Ты тупой?

— Сакура, блять! — кричит с порога Наруто, как только заходит в дверь. — Дорогой? — девушка высовывает свой острый носик из-за угла и удивленно разглядывает своего мужа. — Ты опять бегала к Саске? Опять спала с ним?! Да ты просто шлюха! — Не шлюха, а слабая на передок, — парирует девушка, после чего, абсолютно потеряв всякий интерес, разворачивается и уходит. — Я не договорил! — Ты и не доебал, — шепотом говорит Сакура, грустно опуская глаза. Уже год прошел с их свадьбы, но что-то пошло совсем не так. Харуно и рада бы все делать для своего мужика и его одноглазого удава, но не тут-то было. Слишком сложная ситуация. Узумаки слишком сильно изменился после свадебного торжества, стал замкнутым и холодным, а спустя пару дней, так и вообще не давал к себе притронуться. Если первая брачная ночь у них была скомканной и странной, то розоволосая полагала, что впереди все будет только лучше, ведь на нем сказалась усталость за день. Но после этого ее муж разрешал лишь смотреть на свой рубиновый жезл издалека, он манил несчастную женщину, и она страдала. Так, как страдают маленькие дети, которым не покупают ту самую игрушку. Так, как страдает человек, у которого в гипсе правая рука, а ему безудержно хочется подрочить. Ее горе было размером с целую вселенную. Ведь что может быть хуже, чем невыебанная жена? Она пыталась поговорить с ним, лезла к нему в теплые объятия и зарывалась в волосы на груди, кусала его за выпирающие соски, но лишь получала за это подушкой в лицо, но упорно продолжала настаивать на своем. Если не он, то кто тогда может забрать всю ее недотраханность и сделать счастливой и вполне довольной женщиной? Харуно стыдно было даже своим лучшим подругам в глаза смотреть, она же знала, что их мужья тех постоянно ебут во все щели, они просят остановиться, устают и отталкивают, а вот ее даже не трогают. Сакура и соблазняла его эротичными нарядами и игралась с вибратором перед ним, но Наруто лишь молча долго-долго смотрел на нее, а потом выдал: «Наконец-то ебыря нашла, вот так и сиди». Тогда она бросила ему в лицо розовенький вибратор и убежала в слезах в соседнюю комнату, долго плакала и говорила, что проклинает тот день, когда он выебал ее в кустах и она посчитала, что это любовь. Несчастная жизнь без секса вообще на жизнь не похожа. Бедная женщина почти отчаялась увидеть хоть какой-то проблеск секса в своей одинокой жизни, но ее выручил старый добрый Саске. Она как-то увидела его, когда возвращалась из магазина и попросила помочь. Она захотела, чтобы Наруто ревновал ее и выебал так, чтобы сперма аж из ушей лилась, ждала его и готовилась. Даже побрилась везде, ожидая разврата. — Сакура, блять! — Наруто, ты ревнуешь? — Ты моя жена и мне важно, что думает обо мне наш новый сосед! — Саске? — Блять, нет! — Идиот? — Шлюха! — Я тут без трусов как раз. Твой питон может выползет из джунглей? — А твоя пещера готова его принять? — Блять, Наруто, ты долбоеб или да? Я, сука, ебанный год, жду твоего усохшего жалкого питона, и даже от слов «твоя пещера» потекла, хуже уже некуда! Возьми меня, долбоеб ты окаянный! Считай слова про пещеру прелюдией! — Сама нарвалась, сейчас мой поезд разорвет твой туннель! Сакура от радости аж подпрыгнула и понеслась в сторону комнаты, чтобы поудобнее лечь, но Наруто резко дернул ее за руки и утробно зарычал. — Я здесь тебя возьму! Не смей уходить! Прям около двери, пусть Саске слышит. — Узумаки, блять! — Даже без смазки войду и без презерватива! Скоростной поезд в пути, следующая станция твой оргазм. От таких слов обожаемого мужа, у девушки началась самая настоящая течка, она стонала и смазка текла по ее стройным ногам. Наруто видел, что та совсем не может держать себя в руках, но честно не понимал, описалась ли она или так возбуждена. Такой он свою жену не видел никогда в жизни. Та, вроде и любила потрахаться, но до свадьбы, а потом какой-то ебанутой стала. Фразы какие-то странные выдавала, кусала его соски и ждала чего-то, возможно, она считала это сексуальным и возбудительным, но не очень красиво было кусать его маленькие розовые комочки счастья и улыбаться при этом. С ними нужно не так, а нежно и ласково. Его член и вовсе словно ласка в норке, пугливый, длинный и тонкий. А еще он в меху, потому