       — Нет, ты должна ответить! Ты страдаешь?       Изабелла свирепо посмотрела на неугомонного теоретика:       — Ну положим.       — Не надо ничего никуда класть! Страдаешь или нет?       — Да, — процедила Изабелла.       — И ни о ком другом не можешь думать, так?       — Мари-и-и…       — Так или не так?!       — Ну так.       — И у тебя все валится из рук, верно?       — Ну да.       — И ты просто сходишь с ума от того, что он не рядом, потому…       — Мари! — вскочила Изабелла прямо на кровати. — Я ведь тебе сказала, ты не туда клонишь!       — А я тебе сказала, что ты делаешь поспешные выводы! — уткнула ручки в бока Мари.       — Да они сами напрашиваются! Что еще можно… — вцепилась себе в волосы Изабелла и тут же застыла в безмолвии, потому что Мари сделала быстрое движение в районе собственной шеи и выставила вперед левую руку, на пальцах которых вальяжно покачивался маленький крестик. — Это что?       — Крестик. Или ты уже ничего перед глазами не видишь, кроме своего графа?       Изабелла сделала глубокий вдох и выдох:       — Я прекрасно вижу, что это крестик. Я имела в виду — к чему это?       — А к тому, что ты им одержима.       — Чего? Кем? — опешила Изабелла.       — Графом твоим.       — Да не мой он!       — Не важно. Я тебе о другом говорю. Он же сам дьявол во плоти. Он забрал твой разум и волю. Ты одержимая демоном.       Изабелла сначала долго моргала с открытым ртом, а потом свалилась на кровать с высоты всего роста.       — Господи, Мари… — прошептала она. — Если бы ты сейчас слышала себя со стороны…       — Точно тебе говорю, — скосила на нее глаза Мари. — Надо над тобой обратный обряд провести. Он совсем подчинил тебя себе. Ему же это ничего не стоит.       — Ты что, серьезно?       — Я прямо ви-и-ижу, — пошевелила пальчиками в воздухе Мари и устрашающе распахнула небесно-голубые глаза.       Изабелла даже не поняла, как фыркнула, а потом затряслась от смеха и замоталась в одеяло.       Она уже не помнила, когда ей было так смешно. Откровенно, она не помнила, когда вообще смеялась в последний раз. Наверное, еще на Мальдивах, не меньше месяца назад. С ним…       — Так вот, я тут покопалась в библиотеке и кое-что нашла, — не сдавала позиции Мари, удовлетворенно глядя на трясущийся в метре от нее белоснежный комок. — И начинать надо немедленно.       — И с чего же? — выглянула из-под одеяла Изабелла с блестящими от подступивших слез глазами.       — Как минимум для начала надо пойти в его спальню и найти хотя бы один его волос.       — Так, — с самым серьезным выражением лица кивнула Изабелла. — И что потом?       — Ты опережаешь события, — цокнула Мари. — Сначала надо найти.       — Ну тогда пойдем, — спустила ноги с кровати Изабелла.       Что бы сейчас ни вытворила Мари, это все равно будет манной небесной. Главное — не останавливать происходящий абсурд и не терять благословенное ощущение пустоты и легкости в голове.       — Нет, ты сама должна.       — Это почему?       — Ну ты же будешь обряд проводить, поэтому никто, кроме тебя, не может прикоснуться к его волосу.       — Так ты и не будешь прикасаться. Просто пойдешь со мной.       — Делай, как говорят, — повелительно махнула ручкой Мари. — Так в книжке написано. А у меня было пять по…       — Да понятно-понятно, иду, — накинула на плечи халат Изабелла и двинулась в сторону выхода.       Она просто сходит в его спальню. Просто подойдет к кровати и поищет на шелковых подушках угольно-черный волос. Просто возьмет его и вернется обратно. Просто прогуляется по замку… Не задержится в его покоях ни на минуту. Не будет вдыхать прохладно-сладкий аромат лаванды, не будет заворачиваться в его одеяло, не ляжет на его место в кровати и, конечно, ни за что не закроет глаза и не будет думать о нем и его ласковых объятиях. Это же так просто…       Вот она уже прошла по коридору второго этажа и поднялась на четвертый. Вот она уже идет между колонн. Совсем ничего сложного…       Дверь аванзала легко раскрылась и впустила посетительницу внутрь, сразу же закрывшись следом.       Ну вот, ничего особенного, она уже пришла.       Изабелла еще раз протянула вперед дрожащую руку — щель между створами сразу вспыхнула внутренним светом и вновь без усилия разделила двери пополам.       На пороге спальни стоял хозяин замка.

