Да.

Эндрю подходит ближе, берёт Нила за запястья и решительно кладёт его ладони себе на грудь. Вздрагивает, подавляя моментный порыв отстраниться, и плавно ведёт к плечам. В прошлый раз удалось продвинуться на пару сантиметров. Для кого-то — всего-то, для Нила: «На целых два». У Эндрю всё всегда под контролем, и Нил не против, особенно если это единственный способ касаться его. — Когда до тебя дотрагиваются, — тихо спрашивает Нил, — на что это похоже? Он чувствует, как часто у Эндрю стучит сердце, как каменеют мышцы и дыхание перестаёт быть ровным, и в который раз задаётся вопросом, действительно ли их «эксперименты» стоят того. — На кипяток, — отвечает Эндрю, — будто обваривает снова и снова. Нил инстинктивно шагает назад и пытается отнять руки. Эндрю останавливает его, железной хваткой вцепляясь в запясться, и пригвождает взглядом к земле. — Эндрю, — предупреждает Нил, но тот даже не моргает в его сторону. — Иногда — на прыжок в прорубь, — как ни в чём не бывало, продолжает Эндрю, — прошибает с ног до головы. Нил предпринимает ещё одну попытку освободиться и чувствует, как внутри поднимается раздражение. — Не дёргайся, — спокойно просит Эндрю. — С тобой всё иначе. Какое-то время Нил с упорством барана продолжает выкручиваться из захвата. Эндрю бесстрастно наблюдает за его попытками, ни на секунду не ослабляя хватку. В итоге Нил ругается себе под нос, понимая, что ничего не выйдет, и, качнув головой, опускает глаза. — Мы договаривались, никакой лжи, Эндрю. — Никакой, — подтверждает тот. — Тогда иначе — это как? Эндрю не отвечает. Когда Нил поднимает на него взгляд — молча смотрит в глаза. И подносит руку Нила к своим губам.