что его яйца слишком волосатые, а брить он их не собирается, ему нравится его мотня — это даже стильно. Да это и как подушка безопасности. Стильно. Модно. Молодежно. Самый сок. Сакура то зад свой выставит, то прижмет его и захватит его красна молодца — совсем поехавшая стала. Когда зажимает, еще смотрит на него, а глаза у нее бешенные, кровью наливаются, и молчит. Что хочет — непонятно. Видимо кастрировать. А тут мало того, что его запугивать стала, так еще и новому соседу отдалась, блядина. Ну он ей ща покажет. Ой, покажет. Наруто отважно достает свой леденец на палочке и подносит к вагине этой странной женщины, она чувствует член сзади себя, и как со всей дури насадится на него и заорет дурниной. Узумаки хоть и хотел, чтобы Саске слышал, кто здесь главный, но не выдержал этого ора пьяного орангутанга и запихнул ей пальцы в рот. А это сумасшедшая, как давай их вылизывать и прикусывать, Наруто был напуган, его поезд почти сошел с рельсов, а машинист экстренно сбежал. Он в панике думал, что хер с ними с пальцами, пусть хоть так, но хоть живым останется. — И это ты называешь скоростным поездом? Это максимум списанная электричка, которая ушла в свой последний рейс где-нибудь в глубинке России. — Чего ты хочешь? — Жрать блять хочу неужели непонятно? Я для этого и разделась, видишь, как жрать хочу, вот пальцы твои сосу, остатки еды с них слизываю, блять! Наруто издает предсмертный клич и думает, что возможно лучшей тактикой будет выебать этого монстра, чтобы сохранить себе и младшему Наруто жизнь. А пальцы, что пальцы? С ними он давно попрощался. Блондин пыжится и возвращает свой поезд на рельсы и усиленно вдалбливается в узкую пещеру своей жены, она орет, жует его пальцы и насаживается все сильнее. — Да, вот так! Впусти побольше пассажиров в этот экспресс и пусть он едет без остановок! — Женщина, а вы оплатили проезд? — Наруто говорит это на автомате, пытаясь отвлечься от дикой боли. — Ебанутый что ли? Наруто снова пугается из-за озверевшей женщины, она перевернулась, смотрит на него и теперь ей мало пальцев, она приказала ее жопу поддерживать и села своей мохнаткой на его жезл и скачет, все скачет на нем и орет. Узумаки уже оглох, но даже таким он хочет продолжать жить. Глухие ведь нормально живут, вот и он будет. Пальцы каким-то чудом уцелели, правда немного синеваты и не двигаются, но хоть пришивать не придется, а теперь ей мало этого. Своим соцветием любви она все насилует его одинокий столб и вгрызается в губы. Ах. А он всегда ими гордился. А теперь придется в маске ходить, как Какаши. Ну ничего, его-то без маски видели уже все, а теперь будут говорить, что он прилежный ученик своего учителя — выживет. Харуно совсем обезумела, сжимает как сумасшедшая его и кричит, еще просит за грудь ее тянуть, так чтобы молоко пошло. Блондин искренне не понимает откуда там может взяться молоко, но не перечит, силой своего окрепшего молодца удерживает ее в воздухе, а сам тянет ее огромные сиськи и боится. Она же в ответ с такой же силой тянет его за нижнюю губу, а в глазах у нее уже вены лопаются, она лохматая, голая, потная, да еще и кровожадная. Сущий демон. Узумаки трахает ее и молится всем богам, он никогда не был набожным, но тут и самый закоренелый атеист уверует. Он сильнее вбивается в нее, молит о пощаде (своих губ), а она это воспринимает за стоны удовольствия и вгрызается лишь сильнее. Когда пошла первая кровь, Наруто понял — он умрет здесь. Падет, так сказать, смертью храбрых, но ничего. Лучше уж он возьмет на себя эту участь, чем другие скажут в поселке, что вот жена Наруто и на передок слабая и убивает всех, скотина такая. Ох и нелегко ему приходится. Тут она, видимо напившись крови из губы, откидывается назад, ее удерживает только то, что блондин ее сиськи крепко держит и молча ахуевает от выдержки своего младшего, как при таком он еще сука не падает. Кремень. Уважения заслуживает. Харуно сжимает до предела свою марсианскую впадину и орет, что кончает. Наруто с дуру пугается, что жизнь его кончает и испускает в нее огонь спермотазоидный, бежит прочь, за дверь, прямо с голой задницей. Он когда-нибудь вернется. Когда-нибудь сможет жить нормальной жизнью, но пока что, пожалуй, он поживет у Саске. Там надежнее и уж точно безопаснее.