***

      Как и куда сразу же пропал из памяти зудеж Мари, вменяющий найти самый длинный волос из представленных на подушке — а было ли это в принципе возможно, ибо Изабелла никогда не задумывалась о том, могут ли у графа выпадать волосы, как у обычных людей, — девушка не знала. Да и до того ли было в тот момент?..       — Ваше Сиятельство… — пролепетала она и тут же словно покрылась изморозью, до мельчайших деталей вспомнив обстоятельства их последней встречи. — Вы вернулись… Я хотела… то есть я… — Изабелла сделала пару резких вдохов и, спохватившись, опустилась на колени. — Я не могу подобрать слов…       Тишина.       Граф ничего не говорил и не делал ни одного движения навстречу. У Изабеллы перехватило дыхание.       — Я знаю, что мне нет прощения, — прошептала она, — поэтому не смею просить его. Но, если я могу хоть немного приглушить Ваш гнев, прошу, скажите мне. Я все сделаю.       Тишина.       Неужели Мари знала, что он вернулся? И даже смогла правильно рассчитать время, чтобы ее дражайшая подруга оказалась в спальне графа тогда же, когда и он сам находился там?       Но Мари не могла знать об этом одна. Ей должны были сообщить.       Выходит, все были в курсе? И только ей не сказали?.. Не могло же это быть совпадением.       — Ваше Сиятельство, — с трепетом возложила Изабелла ладони на темно-синие брюки, — прошу, позвольте мне попытаться уменьшить Вашу злость.       Его рука внезапно оказалась у нее на голове и довольно ощутимо стянула распущенные волосы. Девушка вспыхнула и придвинулась ближе, одновременно вытягивая заправленную рубашку из-под черного чешуйчатого пояса с серебристой пряжкой. Перед глазами тотчас взметнулся фиолетовый шар и этот ремень на его фоне, но Изабелла стиснула зубы и выдавила непрошеное воспоминание.       Изгибы мускулистого тела, манящие тени между выступающими квадратами пресса, начало двух диагональных линий, уходящих под жесткую ткань брюк. Девушка коснулась губами одной из них и обожглась — он горячий! Снова!       В голове закружилась карусель бессовестных изображений.       О, как же мешает этот пояс! И вся остальная одежда!       — Мой повелитель, — жарко прошептала она, — прошу, прикажите — и я доставлю Вам удовольствие…       Она прильнула к его ногам и тут же ощутила под блуждающими по его телу тонкими пальцами продолговатую неровность на боку.       Шрам? У него? Откуда? У него же не может быть шрамов. Они все заживают, едва он погружается в сон. Или это что-то особенное? Но она никогда этого не видела. Или просто не обращала внимания, занятая другим? А, впрочем, какая сейчас разница?..       — Пожалуйста, прикажите мне…— простонала она, усыпая поцелуями дорожку на платиновой коже.       — Негодная девчонка, — донеслось сверху с хриплым придыханием, — ты знаешь, что случается с теми, кто преступает мое слово?       Изабелла довольно быстро протрезвела, распознав в его голосе очевидные последствия, и, ловко выкрутив копну шелковых волос, с писком ретировалась в противоположный угол.       Где, конечно, сразу попала в его руки, потому что с первым же ее движением он пропал из поля зрения и оказался именно в том месте, куда перебралась она.       — Знаешь? — вновь, но теперь значительно сильнее, намотал он ее прическу на руку и задрал голову к себе.       Девушка шумно задышала, высоко вздымая загорелую грудь под разметавшимся шифоновым халатиком.       — Ваше Сиятельство, я приму от Вас любое наказание, которое Вы сочтете нужным, — прошептала она, широко распахивая бесконечные дрожащие ресницы.       — Наглая малявка, ты прекрасно осведомлена о том, что этого не произойдет!       — Почему? — пролепетала Изабелла.       — Потому что тебе ничего не будет, черт возьми! Тебе единственной! — граф рывком поднял ее на ноги и сильно прижал к себе. — Тебе одной дозволено вытворять все, что вздумается! — Он впился в нее испепеляющим изумрудным взором и прорычал. — Тебе все равно все будет сходить с рук! И ты знаешь об этом лучше всех!       — Ваше Сиятельство, я не… — задохнулась Изабелла. — Почему Вы так говорите?       Граф почти вплотную придвинул ее лицо к себе и произнес в самые губы, уже коснувшись их и распечатывая поцелуй:       — Потому что я тебя…       — Изабелла! — вдруг раздался голос Мари.       Девушка вздрогнула, словно облитая ведром ледяной воды, сильно зажмурилась, а потом открыла глаза.       Никого.       Рядом никого нет.       Что?! Как — нет?!       — И-за-бел-ла! — гундела Мари на самое ухо. И девушка закачалась так, будто ее схватили за плечо и начали толкать из стороны в сторону, после чего она и в самом деле ощутила знакомую крепкую хватку.       Изабелла взмахнула руками, желая освободиться от назойливых объятий и вернуться в другие, более привлекательные и волнующие, но в этот момент снова открыла и закрыла глаза и увидела перед собой взлохмаченную рыжую копну.       — Ну наконец-то! — недовольно уткнула руки в бока девочка. — Битый час тебя толкаю! Идем, Глория заждалась уже. До того, как они лягут спать, надо сделать полный прогон. Завтра ночью будет генеральная репетиция, а послезавтра уже двадцать четвертое!       Изабелла надавила пальцами на виски.       — Мари, у меня к тебе вопрос, — очень тихо и без тени эмоции произнесла она.       — Только быстро, — нетерпеливо цокнул подросток.       — Я волос принесла?       Тишина.       — Какой волос? — прищурилась Мари.       — Его…       Тишина.       — Нам к чему понадобился для подготовки праздника его волос? — немного наклонилась к Изабелле собеседница.       — Это не для праздника, — побледневшими губами ответила Изабелла.       — А для чего?       — Для обряда, — совсем сипло произнесла девушка.       Тишина.       — Обряда чего? — послышалось повышенное участие в голосе.       — Обратного… от одержимости.       — Кхм… кхм… одержимости кого и чем, могу уточнить? — потерла сзади шею Мари.       — Моей, — уже практически не слышно выдавила Изабелла.       — М-м-м… а чем? — уточнила девочка.       Тишина.       — Значит, я никуда не ходила недавно? — дрожащим голосом спросила Изабелла.       — Ну, по крайней мере, в последние пару часов лунатиков в замке не наблюдалось.       У Изабеллы сильно сдавило в горле и она шумно и резко вдохнула воздух.       — Ты идешь или как? — потеряла терпение Мари.       — Куда? — с медленно затуманивающим взгляд отрешением опустила глаза Изабелла.       — Готовиться!       — К чему?..       — К празднику!       — Какому?..       — К Рождеству, — отчеканила Мари. — Послезавтра. Двадцать четвертого декабря.